Киты по штирборту - 1

— Э-мм... — Мы с Хельгой переглянулись, а Ветров хмыкнул:

— Ладно, позже поймете. А сейчас, Кирилл, отключай подъемный рунескрипт и бегом переодеваться. В штатское, разумеется. Надо представиться капитану порта. Ну? Чего ждем? Кирилл, Хельга... Бегом! И не забудьте спасбаллоны. Еще не хватало на штраф налететь!

Брюки, туфли, сорочка, жилет. Галстук? Ну на фиг эту удавку. Платок. А чтобы любопытные не глазели на сбрую с оружием, накину пиджак, больше похожий на сюртук, особенно учитывая двойной ряд серебряных пуговиц и воротник-стойку. Ну да ничего не поделаешь, мода здесь такая. Помнится, портной в Новгороде, когда я заикнулся о том, чтобы укоротить полы своего будущего пиджака, наотрез отказался шить "эдакое куцее непотребство", пришлось заткнуться и не пытаться возникать со своими идеями.

Я взглянул на свое отражение в отполированной до зеркального состояния металлической пластине на двери каюты и хмыкнул. Ну, по крайней мере сейчас, во "взрослом" костюме я не выгляжу так же комично, как два года назад, когда мама на какой-то праздник нарядила меня в костюм-тройку. Большего позора я в этой жизни и не припомню. Да... А сейчас я бы все отдал, чтобы вернуть то время...

Стук отвлек меня от воспоминаний, и, тряхнув головой, я открыл дверь.

— Готов? — осведомился Ветров, пробежался внимательным взглядом по моему наряду и, чему-то кивнув, вдруг сунул мне в руку черную фуражку с разлапистой серебристой кокардой и лаковым козырьком. — Надевай. Взрослый парень уже, хватит с непокрытой головой бегать.

— Мм... спасибо, — пробормотал я.

— Да не за что. Заслужил. — Святослав Георгиевич к чему-то прислушался и вздохнул. — Ну что, идем поторопим Хельгу? А то она, кажется, решила закрыться в каюте до утра.

Но торопить ее не пришлось. Стоило мне перешагнуть комингс, как дверь каюты Хельги распахнулась, и наш штурман выплыла в переход. Хм, а этот кокетливый мини-цилиндр... в смысле шляпа, а не Хельга... в люк пролезет, с таким-то плюмажем?

Пока я иронизировал над шляпкой девушки, мой взгляд словно сам собой заскользил по ее фигуре, от высокой шнуровки ботинок и плотно облегающих стройные ноги темно-серых брюк, прикрытых повязанной на манер юбки шалью, до короткой, не застегивающейся куртки-безрукавки в тон, украшенной кучей декоративных пуговиц, и корсета... в верхней части которого мой взгляд и залип. Хм, однажды утром я уже имел возможность оценить стати Хельги, но сейчас в корсете это... м-да. Теперь я понимаю, почему наш капитан от нее дуреет.

Хех, а в присутствии отца барышня подобным декольте не щеголяла. Стеснялась?

— Что скажете, господа? — крутанувшись на каблуках и перехватив зонт-трость обеими руками, затянутыми до локтя в кружевные серые перчатки, поинтересовалась Хельга, явно нарываясь на комплименты.

Ветров состроил вежливо-одобрительную гримасу и уже хотел было что-то сказать, но...

— Вот это дойки! — Э-э-э... мм... это я сейчас сказал?!

Зонт жалобно скрипнул, а правая рука девушки скользнула было к узлу юбки-шали, в котором, словно в лопасти перевязи, оказался закреплен кинжал.

— Прибью, паршивец мелкий!

И дернул же меня черт за язык!

От удара зонтиком я уклонился и скользнул за спину содрогающегося от смеха Ветрова. А теперь ходу!

Эх, жаль, что "Резвый" такой маленький. Хельга загнала меня в угол всего лишь за несколько минут гонки.

— Попался, гаденыш! — прижав меня к дивану в салоне, с торжеством провозгласила "сестренка".

— Хм... я вам не мешаю?

