— Всё из тебя клещами нужно тянуть! Капитан, ты, я знаю, тоже на стороне светлого! Поехали. Посидим, как люди. Лады? — загорелся попить свежего пива Олег.

— Любовь Флегонтовна, будь так добра, передай моему ординарцу, чтобы поднял сотню охраны, — попросил Мышкин.

— Любушка, и моих сорванцов подними. А то неделю будут дуться, батька с чужими поехал, — забеспокоился Олег.

— Разбаловал ты своих молокососов, — полез с непрошенными советами Никита.

Городок, скорее даже предместье Риги, встретил непрошенных гостей настороженно. Часть населения ушла в Ригу, большинство попыталось бежать на запад, и, почти наверняка, попало в лапы летучих отрядов ушкуйников — охотников за живым товаром. Оставшиеся жители заперлись по домам. Сидели тихо, как мыши. Мышкин знал — такие глупцы есть в каждом городке. Они верят в чудо. В каком-то смысле, чудо для этого городка свершилось. Вместо охотников появились сытые, скорее даже пресыщенные, элитные войска. Поэтому разграбление происходило мирно, почти без убийств, без диких сцен групповых изнасилований женщин и детей. С собой в дорогу рабам разрешили собрать немного дешевых вещей и простых продуктов.

Чудо не приходит одно, местный пивовар не успел сбежать.

Пиво было отличное. Из холодного погреба. Со свежими раками. С парочкой аппетитных дочек пивовара.

* * *

— За такое пиво надо наградить. Нужно выдать жетоны свободы пивовару на всю семью, — расщедрился утром Мышкин.

— Ты ерунду не говори, Иннокентий Петрович. Такой пивовар нам в Карачеве нужен, — возмутился произволом Никита.

— Никита, не наглей!

— Ты из-за дочки пивовара? Боишься, в Карачеве состоится продолжение, а Светка узнает и ...., давай компромисс. Пивовар год работает в Карачеве. Обучает сменщика, и в Ригу с чистой совестью.

— А семья? — забеспокоился Мышкин.

— Ты меня за дурака не держи. Пивоварню построим в верховьях Снежети. Сможешь без опаски ездить пить пиво.

— Не собираюсь я в Карачеве жене изменять. Ты, безусловно, знаешь, как я трепетно люблю Светлану. Я её боготворю. А это было так, небольшое военное приключение. Как будто посетил дом терпимости, — запротестовал Мышкин.

— Интересная трактовка. А мне досталась совсем наивная девочка, таких давно не встречал, даже здесь. Проехали. По Риге вопрос решён, или на трезвую голову еще раз поговорим? — переменил тему разговора Никита.

— Я никогда не пьянею!

— Ну, чего ты ржешь?! Я, правда, никогда не пьянею! — обиделся Мышкин.

— Олег! Олег, иди сюда! — закричал Никита, сквозь смех.

В дверь заглянула Любаша.

— Ну что за пожар? Олежка только что заснул!

— Буди. Он не посмеет ругаться.

— Никита! Я тебя убью! — прорычал Олег.

— Петрович, повтори на бис.

— Никита, нечего смеяться. Ладно. Вот тебе. "Я никогда не пьянею".

— Похож! Смешно? Ха-ха-ха. Доволен? Теперь я могу спать? — разозлился Олег.

— Куда я попал?! Друзья без чувства юмора! В Ригу. К немцам. Срочно, — запричитал Никита.

— Не забудь рассказать им пару своих скабрезных анекдотов, — бросил вдогонку обиженный Мышкин.

— А мне нравятся "анекдоты" Никиты, — заявила Люба.

— Когда начнешь их понимать, перестанут, — успокоил её Олег. И увел её спать.

Через пару секунд дверь приотворилась. Дочка пивовара убедилась, что Мышкин один, и, яростно сверкнув глазами, просочилась в комнату.

* * *

К обеду Никита вернулся. Переговоры еще не начались, немцы никак не могли найти достойных заложников для обеспечения безопасности Никиты.

