Дети Амира - 1. Данфейт

Учитель покинул столовую так же тихо, как и вошел в нее. Данфейт, расслабившись, вновь заерзала на стуле и подперла голову рукой, глядя на поднос с мясом.

— Сдадим зачет — и тебя восстановят, — подытожил Кимао и принял ту же позу, что и она.

— И дальше все вернется на круги своя. Насмешки, шепот за спиной, косые взгляды и слабость, с которой не имеет смысла бороться. Я так хотела достичь чего-то. А вышло, что мое предназначение в слабости. Мне было шесть, когда все это началось. Мы с Айрин спустились на завтрак рано утром. Отец вошел в столовую и, потеребив нас по волосам, сообщил, что 'выбил' место в особенном месте, где учатся самые талантливые и достойные люди из всех живущих на этом Свете. 'Лучшая из вас попадет туда', — сказал он и поцеловал Айрин в макушку. Будто бы с самого начала знал, кто из нас двоих лучшая. Ни разу за все эти годы я не спросила себя, почему хочу стать зрячей. Роэли Гвен задал правильный вопрос, когда прилетел к нам. 'Почему Вы хотите пойти с нами?' И правдивый ответ на него он без труда прочел в моей голове. Потому что я хотела быть лучшей, вот и все.

— Какой смысл ты вкладываешь в понятие 'лучшая', Данфейт? — вдруг, повысил тон Кимао и, поднявшись из-за стола, подошел к ней, нависая сверху. — Внешность? Способности? Человеческие качества? Что, из вышеперечисленного?

— Почему ты злишься? — произнесла Данфейт и облокотилась на спинку стула, устремляя свой взор в потолок. — Может, и глупо это, но последние восемнадцать лет только стремление быть лучшей заставляло меня двигаться вперед. Я стала той, которая находится здесь, только потому, что выкладывалась на все сто десять процентов. И это — мой предел. Все, дальше некуда двигаться.

— Ты хочешь, чтобы я пожалел тебя?

— Насколько же ты циничен!

— Возможно...

— Странная привычка отвечать 'возможно'. Ты не соглашаешься, но и не противоречишь заключению, что является прямым уходом от ответа.

— Возможно, — повторил Кимао и посмотрел на нее.

— Где ты нашел меня? Я не помню, в какой именно момент отключилась.

— Я не видел твоего тела. Почувствовал просто, что тебя больше нет рядом, и все понял.

— И зачем ты отправился за мной?

— Я боялся, что одна ты не сможешь вернуться.

— И кто же помог тебе умереть?

Кимао отвернулся от нее и сжал свои челюсти.

— Сюрикэн Эрики.

— Эрика убила тебя? — воскликнула Данфейт, пытаясь заглянуть ему прямо в глаза, чтобы прочесть правдивый ответ.

— Ты в своем уме? — воскликнул Кимао. — Иногда как выдашь, хоть стой, хоть падай! Я сам сделал это, никто не помогал мне!

— Теперь ты зависишь от облегчения, которое я тебе приношу. Поэтому ты решился на это? — не унималась Данфейт.

— Я бы никогда не рискнул всем ради облегчения.

Данфейт поморщилась и, взяв в руки салфетку со стола, начала комкать ее.

— Из-за Айрин? Она попросила тебя сделать это?

Кимао медленно выдохнул и попытался успокоиться.

— Ответь, ты когда-нибудь откроешь свои глаза? И если откроешь, сможешь ли ты рассмотреть очевидное?

— Что рассмотреть?

Зрячий небрежным движением выхватил из ее ладоней салфетку, и направился к выходу, бросив белое полотно на пол.

— Признайся, ты просто не хотел лишиться матриати! — закричала она.

Кимао замер и обернулся, глядя все теми же уставшими глазами, только не на нее, а на белую ткань, валяющуюся на полу.

— Мне хочется верить, что сказанное тобой — всего лишь пустые слова, которыми ты хотела меня ужалить. Очень хочется, потому что слышать подобное от женщины, которая не понимает, что я могу просто любить ее, больнее, чем всаживать в свою грудь стальной сюрикэн.

Данфейт отвернулась от него на мгновение, чтобы выдохнуть, а когда посмотрела вновь, Кимао в столовой уже не было.

