Ландскнехт. Часть шестая

— Охренеть... — Костыль, похоже, только сейчас вспомнил о сигарете, и жадно затянулся — Это, вот, выходит, какие корабли-то были...

— Кабы только корабли... Еще смотреть хочешь?

— А ну, давай!

— Налей, пока я пленку ставлю...

Выступления министров, речи Государя и крещение первенца Великого Князя смотреть не стали. Прибытие Императора в Красногорск — удивило Костыля паровозом, а меня обилием автомобильного транспорта. Императрицу показали вблизи — бедняжка явно не очень здорова. И, что характерно — одежды отнюдь не какие-то дурацкие кринолины. Мужчины в военке и костюмах с шляпами, дамы в платьях, конечно, но в целом мода годов 20х, по-нашему если смотреть. Ар-деко, все такое...

Бронеходный десант... Это, надо признать, впечатлило даже меня. Этот ролик без звука, перемежается коротенькими вставками титров и рисованных тактических анимированных схем. Линкоры херачат по берегу главным калибром. Издалека. Отдельно показывают залпы, отдельно — высокие султаны прилетов. Потом корабли огневой поддержки в упор разрабатывают берег реактивными установками и автоматическими пушками. В это время огромные бегемоты десантных кораблей, так же ведя огонь из спаренных автоматов, втыкаются в прибой мордами. Это кажется, что в прибой. Но, когда из их раскрытых морд показываются гробообразные самоходки, похожие на разжиревшие 'Хетцеры' с короткой толстой писей в морде... То они плюхаются с аппарели в волны с головой! Пес его знает, как оно там устроено было — но выбираются на берег без всяких шморкелей и труб подводного хода. Вроде бы — все. Ну, по крайней мере никто не испортил кадры... И тут же, едва танки выползают из воды — гремят выстрелы их орудий. Танки, стоя на линии прибоя, ведут беглый огонь с места, по гребням прибрежных дюн. Вторая волна — здоровенные корыта транспортеров, типа наших ПТС, набитые солдатней. Эти идут вплавь, довольно быстро, поливая пулеметным огнем с бортов. Танки двинулись вперед, ведя огонь с коротких остановок... Бронетранспортеры выходят на берег... ага, один таки застрял! Пехота спрыгивает с него прямо в волны, и бежит вперед, с остальных спешиваются уже на гребнях дюн, и бегут за танками, стреляя из чего-то автоматического на ходу. Два расчета ставят на позиции минометы. Ровно такие, как сейчас тут пользуют. Их товарищи разгружают ящики с БК из транспортера. Пехота с танками скрываются за дюнами, за ними тащат провод от батареи минометов связисты, а транспортеры идут на второй рейс.

— Господь всемогущий, это оне так воевали? Не хотел бы я быть на месте тех, к кому они пошли....

— Это оне так учились воевать. А выходило, думаю, всяко. И, поверь мне — те к кому они идут, тоже не гимназисты в очечках и с умными книжками. Как там... 'Танки в береговой обороне', ага... В общем — не надо им завидовать.

— Еще налить?

— Слышь, Костя... Мы тут с тобом так уже накидались, что если только чуточку. Ночуем, ясное дело, здесь. Вон , две хатки крайние вполне жизнепригодны. Призраков не боишься?

— Вот еще. Я в жизни чего только не видал... Нет, сегодня-то оно глупо звучит... Ну, короче, не бывает никаких призраков. Так что, переночуем, и не сдохнем. Только, как хошь, а рановато пока спать-то? Может, еще чего посмотрим?

— Там только про эту базу осталось, из интересного. Остальное — херня скучная. Нет, оно конечно, все равно надобно глянуть. Но — давай так. Сейчас кофейку ебнем. Намолоть надобно, там мельничка есть, я видел. Киношку еще посмотрим. И пойдем прошмонаем и эти четыре хатки. А там уж дальше решим.

...— Итак, мы ведем рррепортаж с легендарррной военной базы 'Сррезанный цветок'! — голос диктора молодой, звонкий, чуть грассирующий, с твердым выговариванием всех букв. Наверное — так на тогдашних аппаратах получается различимее звук. Сам звук по качеству, как, кстати и картинка — изрядно лучше, чем прежние ролики. — Этта ваенная база, некогда секррретная, сегодня, когда войны навсегда ушли в прррошлое, открррывает нам свои тайны!

