Воины пустоты

* * *

Лорд-директор Грод Зун Штецап в очередной раз изучил последние сводки с фронтов. Из оккупационных флотов аматэрианцев исчезли почти сотня ПЭП с кораблями сопровождения. Учитывая буксующее, но всё же идущее контрнаступление флота Единения, отвод войск казался самонадеянным. Первый ударный флот терранцев так же скрыл значительную часть своих сил. Из донесений разведки и наблюдательных станций следовало, что эти войска будут брошены на повторный штурм системы Эдеон. Возможно, они вновь атакуют Удрэин, намереваясь использовать его магнитное поле в качестве источника энергии для роя концентраторов. Хотя это маловероятно, но на этот случай в атмосферу газового гиганта были сброшены боевые платформы.

Зун Штецап потёр утомлённые глаза. Война складывалась совсем не лучшим образом. Слишком понадеялся Небесный Маршал на рассредоточенный по владениям флот, слишком поздно отдал приказ на начало операции "Неизбежность". Да, удар по червоточным вратам эоксов был сокрушительным и теперь их изолированные флоты давят. Да Ама в руинах, как и ещё три мира Пентакратии с прилегающими космическими производствами, но разрушения инфраструктуры Единения Дагро Ра слишком обширны. Лорд-директор был уверен, что ответственный за релятивистские бомбардировочные платформы коллега по званию просто тянул время. Надеялся в послевоенный период подмять под себя остальных? Жалко, что достаточных доказательств подрывной деятельности слишком мало. Ещё одной проблемой был флот, посланный против рабов мёртвого разума. Он полностью уничтожен, а подкрепление разбито. Теперь терранский второй ударный займёт место первого и продолжит оттягивать силы от системы Эдеон.

Ладно, это ничего. Их всё равно надолго не хватит. К тому же Небесный Маршал передал центральное командование Зун Штецапу. Неудивительно ведь его владения, лучше всех держались в этой войне, когда два его коллеги потеряли контроль над своими системами. Ну не Ир До Керету же поручить управление? Его миры до сих пор не увидели ни единого вражеского корабля. Рейдеры не в счёт. Подумаешь, запустил релятивистские снаряды в нужное время, пока остальное Единение держит фронт, для этого большого ума не надо.

Взгляд лорда-директора вновь упёрся в голограмму системы Эдеон. Везде светились пиктограммы орбитальных крепостей, мониторов, спутников и минных полей. Даже совсем недавно отбитый Удрэйн медленно расцветает всё новыми метками защитных сооружений. Возможно, среди расщелин ледяных лун остались немногочисленные дроны врага, но они не смогут совершить что-то значительное.

Лорд-директор сделал пару пометок в коммуникаторе и взмахом пальцев заставил несколько иконок раскрыться подробностями. Введённый недавно пункт красовался трёхзначной цифрой. "Тяжёлая кинетическая платформа" — бронированная станция с парой рельсовых орудий на турелях и батарей ПКО, способная соединяться с себе подобными в кластеры. Сейчас их массово пристыковывали к линейным носителям, так что в свободном виде их становилось всё меньше. Подобная практика давала дополнительные шансы в борьбе с линкорами терранцев, так как не требовала времени развёртывания, в отличие от артиллерийских корветов. Залп бронебойными стрелами сразу после подпространственного перехода более не был исключительной тактикой людей.

Новое движение пальцев и пиктограмма базы за снеговой линией угарного газа заблестела подробным описанием. Всё то же самое состояние боевой готовности. И так везде. Каждый крупный объект системы ощетинился излучателями и ракетами. Всякое материальное сообщение между ними прекращено. Лишь подпространственные корабли могут перебросить силы через межпланетную пустоту. Особенно плотно боевые спутники и корабли скопились у Гревии, родной планеты вида. С её орбитальных колец всё продолжали взлетать капсулы, вскоре превращаясь в лазерные спутники или кластеры мин. Застывшие в точках Лагранжа хабитаты развернули противометеоритные лазеры, превратившись в импровизированные орбитальные крепости. Огромные полотна рефокусировочных зеркал были готовы переправить огонь гелиоконцентраторов, стоило тому преодолеть расстояние от окрестности материнской звезды. Три естественных спутника с их сетями подземных поселений также светились пометками ракетных шахт и лазерных батарей. На Гревии находился и штаб, тщательно замаскированный и запрятанный за километрами гранитного щита.