Глава 20

— Сколько еще ты собираешься сидеть здесь? — произнес Бронан, глядя на Эрику, лежащую на диване в разгромленной гостиной.

— Зачем пришел? — осипшим голосом спросила Эрика, продолжая смотреть куда-то вдаль.

— Тебя опять допрашивали сегодня?

— Да. Заявились прямо сюда, уроды.

— Что ты сказала им?

— То же, что и в предыдущие четыре раза. Я не знаю, где Кимао и Данфейт.

— Что еще?

— Ты опять начинаешь? — повысила тон Эрика и присела на диване. — Они и так знают, что я видела! Я вру им в глаза, а они читают меня наперед, задавая нужные вопросы. Я увиливаю, а они прут напролом. Они даже не позволили мне увидеть ее! И опять эти бумажки принесли, о не разглашении. Пусть подотрутся этими бумажками! Террей за сегодня позвонил шесть раз. Вы все уже достали меня, понятно?!

— Что ты сказала Террею?

— Что не знаю, где Кимао и Данфейт. Но он видел меня вчера и все прекрасно понял, только взглянув мне в глаза. Спасибо, что хоть вслух озвучивать это не стал. Думаю, к концу этой недели о произошедшем узнают все!

Бронан присел на пол возле дивана и посмотрел на свою матриати. Она запустила себя. Белоснежная ночная рубашка превратилась в измятую серую тряпку, волосы сбились в колтун на затылке, синева под глазами и высохшие искусанные в кровь губы.

— Что ты ела сегодня?

— Ничего, — буркнула Эрика и вновь прилегла на диван, отворачиваясь от него и натягивая плед на ноги. — Закрой за собой дверь, когда будешь уходить.

Бронан посмотрел на новую входную дверь, которую, кстати, он заказал за свои деньги, и хмыкнул:

— Если не расчешешь свои волосы и сегодня, завтра их придется остричь.

— Пошел ты! — услышал Бронан и, покачав головой, поднялся на ноги.

— Ты же аккуратистка! Всегда кладешь вещи на свои места, моешь за собой посуду и гладишь нижнее белье! Посмотри, во что превратилась твоя квартира? Грязь, бардак! Эй, я к тебе обращаюсь! Скоро вонять начнет! Ты слышишь?

Эрика вновь приподнялась на диване и осмотрелась по сторонам. Затем прикоснулась к своей голове и нащупала сбившиеся на затылке волосы.

— С добрым утром! — воскликнул Бронан и направился на кухню.

Войдя туда и пробежав глазами по грязным тарелкам, стаканам, пустым бутылкам, пакетам из фаст-фуда, он покачал головой. Открыв холодильник, он понял, что кроме трех видов соусов есть в этом доме нечего.

Эрика услышала, как хлопнула входная дверь, и прижала ладонь к своим глазам. Придя в себя, она подняла руку и чуть не задохнулась. Юга! От нее несло потом!!!

Эрика подскочила с дивана и побежала в ванную. Взглянув на свое отражение в зеркале, она пришла в ужас. Ведьма! Она — тианская ведьма из сказок, которыми пугают маленьких детей во всей системе Амира!

Бронан с пакетами наперевес, забитыми продуктами, вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. В ванной горел свет и слышался шум воды.

— Неужели, — хмыкнул зрячий и отправился на кухню, разгребать свинарник.

Эрика, в чем мать родила, выползла в коридор, и замерла в центре, как вкопанная. На нее смотрел зрячий, стоя в переднике посреди прохода. Эрика отвернулась, осмотрелась и вновь повернулась к нему, склоняя свою голову на бок.

— Я думала, что ты ушел, — заявила матриати и, обогнув его, вошла в свою комнату, оставив дверь открытой.

Бронан вошел следом за ней и облокотился о дверной косяк, глядя, как обнаженная Эрика с коротко остриженными огненно-красными волосами, пытается найти в своем шкафу чистое белье.

— Может, выйдешь? — как ни в чем не бывало, произнесла Эрика, натягивая на свои длинные стройные ноги кружевные трусики.

— По-моему, я тебя нисколько не смущаю.

Эрика посмотрела на Бронана и хмыкнула в ответ.

— Тебе всегда нравилось смотреть, как я одеваюсь.

