Некондиционный

Мы выехали на взлётную полосу, двигатели загудели и тут же выключились.

— Уважаемые пассажиры! — голос пилота заставил меня вздрогнуть. — Наш взлёт задерживается на некоторое время из-за осложнения погодных условий. Сохраняйте спокойствие и не вставайте со своих мест.

Отлично! Просто замечательно.

Я негромко выругался. Как всегда, всё сорвалось в последний момент. Погода? Да бросьте, я не верю. И бравые ребята в чёрной форме, что шли к моему месту, неумело делая вид, будто их интересую вовсе не я, это только подтверждали.

Я крепко сжал зубы и зажмурился, стараясь успокоиться.

— Простите, сэр, — сказал один из охранников, встав рядом с моим креслом. — Разрешите посмотреть ваш…

Он был готов к нападению. Держал руку на своей замечательной дубинке, внутренне собрался, но, тем не менее, я не дал ему договорить. Если меня заметили, значит, счёт времени уже пошёл на секунды, и промедление не было подобно смерти: оно и было ею.

Стерильная сказка кончилась. Начиналась грязная реальность.

Мир вокруг замедлился, и охране аэропорта это не сулило ничего хорошего. Я просто прошёл сквозь них, превратив чистый и уютный салон самолёта в декорации к фильму ужасов. Со всех сторон раздавались крики, кого-то тошнило, а я уже летел к кабине пилота.

Дверь туда я выломал — это было на удивление легко.

Пилоты сидели в креслах, уже готовые к полёту — громоздкие чёрные шлемы с кучей шлейфов на головах, к конечностям напрямую подсоединены приборы управления самолетом.

— Взлёт! — прорычал я, срывая с себя окровавленное пальто и доставая «Кольт» песочного цвета из тайника в имплантате левой руки.

— Не стреляйте! — взмолился второй пилот. Его голос из-за шлема звучал гулко, как будто он кричал в жестяное ведро. — Прошу!

— ВЗЛЕТАЙ!!! — я представлял собой оружие намного более страшное, чем древний пистолет, но пилотам нужен был чёткий и хорошо знакомый образ для того, чтобы испугаться. — А то мозги вышибу!

Впрочем, пилоты ничего сделать не могли. Я посмотрел на взлётную полосу и увидел, что она перегорожена двумя огромными оранжевыми грузовиками-бензовозами.

— Я не… — начал говорить командир судна, но я его перебил.

— Сам вижу. Связь! — ткнул под ребра стволом пистолета. — Связь с диспетчером, живо! И ещё, у вас есть доступ в Сеть?

Массивная чёрная голова со шлейфами торопливо кивнула:

— Да, конечно.

— Тогда мне нужна ещё и прямая трансляция.

«Отлично, офицер. Теперь вы докатились до захвата заложников».

Однако для самоедства не было времени, нужно было действовать. Нейрокорп вполне могла уничтожить самолёт вместе с пассажирами только для того, чтобы разделаться со мной. Это не паранойя, а вполне реалистичная оценка возможностей Компании.

— Говорите, — пробубнил капитан. — Камера вон там, вверху.

— Самолёт захвачен! — проговорил я, выразительно жестикулируя пистолетом. — У меня заложники! Я требую немедленно разрешить мне взлёт! Если вы через пять минут не уберёте со взлётной полосы те два долбаных заправщика, я начну убивать заложников. Если кто-то попробует пойти на штурм, я взорву самолёт! — блефовать так блефовать. — Напоминаю, пять минут. Время пошло. Если бензовозы к тому времени не очистят полосу, то гибель заложников будет не на моей совести. Отключайте камеру! — кивнул я пилотам. — Можете поставить музыку.

В первые же секунды трансляции к нам присоединилось несколько десятков человек. Ещё бы — канал с красноречивым названием «ШОК!!! Захват самолета в Нейро-Сити ПРЯМО СЕЙЧАС!!! Террорист в прямом эфире!!!» привлекал внимание даже самой искушённой публики. Это вам не очередная шлюха, трясущая грудью перед камерой и собирающая похотливые восхваления от истекающих слюной мужчин. Это настоящее кровавое реалити-шоу. Подобные зрелища в Нейро-Сити обожали.

