Но, как и в любой трагедии, случались забавные случаи, спасающие большинство людей от безумия. Был случай с марокканцем, который, получив ранение в ногу, был доставлен его товарищами через три с половиной дня в Лайтяу. По прибытии туда, он почувствовал, что проводить время 'снаружи' на больничной койке — это пустая трата времени, и поэтому начал ковылять по разным злачным местам на одной ноге и в нижнем белье.

К несчастью для него, он встретил своих приятелей, которые тащили его в течении многих дней по тропам в джунглях и которые, увидел его 'ходячим', решили что он позволил себя тащить из чистой лени. Результат был трояким: 1. он был избит своими разъяренными корешами; 2. вернулся в госпиталь с дополнительными травмами; и 3. по выходе из госпиталя получил десять дней в 'кувшине' за симулирование и уход из госпиталя без униформы.

Другим интересным опытом был показ туземцам тай из той же диверсионной группы фильма, во время их пребывания в Лайтяу. Французские армейские кинематографические подразделения обычно предпочитали показывать несколько коротких сюжетов, а не один длинный фильм для аудитории, чье понимание французского языка было плохим, чувствуя (правильно) что интерес будет поддерживаться лучше. Многие из этих короткометражек были взяты из кинотек информационной службы США и в тот вечер включали в себя, помимо всего прочего, один фильм о добровольном пожарном подразделении в маленьком городке в Иллинойсе.

Туземцы видели самолеты, джипы и даже французский седан 'Форд', который их вождь Део Ван Лонг велел доставить французам по воздуху (ему потребовалось шесть месяцев тяжелой работы нескольких сотен кули, чтобы проложить несколько сотен ярдов дороги, по которой он мог бы проехать), но они никогда не видели ничего похожего на пожарные машины, показанные в фильме. Они никогда не видели ни ровной земли, без гор на горизонте, ни асфальтированных прямых дорог. Пожарная машина, мчащаяся на скорости 60 миль в час через сельскую местность Иллинойса, стала, вероятно, самым успешным фильмом, который когда либо видели горы Тай и целыми днями туземцы просачивались даже из окрестных районов, удерживаемых коммунистами, чтобы посмотреть 'большую американскую машину на прямой дороге'.

Информационная служба США и иллинойские пожарные быстро приобрели друзей в некоторых глухих деревушках в глубине территории вьетнамских коммунистов, для которых Америка всегда будет означать ничто иное, как пожарная машина на асфальтированной дороге.

Насколько эффективны были объединенные воздушно-десантные диверсионные группы? Здесь мнения разделились. Кое-кто из французских регулярных войск сказал бы, что если бы такое количество техники, тоннажа транспортных самолетов и летных часов, не говоря уже о сержантском составе, было бы потрачено на некоторые регулярные части, то были бы получены более ощутимые результаты в обороне некоторых важных позиций на различных театрах военных действий.

Сторонники G.C.M.A. с другой стороны, могли бы указать на тот факт, что к апрелю 1954 года, по меньшей мере десять батальонов Вьетминя занимались охотой на диверсионные группы в тылу своих войск, то есть, делали то же самое, что и французы были вынуждены делать в течении многих лет — охраняли склады и линии связи.

Например, политический комиссар 700-го батальона коммунистов докладывал своему начальству, в документе, который был перехвачен диверсионной группой, что: 'Французским империалистам удалось оставить позади себя своих агентов, которые продолжают досаждать нам. Вначале их было всего несколько, но теперь мятежное движение против Демократической Республики Вьетнам возросло... как в скорости распространения, так и в численности. Это движение начинает нас серьезно беспокоить. Большая часть наших сил задействована в операциях по зачистке этих мятежников... Причина столь широкого распространения движения мятежников и того, почему им удается противостоять нам, заключается в том, что мы не пользуемся поддержкой общественного мнения'.

К концу 1953 года некоторые операции G.C.M.A. стали приобретать стратегическое значение. Одной из самых их блестящих операций была совместная атака на важный центр снабжения противника Лаокай, город на китайско-вьетнамской границе, соединенный мостом со своим городом-спутником Кок-Леу на другом берегу реки. 3-го октября шестьсот туземцев племен тай и мео совершили налет на Кок-Леу при поддержке французского десантного взвода, который был сброшен непосредственно над целью; вся операция была поддержана интенсивной бомбежкой с Б-26. Противник был захвачен врасплох и налетчики уничтожили важные склады и убили или ранили около 150 коммунистов, прежде чем безопасно отойти в горы. Французские десантники отступили вместе с ними и перешли в Лайтяу из одной группы диверсантов в другую.

