Пришли поболеть и Василий Сталин, с Елизаветой Сталиной-Виндзор.
— Сколько же всё это стоило? — оценил великолепие первый космонавт.
— Не сомневаюсь, что заработает он минимум втрое больше. Смотри, как народ раскупает всякую ерунду. Одной кока-колы здесь продадут на несколько миллионов, а ведь и кроме неё расхватывают всякую дрянь...
Минут через десять после старта, к самой знаменитой паре планеты Земля подошёл Майкл О Лири.
— Привет Майкл. Мы тут спорим, сколько ты на этом заработаешь.
— Привет Лиззи, привет Базиль. С наступающим вас! Улыбайтесь, вы на телеэкранах. Угостить вас чем-нибудь?
— В полночь выпьем шампанского. Так что, раскроешь нам коммерческую тайну?
— Увы, дорогая, но здесь я не заработаю ничего, всё пойдёт на благотворительные цели — в Фонд Развития Олимпийского Движения.
— И много пойдёт?
— Увы, нет. Миллионов пять, не больше.
— Ага. Значит, ты уже и олимпийское движение купил.
— И очень дёшево, — ухмыльнулся король Далкиленда, — я тебя тоже люблю, дорогая — завидуй дальше.
— Хватит вам, — остановил пикировку Василий, — как дети малые. Почитал я про твой самолёт, Майкл.
— Твой самолёт. Где почитал, что почитал?
— То, что у нас про него известно. Слушай, это действительно классная машина. Почти истребитель.
— Так его и проектировали на основе заброшенных F-4 и F-101. Большие самолёты делают все — и 'Дуглас-Локхид', и 'Боинг', и Туполев, и Ильюшин, а конкуренция у производителей этих летающих автобусов и вагонов просто адова, даже внутри Госплана, вот я и решил, что летающий автомобиль лишним на рынке не будет. Спортивный автомобиль — лёгкий, быстрый, элегантный. Надоело мне на автобусах летать... Могу себе позволить.
— И сколько такой стоит, если не секрет?
— Как твой, на восемь пассажиров первого класса — одиннадцать миллионов, а экономический класс, на двадцать четыре пассажира — девять с половиной.
— Дорого.
— Если в большую серию пойдёт — процентов на пятнадцать подешевеет. — Майкл О Лири глянул на часы, — Без десяти двенадцать, пойдёмте в павильон, Новый год встречать, не на морозе же шампанское пить.
В два часа ночи, первого января 1956 года, президент МОК, Эйвери Брэндедж, вручил переходящий кубок 'Cheetah Cup' победителю — норвежцу Хальгейру Брендену (которого сразу после финиша взяли в оборот ребята Стива Дастина), медали и чеки 'Филадельфия Траст Банка' первой десятке.
До финиша добралось больше трёх тысяч участников, ставших счастливыми обладателями лыжных комплектов от 'Cheetah', стоимостью по триста пятьдесят рублей. Праздник удался.
МОК получил на развитие больше семи миллионов рублей, а Майкл О Лири нового подданного — норвежского победителя гонки, и резкий взлёт узнаваемости и популярности продукции фирмы 'Cheetah', с симпатичной эмблемой прыгнувшего гепарда. Добавили себе и другие задействованные в мероприятии бренды — 'Эй Эн Би Си', 'Дисней' и 'Кока-Кола'. Как оказалось, благотворительностью заниматься очень выгодно. Не только для имиджа, но и для кошелька. Ежегодному 'Cheetah Cup' в Москве быть!
Вечером, первого января 1956 года, в ледовом дворце 'Космос' состоялся самый рейтинговый бой мирового профессионального бокса. Пояс чемпиона 'Высшей Лиги Боксёров Профессионалов' в супертяжёлом весе оспаривали Рокки Марчиано и Арчи Мур.
В 'Космосе' разобрали бортики, накрыли лёд ковром и сверху паркетом, установили на небольшом возвышении ринг, а по его периметру две сотни кресел для почётных гостей. Сотню пригласительных Майкл О Лири раздал сам — по три двадцати шести главам государств, участвовавших в конференции учредителей 'МКА' и Генеральному секретарю ООН Эрнесто Че Геваре, а девятнадцать друзьям-приятелям Василия Сталина — Главкомам ВКС, ВВС и ВДВ (Кожедубу, Жигареву и Маргелову); второму космонавту Александру Щетинину; Всеволоду Боброву и, выбранным им, футболистам-хоккеистам сборных РССР.