— Святослав Георгиевич, вы чертовски вовремя! — просипел я, пряча смущение за напускной наглостью. — У вас фотографического аппарата, случайно, не найдется?

— Что? — хором спросили Хельга и Ветров.

— Это было бы запоминающееся фото. Я бы его подарил господину капитану...

Только тут до Хельги дошло, что мы фактически лежим на диване в самой что ни на есть двусмысленной позе, а ее внушительная... э-э-э... ее корсет прижимает меня к подушкам с неотвратимостью катка.

— Мелкий, тебе не жить! — отпрыгивая в сторону, прошипела Хельга.

Я проводил печальным взглядом уплывший кусочек рая... точнее, два, и вздохнул:

— А счастье было так возможно...

— Кирилл, прекращай паясничать. Нам идти пора, — посуровел Ветров, спрятав ухмылку в уголках губ.

— Святослав Георгиевич! — воскликнула Хельга. — Вы что, так это и оставите?

— Ну почему же? — Ветров повернулся ко мне, и под его взглядом я, моментально вскочив с дивана, вытянулся по стойке "смирно". — Юнец, тот факт, что мы находимся на моем личном шлюпе, а не на "Фениксе", не дает тебе никакого права так шутить над офицерами. Это понятно?

Конечно, понятно. Так шутить над Хельгой я больше не буду, честное слово!

Ветров смерил мою полную раскаяния фигуру долгим взглядом и довольно кивнул:

— Замечательно. А чтобы закрепить сей факт в твоей дырявой памяти, перед вылетом полезешь проверять купол.

А вот тут меня проняло. "Шкуры", в которой я чувствовал бы себя хоть немного комфортно, на "Резвом" точно нет. Да что на "Резвом"! Мне на "Фениксе" ее ладили две недели! А это значит, что в купол придется лезть с одной "дыхалкой" и спаснакидкой, а это тот еще аттракцион... Если, конечно, я что-то не придумаю. Эх...

Пока я предавался унынию, Ветров, удовлетворенный моим изрядно поникшим видом, переключился на Хельгу. И довольная улыбка тут же слиняла с ее лица.

— Теперь вы, Хельга Мироновна... дражайшая... Пусть это будет вам уроком, как не стоит одеваться, если не хотите привлечь внимание всей окрестной матросни!

Глава 5

Хорошие новости? Кому как

Полутемные гулкие переходы со знакомыми решетками фальшпола и километрами труб вдоль стен успели смениться суетой верхней части города, а Хельга до сих пор старалась держать дистанцию. Я ее так напугал своей выходкой? Хм... а нечего было провоцировать!

Я проводил взглядом идущую нам навстречу по узкому тротуару девушку, наряд которой мало отличался от костюма идущей позади меня Хельги, разве что расцветкой и декоративными деталями... а, ну и вместо кинжала в узле шали-юбки на бедрах у очаровательного белокурого создания красовались открытые кобуры с небольшими, но грозными револьверами.

— М-да, а был ведь такой приличный молодой человек, — пробормотал идущий рядом Ветров, явно заметивший мой интерес.

Я смущенно хмыкнул.

— Послушали бы вы три месяца подряд истории о похождениях экипажа... — тихо, себе под нос проговорил я. Ну а что? За время рейса я действительно наслушался матросских баек о разнесенных в хлам борделях до мучнистой отрыжки!

— Зелень! Слушал он... лучше бы сам на стоянке в какой-нибудь бардак наведался, вместо того чтоб лекции наших ходоков выслушивать. Тоже мне книжник-теоретик, — неожиданно фыркнул Святослав Георгиевич.

— Э-мм... Архип как-то попытался меня с собой взять, так ему Кузьма Николаевич такой фитиль вставил! Мы потом две недели на камбузе картошку чистили, — вздохнул я под тихий смех Ветрова.

— И правильно сделал, — отсмеявшись, проговорил Святослав Георгиевич. — Архип, как Степан-канонир, вечный гость нашего медотсека... только причины визитов у него, в отличие от Степки, всегда одни и те же... А вот нечего по дешевым бардакам шастать. Экономист, чтоб его! Так, стоп! Мы пришли. Управление порта сектора.