С другой стороны, G.C.M.A. с треском провалились в попытке серьезно нарушить снабжение коммунистов на 800 километрах дорог от Лангшон до Дьенбьенфу. Здесь решительные атаки партизан должны были частично выполнить ту работу, которую не могли выполнить французские ВВС, но суровый факт остается фактом: эта работа не была выполнена. Два батальона горцев тай, входивших в состав гарнизона Дьенбьенфу, когда началось сражение, не выдержали психологического напряжения непрерывного обстрела, с которым они были незнакомы и им было позволено 'растаять' в окружающих лесах. Однако G.C.M.A. можно приписать спасение 76 беглецов из обреченной крепости после ее падения.

Наиболее разумным выводом является то, что G.C.M.A. были предназначены для партизанской войны, которую они хорошо вели, но не для рейдов против хорошо организованных отрядов, которые потребовали бы такого уровня тактической подготовки и координации, какого было неразумно ожидать от примитивных племен. С другой стороны, любой, кто когда-либо сталкивался с мео или тай, или мой в южных районах плато, не мог не восхищаться их дружелюбием и стойкостью, а также их преданностью французам.

Французы, как и англичане в Бирме, обращались с племенами меньшинств с большей порядочностью, чем когда-либо обращалось с ними большинство населения их собственной страны, тем самым спасая их от участи равнинных индейцев в Америке. Азиатские националисты объясняют это как часть 'империалистической политики разделяй-и-властвуй', и, возможно, так оно и было, но неоспоримым фактом остается то, что и по сей день француза всегда хорошо принимают в хижине туземца. Школы, прививки, несколько печей для обжига кирпича и немного человеческой дружбы, не требуют извинений, каким бы ни был их повод.

Прекращение огня в июле 1954 года также положило конец операциям G.C.M.A. Французы предпринимали отчаянные усилия, чтобы передать всем группам, действовавшим в тылу коммунистов, приказ отступать в Лаос, на 17-ю параллель или к сужающемуся периметру Хайфона, прежде чем для них окончательно опустится Бамбуковый занавес. Но для многих радиосообщения пришли слишком поздно, или тай и мео не могли примириться с тем, чтобы оставить свои семьи беззащитными перед коммунистическими репрессиями, которые наверняка последуют. А французы, которые были с ними и которые никак не могли пробиться обратно через сотни миль вражеской территории остались, чтобы сражаться с туземцами до конца.

Это был бой до конца и пощады не было ни с той, ни другой стороны. Один за одним, когда у последних коммандос кончались боеприпасы, замолкали последние еще работающие рации, в горах Северного Вьетнама гибли остатки воздушно-десантных диверсионных групп. Не было никаких дел как с 'У-2', никакой суеты: Франция не претендовала на людей и коммунисты довольствовались тем, что решали этот вопрос сами. Французские офицеры с содроганием вспоминали последнюю радиограмму после официального прекращения боевых действий. Голос был французским и послание было адресовано французам. Оно гласило: 'Вы, сукины дети, помогите нам! Помогите нам! Сбросьте с парашютом хотя бы немного боеприпасов, чтобы мы могли умереть в бою, а не быть забитыми как скот!'

Но прекращение огня было в силе и последние французские войска покинули Индокитай в апреле 1956 года в соответствии с требованиями французских националистов. И все же, немногие оставшиеся G.C.M.A. продолжали сражаться. Не вызывающий сомнений авторитетный источник, собственный еженедельник коммунистов Кван-Дой Нхан-Дан ('Народная армия') от 3 сентября 1957 года сообщал, что с июля 1954 года по апрель 1956 года их войска в горных районах к востоку от Красной реки, 'несмотря на большие трудности и лишения', убили 183 и захватили в плен 300 'вражеских солдат', в то же время принудив к сдаче 4336 туземцев и захватив 3,796 единиц оружия. Некоторые из более удачливых племен, такие как мыонг и нунг, которые были ближе к французским линиям, добрались до Южного Вьетнама и теперь поселились в южных горах близ Далата, в обстановке и климате, очень близким к их любимой стране Тай. Другие продолжают просачиваться в соседний Лаос, чьи горные племена являются их близкими родственниками.

К 1959 году борьба была закончена. Горцы были полностью очищены от всех 'реакционных' элементов, и те французы, которые еще оставались среди них, были убиты или захвачены в плен. Известно, что только один француз, капитан С., который был хорошо знаком с несколькими диалектами горцев, покинул оккупированную коммунистами зону после 500-мильного мучительного перехода через горы, от племени к племени. Так закончился французский эксперимент антикоммунистической партизанской войны в Индокитае.

Но если где-то в Великом Запределье действительно есть Валгалла, где собираются воины, я надеюсь, что там приберегли небольшое место в тенистом месте под сенью высоких деревьев, для принесенных в жертву туземцев и их французских товарищей из сводных воздушно-десантных диверсионных групп.

