Небо и земля - страница 30

— Старайся не оставлять следов. Да ты и сама поймешь, там, где наст неровный и просел, уплотнился, отпечатки обуви незаметны. Условный стук: три коротких — три длинных — три коротких. Запомнила?

— Да.

— До свидания, Айя. Будь осторожна, — напутствовала напоследок врачевательница.

— Непременно. Спасибо вам.

Она сделала всё в точности, как велела Зоимэль. И по улицам прошлась, и до набережной добрела, искоса посматривая по сторонам, нет ли поблизости патрулей, не крадется ли кто следом. Навстречу попадались женщины, незнакомые на лицо, они смотрели неприязненно, спеша по своим делам, но не вызвали подозрений у Айями.

Подойдя к набережной, она зачерпнула ладошкой ледяную воду из реки и умылась, охлаждая горящие щеки. Наверное, и взгляд у нее был шальной, а вид беспредельно смелый.

Господин подполковник знал! И в кармане его кителя позвякивает мелочь после удачной сделки по продаже земель и людей риволийцам. Его доля прибыли. Откажись Айями от поездки за Полиамские горы, вся её семья осталась бы здесь и попала в рабство к двуличным союзникам. Что станет с теми, кто не уедет в Даганнию? Сгонят их в концлагерь и умертвят? Или поступят гуманнее и предоставят возможность познать хику*? И канет в небытие амидарейская нация, зато останутся храмы с изваяниями четырехруких богинь в качестве памятников архитектуры. А может, новые хозяева сотрут святилища с лица земли, чтобы и намека не осталось на существовавшую когда-то цивилизацию.

Разве ж можно теперь смотреть в глаза Вечу, зная, что его руками тонет, идет ко дну родина Айями? Ну, почему даганны не наложили контрибуцию? Могли бы забрать все драгоценности из столичной сокровищницы и ограбить все музеи, но взамен оставили бы стране независимость. Нет, месть даганнов оказалась безжалостной, они решили, что в истории не должно остаться и следа от ненавистного народа.

Когда Айями добрела до нужного дома, солнце перекатилось далеко за полдень. С южной стороны заброшенных улиц и переулков стаял снег, обнажив прошлогоднюю жухлую траву. Вид разрушенных жилищ, заросших деревьями и кустарниками, внушал страх, но Айями решительно его придавила. Мертвенную тишину разбавляли трели птиц. Указатели с названиями улиц кое-где сохранились, и, найдя нужный проулок, Айями шла, отсчитывая дома согласно запомненному адресу. Дойдя до покосившейся калитки, неуверенно остановилась. Если Зоимэль не ошиблась, партизаны заняли для лёжки вместительный двухэтажный особняк с глухо заколоченными ставнями в окружении одичавшего сада. Безжизненно вокруг, неуютно, ни дымка, ни прочих запахов, лишь теплый влажный ветерок обдувает разгоряченные щеки. И ощущение чужого изучающего взгляда на переносице — подходящей точке для прицела.

Поднявшись по разрушенным ступеням, Айями постучала, как научила врачевательница. Условным сигналом.

Ответом стала тишина.

Может, она ошиблась улицей или неверно запомнила адрес? Заскрипели дверные петли, и в лицо Айями уставилось оружейное дуло. Его владелец держался в тени.

— Я от Светлячка, мне нужен Айрамир, — сказала заученно незванная гостья.

— Слыхал о таких, — ответил хриплый голос на амидарейском, и дуло уткнулось Айями в грудь. — Заходи, коли пришла.

Так она и перешагнула порог с колотящимся сердцем.

Не меньше десятка мужчин, а может, и больше, если взять в расчет тех, что этажом выше следят за окрестностями. В доме прохладно и просторно, на первом этаже полумрак, от щелей в ставнях пробивается рассеянный солнечный свет, в дальнем углу в лампе колеблется огонек свечи. В воздухе витает легкий запах табака и мочи.

Завидев Айями, мужчины поднялись с мест. Кто-то отставил миску, прервав трапезу, кто-то отбросил промасленную тряпку, оторвавшись от чистки оружейного ствола.