На экране — островок. Наверное, примерно так он и сейчас выглядит. С высоты птичьего помета. Але е нюанц... На плато, занимающем две трети острова — раскинулась авиабаза. Летное поле, ангары, причальные вышки. Ангаров с дюжину больших, и чуть не втрое больше мелких. У мачт болтается пара сосисок дирижаблей — куда до них патрульной сикилявке с Брегена! Огромные, длинные, с тремя гондолами и шестью моторами. А вот и точь-в точ как с Брегена, гляди-ка. Нет, ну этот чуть посолиднее, более обтекаемой формы баллон, да и весь как-то хищно выглядит. Но те же два винта у маленькой кабины и тонкое жало двухфунтовки сзади. Вот новый ракурс, видно вполне целый причал и эстакаду с серпантином. У причала стоят здоровенный 'либерти', из которого выгружают что-то на причал, и стремительных обводов кораблик, класса корвет, или типа того. Тоже, что характерно, мачта усыпана гроздьями каких-то антенн... А диктор все надрывается:

— Геррроическая исторрия эттого затерряного в оккеане клочка суши отнынне становится достояннием нашей памяти! Славные стррраницы прррошлого, начиная еще с войны Южжных Морррей, и до грррандиозных битв Великой войны, будут вечно вдохновлять молодых людей, рррешившших связать свою жизнь с ннебом! Теперррь — только с мирррным небом!

На летном поле. Молодые парни в комбезах, шлемах и с планшетами, весело смеются, хлопают друг-друга по плечам. Подходит офицер, и тут же все строятся, посерьезнев лицами, отдают честь, старший о чем-то рапортует. Офицер командует. 'Есть!', разворот и побежали. Пожилой дядька в робе и пилотке, трущий ветошью какие-то агрегаты, как видно — техник, посмеивается им в след.

— На баззе 'Срррезаный цветок', как и на всех военных объектах Имперрриии идет рразорружение. Смеррртоносные устррройства, несшие гибель врррагам, и оберррегавшие наш покой — больше не нужны. Все самолеты базы избавляются от лишнего гррруза. Теперррь этот вес займут мирррные, несушие жизнь и пррроцветание грррузы. Самолеты больше не будут нести смеррть и рразррушения, и все эти величественные поррождения человеческого рразума будут прррименены в нарродном хозяйстве Имперррии! Трруд и ррадость ожидают вперрреди многие поколения, которррым никогда более не прридется знать, что такое война!

На экране с дирижаблей снимают пулеметы, небрежно, явно для кино — кто б в жизни как позволил! — бросая в кучу. Техники, толпой, вытаскивают и тащат, аки муравьи, автоматическую пушку. Выгружаются патронные ящики и обоймы снарядов. Бобмы на тележках везут... Ну, да, похоже — в виденный нами арсенал. Пилот с озабоченным лицом руководит погрузкой. Звук, ясное дело, только от комментатора, но видно, что местный Мимино яростно матерится. Какой-то ящик на тросах поднимают, скосоебенив, в чрево дирижабеля, и потом, суетясь, выравнивают и растягивают, закрепляя. Пилот яростно машет рукой, явно произнося 'Пошли все нахуй отсюда!', и, скосив взгляд, поворачивается и улыбается в камеру дебильной улыбкой идиота с плаката 'Он работал без каски и взялся за оголенный провод'. Взлет дирижабля, машущие ему вслед техники ... и адмирал Кронг, смотрящий вслед дирижаблю с непроницаемым лицом сожравшего килограмм хинина человека...

— Да уж... — только и выходит сказать. А вот Костыль вдруг разражается потоком злобной ругани. Кто конкретно твари, пидарасы и уроды — понять сложно, а спрашивать бесполезно. Боюсь, что правильный ответ — 'Все'. Высказавшись, лейтенант Кронг хмуро отодвигает недопитый стакан, и говорит:

— Пойдем, солдатик, глянем, что ли, что там еще есть... Да и спать пора.