Мышкин перевел ставку в городок, и на обед собралось все командование войска. Ели и пили молча. Никита видел, как мучаются ушкуйники, и даже карачевские "старики". Многие приходили уже сытые, и целый час цедили маленькими глотками свою кружку пива, аккуратно пережевывая маленькие кусочки мяса. Ушкуйники, командиры полков и даже летучих отрядов, пошили себе кавалерийские сапоги, френчи, коротко постриглись. Переняли моду у карачевских "стариков". Олег тоже оделся в армейскую форму начала двадцатого века. Лишь Никита, одетый для переговоров, блестел золотом и драгоценностями, как "голубой". Виртуозное владение ножом и вилкой для некоторых превратилось в спорт. Два карачевских волка, из первого призыва, непринужденно работали над маленькими жареными птичками, видимо, специально выбрав для себя сложные объекты.

Наконец, обед завершился, и Никита огласил главную новость.

— Мною принято решение начать переговоры с Ригой.

Ушкуйники уходили недовольные. Их доля, в уже награбленной добыче, была раз в десять больше, чем в обычный сезон. Но рижское золото манило с неодолимой силой. Только вот Никита посадил ушкуйников на короткий поводок, основная часть добычи не отправлялась в Новгород, а ждала их в Полоцке.

Глава 17. Авантюра.

Никита не зря добивался выдачи Ригой заложников. Без них его бы повесили, четвертовали и сожгли на костре. Возможно, порядок был бы другой, или немцы добавили бы что-то из арсенала пыток. Никита насмотрелся в Розенбурге, во время экскурсии, на богатую коллекцию специальных устройств.

Ужасные, унизительные, разорительные, небывалые условия сдачи города вызвали ярость и негодование среди немцев. Все знали, что через несколько дней силы русских удвоятся, и тогда, возможно, Ригу захватят и разграбят. Но условия Никиты были невыносимы. Никто не верил, что русские ограничатся громадными контрибуциями, а не разграбят Ригу полностью.

— У вас два дня. Найдите разумные гарантии своей безопасности. Оцените, сколько эти гарантии стоят. Добавьте эту сумму к размеру контрибуции. Я всегда пойду вам навстречу, — доброта Никиты не знала границ. Он уже создал панику в городе, отпустив из плена десяток немцев, по уши закачав их нужной информацией. Теперь ему нужна было паника в рядах руководства города. Ему надо было превратить этих людей в толпу. А затем уже манипулировать ею.

— Я готов беседовать с каждым. Мои люди дадут любые пояснения. И предоставят вам любые сведения, — нагло врал Никита.

— Что вы подразумеваете под стоимостью гарантий? — начал тупить пожилой священник.

— Поясню на примере. Вы попросите освободить два десятка рыцарей из плена. Стоимость такой гарантии состоит из выкупа за рыцарей, за их доспехи, за их коней, и наших затрат, при возможном неповиновении рыцарей. Из нашего опыта, потери на взятие одного рыцаря в плен составляют пять ратников. В Карачеве я обязан буду вернуть семье каждого погибшего ратника сорок серебряных гривен. Залог за освобождение одного рыцаря — двести гривен. Согласны?

— Пять дружинников против моего рыцаря? Он десяток ваших "кавалеристов" положит, и не почешется! — возмутился двухметровый громила со шрамом.

— Спасибо за поправку, следовательно, четыреста гривен, — улыбнулся Никита.

— За вашего ратника редко когда десять марок выкупа получишь, — мягко возразил толстяк с тяжелой, золотой цепью на шее.

— Опустились до ста гривен, — констатировал Никита, — но я уверен, мы найдем разумную оценку.

— Предложение по рыцарям интересное. Многие хотели бы их поскорее увидеть в Риге. Хотя я думал, исходя из размеров контрибуции, что вы вернете всех бесплатно, — наконец-то, высказался глава совета. Небрежно. Холодно. Не заинтересованно.

— Мы всегда выполняем договор буква в букву. И только. Но! У ворот Риги сейчас стоит сотня камнеметов. За час один камнемет может делать тысячу выстрелов. Сто тысяч горшков горящей смолы. Ужасное зрелище. Рига забита беженцами, им негде прятаться от обстрела. Вот и второй пример стоимости гарантий: вы можете купить уничтожение этих камнеметов, это одна цена, или приобрести их в собственность, но чуть дороже, — в той же манере ответил ему Никита.

