Золотой обоз

На этот раз лагерем вставала армия законного наследника. В чистом поле выросли тысячи палаток, взвились знамёна с гербами, отовсюду раздавалось конское ржание, человеческий смех, звон доспехов, весёлые разговоры.

Нам палатки не досталось, да она нам и не нужна была. Уже завтра вечером выдвигаемся на позицию, а послезавтра, как нам объяснили, начнётся бой. Королевская (правильно, наверное, будет сказать императорская) битва, которая окончательно расставит всё по местам. Теперь уже нет места подлым заговорам, кинжалам в спину и отравленным подштанникам. Честный бой, армия на армию, кто победит, тот и прав, а потому его потомки продолжат императорскую династию. Проблемы могут начаться, если оба претендента падут в бою, насколько мне известно, детей у них нет. Тогда, наверное, найдут дальнего родственника и всеобщим голосованием назначат его наследником. Тут, правда, начнётся другая проблема. Всех высших аристократов, способных голосовать, недавно вырезали под корень. Короче, всё сложно, лучше Крейгу забиться в золочёный шатёр и не вылезать оттуда до полной победы, да ведь он так не поступит, ему обязательно впереди на лихом коне быть, иначе подданные не поймут.

Все эти мысли посещали меня перед сном, когда вся наша команда, что выросла аж до тридцати человек (каждому выделили по два помощника, щитоносца и заряжающего), разместилась на западной окраине лагеря. Стояли под открытым небом, но это никого не смущало, от палатки тепла немного, а так даже звёзды над головой видно. Отчего-то захотелось на звёзды посмотреть, кто знает, вдруг, в последний раз.

На большом костре стоял котёл, в котором булькала какая-то похлёбка, мясная, разумеется, воинов следует хорошо кормить, иначе меч не поднимут. Мы сидели кругом и смотрели на огонь, один из приданных нам "оруженосцев" помешивал в котле длинной ложкой, а остальные сидели за нашими спинами и тренировались перезаряжать магазины. Кирилл разрешил пить вино, но никто не спешил напиваться, так и сидели с жестяными кружками в руках, стараясь отогнать дурные мысли.

— Кто что думает? — спросил Лысый, вставив в рот сигарету и прикуривая от головни. — А, чёрт!

От горящего полена отскочила большая искра, подпалившая ему левый ус, все немного посмеялись, а сам Лысый, аккуратно подобрал сигарету, сдул с неё гипотетическую пыль и снова вставил в рот.

— Лысый, а как тебя в миру зовут? — непонятно зачем спросил Лёва.

Охотник задумался, выпустил клуб густого дыма, после чего выдал ответ:

— Валерьян Кошёлкин.

— Я серьёзно.

— И я серьёзно, — фыркнул Лысый. — Так меня и зовут, Кошёлкин Валерьян Анисимович. Паспорта с собой нет, придётся на слово мне поверить.

— Странное имя, — сказала Жанна, тоже закуривая.

— Обычное, я из семьи сибирских староверов, только по стопам родителей не пошёл, откололся, так сказать, от семьи, от корней оторвался и подался в военное училище. Очень хотелось военным быть.

— И как? — спросил я.

— Я говорил уже, — Лысый скривился, видимо, воспоминания были ему неприятны. — Четыре года погоны носил, а потом...

Некоторое время он раздумывал, раскрывать ли подробности, потом всё же решился:

— Короче, в своё время была у нас война, сами знаете, где и какая. Там я батареей миномётов командовал, всё бы ничего, работали издали, опасности почти никакой, только выстрелы по ушам бьют. Вот только однажды разведка чего-то затупила, или охранение проспало, но из ближайших кустов прямо во время работы на нас отряд боевиков вышел.

— И? — хором спросили мы.

