Воланса
Все вернулось на ветви своя, и Воланса жалела, что так вышло. Не хватало ей того, что она узнала на озере, а Повелитель будто в насмешку сторонился ее. Ну, не сторонился, но снова вечером уходил спать в свой дом, а как она туда проберется? Да еще, чтобы застать его спящим. Правильно — никак. А вот показать ему, что он ей необходим, что-то не давало. Такое чувство она испытывала впервые, но вот определить и распознать его не смогла. Даже используя все воспоминания из почек памяти.
Иногда она хотела подойти к Повелителю и сказать ему или показать, что ей нужно, но ноги будто отнимались, и почему-то всегда становилось жарко! Особенно лицо просто пылало! Очевидно, что болезнь, подхваченная здесь, прогрессировала. Оставался только непонятным момент ее, так сказать, "активации". Почему это связано с ее поступками, мыслями и желаниями? Ведь только в определенные отрезки времени возникали эти симптомы! Непонятно.
Воланса сидела недалеко от висящей в воздухе Мертвой Птицы на стуле из кохабитанта. Да, та спокойно себе висела, будто никто ее не тянул вниз и даже крыльями для этого не махала! Девушка проверила, походила под нею — точно висит! Повелитель уже некоторое время как перестал заниматься Птицей и куда-то отошел. Было такое ощущение, что на сегодня он с нею закончил. Может можно будет его как-нибудь уговорить снова съездить на озеро? А там возможно удастся снова ночью к нему подобраться... Только как уговорить? — Воланса попыталась вспомнить, что его привело к мысли съездить туда. Получалось — тот обед, на котором она попросила его показать свою статику или динамику. Хм... И что навело его на мысль об озере? Неужели то, что она показала ему свою статику? Хм... Странно все это. Может снова ему ее показать?
Из-за дерева появился Повелитель. Он зачем-то разминал рукой свое горло. Мельком посмотрев на нее, он повернулся к Птице и недолго постоял так. Затем Птица опустилась на землю, и у нее с обеих сторон как бы раскрылись щеки — именно так Воланса могла это описать. Они как будто надулись, а потом спереди каждой щеки появилась щель, в которой располагался мягкий и по виду удобный стул, как у кохабитанта, больше даже похожий на кресло, как в комнате ее отца. Если посмотреть сбоку одной щеки, то можно было насквозь увидеть такой же мягкий стул с противоположной стороны Птицы.
Воланса подошла ближе, заинтересовавшись. Повелитель же повернулся к ней и с каким-то незнакомым ей прищуром оглядел ее, а потом сказал:
— Пойдем полетаем. Садись в... на стул, а я с другой стороны, — затем обошел ее и Птицу и стал устраиваться в другой щеке Птицы.
Воланса подумала, что ей показалось. Ведь она поняла, что сказал Повелитель! Она что, вдруг научилась понимать язык Повелителей? Хотя, вроде бы, все звучало очень знакомо. Или он заговорил на языке мутов?
Воланса не знала, что и думать, и вообще, это событие как-то повлияло на ее мозговую активность — мысли с трудом шевелились, как будто их залили смолой дерева.
Повелитель, устроившись со своей стороны, нагнулся и посмотрел на нее сквозь открытую щеку Птицы:
— Ну, ты как? Полетишь со мной?
— Полететь? С тобой? — переспросила Воланса, глядя на Повелителя широко раскрытыми глазами.
— Ну, да, красавица! Полететь. Со мной, — кивнул он, слегка улыбаясь.
Воланса молча подошла к креслу, да, все-таки это было удобное кресло, а не просто стул, и села в него. Тут же ее тело прижало лентами к спинке, кресло задвинулось внутрь Птицы, а ее щека закрылась. Слева от нее сидел Повелитель и что-то делал со светящимися пластинами в передней части Птицы. Однако, она молча смотрела на Повелителя, и в конце концов он перевел на нее взгляд.
— Что? — Спросил он.
— Я не понимаю.
— Чего не понимаешь? — снова улыбнулся он, а Воланса посмотрела на его губы, ей почему-то был приятно на них глядеть.
— Еще сегодня утром мы не понимали друг друга, а сейчас... Как такое возможно?
Повелитель пожал плечами и снова дотронулся пальцем до каких-то символов на светящихся панелях.
— Ты говорила, я говорил, я наблюдал, вот и научился.
— У тебя голос поменялся.
— Это потому, что я на твоем языке говорю. На разных языках он звучит по-разному.
— А ты много знаешь? — удивилась Воланса.
— Восемь. С твоим — девять, но его я пока плохо знаю. Слов не хватает. Но чем чаще мы будем общаться, тем больше слов я буду знать и чище говорить.
— А почему восемь? Не могу понять. Разве так много у Матери Детей?
Повелитель хмыкнул.
— Очень. Ты просто не представляешь, как много. И не все — Дети Матери.