"Надеюсь, мой толмач сможет адекватно перевести", — подумал он.

— Мы хотели бы получить цены на все ваши предложения по гарантиям, — совершенно серьезно заявил толстяк с массивной золотой цепью.

— Всё с точностью наоборот. Мы согласны выполнить любые ваши пожелания. За определенную плату! Но, на мой взгляд, слово дороже любых гарантий, — обнадежил толстяка Никита.

— Необходимо сменить название документа. Вместо капитуляции, просто договор, — проснулся пожилой священник.

— Это можно сделать, — несколько замешкался Никита.

— Но будет стоить двадцать мешков золота, — проявил осведомленность толстяк. И потрогал свою золотую цепь.

— Мысль правильная, но Олег Муромец будет вынужден вернуть неустойку ..., и есть еще такая немаловажная вещь — мы никогда не нарушаем данное слово. Изменение наименования документа будет стоить очень, очень дорого. Если кто-то готов платить за громкие слова звонкую монету, пусть платит. И горе ему, нарушившему договор! — выделил последние слова Никита.

— Даже так? — удивился толстяк.

— Именно так! — подтвердил Никита.

— О чем идет речь? Я не понимаю! — с обидой запротестовал великан со шрамом.

— Можно пару слов без протокола? — обратился к Никите толстяк. И дождавшись согласия, продолжил, обращаясь к военному, — до сих пор речь шла о том, что Никита отправит новгородских и псковских разбойников домой. Потом выяснилось, что он готов отпустить в Ригу пленных рыцарей конных и в доспехах. А сейчас мы обсуждаем: как обойти договоренность Карачева с датчанами.

— Ты опять смеешься надо мной толстяк. Это тебе даром не пройдет! — взревел человек со шрамом.

— Уважаемый посол, дальнейшее обсуждение ваших предложений мы проведем самостоятельно, — грубо выставил Никиту за дверь глава совета.

Никита ушел недовольный. Он не выполнил и десятую часть задуманного.

— Карачев угрожает сжечь Ригу до прихода пополнения. Это ставит перед нами два вопроса. Почему Карачев не хочет делить Ригу с Новгородом? И, "зачем ему убивать курицу, несущую золотые яйца"? — спросил главу совета "пожилой священник", епископ Риги Альберт.

— Что-нибудь новенькое по Мышкину появилось? — обратился к толстяку глава совета.

— Нет. Только подтверждение уже известного. На этой войне он обучает молодняк. Все, как в прошлом году, но сейчас вождем у них Никита Добрынич, думаю, чисто формально. Уверен, что руководит Мышкин.

— Таким образом, Ваше преосвященство, ответ на второй вопрос очевиден. С первым вопросом сложнее. Карачев готовится к большой войне. Ему нужны наши рыцари. Или как военный отряд, или как учителя для подготовки своих рыцарей.

— Войну он планирует не скоро. Не раньше чем через пару лет. Мелкие стычки с удельными князьями в счет не идут.

— В предпоследней "стычке" он разгромил восьмитысячное войско. Карачев имел всего восемьсот дружинников первого года обучения. Сразу после окончания "стычки" удачный поход к ляхам за добычей! — с подобострастием поправил епископа толстяк.

— Что новгородское отрепье, что рыльское. Им только рабов у нас воровать, да ополченцев гонять. Это так? — посмотрел на великана со шрамом епископ. Тот, как каменный истукан, закивал головой в знак согласия.

— Не может быть так, что Мышкин знает о скором прибытии к нам пополнения из ордена меченосцев? Тогда вся спешка объясняется этим, — жестко спросил толстяка епископ Альберт.

— Он не готовится блокировать высадку десанта. Ничего подобного они не обсуждали.

— Тогда поиграем немного со штабс-капитаном. Кстати, это звание, должность, или титул? Молчите? Плохо работаете. Итак, мы принципиально соглашаемся на их условия, но тянем время на согласовании мелких статей договора до прибытия рыцарей. И если сотня рыцарей и пять сотен братьев не смогут разогнать карачевский и новгородский сброд, то кое-кто лишится своей работы.