— Что и? Столкнулись нос к носу, даже стрелять толком не смогли, рукопашная началась. Нас чуть побольше было, смогли одолеть, хотя четверых потеряли двухсотыми. Мы четверых, а они всех, только последний, самый упоротый, ещё перед боем гранату зажал. Как его завалили, так граната и выпала нам под ноги. Я ближе всех стоял, вроде как остальных собой закрыл. Ерунда, конечно, я и не увидел ту гранату, только когда рванула. Три осколка в брюхо и контузия сильная. Печень в клочья разорвало, оттого и не пью почти, хотя врачи говорят, что почти восстановилась. Короче, получил от государства орден, пенсию, и отвалил на гражданку. Работал, где пришлось, на досуге охотился, а теперь вот с вами связался.

Некоторое время мы молчали, переваривая рассказ. Потом, когда молчать надоело, высказался Модест:

— А насчёт боя как? У кого какие мысли? Прошу высказывать, лишним не будет.

— Честно сказать, — я выступил первым, — вообще не понимаю, на кой ляд мы там нужны. Две армии столкнутся, наши либо победят, либо нет. Задача странная донельзя, проредить правый фланг. Почему не левый? А можно нас вообще в центре поставить, чтобы их армия надвое распалась, тогда и удар слабее выйдет.

— А меня щитоносцы смущают, — вставил слово Доцент, который сидел, откинувшись спиной на рюкзак, а на колени положил тросточку, на которую опирался при ходьбе. — Кто знает, зачем они нам?

— Ну, от стрел прикрывать, чтобы не прилетело случайно, — сказал Серый.

— Не так давно, — Доцент ехидно прищурился, Его высочество заявляло, что лучников у Ангвара нет, их и было немного, да все под стенами полегли. Так?

— Так, — согласился я. — При мне он такое говорил.

— Ну, а сами рыцари из лука не умеют? — уточнил Кирилл.

— Умеют, они много чего умеют, — согласился Доцент, — вот только они не заточены под бой из лука. Тяжёлая кавалерия тем и отличается от лёгкой, что первая использует таранный удар копьями, а вторая засыпает стрелами с расстояния. Одно исключает другое, для первого нужен мощный конь, тяжёлая броня, длинное копьё и седло с высокой лукой и низкими стременами, да ещё шпоры, для второго доспех должен быть лёгким, седло с коротким стременем, а в руках лук. В тяжёлом доспехе даже натянуть его не получится, наплечник помешает. Да никто его и не возьмёт с собой, и так тяжело.

— Тогда что? — спросил Модест.

Вместо ответа наш историк глубоко задумался. Думал он минут пять, после чего выдал:

— Какая-то подстава здесь.

— Да и хрен с ней, — отмахнулся Кирилл, — нам задача поставлена, будем выполнять, не дезертировать же теперь.

— Всё-таки, лучше знать, к чему готовиться, — заметил Доцент.

Потом он осмотрелся и, увидев неподалёку мага, сидевшего на коленях с закрытыми глазами (Регис в последнее время постоянно вертелся с нами, только не говорил, будет ли участвовать в бою), позвал его.

— Что-то подсказать? — спросил Регис недовольным тоном, он как раз подключился к космосу, а мы самым варварским образом прервали медитацию.

— По географии вопросы есть, — сказал Доцент, пытаясь сформулировать вопрос. — Знаешь, какие народы живут по соседству?

— Разумеется, — гордо ответил маг.

— Так вот, меня интересует, есть ли по соседству с Империей территория, где проживает кочевой народ скотоводов, который славится своими лучниками?

Регис задумался секунды на три, потом выдал:

— Это не по соседству, это внутри Империи, на юго-западе есть обширные степи, там проживают племена скотоводов, их много, но у нас их называют собирательным именем росты, или ан-росты. Они славятся своими лучниками, а территория эта входит в Империю только номинально, они изредка платят дань, обязались не грабить оседлые поселения, но войск в императорскую армию не дают, таков договор, подписанный почти триста лет назад.

— Теперь вопрос: могли они наплевать на договор и пойти в армию самозванца, если тот пообещает им заплатить?

