— Да здравствует наш атаман, самый сильный и справедливый в мире! — Пираты дружно подхватили клич! — Самый могучий и мудрый!
Квигг разомлел, ему нравилось, когда его хвалили. Казнь Мезона была отстрочена.
Тем более, сильно резали ухо слова Альфмира:
— Если ты такой сильный и мудрый, прикажи снять с меня оковы и сразись со мной на саблях или кулаках! — Сказал Альфмир.
— Нет, мальчик, ты теперь наш раб, а значит должен, продан, а если я тебя убью, то понесу убытки.
— А если тебя прикончу я?
— Ты нахал, я тебя живо усмирю. — Калиостро усмехнулся. Проволока стала белой, он поднял плеть. — Ох, как это приятно.
Альфмира никогда еще так не унижали и не пороли. А кто поднял на него руку, его собственные дети, те, кого он создал, лелеял, заботился, а они пошли по пути зла. Движения капитана флибустьеров кажутся очень медленными, он размахивается, плеть светит. Творение бьет творца.
— Запустил я вас мои дети! Нужно более ответственно подходить к воспитанию потомства.— Шепнул Альфмир.
Страшная боль пронзила его от затылка до пяток, обожгло спину, кожа опалилась и лопнула. Послышался слабый запах паленого мяса.
— Ух, хорошая отбивная! — Капитан повторил удар. Альфмир дернулся, на устах запеклась кровь, крик не произвольно вырывался из горла. "Ты мужчина и их творец, не дай себя унизить" шептал один голос. "Закричи и тебе станет легче" — подсуживал второй. У юноши возник соблазн, покинуть тело воплотиться во всемогуществе. Затем бросить Квигга Калиостро в недра ада, подвергнув его разнообразным пыткам. А фантазия у него более развитая, чем у грубого корсара. Но это значит проявить слабость, испугаться страданий и боли, через которые неизбежно проходит творение. Пока существует столь не совершенная плоть, муки разумных существ — предотвратить не в силах даже он всемогущий Господь Бог этого мироздания. Я докажу что не хлюпик, я смогу выдержать любые мучения, вспомни как ты зажигал звезды, дарил жизнь, оросил спорами разумного и достойного существования секстильоны планет. Разве это не подвиг раскинуть звезды и создать материю на триллионы парсеков, растянуть пространство и главное создать интеллект, растения, фтору и фауну.
— Может, ущербен сам принцип эволюции. — Прошептал Альфмир.
Эти мысли отвлекали от боли, удары сыпались, жгли, но юноша не издавал ни стона. Сможет он создатель держать боль и остаться мужчиной, или слабак за гиперплазменной броней. Он старается повнимательней осмотреть скалящихся пиратов. Они указывают на него пальцами им явно нравиться процесс истязания.
— Давай лупи его сильнее!
Калиостро старался во всю, делая большие замахи, а проволока шипела от крови. Иногда он делал перерывы, чтобы разогреть ее снова. Альфмир подумал, что в его положении можно и помолиться, только вопрос кому? Не самому себе! Вновь свистит плеть, обрушиваясь на свежие порезы и выбивая дополнительные страдания. Несколько раз юноша не выдерживал и издавал тихие стоны. Он презирал себя за это, но сдержаться не мог, плоть была сильнее. Наконец Калиостро вновь накалив проволоку, нанес такой мастерский удар по ягодицам, что зацепило половой орган. Альфмир вскрикнул и потерял сознание от шока.
— Ну, как я его? — Самодовольно произнес Калиостро. — Будет знать, как бросать мне вызов.
Капитан посмотрел на растерзанное тело, оно больше не трепыхалось, и все удовольствие пропало, ну что толку бить кусок обглоданного мяса. На юношу брызнули ледяной воды, затем сунули чеснок под нос. Альфмир чихнул и очнулся.
— Ну что продолжим! — Квигг ударил с оттяжкой, на его морду брызнула кровь. — Приятная банька, как париться.