Воланса замолчала и стала смотреть вперед. Там было все видно — кожа и голова Птицы изнутри оказались прозрачными. Но она просто не знала, что делать дальше и как воспринимать то, что вокруг нее. Оказывается она уже привыкла к сформировавшемуся положению дел между нею и Повелителем, и ей даже было в какой-то мере уютно, хоть они и не понимали друг друга. А сейчас... Как будто что-то изменилось и все стало совсем другим. Другой Повелитель, другое окружение, другая она. И вот то, что они сейчас в Птице и собираются лететь — будто барьер между предыдущей жизнью с Повелителем и новой. Что делать? Как поступать? Снова эта проклятая неопределенность!
— Сейчас испытаем эту птичку, — сказал Повелитель, но Воланса почти не обратила внимания на его слова, зато ей в голову пришла прекрасная мысль! И повернувшись к Повелителю, она спросила:
— А ты снова покажешь мне свою статику? Только на озере!
Сергей и Воланса
— Расскажи поподробней о статике, — покосился на Волансу Сергей, начиная медленное поднятие аппарата вверх. Девушка крутила головой по сторонам, но ответила без задержки:
— Статика — это внешнее отражение внутреннего состояния мута.
— Здоровье показывает, что ли?
— Почему здоровье? — удивилась Воланса, — За ним следит сам мут и его кохабитант. Статика — частично показывает возраст мута, например у детей она совсем другая, чем у взрослых. Еще она показывает, находится ли мут в поиске партнера или хотя бы не находится в состоянии отрицания отношений. Или если он уже в отношениях, то по сложности статики можно многое сказать о его партнере. Чем она сложнее и красивее, тем более высок его мут-партнер по развитию или тем лучше они подходят друг другу и, вообще, тем идеальнее их отношения.
— А что стоит самому нарисовать статику?
— Ну, так, она сознательно не рисуется, а подчиняется только внутренней натуре мута, — девушка с интересом посмотрела на землянина, — а у вас не так? Ах, да, у вас же вообще непонятно как оно.
— А что такое динамика? Слышал это слово от тебя, — Сергей огляделся, аппарат завис на уровне крон ближайших деревьев и тактический УНИК, то есть ТУНИК, переделанный в лаборатории трака из простого УНИКа, чьих возможностей вполне хватало для управления таким несложным средством передвижения (тем более, что существовала постоянная мгновенная связь с СУНИКОМ трака, отчего вычислительная мощность только увеличивалась) повторно анализировал разные параметры атмосферника — устойчивость, микро-управляемость и прочие вещи, поэтому аппарат то слегка проседал, то подпрыгивал, то наклонялся в разные стороны.
— Есть детская динамика, которая может включаться, но не обязательно, до возраста взросления — дети так познают мир взаимоотношений. А у взрослых она запускается в основном, когда мут готов к отношениям. В этом случае она бывает разная — пассивная для привлечения внимания, что мут в поиске. И активная, когда ему кто-то понравился, и его динамика пытается настроиться на возможного партнера. — Воланса вздохнула и замолчала.
— То есть вот эти разноцветные разводы на твоем теле и есть эта динамика? — Спросил Сергей, поднимая аппарат. Но как только он поднялся выше уровня деревьев где-то на сотню метров, сверху на атмосферник упало что-то тяжелое и резкое, перекрыв обзор спереди. От удара атмосферник просел, а Сергей ругнулся:
— Черт, забыл включить маскировку, — Резким круговым ускорением (аппарат позволял делать такие фокусы) он закрутился вокруг собственной оси, сбрасывая с себя огромную птицу Рух. Та лишь на мгновение потеряла их из виду, но этого хватило, чтобы заработала система маскировки, которая сработала просто отлично. По крайней мере, птица, недовольно крича, отчего даже корпус атмосферника слегка подрагивал, сделала несколько кругов, ища потерявшуюся добычу, и наконец, ушла вверх, быстро пропав из виду.
— Интересно, как такой туше удается резко взмывать? — задумавшись, Сергей не заметил, как спросил это на языке Волансы. Та, посчитав, что вопрос задают ей, ответила вполне себе спокойным голосом:
— Ну, так это же боевая особь. И скорее всего, она была тут выведена как раз для борьбы с летающими Мертвыми Птицами.
— Скажи, а почему ты такая спокойная? Вообще по жизни. Я смотрю, тебя практически ничего не пугает.
Воланса задумалась, не зная как правильно ответить. Почему-то отвечать на этот вопрос ей сильно не хотелось, но она переборола это непонятное чувство и ответила:
— Это потому, что я не проснулась, наверно. А может потому, что у меня мозг порченный. По крайней мере, я и такое слышала от знакомых папы.
— О как! — покрутил головой Сергей, удивляясь услышанному. "Проснуться" — видимо из области, связанной с психическим развитием или особенностями строения мозга, возможно что-то вроде аутизма. То есть "проснуться" — перейти в нормальное состояние, "не проснуться" — находиться или в каком-то детском психическом состоянии или в состоянии аутизма. На умалишенную девушка как-то совсем не походила. Странноватая — это да, но особо сильных отклонений он не замечал. С другой стороны, такая откровенность о себе тоже не типична для любого разумного существа. Но уточнять он пока не стал — ему не хватало специальных слов. И еще она спокойно отвечает о себе на его вопросы, а сама пока не задала ни одного! Ну, кроме того непонятного с озером. — Надеюсь, отец сказал тем мутам, что так говорить о его дочери не стоит?