— Да, могут, — согласился Регис после недолгого раздумья. — Вряд ли их придёт много, среди племён нет согласия, но тысячу конных лучников они выставить смогут, или даже полторы.

— Вот и ответ, — сказал Доцент.

— Ответ на что? — не понял я.

— На твой же вопрос, — он посмотрел на меня снисходительно. — Ты же спрашивал, зачем мы нужны, вот за этим. Их правый фланг — это конные лучники, у них задача аналогичная нашей, нам их нужно проредить.

— Так, стоп, — возразил я. — Кажется, мы натягиваем сову на глобус. Для таких далеко идущих выводов маловато информации.

— Когда кажется, крестись, — спокойно сказал Модест.

— Где логика? Даже если принц узнал, что у противника есть тысяча или полторы конных лучников, откуда он мог узнать, что их поставят на правый фланг?

— Элементарно, Ватсон! — Доцент даже грудь выпятил с видом победителя. — Конные лучники используют в бою особую тактику. Парфянскую, насколько помню. У нас её называли половецкой или иногда татарской каруселью. При сближении с противником вся конница сворачивает в сторону, при этом безостановочно пуская стрелы во врага, потом разворачивается и повторяет манёвр, так, в беспрестанном движении можно перебить врага, не допустив столкновения.

— Ну, допустим, — я всё ещё не понимал его мысль. — А почему фланг-то правый?

Доцент вздохнул.

— Представь себя на коне, если не получается, то сядь верхом на Модеста.

— Щас! — фыркнул Модест, изображать коня он был категорически не согласен.

— Неважно, — продолжал учёный. — Вот ты сидишь на коне, левой рукой держишь лук, а правой натягиваешь тетиву, представил?

— Ну.

— Попробуй выстрелить влево.

Я натянул воображаемый лук и пустил воображаемую стрелу в воображаемого противника. Кажется, даже попал.

— А теперь попробуй выстрелить вправо, не забывай, что ты на лошади. Получилось? Именно. Можно стрелять вперёд, влево и, при некотором таланте, назад. А вот вправо — уже никак. Они на правом фланге, стреляют с левой стороны, поворачивая направо. Если их поставить слева, они врежутся в основные силы. К тому же, даже если все они там левши, слева пространства для манёвра нет, а справа его много.

— Ну всё, убедил, — сдался я.

— А для чего им это? — спросил Кирилл. — Неужели от лучников столько пользы?

— Победу они не обеспечат, но крови выпьют много, это страховка, если сшибка обернётся бегством, то лучники свяжут нас боем и сильно проредят ряды, противник соберётся и ударит ещё раз. Когда наши будут уже ослаблены потерями.

— А получится потери нанести, — снова выразил сомнение Кирилл. — Насколько мне известно, лёгкая конница против тяжёлой не пляшет. Те же русские дружинники печенегов и половцев натягивали за милую душу, а татары их только числом взяли.

— У вас совершенно правильная информация, коллега, — слово коллега Доцент произнёс без тени издёвки. — Вот только не стоит забывать, что все упомянутые вами народы использовали довольно специфических лошадей: низкорослых, мохнатых и медленных. В долгом переходе по степи эти неприхотливые животные незаменимы и превосходны, их даже кормить особо не нужно, сами еду находят. Но в бою от коней требуется высокая скорость на коротких дистанциях, которую они дать не могут. Соответственно, при столкновении с рыцарской конницей использование упомянутой мною карусели закончится тем, что на очередном витке рыцари их таки догонят и втопчут в землю. Единственное, что им следовало делать, так это один быстрый разворот и поспешное бегство обратно в степь, в надежде, что тяжёлые кони рыцарей быстро устанут и не смогут их преследовать.

— Так, — Кирилл явно хотел развития мысли.