— А тебе всегда нравилось разгуливать по дому в нижнем белье.

— Я, по крайней, в трусах ходила, в отличие от тебя, — засмеялась Эрика и надела лифчик.

— Глядя на твои трусы, я не всегда мог понять, есть они у тебя или их на самом деле нет.

Эрика накинула на себя одну из своих 'домашних' рубашек и закатала рукава.

— Это тело принадлежит тебе. Можешь смотреть и оценивать, сколько хочешь. Мне нет до этого никакого дела.

— Ты теперь не отождествляешь себя со своим телом?

— Абстрагироваться от происходящего я научилась давно, так что... — Эрика театрально пожала плечами и, потянув за край одеяла, стянула его на пол, чтобы сменить пододеяльник.

— Я мясо жарю, — будто бы не услышав ее реплики, произнес Бронан.

— Делай, что хочешь. Мне все равно.

Бронан отвернулся и покинул ее комнату. Раньше он бы снял с себя передник и, швырнув его ей в лицо, ушел. Но сейчас, в этот день, он спокойно вернулся на кухню и начал нарезать помидоры для ее любимого соуса. Он поступил так не потому, что его не задели ее слова. Все дело в волосах. Его тианка всегда следила за своими волосами. Она расчесывала их чуть ли не каждый час, покупала все эти странные маски и спреи для ухода за ними, укладывала каждое утро, даже если это был выходной день и они собирались провести его дома. Но сегодня она остригла свои огненно-красные длинные волосы, даже не пытаясь расчесать. Выскобленные неаккуратными движениями ножниц, они торчали в разные стороны и подвивались на концах. Эта прическа изменила ее облик до неузнаваемости. Скулы на ее лице начали сильно выделяться, а большие багрово-красные глаза показались ему еще более бездонными, чем когда-то. С этой стрижкой она выглядела, как девочка-подросток, а не взрослая женщина, ни в чем себе не отказывающая. Она перестала быть 'Красной леди', и это вызвало в душе Бронана некое беспокойство.

Когда Эрика вошла на кухню, Бронан сидел за столом и раскладывал еду по тарелкам.

— Это мне? — не поняла Эрика, глядя на толстый кусок мяса в красном соусе.

— Тебе.

Эрика подошла к столу и, отрезав кусочек, попробовала его.

— Спасибо. Остальное можешь забрать с собой, — Эрика небрежно помахала рукой в сторону больших салатниц с нарезанными овощами и фруктами. — Мне это не нужно, а Гритхен, может, понравится.

Бронан спокойно опустил приборы на стол и поднялся со стула. Так же спокойно он подошел к Эрике и остановился рядом, с презрением глядя на ее тарелку. Эрика напряглась, опасаясь, что он ткнет ее туда носом, но Бронан спокойно отодвинул стул и, положив руку на плечо Эрики, силой усадил ее на него. Эрика отодвинула от себя приборы, но зрячий вернул все на место и сжал свою ладонь на хрупкой шее своей матриати.

— Ешь! — рявкнул Бронан, продолжая стоять за ее спиной.

Эрика выпрямилась и взяла в руки приборы. Надавливая на нож слишком сильно, она скрежетала им по тарелке, разрезая отбивную на мелкие кусочки. Затем, положила нож и начала запихивать куски мяса в свой рот, пережевывая и глотая. Когда тарелка была пуста, Бронан убрал руку с ее шеи, но с места не сдвинулся.

— Что происходит? — серьезным тоном спросил он, глядя на нее.

— Себе задай этот вопрос.

— Я пережил это и пошел дальше. А с тобой, Eria, что не так?

— Не называй меня этим поганым именем! — закричала Эрика и обернулась к нему, гневно сверля своим взглядом.

— Ты же любишь вспоминать прошлое. Мстить. В чем же сейчас проблема? Найди способ заткнуть меня, а если не можешь, заткнись сама!

Эрика набрала в грудь воздух и, вдруг, оскалилась. Он ожидал, что она скажет, что-нибудь. Но она промолчала и потянулась к салатнику с фруктами.

Бронан выдохнул и отошел от нее, чтобы включить чайник.

— Что дальше? Напоишь меня чаем и уложишь спать, прочитав сказку на ночь?