— Не, — Воланса махнула рукой и посмотрела вверх на облака, — он их просто убил. Иногда к нему кто-то приходит поговорить на эту тему, он их всех убивает.
— М-да, — Сергей даже не знал, что и сказать на такую историю, — а кто у нас папа?
— Мой папа — доминатор Воланс.
— Доминатор?
Воланса кивнула. Так получилось, что жесты согласия и отрицания у двух инопланетных рас почему-то совпали. Это удивляло Сергея, ведь даже на Земле существуют различия, но вот как-то так вышло, что здесь было полное совпадение.
— И что это значит?
Воланса как-то странно посмотрела на Сергея и неуверенно произнесла:
— Ну, он доминатор.
— А что это означает? — Сергей все-таки попытался настоять на нужном ответе, но Воланса вдруг погрустнела, посмотрела на свои ладони и тихо сказала, почти прошептала:
— Он... доминатор..., — а лицо ее почему-то стало какое-то потерянное.
Сергей не стал дальше настаивать, лишь легко и быстро погладил девушку по руке и резко оттянул джойстик на себя, вертикально посылая атмосферник в глубокое небо. На низких дозвуковых скоростях приятнее рулить самолетом или чем-то другим собственными руками — тогда чувствуешь мощь и что ты лично сам управляешь этой мощью. Она послушна движению твоих рук и чутко реагирует на команды.
Их прижало к спинкам кресел, и Сергей посмотрел на девушку, как она переносит нагрузки. На удивление — легко и спокойно. Все с тем же нейтральным выражением лица (растерянность с него уже ушла), она широко раскрытыми глазами смотрела на приближающиеся облака. Но Сергею показалось, что она улыбается.
История, рассказанная девушкой, конечно, была странная. Может, конечно, она и "особенная" по меркам своей расы, но он лично в ней не видел ничего прям сильно такого "особенного" именно в том смысле, в котором это понимают люди. Ну, то есть мозги у нее, конечно, работают не в рамках земных шаблонов, но он видел и более странных личностей как на Земле, так и у веганцев, которых уж точно можно было назвать и "особенными", и "странными", но были они обычными гражданами и жителями своих стран и рас. Так что, слова девушки о том, что она с "порченным мозгом" может быть лишь неким отклонением от норм ее расы и ничего более.
Несмотря на то, что генетическую модель ее организма так построить и не удалось, но в целом он был обследован довольно тщательно, и никаких отклонений в мозге, которые можно было бы принять за болезнь, не обнаружено. С настолько изменчивым генетическим кодом он и сам постоянно находился в гипертонусе, это чем-то напоминало Сергею состояние перед каким-то резким движением. Вот как бегун, например, или прыгун с шестом немного перетаптывается, водит плечами, находится в предстартовом напряжении, чтобы в какой-то момент сорваться и сделать свою работу. Так и все органы девушки практически постоянно находились примерно в таком состоянии. По крайней мере, он лично видел, как один раз во время бега Воланса вывернула руку в локте, фактически сломав ее, как потом в ее ногу воткнулась сухая ветка, добравшись до кости, но девушка не обратила на эти неприятности особого внимания — руку она просто прижала к себе, и через пять минут та была как новенькая! А ветку вытащила из ноги и все. Кровь почти не выступила сильно, кроме может быть пары капелек. А через минуту даже шрама не осталось!
Но даже с учетом всего вот этого "нечеловеческого" и чертового хвоста, на который Сергей дал себе установку не обращать внимания и реально практически не обращал, он видел перед собой обычную молодую девушку. Ну, не совсем "обычную", но девушку, у которой просто тараканы в голове не той системы.
* * *
А облака тут красивые — теперь Сергей с Волансой смотрели на них сверху. Атмосферник забрался на девяносто километров — почти космос, но двигатель все же не был приспособлен для вывода туда техники, а плотности воздуха уже не хватало, чтобы держать такую махину, и они заскользили в обратную сторону сначала в пике, а потом выбрались на пологую линию, плавно переходящую в горизонталь. Аппарат хорошо себя показывал в таких условиях. Снизу плыли белые облака, вокруг — яркая синева, наверху растворяющаяся в черноте. Но чем ниже они опускались, тем светлее становилась темнота космоса, пока совсем не пропала.
Воланса смотрела на все с восторгом. Именно так она определила свое состояние. Это когда внутри скручена энергия, хочется прыгать, размахивать руками и что-то кричать. Вот такое она сейчас хотела делать, но в Птице для этого не было места. Для восторга были причины, как считала девушка. Никакой махокрыл не заберется на такую высоту, и вряд ли кто из мутов видел мир с этого ракурса! Ей просто хотелось зарыться в те белые облака, полежать на них. Вот только можно ли?
— Можно на них полежать? — Спросила она у Повелителя, показывая на белое море под ними. Изнутри ее просто распирала какая-то сила, а все тело стало подергиваться, желая как-то выплеснуть эту энергию. Из-за этого и голос ее непривычно завибрировал, изменив тональность.