— У вас есть гарнитура?

Пилот кивнул.

— Давайте сюда.

Мне передали неестественно огромные наушники с микрофоном. Судя по весу и массивности, их конструкция не менялась со времён двадцатого века. Я вышел в салон и, демонстративно угрожая пистолетом, прокричал пассажирам:

— Все в нос самолёта! Живо! — поскольку летающая машина была небольшой, салон отлично просматривался и я был уверен, что никто не спрятался под сиденьем. — Поздравляю, сегодня вы все летите в бизнес-классе.

Ожила гарнитура:

— Добрый день. Могу я узнать, с кем говорю? — уверенный мужской голос звучал так, словно хотел подружиться.

— Нет, — грубо отрезал я. Верить переговорщикам, психологам и прочим мозгоправам ни в коем случае нельзя.

— Ничего страшного, — быстро согласился собеседник, а я путём нехитрых манипуляций вывел наш с ним разговор на онлайн-трансляцию, уже чувствуя, как сотни (если уже не тысячи) человек замирают, вслушиваясь в каждое слово и ожидая чего-нибудь необыкновенного.

— Ага. Вот и я о том же. Бензовозы уже отъезжают, да?

— Простите, мы как раз связались с вами для того, — затараторил переговорщик, — чтобы сказать, что нам нужно ещё немного времени. Просто ребята из аэродромной обслуги от усердия пробили грузовикам колёса, ну вы понимаете, чтобы они крепче стояли на асфальте…

Я пытался вставить слово, но этот чёртов придурок болтал без умолку. Поняв, что со мной играют, я закричал:

— Заткнись! Заткнись нахрен! — и когда он, наконец, замолчал, добавил: — Не думай, что я поверю твоему вранью. Не пытайся заболтать меня, урод, иначе за это кто-то тут поплатится. Клянусь, я на взводе, не заставляй меня стрелять! У вас осталось, — я вызвал виджет-часы, — три с половиной минуты. Если бензовозы не уберут, кто-то за это ответит.

Переговорщик отключился, а я посмотрел на пассажиров, сжавшихся на сиденьях. Человек тридцать, вряд ли больше. Пара-тройка семей с детьми, мужчины, женщины. Явно не верхушка Нейро-Сити. Обыкновенный средний класс. Сидят, трясутся от страха, но не смотрят в глаза и закрывают рты скулящим детям. Эти люди прекрасно знают, как вести себя во время подобных ситуаций — Нейрокорп хорошо постаралась. Постоянно пугая террористической угрозой, она создала настоящую массовую истерию, а листовки в духе «Что делать во время нападения Страшных Ужасных Террористов», висевшие на всех углах, держали их в напряжении.

Чёрт. Не так всё должно было быть. Я скривился и покачал головой. Ну, извините, ребята. Придётся вам немного понервничать. Это не страшно — полицейские психологи живо заглушат все плохие воспоминания, а СМИ превратят вас в героев. Кто-нибудь даже сможет написать мемуары или сняться в документальном фильме.

Я уселся в пассажирское кресло и осмотрел терминал. Ничего особенного — небольшой экран, проектор голограмм, подключение к сети. Я ненадолго «ушёл в себя», отыскивая самые «вкусные» записи и скидывая их на пару независимых друг от друга сетевых файлопомоек. Доступ заблокировал простеньким паролем — на его расшифровку у взломщика уйдет пара минут простого подбора.

— Бензовозы убраны, — доложил переговорщик. — Простите, не могу ли я попросить вас…

— Погоди, — перебил я его и отключил трансляцию. — Мне есть, что сказать. Лови ссылку на файлы, — я продиктовал адрес сайта и десяток цифр. — Пароль взломаете сами, пусть вам тоже будет интересно… И прощай. Думаю, после того, как твои боссы увидят, что именно лежит на том сайте, я буду говорить с кем-нибудь другим.

Я поднялся с широкого и уютного кресла и встал в проходе, слушая гул запускаемых двигателей.