А вот наконец-то и донесения с постов наблюдения. Обнаружены подпространственные сигнатуры. Все силы подняты по тревоге. Противорелятивистские спутники взведены. Сенсоры фиксируют множественные гравитационные волны. Голограмма высвечивает диспозицию вражеского флота. Вернее трёх флотов. Идут на пролётных траекториях к Гревии.

Гро Зун Штецап раздал короткие приказы и вновь погрузился в переплетение векторов системной карты. Несмотря на близость битвы, он ничуть не потерял внимание к общей картине. Лорд-директор понимал, что находится в безопасности. Пускай сражение идёт над головой, там километры прочнейших пород, даже релятивистские снаряды не возьмут. С непосредственным сражением должен был справиться местный адмирал, а нападением на одну зону системы враг мог не ограничиться. Зун Штецап сосредоточился на стекающейся от разведки информации. От его внимания не ушла и потеря связи с группой прикрытия гелиоконцентраторов.

* * *

Крейсера выныривали из подпространства, ведомые указаниям тауоников. Точных координат станций не было, лишь приблизительные зоны, где они будут находиться. Потому приходилось засеивать пространство кораблями в надежде обнаружить цели. Сегодня судьба благоволила, и "Ночная роза" появилась в двенадцати тысячах километрах от гелиоконцентратора. Даже с такой дистанции начавшая расправляться станция внушала. Невесомые структуры воспаряли на солнечном ветре и на набегающих фотонах.

Крейсер мгновенно ринулся к цели на максимальном ускорении. Другие звездолёты повторили ему. Сидящие на внешних подвесках истребители брызнули в стороны. Корабли сопровождения дагро метнули в пространство ракеты. В залитом светом близкой звёзды космосе возникли бессчётные голубые огни. Невидимые лучи, и сияющие самонаводящиеся снаряды унеслись к своим целям. Аквамарин факельных двигателей казалось, лился со всех сторон. Ядерные взрывы жалкой пародией вспыхнули на фоне истинной звёздной мощи.

В это время я замер в держателях абордажного челнока. В мозг врывается предупреждение о перегрузках, и, спустя секунду, невидимая плита начинает давить мои органы. Противоперегрузочная жидкость в лёгких принимает на себя вес в краткие мгновения броска космолёта с электромагнитной катапульты. Четыре секунды невесомости, обрывающиеся, когда сплошная стена термоядерных цветков заполоняет небосвод.

В период разгона абордажные челноки внешне ни чем не отличаются от ударных ракет. Мы идём второй волной, так что нас пока не трогают. Настоящие управляемые снаряды успевают нас прикрыть и разразиться гамма-лучами, маскируя момент отстыковки. Яркие мишени разгонных блоков уносятся прочь, оставляя челноки лететь по инерции.

Мы несёмся сквозь пылающий космос, теряясь на фоне буйства высоких энергий. Теплозащитное покрытие держится хорошо, кажется, станция вот-вот окажется рядом. Но вдруг один из аппаратов взрывается, за ним второй и третий. Нас всё же заметили. Запаздывая, на защиту бросаются истребители. Больше нет смысла прятаться, единственный шанс выжить забивать каналы наведения ложными мишенями. В ответ враг накрывал кубические километры атомными веерами и термоядерными бомбами.

