— Нет, граф. — усмехнулся Ричард — Рассудка я пока не лишился. В Колизее будут торговать контрактами на поставки зерна в любой порт. Или контрактами на загрузку зерном транспортов покупателя в Александрии, или Дамиетте. Первое предпочтительнее, но боюсь у нас не хватит на это торгового флота. Сюда же привлечём крупных торговцев металлами. Железо, медь, олово, свинец. Не сразу, конечно, но всё это будет продаваться здесь и за бумагу.

— Когда мне продадут за бумагу хотя бы лепёшку, я первым признаю вас величайшим из Пророков, Сир.

— Признаешь, и очень скоро. Даю тебе три дня на выбор архитектора и казначея. Время дороже денег, друг мой, нас ждут великие дела.

Следующим утром, Ричард нанёс очередной визит в Латтеранский дворец. Папа уже 'паковал чемоданы', поэтому с ним перекинулись буквально парой слов, времени поговорить в дороге будет более чем достаточно. Основной целью визита была встреча с кардиналом де Сабле. Робер выглядел изнурённым, словно только что вышел из битвы.

— Сир. — Его высокопреосвященство поклонился королю как простой рыцарь. Неосознанно, на рефлексах.

Лучший друг короля явно нуждался в поддержке, по крайней мере моральной.

— Монсеньор, вы в курсе, что верблюд гораздо умнее коня? Верблюда невозможно пустить в галоп, кроме того, он никогда не позволит себя загнать. Просто ляжет и будет отдыхать, наплевав на любые шпоры. Вы кинулись в бой как конь, и это большая ошибка. Вам предстоит совершить не одиночный удар, который мог бы решить исход сражения. Вам предстоит выиграть не сражение, а войну. И если вы, как глупый конь, будете бросаться в любую стычку, вы сами себя и загоните. Поумнейте хотя бы до уровня верблюда, друг мой. Не загоните себя сами и не дайте себя загнать.

— Умеете вы подбирать правильные определения, Сир. — впервые за две недели улыбнулся кардинал де Сабле.

— Умею. — согласно кивнул Ричард — Ещё в той жизни, я понял простую истину — кто везёт, на того и грузят. Не дайте себя загнать, Робер, вы для меня дороже всего Святого престола. Их я всё равно разгоню, не сегодня, так завтра, а вас мне будет уже будет не вернуть. Я не Христос, и не смогу проделать фокус, как Он с Лазарем. По воде я тоже не могу ходить, так что даже не надейтесь.

— Я понял вас, Сир, загнать себя не позволю. Вы мне никогда не рассказывали — кем были в той жизни.

— Был студентом, но денег на учёбу и жизнь не хватало, поэтому завербовался наёмником, или по-ихнему контрактником, потом доучился и стал инженером, но, к сожалению, или к счастью, совершенно бесполезным в наше время. Я был инженером-электромехаником со специализацией эксплуатация подвижного состава железных дорог. Для вас, всё это, наверное, даже звучит дико. Дороги из железа и инженеры из наёмников... Я бы и сам в такое не поверил...

— Я верю, Сир. Я о другом спросил. Вы были христианином?

— Нет, Робер. Там я был атеистом. Атеизм — это религия, которая утверждает, что Бога нет.

— Невероятно, Сир. А кто-же тогда создал мир?

— Они говорят, что никто. Само как-то так получилось.

— Вы шутите, Сир?

— Нет, Робер. Я не шучу и ничего не выдумываю. В том мире все служат Золотому Тельцу. Деление на религии там — лишь дань традиции. Религия там часть культуры, не более того.

— А судный день так и не настал...

— Или я его просто не дождался. Там у меня всё время было ощущение, что он настанет если не сегодня, так завтра. Каждый день ощущался как последний. Но я так ничего и не дождался. Хотя, я покинул тот мир в разгар Пандемии, так что может быть и дождался, но своими глазами не увидел, описать не смогу.

— Что такое Пандемия, Сир?

— Это когда заразная болезнь поражает одновременно все города во всём мире. Люди слишком ослабли. И морально, и физически. Без своей медицины они бы массово умирали от простой простуды.