Ветров остановился перед солидным каменным порталом трехэтажного здания, и мы с Хельгой послушно замерли рядом.

Вот чего никак не могу понять, так это смысла строительства практически земных домов в парящем городе. Зачем? Сверху он прикрыт огромным куполом, осадков здесь не бывает, так зачем городить не пойми что? Да и сам купол... Огромная перевернутая чаша из стекла и стали. Нет, я понимаю, руны позволяют многое, и зрелище получилось внушительным, но... это ведь нерационально!

Хотя сады на плоских крышах домов, перемежающиеся небольшими застекленными куполами беседок, выглядят красиво, да.

Над головами загрохотал прокатившийся по рельсам паровоз с небольшим составом, местный аналог метрополитена, из-за которого я не расслышал последнюю фразу Ветрова.

— Что?

— Не зевай, говорю, — неожиданно резко откликнулся Святослав Георгиевич и, отворив высокую дверь, пропустил Хельгу вперед. Взглянул на меня. — Тебе что, особое приглашение нужно? Вперед, Кирилл!

Хм, Ветров нервничает? Иначе с чего бы его настроению так скакать? Что ж, тогда лучше его не злить. Злой второй помощник — это гарантированный геморрой для подчиненных вообще и одного юнца в частности. Проверено...

А посему я резво перебирал ножками и старался не отстать от стремительно шагающего вверх по широкой лестнице Ветрова.

Анфилада комнат с суетящимися и сосредоточенно трещащими клавишами механических печатных машинок клерками пронеслась перед глазами, чуть ли не смазываясь от скорости. Только мелькали высокие черные, блестящие от света ламп провалы высоких окон слева, да слышался непрерывный конторский гул. М-да, это портовое управление ничуть не напоминало скромный кирпичный домик в Альбервиле.

Ну, собственно, и капитан порта отличался от своего швейцарского коллеги не меньше. За тяжелыми и массивными дверьми, ведущими в огромный, богато обставленный кабинет, нас встретил человек-гора. Натурально! Капитаном порта оказался самый настоящий гигант ростом далеко за два метра! Но что удивительно, не было в нем обычной сутулости высоких людей. Может быть, потому, что шеи нет? Седая голова с шикарнейшими бакенбардами, кажется, растет прямо из плеч. Широких, массивных, как валуны. Голиаф. Шкаф трехстворчатый с антресолями.

Едва мы с Хельгой отошли от первого шока встречи с этим медведем, он снова сумел нас удивить. Затянутый в светло-серый мундир с единственным знаком отличия — скромным алым крестиком на белом щите, гигант окинул нас взглядом, шевельнул завитыми усами и, на миг склонив голову, разразился гулким потоком слов... на итальянском. Я не знаю итальянского!

Тем не менее понять, что хозяин кабинета вежливо и витиевато приветствовал Хельгу, пожелал доброго здравия Ветрову и бросил мне что-то вроде "Салют", оказалось нетрудно.

Хельга ответила улыбкой и коротким приветствием на итальянском, весьма неуверенном, надо признать, Святослав Георгиевич откликнулся какой-то короткой фразой, а я...

— И вам не кашлять. — И шаркнул ножкой. Ну а что? Не по-немецки же мне с ним объясняться?!

— Кирилл! — чуть ли не простонал наставник, хлопнув себя ладонью по лбу.

А что я?

— Ветров! Щучий сын! Вот только не говори мне, что это его собственная инициатива! Я твою манеру за версту узнаю, шут гороховый! — неожиданно на чистейшем русском рявкнул хозяин кабинета так, что стекла в переплетах задрожали. И мне кажется, не только в многочисленных книжных шкафах вдоль стен, но и в окнах!

Мм... я не ослышался? Ветров — шут?! С каких пор, а?

Мы с Хельгой переглянулись в молчаливом изумлении и одновременно пожали плечами.

— Бонифатий Христофорыч, чем хочешь клянусь. Нет здесь моей вины... — Даже странно видеть всегда подтянутого и высокомерно-отстраненного на людях Ветрова... таким.