Не смотря на страшные удары, юноша уже не дергался, боль притупилась, растворившись в сознании и бренной плоти. Калиостро понял, что так просто лупить уже не интересно.
— Чего он не корчиться?
— Видимо от болевого шока впал в состояние каталепсии, когда человек пребывает как бы в трансе. — Сказал Мезон.
— Значит, бить его бесполезно?
— Да! Он почти ничего не чувствует.
— Тогда хватит, будем колотить его в следующий раз, когда он отойдет. — Калиостро сделал знак, пираты подхватили юношу и поволокли в трюм. Там Альфмиру дали воды и черствого хлеба. Пару часов воплощенный творец пребывал в состоянии транса, затем оно прошло, и вернулась боль. Он все время дергался и ворочался, стараясь найти удобное положение, но всякий раз его корячило. Особенно сильно чесалось обожженное проволокой достоинство, то и дело возникала мучительная эрекция. В довершение ко всему привлеченные запахом крови, сбежались корабельные крысы. Они то и дело пытались укусить юношу за голые ноги или руки. Он, притворившись неподвижным, придушил парочку, после чего остальные стали более осторожными. К счастью крыс было не так уж много, а то чего доброго могли и обглодать кости. Юноша принялся обдумывать, как ему выбраться, самый простой способ перепилить кандалы, но где взять инструмент? Тогда он решил использовать силу против силы и стал тереть железо об железо. Звено цепи об звено цепи. Он действовал довольно настойчиво, и спустя пару часов начала сыпаться стружка. Так не заметно текло время. Дверь камеры открыли, кто-то бросил ему кусок хлеба с сыром и поставил кувшин, капитан не хотел, чтобы его пленник окочурился. Пиратов принесших еду было двое, юнга и тип с рыбьим лицом. Альфмир спросил их!
— Что будет дальше!
— Пара экзекуций, потом твои раны исцелят и на невольничий торг.
Мальчишка добавил:
— Постарайся не раздражать хозяина, он не любит когда ему перечат.
— А может мне нравиться плеть и боль!
— Вряд кому-то это может понравиться. — Ответил мальчик. — Я вот, сколько получил ударов, до сих пор не могу привыкнуть.
Альфмир обратил внимание на свежие рубцы, они еще кровоточили:
— За что это тебя!
— Не знаю, просто хотелось кого-то отстегать, хорошо хоть не раскаленной.
— Хватит болтать! — Чешуйчатый субъект оттолкнул мальчишку. — Следующая пытка будет не легче. Двери закрылись, повернулся ключ в ржавом замке.
Как не старался Альфмир расправиться с оковами, он не успел. И вот его вытянули на очередную расправу. Тут его ждал сюрприз рядом с ним, на рею подвесили обнаженную Жульету. Девушке было одновременно и больно и стыдно, тем более что пираты, пользуясь разрешением капитана, щупали ей ножки, стремясь залезть и повыше. Правда, последовал окрик Калиостро.
— У ну руки не выше колен, вы повредите ей девственность, и она упадет в цене.
— А если восстановить с помощью магии? — Спросил орк Бума-бум.
— Дорого и колдуны могут установить подобную подмену, чистые невинные ценятся гораздо больше. Или ты хочешь сам повисеть на рее!?
— Нет! Конечно, я слишком тяжелый.
Жульета хотя ее еще не били, чувствовала себя отвратительно. Она знала, ее хотят продать в гарем и это ее не пугало. Девушки давали ей книги любовные романы, и она знала, что там жизнь не такая плохая, кроме того, если схитрить, то можно сбежать или стать могущественной. Когда Альфмира истязали в первый раз, она не видела, ее заперли в каюте — роскошной и пышной. Затем к ней пришел Калиостро он был, похоже, очень доволен, улыбался и шутил. Затем предложил Жульете раздеться.
— Зачем?
— Я хочу лицезреть твою красоту.
— Но это можно делать и в одежде.
— А фигура, грудь, бедра, ножки. Пожалуйста, не заставляй меня прибегать к насилию.
Тут Жульете стало очень неудобно, не хотелось обнажаться перед бесстыжими глазами.