— Вы были там русом, Сир?

— Русом. А как вы догадались?

— В бою вы ругаетесь как русы.

— Надо же. — улыбнулся король Англии — 'Радистка Кэт звала маму по-русски и чуть не спалила Штирлица'.

— Не понимаю, Сир.

— И не надо, монсеньор. Это юмор из того мира.

— Я слышал, что у русов много княжеств, Сир.

— Много. А будет, или было, я уже сам запутался, ещё больше. Они в итоге дошли до Китая и Великого океана. Им почти удалось создать новую цивилизацию, но увы, Золотой Телец пожрал и её. С чего вас вдруг заинтересовал этот вопрос, Робер?

— Я говорил с Папой, Сир. Он как-то понял, что вы не христианин. Он сказал мне, что христианство для вас такая-же собственность, как конь, или меч.

— Христианство для меня как меч... — медленно повторил Ричард и кивнул собственным мыслям — Всё верно. Религия — это оружие. Всё верно, Робер, хоть я и сам об этом только что догадался. Недооценивал я Папу, старик действительно мудр. Христианство — это наш с вами меч. Зазубренный, заржавевший, но другого у нас нет. Заточите и отполируйте его, друг мой, тогда у нас появится шанс одолеть Золотого Тельца.

— А сейчас вы христианин, Сир?

— Сейчас я Кесарь, ваше высокопреосвященство, заинтересованный в христианстве, ведь это мой меч.

Девятнадцатого ноября 1193 года, киликийские армяне подняли белый флаг и сдались на милость сельджукам, но милости не дождались, началась резня. В герцогство Антиохию хлынул поток беженцев. В основном жителей прибрежных районов, то есть моряков, рыбаков и пиратов.

По мирному договору с Византией, сельджуки уже получили два порта на северном побережье Малой Азии — Трабзон и Синоп, а теперь завоевали ещё и Адрианаполь, называемый армянами Зепьюр* и беспрепятственный выход в Средиземное море.

*современный Мерсин

Куда сельджуки двинутся дальше — на запад, против Византии, или на восток, против крестоносцев, можно было только гадать, но то, что они не собираются жить мирно и торговать, понимали все.

Герцог Антиохии Гуго де Лузиньян и герцог Среднего Египта Раймунд Тулузский узнали эту новость в большом Яффе. В Каире они задержались всего на три дня. Первый день пили, второй опохмелялись и посещали освящённые в христианские храмы мечети, на третий объявили о помолвке Ле Брюна и дочери Раймунда Констанции и сразу отбыли в Яффе, ожидать возвращения Ричарда из Рима.

— Пожалуй, мне стоит вернуться в Антиохию. — адмирал обеспокоенным не выглядел. Пушек отливают по две штуки в сутки и в арсенале Лаодикеи их должно было скопиться примерно с полсотни. Если неверные дурни сунутся, им же будет хуже...

— Вам нужна моя помощь, милорд?

— Разве что в осушении бочонка с вином, милорд. Если сельджуки рискнут, их ждёт повторение Каирской бойни. После такого опять придётся пить и в этом мне ваша помощь точно не помешает.

— Нет уж. — поморщился Раймунд — Ни разу не чувствовал себя более погано, чем на утро после Каирской победы.

— Это точно. — согласился Ле Брюн — Когда мне копьём пропороли бедро и то было легче. Болело сильнее, но хоть совесть не мучила. Дожидайтесь короля, милорд, за меня не беспокойтесь. У меня хватит сил не только отбить нападение неверных, но и гнать их потом до самого Икония. К тому-же, нападения я не жду, у сельджуков есть гораздо более лёгкая добыча на западе. Возвращаюсь я в основном из-за беженцев. Не хочу, чтобы герцог Эдессы успел сманить к себе лучших моряков, они мне самому очень нужны.

— Зачем герцогу моряки? — удивился Раймунд — Эдесса ведь не имеет выхода к морю.

