3. Некромант на свободе.

Я скривился.

— Посчитала, что это я виноват?

— Нет, — она помотала головой. — С Алесом случилось что-то плохое, я чувствую. Но вчера к нему приходил ты, и ему стало легче. Он ничего не говорил, конечно, но я не спала в тот вечер. И видела, как ты спокойно прошел через арку. Тогда я решила, что тебе все-таки можно доверять, и пришла... чтобы сказать, что была бы рада тебе помочь! Что бы ты ни делал!

Я покачал головой.

— Да какая от тебя может быть помощь...

— Я сильная, — возразила Верия, все еще не стремясь высвободиться и стараясь не показать, что ей больно. — Я быстро учусь и многое уже могу. Я читала книги... разные! В книгохранилище потихоньку брала, чтобы быть готовой, если меня вдруг тоже похитят! Я могу помочь! Поверь, я не неумеха!

Ох-хо-хо. Вот дуреха — ну какая у нее может быть сила? Какие знания? Откуда, если даже Алес не знает элементарных вещей! А тут — первогодка необстрелянная, девица, которую ветром сдует при первом же порыве. И туда же — помогать надумала. Три ха-ха. Мне очень смешно. Прямо катаюсь по полу и умираю от восторга.

Я смерил "помогальщицу" мрачным взглядом.

— Не лезь куда не просят. Не для первогодок это.

— А что нам делать? — с отчаянием воскликнула Верия. — К кому идти?! И кому довериться?! "Светлым"?! Ректору? Мкашу? Или, может, Лонеру?! Когда Молчун очнулся после первого похищения... он ведь и в том году пропадал, ты знаешь?.. то решил, будто он уже умер. И недавно мне сказал: у него тогда было впечатление, будто его резали на куски, а потом снова сшили. Теперь он плачет по ночам, Гираш. Ему снятся кошмары. А Верен кричит во сне так, словно его пытают...

Я поморщился.

— Я-то тут при чем?

— Тебе не все равно, что с нами будет!

— С чего бы это? — недобро ухмыльнулся я. — У меня тут сугубо личный интерес. И чужие проблемы меня не интересуют.

— Ты помог мне с зомби, хотя я ни о чем не просила, — упрямо дернула подбородком девушка. — И де Норо тоже, хотя он поначалу вообще не собирался тебя слушать. Ты вернул живым Молчуна, успев его при этом подлечить. И избавил Алеса от чего-то настолько страшного, о чем он ни с кем не желает говорить и отказывается от помощи лекаря, хотя от его ауры остались одни лохмотья. Как ты можешь утверждать после этого, что тебе на нас наплевать? Как можешь лгать, говоря, что это ничего не значит?!

Я фыркнул, но все же убрал руки с худеньких плеч, позволив девчонке нормально вдохнуть.

— Ребенок... я сейчас стою и всерьез раздумываю над тем, что с тобой теперь делать: то ли прибить для верности, благо место тут глухое и тебя долго не хватятся, то ли память стереть, как некоторым особо навязчивым, то ли запереть под замком, чтобы не мешалась. А ты глупости какие-то несешь и пытаешься найти у меня несуществующую совесть.

Она упрямо шмыгнула носом.

— Ты — хороший! Я знаю, что ты хороший, хоть ты говоришь совсем другое! Если бы тебе было плевать, я бы покалечилась на занятии и меня бы уже отчислили! Если бы ты сказал правду, Молчун мог и не вернуться обратно! А Алес... он бы умер, если бы ты оставил его без помощи! И неизвестно, что еще бы с ним стало, если бы ты его не нашел!

— Святые умертвия... — от досады я чуть не сплюнул себе под ноги. — Откуда ты взялась такая наивная? Вот и правда пришибу где-нибудь в закутке — вовек не найдут.

— Не пришибешь, — сердито насупилась девушка и... смело осталась на месте. — Хотел бы убить, давно бы сделал — времени было достаточно. А раз нет, то теперь, может, замуруешь тут заживо или память сотрешь, как обещал, но это все равно не спасет — я снова увижу тебя такого, как есть. И снова приведу сюда на тот же самый разговор. Вот так.

Я скептически приподнял одну бровь.

— Иными словами, ты утверждаешь, что тебя проще убить, чем заставить забыть?

Она решительно кивнула.

— Да!

— Глупый ребенок, — вздохнул я, с сожалением признавая, что она совершенно правильно оценила расстановку сил. — Ценный, но очень глупый. И пригодиться могла бы, и оставлять без присмотра опасно. Что же мне с тобой делать?

Она потрогала кровоточащие плечи и сердито посмотрела на меня.

— Не знаю. Но смерти я не боюсь, поэтому убивай, если хочешь.

Я снова вздохнул.

— Чего же ты тогда боишься, кроха?