Много было сказало о французском Иностранном легионе в Индокитае, в основном неточно или злонамеренно. Одним из самых распространенных слухов было то, что 'Иностранный легион ведет все бои'. Дело в том, что подразделения Иностранного легиона участвовали в самых тяжелых боях, но не имели исключительно их 'угла'. Глупая и напыщенная фраза генерала де Негрье о тонкинской кампании 1884 года: 'Легионеры, вы здесь для того, чтобы умереть, и я пошлю вас туда, где вы умрете', повлияла на многие умы, особенно в англосаксонских странах. Несомненный статистический факт заключался в том, что из общей численности в примерно 40 000 человек в Иностранном легионе, в Индокитае редко было более 20 000, а войска Французского Союза насчитывали 278 000 человек.

Второй слух, распространяемый с одинаковым рвением американскими, немецкими и коммунистическими источниками, состоял в том, что 'весь Иностранный легион состоит из немцев' (В США, за подписью генерала немецкого происхождения, появилось заявление о том, что '80 процентов' Иностранного легиона составляют немцы, и что все они ведут боевые действия, прим. автора), с подвариантом, что все эти немцы были, по крайней мере, генералами СС и другими разыскиваемыми военными преступниками. Здесь неопровержимые факты сводились к следующему. Как правило, для того, чтобы предотвратить превращение Легиона в преторианскую гвардию какой-либо конкретной нации, любой национальный компонент удерживается на уровне около 25 процентов общей численности. Даже если предположить (а так, конечно, и было), что французские вербовщики в своем желании привлечь кандидатов, записывали бы немцев в качестве швейцарцев, австрийцев, скандинавов и других национальностей родственного этнического происхождения, вряд ли число немцев в Иностранном легионе когда-либо превышало 35 процентов. Таким образом, без учета потерь, ротаций, увольнений и т. д., максимальное число немцев, сражавшихся в Индокитае, достигло возможно 7000 из 278000. Что касается бывших нацистов, то среди прибывших большинство было тех, кто не был известен как военный преступник; французская разведка об этом позаботилась.

Поскольку, учитывая суровый климат Индокитая, пожилые мужчины без предыдущего опыта в тропиках, представляют собой скорее обузу, чем актив. Поэтому во время битвы при Дьенбьенфу средний возраст рядовых легиона был около 23 лет. Любой легионер из этой возрастной группы, к моменту падения 3-го Рейха был в лучшем случае, в шортах 'Гитлерюгенда'. Что касается принципа использования иностранных граждан в своих вооруженных силах, то он почти так же стар, как и сама война; напротив, принцип мононациональных вооруженных сил является совершенно новым и чаще всего, является исключением.

Соединенные Штаты призывают иностранных резидентов даже в мирное время (практика, которая вызвала протесты различных иностранных правительств, в последний раз швейцарского), а Закон Лоджа, принятый Конгрессом 30 июня 1950 года, позволяет записывать в вооруженные силы США до 12500 иностранцев, с той лишь разницей, что во французской армией не получившие гражданства иностранцы могут дослужиться до звания полковника, в то время как в США они не могут стать офицерами. В последние годы в Иностранном легионе было двое полковых командиров-швейцарцев, Анри де Корта и Альбер де Чарнер (последний стал полковником в швейцарской армии, после выхода в отставку из легиона), а также коронованные особы, такие как король Дании и князь Монако Ренье, служившие офицерами во французской армии.

Отнюдь не являясь сборищем разыскиваемых преступников и наемников, легион в последние годы стал пристанищем для многих перемещенных лиц из стран-сателлитов СССР, для которых легион стал путем к новому существованию, ибо любой иностранный легионер имеет право на французское гражданство после увольнения. Каждая волна политических преследований оставила свой отпечаток на легионе: поляки, преследуемые в царской России до Первой мировой войны, русские дворяне, бежавшие от большевиков после 1917 года (до 1941 года во французской армии в Сирии был даже Черкесский казачий полк!); затем еврейские беженцы из центральной Европы, сражавшиеся против Гитлера; за ними, по иронии судьбы, последовали нацисты и остальные немцы, спасавшиеся от краха своей родины (В своей книге 'История Виши' Раймон Арон рассказывает историю двух немецких легионеров, сидевших вместе во французской тюрьме в Алжире: один за то, что был нацистским шпионом, просившим передать его победившему тогда вермахту; другой — за то что был антифашистом, пойманным властями Виши в процессе дезертирства к генералу де Голлю. Прим. автора). Последняя волна привела сюда некоторых венгерских борцов за свободу 1956 года.

В легионе ни у кого нет 'национальности' — человек прежде всего легионер. Как гласит девиз легиона — 'Легион наше Отечество' — и для многих он стал их могилой. Всего с 1945 по 1954 год в Индокитае погибло 11 710 солдат и офицеров Иностранного легиона.

Нужно было увидеть подразделение Иностранного легиона, чтобы поверить. Когда я увидел 3-й Régiment Etranger d'Infanterie (REI, или пехотный полк Иностранного легиона), расквартированный в похожем на крепость испанском монастыре в Бакнине, Северный Вьетнам, он еще был старым великолепным самим собой, а не потрепанным призраком, каким он был после Дьенбьенфу.