— Зато она имеет выход в Тигр и Ефрат, а герцог сейчас строит речной флот. Только умелые моряки, для речного флота — это слишком жирно. Я хочу успеть снять сливки.

— Удачи, милорд!

Второго декабря 1193 года в Новый порт большого Яффе вошла эскадра мобилизованных в Пизе мореходных галер, вызвавшая фурор. Мало того, что в Святую землю вернулся Львиное Сердце, с ним прибыл самый статусный паломник христианского мира — Папа Целестин III.

Большой Яффе совсем не походил ни на один из средневековых городов, у него не было стен и даже не планировалась их постройка. Город был распланирован квадратами-кварталами, образованными прямыми улицами и проспектами. Укрывшийся за стенами старый Яффе, со своими древними укреплениями, казался в этом мегаполисе полным анахронизмом, хоть и являлся, по нынешним временам, довольно серьёзной крепостью.

Но беззащитным Большой Яффе не был. Его окружало семь фортов, за взятие каждого из которых сарацинам пришлось бы положить целую армию. На месте бывшей ставки Ричарда, взамен разобранной деревянной цитадели, возводилось что-то монументальное, правда пока работы шли на уровне подвалов.

— Хорошо дошли, почти не штормило. — сошедший на берег первым, Ричард подал Папе руку — Вот на пути в Рим нас здорово поболтало.

Целестин III страдал от морской болезни всю дорогу, но возражать королю Англии даже не подумал. Он отлично понимал, что всё могло быть гораздо хуже.

— Повезло. — поддерживаемый двумя служками Папа, оперевшись на руку Ричарда, покинул борт клятой галеры — Что дальше Сир?

— Сначала перекусим, Ваше Святейшество. Очень скоро к вам вернётся аппетит, а отправляться в путь на голодный желудок — это верный способ вас угробить. Вы и так чуть ли не вдвое осунулись за время путешествия. — король Англии повернулся к своему оруженосцу — Паланкин Его Святейшеству и коня мне. Граф Савойи.

— Здесь, Сир. — Ицхак Левит тоже был подвержен морской болезни и ещё не оклемался, поэтому его голос звучал сварливо.

— Действуйте по собственному плану, граф. Через пару часов жду от вас подробного доклада.

— Где вас искать, Сир?

— В Новом порту, у греков.

Хозяин греческого ресторана в Новом порту Яффе давно был одним из осведомителей Ричарда. Ицхак Левит это знал, и ему предстояло немало постараться, чтобы хоть чем-нибудь удивить короля. Греки — ушлый народ. Они многому научились у евреев, но далеко не всему.

— Сэр де Шантори. — король обратил своё внимание на дежурного офицера пограничной стражи, одного из рыцарей Госпитальеров.

— Слушаю, Сир. — почтительно поклонился Госпитальер.

— Кто из высшего военного совета сейчас находится в Яффе?

— Герцог Раймунд и сеньор де Сидон.

— Немедленно отправьте посыльных, пусть они найдут нас в ресторане Нового порта. Ступайте, Сэр де Шантори. Проверять здесь нечего, товаров у нас на борту нет, торговать мы в Яффе не собираемся.

— Слушаюсь, Сир. — госпитальер умоляющими глазами посмотрел на Папу. Понтифик, которому с каждой секундой, проведённой на твёрдой земле, становилось всё лучше, осенил госпитальера крестом и допустил к целованию руки.

— Этак вы без руки останетесь, Ваше Святейшество, отцелуют по самый локоть. Христиан в Святой земле уже больше ста тысяч. Это я только наших, европейских считаю.

— На что мне ещё рука, если не благословлять ей достойных христиан? Вы были правы, Сир, мне с каждым мгновением становится всё лучше. Чувствуется, что здесь даже воздух святой. Пожалуй, я не откажусь прогуляться. Далеко ли ваш ресторан?

— Вон то строение на возвышенности, Ваше Святейшество.

— Дойдём. — уверенно сказал Папа — Только позвольте мне опереться на вашу руку, Сир.