— В том случае, если пересадить этих лучников на хороших боевых коней и дать им большое пространство для манёвра, они станут почти неуязвимы, смогут бесконечно уходить из-под удара и сыпать стрелами. Пусть даже враг в доспехах, но конь-то ведь полностью не прикрыт, да и всадник кое-где уязвим. Допустим, их тысяча. У каждого по сто стрел, которые они пускают чуть медленнее пулемёта, даже если каждая десятая куда-то попадёт, это произведёт настоящее разорение в рядах. Вот тогда следующая атака самозванца может быть успешной.

— Нда, — сказал Модест с тяжёлым вздохом. — Задал нам принц задачку.

— Может, сходить к нему? — спросил Кирилл, ни к кому конкретно не обращаясь.

— И что ты ему скажешь? Что не было такого уговора? Ну, не было, так он и не обязан тебе докладывать. Задача поставлена: проредить правый фланг, вот и прореживай. Лучники там? А никто и не обещал лёгкой жизни, вызвались, вот и получайте. Вон, даже щитоносцев выделили, будут нас прикрывать, хотя, учитывая плотность обстрела, жить нам останется до тех пор, пока нас не заметят.

— Возможно, — вставил свои пять копеек (не помню уже, какие по счёту) Доцент, — мы сможем их приковать к себе и отвлечь от основной задачи, тогда наша конница перегруппируется и ударит уже по ним. Вопрос только в том, сделают они это до того, как нас убьют, или после?

— Будем надеяться на щиты, — сказал Кирилл.

— Можете ещё понадеяться на меня, — скромно вставил Регис. — Я не великий маг, но кое-что умею. От моих старших товарищей, погибших в день Великой Резни, осталось несколько сильных амулетов, благодаря им, я смогу поставить щит от стрел, пусть не абсолютный, но минуты на две-три вас прикрою.

— Будем очень признательны, — сказал Модест.

— Про доспехи тоже не забывайте, напомнил Кирилл, чтобы каждый был в железе по самые глаза. А завтра я вам ещё пару уроков фехтования дам.

Насчёт уроков фехтования Кирилл не обманул, гонял он нас от самого рассвета и до того момента, когда следовало выдвигаться на позиции. Разумеется, мечи мы не брали, только алебарды, которые не требовали такого мастерства, а кроме того, могли спасти от контакта с противником за счёт своей длины. Меч взял только сам командир, а Модест где-то раздобыл боевой молот. Участвовала в занятиях и Жанна, которая, наверное, единственная из нас не боялась завтрашней битвы. Сквозила в ней какая-то уверенность, что ничего не случится. Она себе взяла короткий ятаган, а на тело надела короткую кольчугу и шлем, вроде коринфского, целиком закрывающий голову.

Остальные тоже не стали пренебрегать броней, в ход пошли кольчуги, латы, защита ног и рук. Тяжело, но народ у нас крепкий, уж лучше вспотеть, чем пасть от случайной стрелы.

Вечером, когда мы были окончательно готовы, пришло время отправляться на позицию. Находилась она примерно в километре от лагеря, и метрах в трёхстах от того места, где должна была произойти встреча двух армий. Вечером в наш лагерь прибыли послы от самозванца, но разговор получился короткий. Насколько я знаю, принц предложил оппоненту решить дело поединком, но тот, будучи далеко не дураком, отказался. Переговоры на этом закончились, а обе армии продолжили подготовку к бою.

Позиция наша особо не впечатлило. Нет, работяги сделали всё, как нужно, выбрали подходящий холм, стесали склоны по периметру, получив отвесные глинистые стены высотой в три-четыре метра, по верхнему краю натыкали кольев, а на площадке стояли прочные деревянные щиты высотой метра два и шириной в метр. Щиты были прочные из двух слоёв досок, стрелу точно выдержат, хоть что-то радует. Но даже так позиция неприступностью не отличалась. Всаднику достаточно встать на седло, чтобы дотянуться до верхнего края, а спихнуть его помешает дождь стрел. Рыцарю в броне, понятно, такой трюк не провернуть, а вот лучник в кожаном доспехе вполне залезет, тем более, что с физподготовкой у них полный порядок.