— Беспомощности, — твердо ответила она. — Слабости. Того, что если я не сделаю что-то сейчас, то потом от меня ничего не останется. Не хочу, чтобы мою судьбу решали какие-то посторонние люди. Не хочу, чтобы нас использовали в своих целях "светлые". И не хочу, чтобы меня ломали так же, как недавно Алеса. Потому что боюсь, что у меня не хватит сил дождаться помощи. И того, что в какой-то момент я сдамся и перестану бороться. Как мэтр Кромм. А я не хочу для себя такого будущего. И не хочу в один прекрасный день проснуться с Закрывающей Печатью, как он. Это гораздо хуже смерти, Гираш. Потому что обычная смерть приходит лишь однажды, а Лонер умирает каждый день. И всякий раз, когда вспоминает о прошлом, понимая, что ничего уже изменить не может. Он — живое доказательство того, что могут сделать с каждым из нас те, кто сегодня просто издевается над слабыми. И я не собираюсь ждать, когда меня постигнет та же участь.

Кхм.

Я с новым интересом присмотрелся к худой девчонке, у которой вдруг необычно ярко засверкали глаза.

А ведь про Кромма она почти не ошиблась. За исключением того, что старик еще живее всех живых и до сих пор, несмотря ни на что, продолжается бороться — упорно, самозабвенно, безнадежно, но с тем редким чувством собственного достоинства, которое найдется далеко не у каждого.

Вот и она сейчас точно так же смотрит — с упорством, осознанием собственной правоты и удивительным пониманием того, что мне сейчас наговорила. Сама тощая, пока еще по-девчачьи угловатая и нескладная, как едва оперившийся птенец. Однако порой даже в неуклюжем птенце можно разглядеть молодого орла, готовящегося, когда придет время, спрыгнуть со скалы и расправить крылья. Увидеть в беспомощном комке перьев ловкого и удачливого охотника — того, каким он мог бы стать, если ему немного помочь.

Нужна ли мне сейчас такая обуза? Имеет ли смысл рисковать, если мой собственный путь еще не до конца ясен? Впрочем, а что вообще тогда имеет смысл, если позволить себе забыть о принципах? И если уже сегодня не начать думать о будущем, которое, возможно, когда-нибудь все-таки наступит?

От размышлений меня отвлек тихий предупреждающий звон в левом ухе. Настолько тихий, что слышать его мог только я один. Просто потому, что он и предназначался исключительно для меня — это был звук напрягшейся в ожидании вторжения защиты на моем кабинете. Которую в этот самый момент кто-то решил испробовать на прочность.

Так и не решив, что делать с девчонкой, я удивленно прислушался и, уловив слабые эманации от активированного взрывного амулета, вполголоса хмыкнул.

— Надо же, а он рано... я-то думал, до полуночи дотерпит...

— Кто? — непонимающе моргнула Верия. — Гираш, ты о чем?

— Возвращайся, — на миг заглянув ей в глаза, властно приказал я. — Немедленно. Я дам тебе шанс доказать, что ты небесполезна. Но на твоем разуме будет стоять такой же блок, как на Алесе. Остальное обсудим позже.

— Ты не шутишь? — она недоверчиво покосилась на замерцавший в темноте телепорт, и я нетерпеливо ее подтолкнул.

— Просто ступай. Ты мне мешаешь.

— У тебя неприятности? — окончательно растерялась Верия.

— Нет, — усмехнулся я, активируя арку. — Всего лишь разговор со старым другом. Но тебе не стоит присутствовать.

Звезда — сработанная команда из пяти человек

Амезия — растение, в бутонах и листьях которой содержится алкалоид, способный в определенной концентрации вызывать кратковременную амнезию.

Линии Дамуазо или мотивационные линии — косвенные признаки сознательного применения магической силы. Имеют вид короткой дуги в области ауры, на которую проецируется часть дара, использованная для создания заклинания. Возникают при наличии четкой мотивационной связи между случившимся событием и объектом, ставшим его непосредственной причиной, и сохраняются до двух часов после применения заклинания.

Подробно описано в 1-й части книги "Некромант поневоле"

Огненная плеть — боевое заклинание пятого порядка, используемое для атаки на небольшом расстоянии. Многоразовое. Урон наносится магией Огня. Обладает небольшим радиусом поражения, но не требует высоких затрат, поэтому чаще всего входит в стандартный набор заклинаний боевого жезла "светлого" мага

Воздушный молот — боевое заклинание седьмого порядка, применяемое для атаки как на небольшом, так и на значительных расстояниях. Обладает малой экспозицией, но большой площадью поражения. При этом крайне энергоемкое, поэтому используется исключительно как одноразовое.

Водяная цепь — боевое заклинание пятого порядка, используемое на небольшом расстоянии. Многоразовое. Урон наносится магией Воды. По своим характеристикам близко к огненной плети.

Круг изгнания — магические защищенное, специально подготовленное место для призыва/изгнания демона.

Волчеягодник (волчья ягода) — вечнозеленый кустарник с ядовитыми плодами.

Гептаграмма — семиугольник, семиконечная звезда.

Гриннадские острова справедливо считаются пристанищем пиратов и контрабандистов.

Сухим называют обет, по которому принявшие его люди отказываются мыться. В Сазуле "неумытые", как их называют, находятся вне закона.

84

Лисина А. Некромант поневоле. Часть 2.