Епископ Риги Альберт вышел из помещения. Остальные сидели, как пришибленные.

— ... и головы, — закончил глава совета фразу. И поправил высокий воротник, как будто тот натер ему шею.

— Знать бы заранее о пивной вечеринке в предместье, можно было бы их всех отравить, — размечтался толстяк.

— Пивовар пожертвовал честью своих дочерей, ради блага ордена, но где бы он взял яд? — вздохнул глава совета, — на вторую ночь никого не оставили. Всех отослали в Полоцк. Осторожные, дьяволы.

— Это нам нужно быть осторожными. Луна на исходе. Ночи очень темные. Волками их прозвали еще потому, что темными ночами они забираются в крепость, и вырезают всех. Они могут видеть в темноте!

— Брехня, — заявил великан со шрамом.

Не сказавший ни слова, ведущий записи, член совета собрал бумаги. Заседание закончилось.

* * *

Никита рассказал друзьям о неудачных переговорах в Риге.

— Странно. Не похоже на немцев, — подвел он итог.

— Я напрягу свои источники, и усилю засылку осведомителей и дезинформаторов, — взял себе на заметку Олег, — Петрович, прибавь бардака в патрулировании дорог в Ригу.

— Сделаю. Олег, посмотри какие ночи хорошие, темные. Сможешь захватить башню? Любую, на твой выбор. Переговоры пойдут легче.

— Дай мне три дня. Нужно всё разведать. Спланировать. Когда буду готов, сообщу.

— Никита, сколько у тебя смолы? Сколько пращеметов?

— Смолы десяток бочек будет. Дам задание, из окрестностей выгребем все запасы. Плотников на уши поставлю, через три дня пращеметов будет сотня.

— Олег, по девчонкам, дочерям пивовара, картина прояснилась? — поднял неприятную тему Мышкин.

— Там сразу было всё ясно. Любовь к фатерланд, сдобренная девичьей глупостью. Визит к пивовару гостей из Риги был ожидаем. Ничего интересного. Дилетанты, — небрежно проговорил Олег.

— Ты, Олег, не изображай из себя крутого профи. Если бы девчонка на Петровича с ножом сразу не бросилась, а подождала пару месяцев, поила бы она нас в Карачеве ядом, вместо пива, — поставил Никита Олега на место.

— Я набросал рекомендации безопасного поведения на захваченной территории врага еще в прошлом году. Никто их не соблюдает, — возмутился Олег.

— А ты в первую очередь! — остановил его Мышкин.

— Рекомендации! — засмеялся Никита, — надо иметь высшее специальное образование, иначе не догадаешься, что пьянка и блядство главное оружие шпионов.

— Теперь мы будем осторожнее. Но надо отрезать врагу доступ ко всему командному составу, — сформулировал задачу для Олега Мышкин, — у противника эти задачи выполняют священники. Нам они тоже нужны. Олег, пора создать русский орден иезуитов.

* * *

Прошло три дня, а договор с Ригой висел в воздухе. Олег был уже готов к ночному налету на крепость, Никита к обстрелу города. Люба ворвалась к Мышкину со срочной новостью.

— Не могу ждать Олега. Из города вернулся связной. Через три дня в Ригу приплывает флот, который везет шестьсот всадников.

— Откуда известно.

— Сегодня рано утром в Ригу вошло быстроходное судно. Матросы уже пьянствуют в порту. Языки у мужиков развязались, — презрительно сообщила Люба.

— Отпусти связного. Я сам всех соберу, — спокойно воспринял новость Мышкин.

* * *

— Они высадятся на побережье. Помешать мы им не сможем. Удар такой большой группы рыцарей нам не выдержать. Мы с трудом выстояли против двух сотен всадников. Чудом! Отдельное спасибо Никите за пращеметы. Ушкуйники в этот раз побегут еще до атаки. Уверен. Как только рыцари прорвутся в Ригу, наша армия обречена. Они получат необходимые им вспомогательные войска. Предлагаю отступление. Обоз и пехоту нужно отправить сегодня. Наша кавалерия останется ждать атаки рыцарей, устроим ей еще одну проверку, — предложил простой план Мышкин.