— Пока не взлетать! — передал я пилотам. — Спокойно, — это уже пассажирам. — Я не буду убивать никого из вас. Это всё просто недоразумение.

Не знаю, зачем я это говорил. Перед кем, спрашивается, оправдывался? Окажись сам в такой ситуации, вряд ли бы я улыбнулся и сказал: «А, ну окей, чувак, тогда буду спокоен. Ну и напугал же ты меня!»

Прошло несколько минут.

— Мистер Морт, я полагаю? — вот оно. Настоящее шоу только начинается. Голос нового переговорщика совершенно спокоен.

— Да, это я, — скрываться не было нужды, тем более, что меня, скорее всего, раскрыли ещё в аэропорту. Не помогли ни новые документы, ни шарф. Даже обидно, столько денег впустую.

— Не будем отнимать время друг у друга. Чего вы хотите?

Ах, как много людей отдали бы всё на свете ради того, чтобы шишка из «Нейрокорп» задала им этот вопрос.

— Я хочу уйти.

— Боюсь, это невозможно, — голос непреклонен, торговаться бессмысленно: это было ясно сразу. Ну что ж, он хотя бы честен. Впрочем, для меня это было лишь знаком того, что меня все равно попытаются обмануть, но в чём-то крупном.

— Уж позвольте мне постараться, — я вложил в эту фразу весь свой сарказм. — В любой момент я могу включить трансляцию на весь мир, так что давайте не будем делать глупостей. Я готов отпустить почти всех своих заложников.

— При условии?.. — видеть всюду подвох — это отличная черта характера, которая всегда вызывала у меня уважение.

— Именно. При условии, что взамен мне доставят Рутланда.

Собеседник на пару мгновений замолк, раздумывая, где я попытаюсь его обмануть.

— Надеюсь, вы понимаете, что он для нас не будет представлять ценности, как заложник? Он отставник, отработанный материал. И вы точно также не будете представлять ценности, если ваши… материалы появятся в Сети.

— Прекрасно понимаю. Я сам хочу жить и, в свою очередь, не стану дергаться. Вы деловой человек, я тоже. Так что просто доставьте мне Рутланда, и я отпущу большинство заложников.

— Не боитесь, что вместе с ним придёт полиция?

— Нет, не боюсь. Насколько я понимаю, взрыв самолета и гибель заложников никому не нужна. Даже наоборот, Компании нужен повод для того, чтобы в очередной раз прокричать о том, как круто она борется с террористами и защищает жизни простых граждан.

— Взрыв… — фыркнул переговорщик. — Послушайте, мистер Морт, перестаньте ломать комедию. Мы прекрасно знаем, что никакой бомбы у вас нет.

Он переиграл. Совсем немного, но этого хватило. Я включил трансляцию.

— Уж поверьте, бомба у меня есть. Не заставляйте меня доказывать это. Жизни заложников в ваших руках. Я жду. Не приближайтесь к самолету до тех пор, пока не приведете своего человека на обмен, — я сознательно не называл имя Рутланда. — Даю вам полчаса. Не успеете — я взлетаю вместе со всеми, кто сейчас на борту.

Я прошёл в кабину для того, чтобы взглянуть на приборы и проконтролировать, не приближается ли к нашей птичке штурмовой отряд полиции.

Пилоты сидели без звука и движения, боясь меня разозлить, а пространство вокруг самолёта оставалось совершенно пустым. Время подходило к концу, когда меня снова вызвал переговорщик.

— Персона для обмена уже на подлёте. Высматривайте в небе полицейский вертолёт.

— Пусть сядет подальше и высадит… э-э, персону, — я едва успел спохватиться, чуть не назвав фамилию. — Прогуляется по полосе, ничего ему не будет. Я начну освобождать заложников, когда он окажется в самолёте. Но не всех! Потом сразу же взлетаю.

— Хорошо-хорошо, — слишком уж кроткий голос, это неспроста.

Я повернулся к пилотам:

— Вы слышали про взлёт?

Те закивали.

— Отлично, тогда готовьтесь.