— Айка, это ты, что ли? — раздался изумленный голос, и с импровизированных полатей спрыгнул Айрамир. — Каким ветром тебя принесло? Вот уж не думал, что увидимся.

Он не выглядел исхудавшим или больным, разве что зарос рыжеватой щетиной, щеголял в засаленной и поношенной одежде, и попахивало от него ядреным мужским потом, впрочем, как и от остальных обитателей этого дома. В лёжке собрались разновозрастные мужчины — и молодые, и гораздо старше. А может, их старили бороды и грязные нечесаные волосы.

— Посылку хочу передать. Важную, — Айями протянула измятую донельзя агитку. Хорошо, что буквы четко обведены и легко распознаваемы.

Айрамир поднес исписанный лист к лампе и принялся читать. Мужчины настороженно молчали, выжидая.

— Ты чья будешь-то? — спросил один из них.

— Сестра моя, — отозвался Айрамир, не отвлекаясь от чтения. Потом передал бумагу соседу, тот пробежал глазами и отдал следующему.

На лестнице раздались шаги, и со второго этажа спустился мужчина средних лет в компании двух сотоварищей, у каждого за плечом винтовка. Или автомат, Айями не разбиралась в оружии. Подойдя к читавшему, мужчина вырвал агитку из рук и изучил написанное.

— Девчонка годную бумагу принесла, — сказал один из мужчин. — На восток нужно идти. Здесь только время теряем, штаны зазря протираем.

— И ты поверил? Значит, вы, братцы, раньше командира изучили гнилые лозунги и успели сделать выводы? И не разобравшись, что к чему, рветесь на верную погибель. Это туалетная бумажка и не более, — смял он агитку в руке.

— Верни! — потребовал сурово Айрамир. — Там правда написана.

— Цыц, малец. Не тебе решать, что нам делать. А тебя, фифа, я знаю, ты даганская давалка.

— Я работаю в комендатуре переводчицей, — заикаясь от страха, сказала Айями.

— Знаю я, как вы, бабы, работаете. С охотой раздвигаете ноги, ублажая варваров. И про тебя знаю, что сиськи перед дикарем оголяешь и передком завлекаешь. Бумажка эта — фиктивная, специально подброшенная. — Он швырнул под ноги смятый комок бумаги. — А ты, дура, купилась и прибежала сюда. И наверняка привела хвост.

Командир грозно надвигался, и Айями пятилась шажок за шажком, отступая. Эти люди недавно расстреляли Диамала с товарищами, но сначала наживую прибили кисет к его ладони, — вспомнилось некстати. Они беспощадны к предателям и скоры на расправу.

— Знаешь, как мы поступаем с изменниками? Мы их учим. И послушаем, как ты завизжишь от радости, попробовав наших ласк. Мы умеем быть добрыми, но вот терпеливыми вряд ли.

Айрамир вклинился меж ним и Айями:

— Не смей! А то затолкаю твои слова обратно в глотку!

Однако же, тот, что назвался командиром, продолжал наступать, проигнорировав угрозы парня.

— Даганская шлюха. Гулящая тварь. Нет тебе веры ни в чем, сразу выболтаешь дикарям все тайны и продашь нас за пачку крупы. А ты, лопух, небось, рассказывал ей важные секреты, — переключился на Айрамира. А у того лицо побелело от гнева, и кулаки, единожды сжавшись, уже не разжимались.

— Я ей жизнью обязан, а не тебе, — процедил парень злобно.

— Вот оно что. Смотрите, братцы, кому ваш товарищ задолжал. Не родине, не земле-матушке, а даганской шлюшке. Может, она и не сестра тебе, а боевая подруга? Обслуживает дикарей по четным числам, а тебя по праздникам? — напирал командир, вынуждая Айями и её защитника отступать назад. Оскорблял, осыпал ругательствами, не давая и слова ответного вставить. И надо сказать, умело осыпал, распаляя команду. Вот как чиркнул спичкой, так и вспыхнуло пламя до потолка, мгновенно охватив слушателей. Мужчины подходили ближе — кто-то спрыгнул с полатей, кто-то отвлекся от наблюдательного поста у заколоченного окна. И они напрочь забыли то, о чем недавно прочитали в самописном листке. Всё остальное оказалось побоку, гораздо больше их задели за живое слова о том, что соплеменница отдается добровольно врагу-чужеземцу, в то время как собратья бьются, животов не жалея, за свободную Амидарею.