Сказано — сделано. Первая комната. Идеальный порядок. Но не пустая. На столе письменный прибор. Две большие папки. Опечатаные, между прочим. Лист с какой-то писаниной, убористым почерком. На стене фото. Красивая женщина, с тонким, породистым лицом и милой улыбкой. В мундире и пилотке. 'Старший техник-энергетик базы Имперского флота 'Срезанный цветок' инженер-коммандер Ирма Вайм'. От оно как. Барышня-то — ценный специалист. Энергетик...

— Ты понимаешь, о чем речь, адмирал Кронг? Нет? Э-нер-ге-тик! Эта барышня, она заведовала вот той штукой, что энергию тут дает! Вот тем адовым пеклом, что там, внизу!

— Не укладывается в голове, солдатик... Нет, я не из тех, кто про баб дурное мелет — и уж видал я всяких. Но, чтоб вот эдакое... Нет, умом понимаю, а понять не могу! И это... может, не станем тут шуровать?

— Надо, Костя, надо. Не корысти... не только корысти ради. Из уважения — пошмонаем аккуратно, как у твово родственничка. Думаю, тут много всего интересного...

И не ошибся. Гардероб и личные вещи мы оставили, вот уж еще не хватало в бабском рыться. Шкатулочку с всякими украшениями тоже положил на место. Кстати, барышня смерть встретила, насколько могу судить, чуть нарушив устав. На пальцах у нее пара колец, а в ухе засохшем видать солидную сережку. Не думаю, что подобный вид старшего техника поощряло бы начальство базы. Впрочем, ей на мнение начальства уже было насрать...

В шкафу обнаружился здоровнный чемодан. Открыв его, я аж присвистнул. Девушка была технически весьма продвинута. Это же мини-фотолаборатория! Впрочем, не только фото. Вот это — это же ручная кинокамера? Примитивная, под узенькую пленку, с механическим приводом, пружинным — один в один как нынешние картечницы! А вот вполне себе компактный фотоаппарат, 'лейка' обыкновенная. Так, тут же небольшая пачка фото, коробки с пленкой — фото и кино, пару киношек уже отснятых... Закрыл, объявив, что это — на завтра. Иначе, боюсь, с Костылем вовсе удар случится.

Проверил ящики стола — тоже все чисто, никаких бумаг, что уже вовсе странно. Нашелся лишь револьвер. В кобуре, заряженный и еще дюжина патронов в кармашке. Тут же извлек волыну... и разочаровался. Выходит, прогресс в ручном огнестреле тут все же присутствовал. Ибо нынешние армейские пульвелизаторы — они хоть экстрактор напротив барабана имеют. А тут... натуральный райхсревольвер восемьдесят третьего года. Гильзы стреляные извольте вышибать отдельным шомполом, или свежим патроном... Оно понятно, в эпоху боевой химии и ядерных войн — какая разница, из чего застрелиться? Но — обидно. Так хотелось какой-то кольт или люггер, ну или хоть смит-вессон... Отдал Костылю, с револьверами тот куда лучше меня управляется. Он приладил на пояс кабуру, и сразу приосанился.

Сел я за стол. Огляделся Фото , как и у адмирала. У заместителя, наверное, тоже было, да видать, зашвырнули куда-то. Тут на фото молоденькая еще барышня, в гражданском — и моряк. Я бы отчего-то сказал — подводник. И не мундир, а тужурка, и пилотка вместо фуражки. А еще небрит. Не ухоженные бакенбарды, или там усы — а шкиперская борода по всей морде. А взгляд веселый. По возрасту сильно старше — папаня, наверное. Ладно, лирика пока подождет. Итак, папки... Много разных бумаг, все читать уже лениво. Выпито немало, да и вообще спать пора, уснул бычок. После посмотрим. А это что? Деревянный ящичек, в нем мешочки... Приятно позвякивающие! Пачка ассигнаций — ну, это мы Арно, в музей сдадим... Ага, ведомость, расписка... Это она, стало быть, казенные средства оставила.

— Йохан, ты знаешь, что это? — от волнения, что ли, Костыль меня по имени назвал. Протягивает мне монету. Золотая, судя по всему. На ней профиль дядьки с усами. Сдается мне, того, что мы в кино видели.