Рутланда высадили метров за триста от нашей машины. Серебристая капля полицейского вертолёта зависла над взлётной полосой и, выгрузив Моргана, сразу же улетела прочь, как будто её тут и не было.

Бывший лидер сопротивления шёл, прикрыв лицо шарфом, как и я когда-то. Чёрное пальто развевалось от порывов ветра, приносивших с собой капли дождя и мокрый снег. Надо будет подготовить ему достойный приём. Я вышел в салон.

— Обращаюсь к женщинам и детям. Встаньте и подойдите к дверям. Скоро они откроются, и я разрешу вам выйти.

Они повиновались без малейшего звука, как будто были не людьми, а роботами. Ни единого всхлипа или косого взгляда, что мог бы спровоцировать «террориста» распсиховаться и открыть огонь. Молодцы, что сказать…

— Теперь мужчины. Встать! — скомандовал я.

Мне нужно было выбрать несколько заложников, которые должны будут остаться. Кто у нас тут летит один?.. Вот этот холёный красавчик в модном костюме, толстый итальяшка с горбатым носом и старик с массивным золотым браслетом на запястье. Простите, ребята, это лотерея, и ваш билет не выиграл.

— Ты, ты и ты, — я ткнул пальцем в намеченных мной людей, заметив, как те вмиг вспотели и задышали чаще. — Ближе ко мне. Остальные — свободны.

Вздохи облегчения, всхлипы, тихое поскуливание детей… Отобранные мной мужчины уставились на тех, кто готовился покинуть самолёт, с откровенной завистью, от которой был всего один шаг до ненависти. А счастливчики прятали глаза, делая вид, что троицы неудачников и вовсе не существовало.

К самолёту подъехал грузовик-трап. Двери открылись, я напрягся, приготовившись «глушить» Рутланда, если тот захочет решить проблему радикальным путём, но тот не выказывал никакой агрессии.

Морган зашёл, заложники торопливо покинули борт. Я видел, как они бежали по взлётно-посадочной полосе к красному автобусу, который их уже ожидал. Трап отъехал, двери закрылись.

— Взлетаем! — скомандовал я пилотам, и самолёт тут же тронулся, набирая скорость. Синтетический голос попросил проверить, пристёгнуты ли ремни безопасности. Заложники уже расселись по мягким креслам в бизнес-классе.

— Сукин же ты сын! — раздражённо сказал Рутланд, снимая шарф, под которым скрывалось гладкое, без единого шрама новое лицо. — Из-за тебя я точно опоздаю на рейс.

Он был удивительно спокоен для человека, который оказался в заложниках. Я ждал, что он будет угрюмым или, наконец, агрессивным, но нет: мой бывший босс вёл себя так, будто я был его другом, не вовремя позвавшим занести рояль на пятый этаж.

Я указал пистолетом в направлении четырёх кресел, стоявших друг напротив друга. Их разделял небольшой столик. VIP-места для больших шишек, не желающих тратить время полёта впустую.

— Сядь и пристегнись.

— Ай, убери ты эту пукалку, — отмахнулся он, присаживаясь напротив меня. — Сам же зна…

— Да,— отрезал я. — Знаю.

Самолёт разогнался и оторвался от земли. Большой экран в салоне показывал удаляющуюся взлётную полосу и крыши домов, уменьшающиеся с каждой секундой. Перед камерой проплывали серые полупрозрачные ленты облаков.

— Куда лететь, сэр? — уточнил пилот.

— Кружись над городом, пока я не скажу.

— И что ты задумал? — спросил Рутланд. — Разоблачение? Кстати, ты в курсе, что трансляция всё ещё идет?

— Конечно, — кивнул я.

Самолёт завалился на правый борт, поворачивая.

— Ты не мог бы её отключить?..

— Нет.

— Страшно, да? — ухмыльнулся Морган.

— Нисколько.

— Знаешь, я вот сижу и думаю, — Рутланд подался вперёд, облокачиваясь на стол, и презрительно усмехнулся, заметив, как я дернулся. — Что, кроме этих грёбаных ремней, мешает мне сейчас одним движением свернуть тебе шею?