Окружали с мрачностью в лицах, со стиснутыми кулаками. Айрамир, загораживая собой перепуганную Айями, уже догадался, чем закончится распря, и приготовился к драке.

А она пропустила момент, когда началась потасовка. Щеку опалил удар, настолько мощный, что из глаз посыпались искры, а в голове зазвенело. Не удержавшись на ногах, Айями отлетела и упала на спину.

— Ах, ты сволочь! — закричал Айрамир и, набросившись на ударившего, наотмашь ответил ему тем же, свалив с ног.

На помощь парню подоспел другой амидареец, наверное, друг, о котором он упоминал зимой, преданный ему товарищ. И завязалась яростная потасовка. Но защитников оказалось меньше, и силы были неравны. Айрамир с товарищем сдерживали натиск разъяренных соратников по оружию, а на Айями посыпались удары, пинки, тумаки — кулаками и ногами. Разозленные мужчины с ожесточением выплескивали ненависть к даганнам, перенеся её на беззащитную жертву.

Спрятать голову, защитить лицо, — вспомнила она совет и сжалась в комочек. Происходящее походило на кошмар наяву.

— Даганская подстилка! — Пнул под ребра один из мужчин. — За вас бьемся, жизни отдаем, а вы как течные сучки подставляете зады шакальим кобелям.

— Отвали от нее, гад! — заорал Айрамир, увернувшись от очередного удара. — Я тебе пасть порву!

Неожиданно послышался короткий упреждающий свист.

— Братцы, даганны идут! — закричали со второго этажа.

— К оружию! По местам! — раздался окрик.

Айями дернули за волосы, задрав голову. Чуть шею не вывернули, отчего из глаз полились слезы.

— Это ты их привела, дрянь! Проклятая с*ка!

Она и не разглядела говорившего. Левый глаз горел так, словно его залили кипящим маслом, и не открывался. Все святые, помогите! Больно-то как, словно душа с телом расстается.

Снаружи раздалась трескотня — полились очереди выстрелов. Послышались крики — не разобрать, о чем кричали и на каком языке. Забыли изуверы об Айями, бросились врассыпную, чтобы обороняться с выгодных точек. Айрамир, пошатываясь, приподнялся на четвереньках, кашляя и сплевывая кровь, а товарищ его верный остался лежать недвижимым. Лишь один боец не кинулся за остальными. Перебросил из одной руки в другую нож с широким лезвием и пошел на Айями.

— Из-за тебя, продажная потаскушка, все передохнем. Перебьют нас как мух.

Сзади на него налетел Айрамир и с размаху повалил оземь, да с такою силою, что не выдержали подгнившие доски пола, и провалились в подвал и Айями, и оба противника.

Они боролись поблизости, это Айями определила на слух. Пошевелиться не могла, наверное, сломана спина или шея. И заплакала беззвучно, но не от страха, а от жалости к себе. Страх ушел, навалилась апатия. Больно дышать, больно смотреть в темноту, язык распух. И руками не пошевелить, лежат как плети. За что такая злоба? Разве ж Айями заслужила? Хотела как лучше. Вспомнив о дочке и Эммалиэ, всхлипнула, и всхлип отозвался мучительным спазмом в легких.

Снаружи бахнуло раз, потом второй, третий. Содрогнулись стены, посыпался песок, заходили ходуном балки. Кусок штукатурки упал рядом с Айями и рассыпался в пыльное крошево, она закашлялась и застонала от нестерпимой боли в груди.

Зрение привыкло к полумраку, и здоровый глаз выхватил замахнувшуюся темную тень. Это Айрамир всадил длинный клин щепы от расколовшейся половой доски в противника. Тот дернулся пару раз и затих.

— Вот тебе... риволийская мразь! — сказал парень, тяжело дыша, и утер рукавом пот со лба. — Айка, ты живая?

Она невнятно промычала.

Он пополз на голос, туда, где лежала Айями тряпичной куклой. На боку полз. Стонал и кряхтел, потому что из бедра торчала рукоятка ножа. Дополз и прислонился плечом к груде досок.

— Айка... дура набитая, — сказал через силу, с усталым упреком. — Зачем приперлась? Я же ясным языком сказал... никому не верь... Никому...

"Я и не верила" — хотела сказать Айями, но удалось лишь промычать.

— Ничего, вот выберемся... я тебе по ж*пе ремнем... — сказал он с натугой, пытаясь вытащить лезвие ножа, и сдавленно застонал. — Так-то я ему, риволийской сволочи, неплохо... в глаз засадил... А он мастер убеждать, язык подвешен... Но я его раскусил, и дружок мой тоже... Мы с ним собирались тикать отсюда... Солей, ты здесь? — позвал негромко и прислушался.

Ответом ему стала непрерывная череда выстрелов снаружи, громкие крики и единичные глухие взрывы, передававшие угрожающую вибрацию стенам.

— Ты даганнов привела?

— Ннн... — замычала Айями возмущенно и задохнулась от пронзительной боли. Конечно, нет!

— Вот и я о том же... Не могла ты своих сдать... Их тут двое окопалось... риволийских кротов... Одного я все-таки прибрал... Второй сейчас всех порешит, никого в живых не оставит... Свидетели ему не нужны... — пробормотал Айрамир, с трудом шевеля языком, видно, силы у парня закончились, да и крови он потерял достаточно.

Снаружи раздался неприятный свистящий звук. Он нарастал, становясь громче, и высокие ноты сорвались на писк, от которого заныли барабанные перепонки.

— Ах, ты ж! — выругался Айрамир. — Звуковую запустили, собаки серые!

И последним усилием бросился на Айями, накрыв собою.

Раздался грохот, затряслись стены, содрогнулась земля, посыпались, обваливаясь, перекрытия.

И наступила ватная тишина. Или это у Айями заложило уши.

Оставшийся здоровым глаз увидел в подвальном проломе голубой прямоугольник неба и неясные силуэты на нем. А может, это обман зрения.

Сверху сыпало и сыпало пылью, горькой на вкус. То ли снег, то ли пепел.

____________________________________________

Lailin, gelit dir (даг) — Лайлин, ненаглядная моя

hor — сокращение от horpor (даг) — источник, информатор

Дри — самка яка

Вира — денежное или материальное возмещение за преступление, проступок.

Хикаяси — божество в амидарейской религии. Изображается в виде четырёхрукой женщины. Считается собирательницей и хозяйкой человеческих душ.

Мехрем (даг.) — содержанка, проститутка

Bohor*, бохор (даг.) — драка, потасовка. Жарг. — мочилка, буча, схлёст

Cercal* — (церкал, на амидарейском — церкаль) — населенный пункт в Даганнии. Кхаран, Беншамир, Купитец — церкали в Даганнии с амидарейскими диаспорами.

Ривал, ривалы (на даг.), Риволия, риволийцы (на амид.)

Амодар, амодары (на даг.), Амидарея, амидарейцы (на амид.)

Доугэнна, доугэнцы (на даг.), Даганния, даганны (на амид.)

Vikhar, викхар — толкователь правил, законов, обычаев. В Амидарее юрист, защитник

Sagrib, сагриб (даг.) — охранник, сторож

Триединый — в даганской религии основа всего сущего. Божество, объединяющее три начала: землю, воздух и воду.

Хику (на даганском — тхика) — состояние полного блаженства, нирвана. В действительности — коматозное состояние, при котором прекращаются обменные процессы в организме, замедляется работа сердца, умирают клетки мозга. В итоге — смертельный исход. Хику достигается как самовнушением, так и с помощью наркотических и психотропных средств.

В открытом доступе на Литнете.

Конец.

123 ... 282930