— Да ты не бойся, если позову других пиратов, то увидят все, а если добровольно, то будешь голенькой только передо мной. — Калиостро достал длинный пистолет.
— Ну, быстрее сопротивляться бесполезно или я считаю до трех и кричу. Раз, два... Пират сделал паузу.
— Ладно, только прощу не трогать.
— Ни тебе ставить условия.
Девушка стала медленно раздеваться. Расстегнула бретельки, и платье сошло с круглых, пожалуй, слишком широких от тяжелой работы плеч. Затем она аккуратно скинула юбку и туфельки, постепенно избавляясь од драгоценностей и громоздкого платья. Оказавшись в лифчике и трусиках, она заколебалась, но пират гаркнул:
— Не останавливайся на пол дороге. Давай до конца.
Девушка, краснея, сбросила остатки одежды, оставшись в гордой наготе.
— Прелестно! — Пират пощупал груди, его прикосновение были противны и, тем не менее, алые соски набухли. — Замечательно чистый каучук, ты будешь стоить дорого.
Жульета с трудом сдерживала себя, чтобы не ударить пирата по морде, ее ногти чесались. Какое унижение стоять голой перед обманщиком и убийцей который смотрит на тебя словно на породистую лошадь.
— Ну, хорошо улыбнись и покажи зубки.
— А если я откажусь!
— Тогда я прикажу своим людям, и они откроют рот тебе насильно. Кроме того, твой парень может пострадать.
Девушка вздохнула и растянула губы. Ее словно крупные жемчуга зубы были безупречны. Пират вдруг почувствовал страстное желание. Изнасиловать девственницу значит понести убыток, но ведь и другие способы удовлетворить страсть. Калиостро снял портупею и стал расстегивать штаны. Девушка смотрела на него со страхом. Выглядел пират не приятно, худые волосатые ноги, запах не мытой плоти.
— Ну, а теперь девушка возьми мой символ мужественности в рот и оближи язычком.
Жульета побледнела:
— Сделать минет?
— Да именно! Ведь это так приятно!
— Нет никогда!
— Тогда я прикажу выколоть твоему парню глаза.
Жульете было настолько противно, что она смело крикнула:
— Я тебе не верю, это снизит его ценность, а ты торгаш.
— Ну, хорошо раз так то пусть тебя увидит голой и пощупает вся команда. Или ты передумала.
— Твои грязные яйца в рот я не возьму никогда.
— Ну, смотри сучка, ты сама выбрала свою участь.
Капитан рявкнул и сразу дюжина громил ворвалась в каюту:
— Подвесьте ее на дыбу пускай помучиться. Заодно оцените ее ценность.
Жульете связали сзади руки и, перекрутив, вздернули на мачту. Для девушки это было очень больно, плечи выпирали, и он стала наклоняться вперед. Ее резко подергали, провернув суставы. Красавица ойкнула, застонав, казалось, что руки отрываются. Так в таком болезненном положении она и висела. Когда ее щупали это, хотя и было унизительно, немного отвлекало от боли. Вот к ней подошел орк Бума-бум, своей когтистой лапой он провел по розовой ступне девушки. Жульете стало щекотно, и он коротко хохотнула. Тогда он принялся еще активнее сразу двумя лапами обрабатывать ее ножки, наслаждаясь хрустальным смехом девчонки. Забаву прервало появление Альфмир, его выволокли в кандалах и расположили на палубе при ярчайшем свете четырех светил. Судя по ухмылке капитана Калиостро, он придумал новое более изощренное истязание.
— Ну что мальчик теперь ты насладишься любовью сполна. Ты любишь свет?
— Свет дает жизнь! — Ответил юноша.
— Вот ты его получишь в большом количестве, во славу светонесущего ангела покровителя зла и пиратов. Ну-ка достаньте, то, что я сказал.
Корсары спустились в трюм, затем, пыхтя, вынесли четыре футляра.
— Догадываешься что там такое? — Спросил пират.
— Очередное извращение идиотского ума! — Ответил Альфмир.