— М-да... ну, ты и соврешь, недорого возьмешь, — уже более спокойным, но от этого не менее внушительным голосом прогудел капитан порта, перевел взгляд на Хельгу и только тут спохватился: — Прошу прощения, барышня, за этот цирк. Со Святославом иначе не бывает. И раз уж он опять забыл обо всем на свете, позвольте представиться самому. Бонифацио Руджиери, бывший кондотьер, бывший капитан первого ранга на русской службе, бывший капер и нынешний капитан порта третьего сектора Высокой Фиоренцы.

— Хельга Завидич, младший штурман "кита" Вольного новгородского флота. Очень приятно, господин капитан порта, — моментально ответила та и изобразила что-то среднее между поклоном и книксеном. Выпрямившись, Хельга повела рукой в мою сторону и договорила: — А это мой... братец, Кирилл. Юнец...

— Замечательно, замечательно, — усмехнулся капитан порта. — Прошу, синьорина, для вас я просто Бонифацио... Бони. Да вы присаживайтесь, в ногах правды нет, не так ли? Сейчас распоряжусь подать чаю. Знаете, пристрастился на русской службе, до сих пор не могу отказаться.

— Кхм, — чрезвычайно выразительно хмыкнул Ветров, и у господина Руджиери, кажется, даже усы обвисли.

Впрочем, гигант тут же встряхнулся и, ничуть не смущаясь, переключился на прежний панибратский тон, ткнув пальцем в Святослава Георгиевича:

— Да! Ну что, летун, рассказывай, где тебя носило! Мало того что исчез на пять лет, так, объявившись, снова умудряешься заставить себя ждать!

— Не моя вина, Бонифатий Христофорович.

— Где-то я это уже слышал, — нарочито обращаясь лишь к Хельге, с деланой задумчивостью проговорил капитан порта.

Сидя в удобном кресле в роскошном, обитом панелями из благородного дуба кабинете капитана порта, потягивая чай из чашки тончайшего катайского фарфора, Хельга думала только об одном: поскорее бы этот сумасшедший день закончился.

Если бы не правила приличия, она бы уже закрыла веки и спокойно уснула под треск поленьев в маленьком декоративном камине, но увы... Приходится терпеть громогласное многословие хозяина кабинета, вежливо кивать и улыбаться. Вот опять. О чем они?

— Вручную провести корабль через "игольное ушко" — это традиция. Хочешь получить право вождения приписных судов, будь добр, докажи умением, — прогудел Руджиери и, выудив из кармана кителя маленький серебряный значок-заколку, бросил его Кириллу. — Доказал. Владей. Вздумаешь приписать свою лайбу к любому парящему городу, когда она будет, разумеется, отказа не встретишь. Это тоже традиция. Незыблемая. Цени, юнец!

Вручную? Значит, можно было попасть в Высокую Фиоренцу без всего этого кошмара?!

Глава 6

В этот торжественный день

Хельга, начавшая зевать еще в кабинете капитана порта... о, конечно, приличные девушки не зевают в обществе, как я мог забыть! Она просто чуть не заснула в кресле у камина, так что, едва мы поднялись на борт шлюпа, дочь дядьки Мирона тут же пожелала нам спокойной ночи и скрылась в своей каюте. А мы со Святославом Георгиевичем решили перекусить и устроились в салоне, где я, колдуя над плитой, принялся расспрашивать наставника кое о каких деталях недавней встречи с Руджиери.

В принципе я должен был сразу догадаться, что Ветров просто решил устроить мне очередной экзамен. Ну не может быть швартовка настолько неудобной и опасной, пусть даже и в парящем городе!

— Сейчас не может, — покладисто согласился Святослав Георгиевич, когда мы вернулись на борт "Резвого". — А еще лет двадцать назад швартовка шлюпов и яхт именно так и выглядела. Причем не только в Высокой Фиоренце, но и в других парящих городах. Это сейчас для подъема малых дирижаблей используют воздушный колокол, а тогда... Экипажи без нацепленных парашютов из спаснабора на посадку не заходили, уж очень велик был риск разрушения купола. Так-то. Зато можешь гордиться, с этой заколкой в платке зеленью каботажной тебя ни один "китовод" не обзовет. А если попробует, свои же и угомонят.