Вторую сотню пригласительных получил, для распространения, министр По делам Молодёжи и Спорта Александр Николаевич Шелепин. Ему виднее, как никого их русских начальников не обидеть. Собрались все, кого Майкл О Лири знал лично и заочно, в том числе ГКТО (Бюро Президиума ЦК ВКП(б)) в полном составе.
Сам Майкл, Василий Сталин и Вячеслав Егоров смотрели бой из режиссёрского 'аквариума' 'Эй Эн Би Си'. Разогревом прошли два поединка в лёгких весах. На этот раз победили американцы из США и Техаса.
— И сколько они заработали? — поинтересовался Василий.
— Мэйсон шестьсот тысяч, а Дюран семьсот пятьдесят, но с этого они ещё уплатят налоги.
— Ого!
— Марчиано получит девять миллионов в случае поражения и двенадцать, если победит.
— Сдуреть! За один бой реактивный самолёт. Слышал, Слава?
— Слышал, Василий Иосифович. Только до Олимпиады я всё равно останусь любителем.
— А как это работает, Майкл? Откуда такие деньжищи? Зрителей восемнадцать тысяч, билеты по... ну, пусть на круг по сотке, половину, наверняка, забирает 'Космос'. Твоих всего девятьсот тысяч.
— Со зрителей — да. Чуть больше, но не существенно. На трансляцию боя Марчиано — Мур подписались шестьдесят миллионов телезрителей. По тридцать баксов США, больше двадцати в рублях — и это очень дёшево, такое в бизнесе называется демпингом. Пояс у меня новый, вот и набираю популярность. А вообще, за такой бой, можно и по сотке собирать. Подписчиков будет поменьше, конечно, но даже не вдвое, а всего раза в полтора, если и того не меньше. Вот и считай. Ладно, потом посчитаешь, пока наслаждайся. Смотри внимательно, Слава. Ровно через год, на этом же месте, в это же время, вместо Мура будешь биться ты.
— Смотрю, Майкл Патрикович.
Бой получился. И в нокдаунах побывали оба, и закончился он нокаутом. В тринадцатом раунде, Марчиано добил Мура. Егоров смотрел внимательно и абсолютно безэмоционально, как будто документальный фильм о рыбах, или просто на рыбок в аквариуме.
— Что скажешь, Вячеслав?
— Мур мне больше понравился, Майкл Патрикович. По корпусу Марчиано совсем не работает, вся ставка у него сделана на один удар. Сегодня повезло — попал. Через год я его удивлю.
— Будем надеяться. На банкет пойдёшь?
— Нет, спасибо. Я спать, завтра с утра тренировка.
Банкет после боя получился даже представительнее, чем банкет после учреждения 'МКА' в Большом Кремлёвском Дворце. На этот раз, вся русская элита присутствовала в полном составе, плюс Че Гевара, плюс президент МОК, плюс Команданте Социнтерна, плюс Главный комиссар ООН по делам Китая, в общем — все вожди племени 'Человечество'. Не хватало только Сталина-старшего и его 'дедов'.
Очень полезное собрание. И не ради пьянства окаянного в отсутствии жён, таких дураков в этом обществе не имелось. Поговорить было о чём, всем со всеми, так что такие 'мальчишники' нужно устраивать пару раз в год. Эту мысль король Далкиленда высказал Судоплатову.
— Мы тоже так думаем, Майкл. Нужны такие встречи. Пару — не пару, но хотя бы раз в год. Каждый год.
— Значит, нужно сделать эти 'московские гуляния' ежегодными.
— Нужно. Вот ты и сделай. Ты в мире бизнес-фигура номер один, вот и учреди какой-нибудь ежегодный экономический форум с подведением итогов. А мы тебя в этом поддержим.
— Нужно подумать.
— Подумай, конечно. Ты у нас теперь Джокер, Майкл. Так сказал сам товарищ Сталин.
— Врёшь, поди.
— Слово коммуниста.
— Приятно, чёрт побери, но и ответственно, аж до мурашек по позвоночнику. Как там у него с коммунами дело продвигается?
— В Челябинске интересно получилось, но там всё на Лаврентии Павловиче держится. Здесь, в Подмосковье, у Боброва, тоже неплохо продвигается. Только где нам набрать столько Берия и Бобровых — вот в чём вопрос.
— Кадры решают всё?
— Правильно понимаешь. Ладно, как что-нибудь надумаешь — зови обсудить.
— Погоди, Павел, есть ещё актуальный вопрос.
— Давай.
— Вы не хотите выставить на биржу акции 'Холдинга'?
— Не думали об этом. У него ведь и акций пока нет — частное предприятие. А зачем это нам?
— Я бы продал часть.
— И чем же, интересно, тебя не устраивает доля в 'Холдинге'?
— Совсем из доли я выходить не собираюсь, но процентов пятнадцать-двадцать бы вывел, миллиардов за тридцать-сорок рублей.
— Шутишь, твоё величество? Там всего активов на восемьдесят — восемьдесят пять.
— Это по вашим подсчётам. Цена покупки, плюс докапитализация. Двести миллиардов — это я ещё скромно рыночный запрос оценил, может получиться и больше, если всё сделать с умом.
— А как в публичной компании проводить расходы на тот же ЧВК?
— Не нужна она больше, Павел, ЧВК эта. Али Шир всех бойцов примет к себе с удовольствием. Армия Сомали — это даже лучше, для наших африканских задумок.
— А пойдут к нему служить?
— Ещё как пойдут. У Али Шира они станут баронами и шейхами. Или вы сразу планируете строить в Африке социализм русского образца.
— Вот уж это точно нет, — хохотнул Судоплатов, — тут уж точно не в коня корм. Ладно, думай и над этим тоже. Но выйдешь ты только половиной. Нам ведь тоже страховка нужна, сам понимаешь — а вдруг убытки по твоей вине?
— А вдруг прибыль?
— Премию получишь.
— Только в деньгах?
— А в чём ещё?
— Меня бы полностью устроило уравнивание в правах граждан РССР и подданных Далкиленда. Признание двойного гражданства-подданства. Признание общей выслуги лет и трудового стажа. Чтобы ваши учителя, или инженеры ехали ко мне не каторгу отбывать, а стоить светлое будущее. Общий коммунизм. Сирот тоже приму с удовольствием. И инвалидов, если сами всех не пристроите. Обещаю, что построю в Далкиленде коммуну раньше всех.
— Вот оно как... Джокер, значит... А я ещё думал... Впрочем, это неважно, велик товарищ Сталин. Значит, замахиваешься на 'Орден Сталина'?
— На Орден обязательно, но не только на него. Теперь ещё и на космос. Теперь я мечтаю сам слетать на станцию 'Пасифик'. А ты думал, мне 'Кока-Колой' сильно интересно торговать? Нет, друг, я тоже хочу строить будущее.
— Что я думаю — государственная тайна, Майкл. По всем твоим запросам, сам я принять решение не могу, это нужно обсуждать, но, скорее всего, ответ будет положительным. Под такую инициативу и признание твоего королевства будет очень логичным ходом с нашей стороны. А пока начинай выводить Холдинг на биржу, посмотрим, что из этого получится. Если мы его и правда больше чем вдвое недооцениваем...
От Судоплатова, Майкл О Лири перешёл к мирно беседующей паре султана Мохаммеда Али Шира и Фиделя Кастро.
— Скажи нам мудрый — ради чего стоит жить? — в голосе Али Шира не прозвучало ни нотки иронии.
— Сейчас не скажу, брат, процесс жизни я постоянно переосмысливаю. Но точно могу сказать одно — мы выбрали правильную дорогу. Мы теперь хоть и не главные вожди племени 'Человечество', но тоже довольно влиятельные и авторитетные.
— А кто главный? — спросил Фидель.
— Здесь его сегодня нет. Догадайся сам. Вы обсуждали смысл жизни, а я вам помешал?
— Смысл жизни — узреть после смерти Аллаха, Всемогущего и Всемилостивейшего, — улыбнулся султан Сомали, — мы все его узрим, рано, или поздно. Мы ищем не смысл, а цель, брат. Дать жизнь потомкам, постараться сделать её лучше, чем своя, а ещё?
— А ещё поднимать Африку — это персонально для тебя, брат мой султан. Поднимать её с самого дна на средний уровень нашего общего 'племени', уже вышедшего в космос. Сам ты это сделать не успеешь, поэтому главная цель твоей жизни — оставить здесь наследника-продолжателя своего дела. Готовь такого.
— Готовлю, брат. Мой младший сын и четверо старших внуков уже готовятся, учат язык. Все поедут учиться сюда, в Россию, об этом я уже договорился. Лучшего из них определят русские, и он наследует мне. Продолжит моё дело.
В начале января 1956 года, Верховный Совет РССР издал указ 'О досрочном освобождении и репатриации немецких военнопленных, осуждённых за военные преступления'. Из более чем двух миллионов освобождаемых, почти четыреста тысяч репатриировались в Силезию и Восточную Пруссию, по месту призыва, на территории Польши и Чехословакии. Там же им предстояло воссоединиться с семьями. Пока оттуда наши войска не вывели. Вот так теперь будут строиться наши отношения с небратьями. Никто в ГКТО не высказался против этого решения.
Двадцать первого января 1956 года, стартовал прокат полнометражного мультипликационного фильма студии Уолта Диснея 'Война и мир. Битва за космос-2'. К тому времени, 'Солдат' уже собрал рекордную кассу, превысив знаковую отметку в сто миллионов рублей, а 'Парамаунт Пикчерс' вошёл в империю 'Счастливчика' О Лири — сработал опцион в контракте.
— Помнишь, ты говорил, что тебя обвинят во взятке? — король Далкиленда протянул президенту США папку с вырезками газетных статей, — полюбуйся, уже пишут, что я бессовестно обманул и тебя, и 'Парамаунт'. Обобрал своего благодетеля...
Ресторан 'Samovar', самый дорогой в 'Эйзенхауэр лаун-теннис и гольф клубе', уже традиционное место встреч Майкла О Лири и Марка Кларка, обзавёлся для этих целей отдельным кабинетом. Бизнес 'Малыша' О Брайена процветал, и теперь, в обеденное время, в 'Samovar' можно было попасть только предварительно заказав столик. И предварительно — это не накануне, а за неделю.
Америка вся богатела, но в части США она богатела особо стремительно, а Филадельфия теперь столица — не только политическая, но и экономическая. Здесь биржи, здесь банки, здесь офисы ведущих компаний, а 'Эйзенхауэр клуб', раскинувшийся уже на три тысячи акров, с фешенебельными отелями и роскошными ресторанами, стал самым популярным местом проведения досуга у самой богатой столичной и заезжей публики. В том числе и потому, что клуб принадлежал ирландцам, а среди ирландцев теперь самое большое количество американских миллионеров — только в Пенсильвании их проживало больше двух тысяч, а всего насчитывалось уже больше пяти.
— Будешь судиться? — спросил, полистав подборку Марк Кларк.
Автобиографический роман тридцать пятого президента США был дописан исключительно благодаря Майклу О Лири, без него он так и валялся бы заброшенным в ящике стола. Майкл тогда настоял, придал в помощь двух неизвестных, но довольно талантливых молодых литераторов, выкупил права на издательство и экранизацию за немыслимую (в то время) сумму в шестьсот тысяч рублей, а потом вложил эти деньги в акции 'Coca-Cola Company Product'. Компанию, за год с небольшим, увеличившую свой оборот в пятьдесят и подорожавшую в двести раз. Один процент акций, принадлежащий Марку Кларку, теперь стоит сто двадцать миллионов, а ведь ещё семь миллионов он уже получил долей с тиражей и минимум вдвое больше получит с проката фильма. Это даже не вспоминая, что 'Солдата' (роман) выдвинули на Нобелевскую премию по литературе за 1955 год, с хорошими, очень хорошими шансами на победу, а фильм наверняка будет претендовать на Оскара.
— Делать мне больше нечего, — усмехнулся ирландец, — для меня это отличная реклама. Вот если бы тебя обвинили во взятке — дело другое, тогда бы судился. Что планируешь делать с деньгами?