Казалось, чужаки выставили перед собой настоящий океан огня, взяли кусочек такой близкой звезды и швырнули нам в лоб. Но это была лишь иллюзия. За нами был целый флот и тысячи дронов, что пробивали коридор в картечи и лазерах. Выросший было огненный вал также быстро стал опадать, обнажая сдуваемые солнечным ветром миниатюрные туманности — распылённые суда сопровождения чужих. Всё же мы прорывались.

Очередной манёвр чуть не вырвал меня из креплений. Застонал нагретый металл. Ничего, осталось немного, мы уже начали торможение. Я скосил взгляд камер на стоящую рядом Вестат. Даже сквозь доспех чувствовалось её хищная радость от новой власти. Пару симуляций назад ей окончательно вручили управление взводом. Мне, как её заместителю, переходило управление отделением. По крайней мере, на бумагах и в условиях, когда РЭП не позволит объединить солдат в монолитный боевой механизм.

— Ребят, — подал мысленный голос Штульц.

— Скажешь про ногу, убью!

— Злой ты, Алекс. Я хотел пожелать уда...

А вот и боевой режим. Идущие сквозь искусственную нейронную проводку импульсы гасят моё сознание. Хлещущие через БИС данные обволакивают мозг, впитываются в кору и гиппокамп. Глазами челнока вижу плазменные вихри, кружащиеся вокруг гелиоконцентратора. Силовые линии, вбираемые в приёмники, светятся с яркостью высоковольтной дуги. Внутри чуда инопланетной мысли копится неостановимая мощь солнца. В следующее мгновение происходит столкновение.

Четыре челнока. Четыре роевых интеллекта, низ машинной иерархии. Вот и весь взвод. Мы лишь узлы, низведённые до высокоскоростного минимума. Нет, не низведены, а очищены от всей мешающей в бою шелухи и спаяны узконаправленными каналами связи. Мы действуем как один. Наши космолёты пробивают броню, словно картонку. Силовые конструкции тормозят нас, но мы всё равно уходим глубоко внутрь зоны высадки. Наконец долгожданная остановка.

Уже не первое отделение, а я сам, смотрящий сотнями камер с доспехов и дронов, выныриваю из раскрытых створок. Второе отделение рядом. Третье и четвёртое маячат в соседних помещениях слева и справа. Мы прошили не один отсек и оказались неожиданностью для врагов. В моём огневом секторе на опорах висят саркофаги со спящими биороидами. Лёгкая мишень. Работаю по ним из гранатомётов.

В последнее мгновение из взрывов вылетает особо ретивый враг. Он изворачивается в полёте и посылает моему центральному телу дуплет из скрэм-пушек. Лобовая бронепластина сияет мириадами искр. На автомате подмечаю отсутствие пробития. Сам же биороид не успевает этого узнать. Лазеры ослепляют его почти в момент выстрелов. Добивающий удар гиперзвуковыми иглами разрывает обделённую тяжёлой бронёй тушку. Интересно как он выбрал приоритетную цель? Впрочем, неважно.

Сквозь БИС проходит командный импульс. Отделение разворачивается к организованному челноком пролому. Сквозь него лезут противники. Их воронёная броня блистает метнувшимися к чувствительной оптике лазерами. Уходя в укрытие, разряжаю рельсовые автоматы. Кинжальный огонь сметает тощих уродцев подчистую. Они пытаются проделать дополнительные проходы, но урановые стрелки прошивают тонкие переборки насквозь.

Новая команда, прикрывать с тыла второе отделение, одновременно начав разминирование. В моё командование переходят боевые микрониты. Отсылаю стальную кляксу на передовую, и приказываю ей распасться тысячами невесомых нитей. Мысленная команда, Мишеро и Алекса принимаются обезвреживать ядерные заряды. Бездействую пока соседний роевой интеллект возиться в проходе в предыдущий отсек.