— Не ебу знать — отвечаю — Подозреваю золотой?

— Это же настоящий империал! Неужели ты не слышал ничего?

— А... Ты в этом смысле... Слышал, видеть не приходилось... — Слышал, конечно. Империал -это больше межбанковские расчеты, их вживую и не пользует никто. Золота и при Империи в обращении было не так много. А после Смуты все кому не лень — давай свою монету чеканить. Потом ея портить, и снова, и еще раз. В итоге и золотые сейчас двестикакой-то пробы и хуже, а эти вот — имперского стандарта, пятьсот восемьдесят. — И что? Много там?

— Да тут... На полжизни точно хватит...

— Ну, это-то не сложно — всегда ж можно жизнь подкоротить... А если в цифрах?

— И не спрашивай, голова кружится, как считать начинаю... Тут еще серебро, тоже имперское редкость большая, конечно сильно дешевле стоит, но тоже — на много.

— Ну, берем, чего уж там... Дай-ка, я все ж прочту, что тут нам старший техник написала...

Шапка на рапорте отсутствовала. Просто рапорт. Кому? Ну, очевидно, что 'хоть кому-то'.

'Семнадцатого листопада, мною, старшим техником-энергетиком, инженер коммандером Ирмой Вайм, урожденной графиней Вайм, по причине отсутствия иного командования взявшей на себя обязанности командующего бывшей(зачеркнуто) базой 'Срезанный цветок' , принято решение базу законсервировать. Ввиду обстоятельств неизбежной гибели оставшегося гарнизона. Реактор выведен в режим максимального ресурса. Опреснительные установки, системы воздухоподготовкии и фильтрации переведены в режим каскадной работы и максимального ресурса. Произведена консервация неиспользуемого оборудования. На случай прихода 'Тритона' оставляю открытым выход на причал. Оба аварийных выхода подорваны в момент уничтожения наземной части базы. Выход из боевого информационного центра заблокирован в момент разрушения базы, с целью недопущения распространения пожара и рудного яда. Резервный БИЦ обесточен. Вся исправная аппаратура связи переведена в режим автоматического ответа. Все исправные доступные системы вооружения и обороны деактивированы. Доступ в рабочий зал реактора, во избежание аварий, заблокирован. Ключ доступа уничтожен. ВНИМАНИЕ! Основная опреснительная установка ЗАРАЖЕНА! Установка отключена, изолирована, огорожена. Требуется демонтаж и утилизация. Опресненная вода доступна из системы воздухоподготовки и осушения.

Все доступные бумаги предателей Империи, причастных к инциденту, собраны для передачи компетентным органам. Все секретные документы, а равно и личные бумаги погибшего адмирала Кронга мною уничтожены (сожжены). Прошу принять меры к достойному погребению последнего гарнизона базы 'Срезанный цветок'. Список гарнизона прилагаю:

Вольноопределяющийся, рядовой резерва Серж Колм

Младший матрос Пирк

Старший матрос Йорген Баур, урожденный кнехт Баур

Инженер-коммандер Ирма Вайм, графиня Вайм.

Помолитесь за наши души.'

Вышли из каюты молча, даже без шуточек. Переглянулись.

— Нет уж, давай хоть эти все просмотрим, да спать заляжем. И так-то без еще одной порции не уснуть, боюсь. Зря кофе пили.

— Да кабы в кофии дело, солдатик... Пойдем уж, правда, досмотрим, чего ж оставлять.

Вторая дверь. Видимо, это была так же пустовавшая каюта. Но её заселили. На койке — очередная мумия. Этот — без одежды, укрыт одеялом. На стуле сложенная матросская форма. Правда, в остальном картина не благостная. Мумия скорчена в позе эмбриона, белье все в пятнах, на полу тряпка тоже в пятнах. Подошел поближе — и габбер мигнул. Проверил — от этих пятен, и от мумии, и неплохо так фонит, если поближе поднести... Судляпо мумии — бритый налысо молодой паренек был.

— Ага. Дай угадаю — младший матрос Пирк? Не отвечай парень, тебе нельзя беспокоиться...

— Солдатик, ты задрал уж своими шутками...