— Прочитаю, если посчитаю нужным.

Наушник Бронана задребезжал на столешнице и зрячий надел его, отвечая на вызов. Эрика внимательно наблюдала за ним. Он не улыбался, нет, он, кажется, был раздражен.

— Да.

Молчание.

— Нет, я занят.

Молчание.

— Я сейчас не могу говорить.

Молчание.

— Я не знаю!

Бронан, заметив, что Эрика внимательно на него смотрит, отвернулся и вышел с кухни. Эрика улыбнулась тому, что увидела. Она знала его лучше, чем кто-либо другой. Он говорил с милашкой. И он не сказал ей, где именно находится.

Эрика выпрямилась и вышла в коридор следом за Бронаном. Он обернулся, с опаской глядя на нее, и направился вперед по коридору в сторону ванной. Эрика схватилась за полы своей рубашки и скинула ее с себя, оставшись в одном нижнем белье. Бронан обернулся и, осознав, что видит, остановился.

— Я не могу говорить. Нет, потом. Ты слышишь, что я только что сказал? — перешел на повышенный тон Бронан.

Эрика улыбнулась и, расстегнув застежку лифчика, скинула его на пол, останавливаясь при этом в дверях своей комнаты и с насмешкой глядя, как Бронан плотоядно смотрит на нее, пытаясь при этом слушать, что говорит ему Гритхен. Наконец, он просто отключил свой наушник и бросил его на пол.

— Твоя патологическая тяга к этому телу меня впечатляет, — уставшим голосом произнесла Эрика. — В нем ведь нет ничего особенного. Такое же, как у миллионов других женщин. Но тебя тянет к нему, и это единственное, с чем тебе приходиться бороться в твоей скучной жизни. Ты опять проиграешь, Бронан Ринли, наступая на те же грабли, что и прежде.

Она развернулась и направилась к кровати, стягивая с себя трусики на ходу.

— Зачем ты делаешь это? — услышала она над самым ухом и обернулась.

— Я хочу, вот и все, — ответила Эрика, вставая на носки и прикасаясь к его губам.

Она никогда не целовала его трезвой. Вкус ее рта всегда ассоциировался у Бронана с вином или виски, в зависимости от того, что она предпочла выпить перед тем, как приблизиться к нему. А сейчас он почувствовал нечто другое. Острый красный соус мясной подливки и какой-то сладковатый, едва заметный привкус, несомненно, принадлежащий ей самой. Как можно было столько раз целовать ее, заниматься с ней сексом и не знать вкуса ее рта? Как?

Бронан закрыл глаза и, притянув ее к себе, впился в этот незнакомый ему рот. Он знал, что дорого заплатит за этот поступок. Он понимал, что она вновь лишит его всего, к чему он пришел, живя порознь с ней. Но отказаться от женщины, которую он так долго любил, которой отдал все, что было у него, включая собственную гордость и самоуважение, не смог.

Эрика оказалась лежащей на кровати под ним. Зачем же это ей? Чтобы разрушить его отношения с милашкой? Чтобы показать всем, кому принадлежит этот зрячий или просто отобрать его у другой женщины, ради желания доказать себе самой, что для него она все еще существует? Он ведь не нужен ей! Нет, не нужен! Ей никто не нужен! Она — сама по себе! Тогда, почему она вызвала его на этот поединок? Чтобы поставить последнюю точку в этой затянувшейся игре, окончательно размазав его тем, что не сможет трезвой имитировать оргазм? Это — ее месть? Но, за что? За 'принуждение', — подумала Эрика, чувствуя, что мысли ускользают из ее головы, словно вода сквозь пальцы.

Ощущения. Ее собственные, живые, яркие, странные и, почему-то, приятные. Эрика распахнула глаза и со страхом взглянула на зрячего, склонившегося над ее обнаженной грудью. Он не заметил того, что она смотрит на него. Ее пальцы замерли на его затылке и погладили шелковистые волосы. Бронан отстранился и приподнял свою голову, как-то странно глядя на нее. Она никогда не делала так раньше. Сжимала его плечи, царапала спину, ягодицы, бедра. Она изгибалась, когда он прикасался к ней, но никогда она не смотрела на него вот так, испуганно, и уж тем более, не притрагивалась к его волосам.