Внезапно от него сквозь БИС приходят сигналы об опасности. Второе отделение отступает под огнём многочисленных врагов. Селекторы ложных целей захлёбываются от обилия помех. Пропускаю товарищей по взводу и активирую микронитную ловушку. Тончайшие нити моих боевых микромашин наливаются объёмом, рвутся от многочисленных попаданий, но достигают врага. Скользящие по стенам биороиды тормозят, расчищая себе дорогу лазерами и отвечая на наш огонь масс-реактивными снарядами. Переборка окончательно превращается в парящие в пространстве фрагменты, среди которых дымят маневровыми двигателя космические дроны.

Предназначенные для пустоты машины выцеливают моё отделение, не обращая внимание на отступающих. Лучи бьют по моей броне, ракеты детонируют на системах активной защиты, осыпая градом картечи. Считанные секунды и падёт придел выносливости механизмов. Стороны должны будут вступить в размен, в соревнование, чьи рельсовые и скрэм-пушки заберут больше жизней. Направляю не задействованные до этого орудия своих бойцов, своих карающих дланей, на усеянные турелями овоиды. Трассы миниракет ненадолго переключают огонь вражеской автоматики на себя. Этого хватает для прорыва четырёх огненных птиц.

Тяжёлые ракеты сплошным сиянием поглощают дальнюю от нас часть отсека. Ненадолго это тормозит лавину врагов. Этого хватает, чтобы отвести второе отделение. В следующий миг, интеллект взвода даёт команду двум ближайшим челнокам активировать привод Зубрина. Чистейшее атомное пламя поглощает соседнее помещение, перекручивая конструкции в оплавленные оригами. Плазма держится лишь несколько секунд, что кажутся вечностью. Но вот оно спадает, оставляя пробоину, сквозь которую виден космос.

Боли я не чувствую, просто констатирую факт множественных пробитий конечностей. У остальных членов моего отделения ситуация аналогична. Медицинские дроны нас латают, пока целые бойцы окончательно обезвреживают ядерные мины и взламывают инфокабели. Запасных частей нам хватает, их взяли с лихвой вместо "Тарантула", ничуть не жалею об этом. На нём бы сосредоточилось столько ракет, что наши лазерные дроны не смогли бы перехватить все.

Проходит почти минута, аналитические центры выводят неприятный факт, что враг научился выявлять командные узлы. Во всех зонах высадки обороняющиеся в первую очередь атаковали отделения управления. В случае максимальной интенсивности радио-электронной борьбы это может поставить под угрозу цепочки командования. Хорошо, что пока удаётся использовать децентрализованный рой.

* * *

Среди роевых интеллектов и неразумной, но быстрой машинерии в самом сердце космического хищника, именуемого "Ночной розой", находился обладающий самосознанием человек. Проводникам никогда не гасили разум, опасаясь за их способности. Также им всегда ограничивали степень установки имплантатов. Сейчас Нантея об этом жалела.

Лёжа в бронированном скафандре-саркофаге в специально предназначенной для неё комнате она сейчас испытывала настоящий страх. Не такой сильный, чтобы впасть в истерику, но достаточный для периодических ночных кошмаров. Весь крейсер вокруг неё трясло. Сила притяжения меняла свой вектор и силу каждые пару секунд. Сквозь неполный нейрошунт и собственное восприятие Нантея видела идущий вокруг бой.

Танец космических исполинов, что своей механической мощью затмевали её дар. Пробей сейчас броню тяжёлый пенетратор, паранормальные способности нисколько бы не помогли проводнику. И тем не менее, она не была мёртвым грузом. Своим иномировым восприятием Нантея видела десятки себе подобных огней. Их поле битвы располагалось в царстве квантового хаоса. Тауоники наводили помехи на сверхсветовые передатчики и компьютеры, работающие на эффекте запутанности, хотя последнее давалось намного труднее.

Нантея скрипнула зубами, когда ускорение превратило стену в пол. Проводник протянулась к своему иномировому симбионту. Тот одарил её успокаивающими эманациями.

— Спокойно. Спокойно. Флотские свою работу знают. Ведь так? Ладно, там у нас...