В ресторане Папе понравилось. Пока они с Ричардом неторопливо поднимались по мощёной камнем дорожке, предупреждённый королевскими пажами хозяин успел подготовить им трапезную. По случаю рождественского поста подавали только рыбу и прочие дары моря, но они были просто невероятно вкусными. С таким аппетитом Целестин III не ел уже лет десять.

Едва успели разобраться с первой переменой блюд, к их компании присоединились герцог Раймунд Тулузский и сеньор Сидона Кеннет Маккинли. Первый — наследный граф Тулузы, Сен-Жиля, герцог Нарбонны, маркиз Готии и Прованса, правящий граф Мельгрёя и герцог Среднего Египта был ровесником английского короля, мужем его сестры, одним из самых значимых феодалов Европы и очевидным политическим союзником Ричарда, а вот второй... Второй был лет на десять моложе и не достиг даже тридцатилетнего возраста, но у него были глаза старика. Заочно Папа с ним был знаком. Церковь — это серьёзная организация, и досье на всех мало-мальски значимых персон собирала, не обошли вниманием и сеньора Сидона, Великого Магистра ордена Героев. Бедный рыцарь, который для исполнения обета вынужден был продать королю Шотландии свой лен, чтобы выручить средства для вооружения достойной свиты, на Святой земле стал настоящей легендой. Именно его отряд перехватил вывозимый сарацинами из Дамаска Святой Крест, именно под его началом начинал свою военную карьеру на Святой земле сын короля Ричарда, именно его избрали главой своего Ордена богатейшие и влиятельнейшие феодалы современности. Конечно, они сделали под влиянием своего короля, но тем не менее... Это многое говорило и о Львином Сердце, и о Спящем Леопарде.

Благословив пришедших, Папа пригласил их разделить трапезу. Милорды, разумеется, не отказались, но если Раймунд при этом в компанию влился сразу и органично, то Спящий Леопард как будто находился на задании. Карауле, или как его там у военных называют...?

— Шок и трепет, Сир. Они даже не сопротивлялись, просто попадали на колени и начали молиться своему лжепророку. — закончил рассказ о штурме Каира герцог Раймунд.

— Аллаху. Пророка они славят, но молятся Аллаху. — поправил шурина английский король — Их Аллах — это наш Бог-Отец.

— Скорее всего, так и есть, Сир. — покладисто согласился Раймунд — Наш Отец — их Аллах, поэтому и не стал им помогать. Никакой Отец не будет помогать пасынкам против родных детей.

— Утверждение довольно спорное. Самые родные для Бога-Отца — евреи, но он им не помогает довольно давно. Я думаю, он уже давно перестал делить нас на родных и не родных, и оценивает лишь за заслуги. Впрочем, сейчас нам не до теологических дискуссий. Сеньор де Сидон, как прошёл ваш рейд?

— Успешно, Сир. Все оазисы и колодцы мы теперь знаем. Бедуины воинственный народ, но они дикари. Племён много, но все они каждый сам за себя, поэтому передавим их как волки овец. Ливию я берусь захватить двумя большими тысячами русов и тысячей верблюжатников принца-бастарда, а вот дальше будет сложнее. Берберов и мавров придётся выдавливать как сарацин. Их земли плодородны и плотно заселены, нам понадобится серьёзная поддержка флота и пехота, для осады городов.

— Что можно взять с ливийцев?

— Почти ничего, Сир. Только их скот, да и то он почти весь уйдёт на пропитание армии.

— Тогда торопиться не будем. Будут ли совершать бедуины набеги на Египет?

— Конечно, Сир. Они же дикари. Там каждый подросший щенок считает себя воином, а Египет своей законной добычей.

— Какой гарнизон нам придётся держать на западной границе, чтобы отбить у этих щенков охоту лезть в наши владения?

— Большой тысячи боярина Никиты вполне хватит, Сир. Контракт у них подписан ещё на год, а своей репутацией наёмников русы очень дорожат. Боярин хороший командир. Не выдающийся, но и сложного в этом задании нет совсем ничего. Бить на марше изнурённых, стремящихся как можно быстрее дойти до воды бедуинов, много таланта и не требуется, Никита с этим справится.