— Вот сейчас ты запоешь, петухом! — Калиостро хлопнул в ладоши. — Распаковать и установить.
Корсары сняли пакеты, в них было выпуклое стекло. Перебрасываясь шутками, они почесывались, установив крупные линзы, вокруг юноши.
— В боевых действиях это не так эффективно, зато как пытка весьма эффекта, будем теперь тебя жечь.
— Подонок, подумай, что за это накажут высшие силы.
— Я не nbsp;Сделать это было впрочем, нелегко, юноша сражался как дикая кошка, тем не менее, фарациды перебили меткими выстрелами весь отряд. Отважного обложили как зверя, теряя бойцов, затем все-таки сбили с роскошного коня, скрутив арканами.
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&
&< верю в справедливость. Богов много и они враждуют меж собой. А побеждает тот, у кого более сильная крыша. А зло всегда было сильнее и агрессивнее добра.
— А ты не прав, только добро и созидание вместе со светлым разумом могло создать звезды, планеты, жизнь. Поверь, победа в конечном итоге будет за светом, а помолюсь о твоей душе, чтобы он быстрее рассталась со злобой и звериными инстинктами!
— Скоро ты будешь молить меня о легкой смерти! Соратники дайте мне в руки веревки, я сам буду выбирать у него места на коже что последовательно палить.
— Не надо! — Завопила Жульета. — Я сделаю все, что ты хочешь, только не мучь моего парня.
— Поздно! Я хочу опробовать на нем новый вид истязаний. С помощью линз я еще не пытал, да и вообще уверен, что никто из пиратов и инквизиторов такого не пробовал. Так что девочка невиданное удовольствие я не променяю на то, что может сделать обычная портовая шлюха. Начнем!
Линзы пришли в движение, сфокусировав на себе энергию четырех солнц. Они давали разнообразные кружочки, пучки света, отличавшиеся и по размерам и по цвету. Даже от раскаленной проволоки так не было больно, Альфмир непроизвольно взвыл. Потом попытался отвлечься от страданий. Но в том и проблема что все приемы он знал лишь теоретически, практического опыта у него не было. Из прокусанных губ в горло течет кровь, от этого становиться немного легче. Калиостро переводит луч на пятки юноши, задерживается, выжигает, наслаждается криками. Затем боль становиться еще острее, мальчишка-создатель почти весь покрывается ожогами и теряет сознание.
— Морской воды на него пусть пощиплет! — Сказал Калиостро.
Пираты зачерпнули из борта. Правда в такую жару и вода теплая, она не может привести юношу в себя. Тогда решают прибегнуть к более сильному средству, сунув Альфмиру фиолетового перца под нос. Юноша чихнул и пришел в себя.
— Ну что красавчик, хочешь еще?
— Надо осторожнее если ты сожжешь ему слишком много кожи, мальчишка умрет. — Сказал Цулуга, потрясая рыбьей головой и четырьмя выдвижными глазами.
— У чуть-чуть, переверните его, я хочу, чтобы грудь и живот также "загорели". Впрочем, мальчишка проси пощады, тогда пытка прекратиться.
— У тебя варвар никогда! Лучше смерть! — Альфмир решил, что если умрет, извлечь пирата и воздать ему муки сторицей.
Цулуга пощупал пульс и дал согласие продолжить пытку:
— У него великолепное сердце. Такая нагрузка, а тоны ровные.
— Давай я его зажарю.
Калиостро очень хотелось спалить юноше достоинство, но это могло снизить его ценность, кроме того, грудь меньше пострадала от проволоки, и ее столь мускулистую было довольно интересно "обработать". Мальчишка-бог вновь попытался сдержать крики, принявшись в уме решать задачи по высшей математике. Это немного помогло, но стоны не произвольно, издавало само тело.
Тут ему пришло в голову новая идея, если он не в состоянии сдержать звуки, то не заглушить ли их пением. Альфмир запел, его полнозвучный голос, звучал как медная труба, он исполнял романсы. Жульета нагая и беспомощная сама измученная крикнула ему:
