— А не должно?
Она немного помолчала.
— Ты, как будто, забыл от кого ведешь свой род, — произнесла Бавкида с намеком на упрек. — Забыл, кем являешься, как и то, кем являются окружающие. Знаешь, сейчас я в большей степени раздосадована своим решением не привлекать тебя к учению ассасинов. Оно бы вытравило из твоего мозга дурь насчет всеобщего равенства и сострадания.
Я хотел было возразить, ведь по поводу собственного превосходства над всеми прочими у меня никогда сомнений не возникало, но старуха не дала и слова вставить.
— Убивая таракана, ты угрызений не испытываешь. Так почему смерть какого-то дикаря должна задевать твою совесть?
— Потому что он — не таракан. — Знаю, звучит глупо, но это большее, что я мог на тот момент сказать. — Нельзя убить кого-то и ничего при этом не почувствовать. Только машины на такое способны, такие же, как те, что окружают вас денно и нощно. Я — не они! — Последнюю фразу я почти прокричал. От эмоционального всплеска заколыхались шторы.
Но Бавкиду было не пронять.
— Эмоции — дурной советчик, Сет, — тихо проговорила она. — Могущество лейров слишком велико, чтобы мы могли позволить себе такую слабость, поскольку действия, совершенные на горячую голову, очень часто приводят к последствиям самого катастрофического характера.
— Но именно эмоции и делают нас людьми, — возразил я.
— Но людьми слабыми, — добавила старуха, — не способными воспринимать всей панорамы в ее реальном виде. Я, безусловно, понимаю, что тебя тревожит, но это не стоит того, чтобы винить себя до конца дней.
— И что вы предлагаете? — мрачно усмехнулся я. — Просто взять и выбросить это из головы?
— А ты разве сумеешь? Сомневаюсь, — подмигнула она. — Тебе следует не забыть сделанное, а проанализировать это. Разобрать на детали, хладнокровно и без эмоций, как трупорез, проводящий вскрытие.
Я устало покачал головой.
— И как это поможет?
В ответ Бавкида совсем невесело рассмеялась:
— А ты надеешься, что есть способ облегчить твою совесть? Разочарую тебя, потому что нет такого способа. С тем, что ты наделал, тебе придется жить. Таков порядок вещей и даже нам, лейрам, никуда от него не деться.
— И это все, что вы можете сказать?
— Не будь ребенком, Сет. Прими свое деяние, как необходимость и уйми чувства, поскольку в любой ситуации они — наихудший советчик. Учись на примере своего нынешнего наставника. Уж он-то оставлял те трупы без малейших колебаний, и едва ли мучился совестью.
В который раз я собирался отмахнуться от такого совета, но последние слова старой лейры мне кое о чем напомнили, и я сказал:
— Не понимаю, как он мог уничтожить тех махди, если по всем законам никакой угрозы для них в нем не должно было быть. Мои усилия на аборигена не действовали! Каким тогда образом у Аверре получилось? Можете вы это объяснить?
Я ожидал, пожалуй, любого ответа, но не откровенной растерянности, которую, на моей памяти, Бавкида не проявила прежде ни разу.
— Учитывая, что существование махди само по себе есть противоречие природе лейров, у меня нет ответа на твой вопрос. Их способности поразительны и, как ты сам успел понять, несут определенную угрозу для таких, как мы. Лейры сумели подчинить себе Тени, но сути их до конца не постигли. Для большинства из нас эта энергия — до сих пор самая большая тайна Вселенной. И только Аверре удалось чуть-чуть приоткрыть над ней завесу. Кто знает, каких успехов в своей исследовательской деятельности он успел добиться, чтобы творить подобное случившемуся в подвале той лавки. Я считаю, ответ на свой вопрос ты получишь только тогда, когда найдешь непосредственно его самого.
Не могу сказать, что от общения с Бавкидой мне сделалось легче, и, тем не менее, хотя бы за попытку помочь советом, я должен был проявить благодарность. Во всяком случае, она дала мне возможность выговориться, не остаться со всем, что произошло один на один.
— Это все, о чем ты хотел со мной поговорить?
В этот момент мой взгляд остановился на склянке с семенами, оставленной на столе.
— В подвале я нашел еще одно минновое семечко. Хочу сравнить его с двумя предыдущими.
Но вместо ожидаемого одобрения, понял ее сомнение, что было несколько необычно, ведь в прошлый раз эта идея старухе понравилась.
— С таким же успехом ты мог бы собирать минн с каждого аборигена, который обитает в джунглях, чтобы исключить его из списка подозреваемых. Едва ли это самый эффективный способ найти убийцу.
— Что вы предлагаете? — скрестил я руки на груди. — Выбросить все?
— Не нервничай, Сети, — посоветовала Бавкида. — Просто прибереги эти семена до своего появления на территории махди, а в это время вспомни базовые принципы метафизических связей, коим тебя учили.
Меня слегка озадачила и сбила с толку такая перемена темы. Пока что никакой логики в словах сказанных старухой я не видел, но она была уверена в том, что предлагает.
— Начало обучения, Сети. Вспоминай!
Вспомнить-то труда не составило, но увязать с тем, что нужно было мне на данный момент, я все равно не мог. Если не ошибаюсь, Бавкида имела в виду природные связи, создаваемые не лейрами, а самими Тенями в ментальной матрице пространства. Только как это могло помочь, если на руках у меня не было ничего, кроме парочки высохших минновых зерен, коих вряд ли теперь родная земля примет.
Но тут сознание, слега заторможенное ставшими в действительности лишними переживаниями, принялось выстраивать логическую цепочку, которая мало-помалу привела к верному решению.
Склонив голову на бок, Бавкида поинтересовалась:
— Сообразил?
— Природные связи не ограничены во времени и пространстве, — затараторил я, опасаясь потерять мысль. — В отличие от тех, что создаем мы сами. Они как путеводная нить, вшитая в само сущее. Если отделить часть целого и унести его на другой конец планеты, связь не истончится, а останется прежней. Направив эхо по такой нити от семени минна к носителю основной ветви, я найду убийцу!
— Я в тебе не сомневалась, Сети, — с излюбленной ноткой сарказма проговорила старуха. — Искренне надеюсь, что тебе это поможет.
А уж как я на это надеялся!
— Полагаю, это все?
Я несколько неуверенно кивнул, но на самом-то деле думал об инфочипе, все еще занимавшем мои мысли, и даже приоткрыл рот, чтобы спросить о нем. Но тут какое-то шестое чувство остановило меня, словно кольнув в бок, и я промолчал.
— Напоследок дам маленький совет, — в завершении сказала Бавкида. — Когда леди Аверре привлечет его светлость Занди к помощи, будь с ним чуточку аккуратней.
Я так и не понял, что именно она хотела этим сказать, но уточнить возможности не получил. Едва проронив последние слова, голограмма испарилась, уже по обыкновению оставив меня терзаться неопределенностью. До всего всегда и везде я обязан был доходить собственным умом.
Не отрывая взгляда от деформированного инфочипа, я простоял у стола минуту-другую, раздумывая обо всем случившемся, пробуя собрать воедино разрозненные кусочки мозаики. Мне все никак не удавалось получить цельную картинку, и я прекрасно знал почему: большей части фрагментов недоставало.
Солнце уже успело опуститься за горизонт, но я этого даже не заметил, пока в комнате окончательно не стало темно. Включив свет и отбросив головоломки, я отправился в ванную. Теперь, после неутешительного разговора с Бавкидой я ощущал острейшую необходимость смыть пыль и прах Си-Джо.
На все про все понадобилось минимум полчаса. Выйдя из ванной, я сверкал, как заново начищенная монета, выбритый, в свежей сорочке, будто и не я вовсе. Жаль, только взгляд затравленного зверя спрятать было некуда.
Пройдясь босиком до сумки и взяв носки, я почуял некий холодок, веющий по полу. Взглянув на окно, понял причину и заново озадачился, испытав ощущение уже виденного. Прямо на подоконнике, у слегка приоткрытой оконной рамы сидело и самозабвенно вылизывалось мелкое лохматое четвероногое существо.
— Эй, ты чего здесь делаешь?
Прервавшись на секунду лишь за тем, чтобы окинуть меня высокомерным взглядом, гокки, что-то негромко мяукнув, возвратился к своему занятию. Каким уж образом ему удалось открыть запертое окно, я выяснять не стал, а, закончив одевание, подхватил зверька на руки и потащил его к хозяйке. Если уж он сумел найти дорогу домой, то, может быть, и остальные проблемы как-нибудь разрешатся? Впрочем, это даже в мыслях казалось глупым.
Вечерний вестибюль, как обычно, тонул в полумраке и ни единой живой души не наблюдалось. Стоило мне только выйти из лифта, и гокки с неожиданной для такого мелкого животного силой принялся вырываться. Кусаясь и царапаясь, он все норовил убежать. Впрочем, в этом я его не особо винил, поскольку после всего, что по моей воле ему пришлось пережить, оставалось удивительным, почему он вообще забрался именно в мое окно. Конечно, можно было просто отпустить зверька и пусть он сам ищет свою хозяйку, но для меня, почему-то, вдруг стало важным, чтобы Лита получила пропажу именно из рук в руки. Кто знает, может это хоть на малую долю заглушит чувство вины?..
Перебравшись через стойку, мы со зверенышем толкнулись в единственную незапертую дверь с табличкой "Для персонала" и застали сцену, из-за которой онемело даже безмозглое животное у меня на руках. Лита оказалась не одна, а принимала гостей, точнее, гостью, чья яркая, будто луч солнца на закате, шевелюра бросалась в глаза даже в такой сумрачной и тесной каморке. И вот, эта самая гостья в момент, когда в комнату ворвался я, находилась гораздо ближе к хозяйке, чем в таких случаях позволяют приличия. Руки Ридж были на талии Литы, и они... но тут уж я не возьмусь утверждать, поскольку, почувствовав слабину, гокки больно укусил меня за палец, заставив выпустить его из рук. Пока я чертыхался, девицы успели отскочить друг от друга и, как одна, зверем уставились на меня.
— Даже такой идиот как ты, должен понимать, что вламываться без стука в чужую комнату нельзя! — прошипела Лита, пока я пытался остановить кровь.
Глупость всей ситуации усугублялась еще и тем, что по обыкновению бравая Ридж в данный момент выглядела ребенком, пойманным родителями за поеданием сладкого. А боль на месте укуса была такой, что я, сжимая палец, никак не мог определиться, стоит ли смеяться. Честное слово, плакать хотелось несравненно больше.
До частной жизни посторонних мне никогда не было дела и потому, оставив при себе все комментарии, я просто произнес:
— На этот случай у дверей есть замки. Твой звереныш нашелся. Не стоит благодарности. — Зыркнул в сторону гокки и вышел.
Но далеко уйти не успел.
Добрался до закрытых дверей лифта, которые, стоило мне только приблизиться, как по волшебству, гостеприимно распахнулись.
В кабинке стояла Эйтн, а рядом с нею граф. На этот раз на нем был костюм, приличествующий его титулу, но не такой броский, как на вечеринке. Увидев меня, оба, не то, чтобы расцвели от удовольствия, но, во всяком случае, проявили куда больше радушия, чем та же Лита.
— А, Эпине, — ухмыльнулся Занди. — Тебя-то мы и искали. Заходи в лифт. Леди Аверре сказала, у вас есть о чем со мной поговорить.
Роскошная гостиная в номере Эйтн подходила для нашей беседы как нельзя лучше. В том смысле, что усугубляла враждебность, образовавшуюся после истории с ведьмой и нелепости, произошедшей затем по пути в отель. Каждый устроился на диване напротив друг друга. Сидеть мне не больно-то хотелось, но показывать напряженность графу — еще меньше, так что, с благодарностью приняв чашку кесса из рук, вдруг превратившейся в радушную хозяйку, Эйтн, я улыбался, тихо удивляясь тому, что поблизости не видно Измы.
— Итак, — сказал граф, когда и Эйтн заняла свое место, — вы сказали мне, что дело не терпит. Я здесь и готов выслушать. В чем ваша проблема, Эйтн? И каким образом с ней связан этот молодой человек.
— Проблема? — сделал удивленный вид я, пригубив из чашки. — Лично у меня проблем нет.
— Забавно, правда? — опять заухмылялся граф. — Вы — счастливый человек, Сет, раз их у вас нет. Но если хотите оставаться таковым и впредь, позвольте леди Аверре говорить. Не то обещаю — проблемы вам будут обеспечены.
Само собой, я тут же сжался в пружину и уже почти заставил чашку графа опрокинуться ему на штаны, но суровый взгляд проницательной Эйтн удержал меня от этой ошибки. Сейчас, когда многое зависело от того, согласится ли Занди нам помогать, не стоило его провоцировать.
— Я думаю, вы уже и сами догадались, зачем я пригласила вас сюда, — проговорила она, одарив его светлость потрясающей красоты улыбкой.
— Возможно, — сделав вид, что пьет, он все еще подозрительно косился на меня. — Я обязан быть в курсе всего, что творится в Мероэ.
Дохлый номер пытаться узнать, о чем думал граф. Почти ничуть не легче, чем раскусить саму Эйтн. В отличие от своего верного лакея, собственными эмоциями Занди владел почти в совершенстве. Или же попросту знал, как следует вести себя, когда рядом находится лейр.
— Вы нам поможете? — сразу и без обиняков спросила Эйтн.
На целую минуту в комнате воцарилось молчание, во время которого Занди обдумывал свой ответ.
— Только если вы убедите меня, что вам это действительно необходимо, — проговорил он затем.
У Эйтн наверняка был большой опыт по части ведения тонких игр, и ее наивная якобы неосведомленность обманула бы кого угодно:
— Что вы хотите этим сказать?
Граф пояснил:
— Скажите, зачем вам его искать? Технически мастер Аверре — ваш соперник. Его исчезновение освобождает вам путь к артефакту. Для чего он вам? Не лучше ли сразу сосредоточиться на том, что действительно важно?
Я сидел и недоумевал, почему он допустил столь грубую ошибку, заставившую пошатнуться доверие Эйтн к нему.
— Вы знаете, что произошло в лавке Си-Джо? — тон голоса леди Аверре сделался заметно холоднее.
Занди кивнул:
— То, что случилось там, не поддается описанию. Кроме трюкачеств нашего несравненного Эпине, разумеется.
— Благодарю, — процедил я.
— Поэтому моего дядю и необходимо найти, — убежденно заявила она, — поскольку он — ключ к тому, где спрятана Игла. Без него мне в любом случае успеха не добиться. Мы догадываемся, где сейчас он может находиться, но без вашей помощи нам туда не попасть.
Занди раскатисто рассмеялся:
— Хотите, чтобы я помог вам проникнуть в самое логово махди?
— Никто больше туда идти не осмелится, — сказала Эйтн. — К тому же, вы — единственный, кому удалось побывать у них и вернуться обратно невредимым.
— Вы очень добры, Эйтн, — проговорил граф. — Невредимым я вовсе не остался.
— Кхамейр, мы просто обязаны туда попасть.
— Неправда, — мотнул он головой, чем напомнил зверя, заблудившегося в клубах ядовитого тумана. — Нет у вас такой обязанности. Это просто ваша прихоть. Но это глупо. Махди чужаков ненавидят. Назад никто не вернется.
— Мы должны попытаться.
— Нет!
Граф поднялся так резко, что чашка кесса, до этого поставленная им на подлокотник дивана, опрокинулась на пол.
