Охота

Кажется, я слишком пристрастна. У Третьего своё задание, вот он его и выполняет, как понимает. Ведь ситуация для него какая? Есть поднадзорный человек, который пришёл чуть не с повинной. Есть приказ наблюдать, правда ли, что этот человек до сих пор лоялен официальной власти.

Но Третьего убить всё равно хочется.

Не слишком ли я внимательна сегодня? Не слишком ли многое вижу, понимая подоплёку каждого, малейшего движения?

Они остановились в коридоре, выжидая, пока Кирилл вникнет в инструкции на вирте. В этот момент Третий смотрел на него с неприкрытым презрением. Кажется, Кирилл ощутил неприязненный взгляд. Резко поднял глаза. Третий даже и не подумал скрывать презрительной ухмылки. Они смотрели друг другу в глаза несколько секунд, и даже другие двое охранников уловили что-то тревожное в столкновении этих взглядов... Лицо Третьего не менялось, всё так же кривясь. Зато Кирилл из бесстрастного, озабоченного лишь рабочим моментом заледенел.

Наверное, он сам не замечал, что постепенно выпрямляется, неосознанно, но высокомерно поднимает подбородок.

Третий не выдержал. Презрительная ухмылка перешла в злобный оскал, и охранник отвернулся. Кирилл смотрел ему в спину секунды две-три, а затем снова деловито уткнулся в экран вирта.

Они знакомы? Бывшие враги?

Или это плебейское желание младшего чина втоптать в грязь того, кто недавно был намного выше? Похоже, что последнее.

Не отрываясь от вирта, Кирилл, всё ещё стоя в коридоре, как бы невзначай, задумавшись, положил ладонь на край кабинетной двери и начал рассеянно раскачивать её, то закрывая, то открывая. Периодичность — несколько секунд.

Мы забыли договориться, как я выйду из кабинета. Кажется, таким образом он подсказывает мне способ. Спасибо, Кирилл. Я встала у двери и, приноровившись к ритму закрывающейся-открывающейся двери, выскользнула в коридор.

Надеюсь, он почувствовал движение воздуха, когда я шагнула мимо.

Почувствовал. Дверь замерла в положении закрытой.

Его охрана ничего не заподозрила.

Всё так же притворяясь глубоко погрузившимся в изучение виртовых записей, Кирилл оставил дверь в покое и медленно пошёл по коридору.

Зря он оставил за собой Третьего. Тот шёл позади и с такой ненавистью смотрел ему в спину, что я забеспокоилась, как бы он Кирилла не стукнул. Просто так.

Если стукнет — даже всего лишь кулаком, пусть попрощается с жизнью — снова холодно решила я, прижавшись к стене и пропуская всю группу мимо себя.

Ничего. Всё нормально. Вышли спокойно. Я успела пробежать лестничные ступени из административного здания Хантеров и отойти к пешеходам — за то время, как Кирилл раздавал приказы и указания подошедшим к нему людям. Прикинув, с какой стороны он будет садиться в поданную машину, встала напротив, рядом с любопытными прохожими, решившими посмотреть, кто именно, что за чин вышел из здания, принадлежавшего когда-то здешним тиранам. В небольшой, но плотной толпе я быстро вышла из маскировочного состояния — во время движения вперёд, раздвигая и тех, и этих. Никто не заметил. Во всяком случае, изумлённых воплей не было.

Нам с ним повезло. Кто-то с моей стороны крикнул что-то про Хантеров. Кирилл оглянулся, увидел меня. Лицо не дрогнуло, но как-то просветлело. Я кивнула и ушла в толпу, всё ещё собирающуюся. Во всяком случае, теперь ему будет легче, когда знает, что я благополучно вышла из здания.

Завернув за угол здания и с последним шагом перейдя в состояние Тени, я обнаружила, что карета подана: фургон, только что освобождённый от солдат, начинал разворачиваться. Я мигом заскочила на подножку кабины. Она оказалась довольно широкой. Я села в угол и, ухватившись за поручень, устроилась почти с комфортом. Разве только ветер в лицо. Натянула капюшон почти до подбородка. Уже легче... Примерно представляла, куда машина двинет дальше. И не ошиблась. Заехав уже за угол, фургон помчался по проспекту... Ехать пришлось долго — со всеми остановками на перекрёстках, со всеми остановками перед военными колоннами, которые всё ещё прибывали на Сэфа.

Так что времени подумать было достаточно.

Вспоминая взгляд Кирилла на Третьего, я размышляла: я на его месте прибила бы всех троих и дала бы дёру. Если кадрового разведчика, вернувшегося после официального небытия и с готовностью подчинившегося необходимости стать приманкой для убийц будущего губернатора Сэфа, унижают — это... это невыносимо. Содружество большое. Затеряться в его "дебрях" легко. Я, готовая помочь, рядом. Деньги закончат остальное.

Только я — это я.

Взгляд Кирилла на Третьего. Надменно поднятый подбородок. Жёсткие, холодные глаза. Надо лишь вспомнить этот уничтожающий, высокомерный взгляд — и сразу ясно, что удирать и бегать по планетам Содружества Кирилл не будет. Такие, как он, выясняют всё до конца. И идут до конца. Не будь на свете Рольфа, чья судьба зависела от него, Кирилл бы давно решил все свои проблемы — даже со взрывом в химлаборатории...

Фургон притормозил на перекрёстке. Я быстро опустила ноги и встала, пошла к пешеходной дорожке... Не слишком ли много я думаю о Кирилле?

А он? Думает ли он о той, за чьими выходками наблюдал в течение месяца? Вот уж, наверное, кто поужасался за это время! Я неслышно посмеялась, вспомнив его великолепный прыжок с пола за штору — спрятаться от меня, едва пришёл в сознание.

Пришлось пройти ещё некоторое время пешком, пока не сообразила подойти к одному водителю, в военной форме, болтавшему по вирту. От него услышала, что их направляют как раз в тот пригород, куда и мне.

Добралась и сюда спокойно. Теперь полтора часа пробежки до катера, а там — сообщить Эрику, что я на месте, и пусть вытаскивает меня с Сэфа.

Мои берцы оставляли в мягкой пыли глубокие следы, так что, пару раз обеспокоенно оглянувшись, пришлось убедиться, что ветер, мотающийся среди каменистой пустыни, успешно и намертво заметает их. И успокоилась.

Почти не чувствуя усталости после монотонного бега по местности с валунами и крошеным камнем, я пролетела последние метры до отмеченного места. Вышла из состояния Тени. Вынула вирт и отключила экранирование судна. Сейчас быстро набрать Эрика — и вперёд... Только было шагнула к входу... Чуть не споткнулась. Взгляд в спину. Отчётливый, как приставленный к спине ствол.

Не спеша, словно ничего не происходит, сунула вирт в карман — и стремительно обернулась, одновременно выстрелив из наручей ножи.

Двое, бывшие слишком близко ко мне, шарахнулись назад, на валун, едва не грохнувшись на него. Но остальные пятеро на меня, застывшую в оборонительной позе, среагировали спокойней. Может, оттого что стояли дальше. Может, оттого что все тоже вооружены неплохо. Один из этих пятерых поднял руку — не то утихомиривая своих людей, не то призывая меня к спокойствию.

— Ты кто?

Блин, заговори я — сразу сообразят, что перед ними женщина. Помешкав, я откинула капюшон. Лучше уж сразу. Не похожи эти ребята на представителей федеративных войск... Секунды ошеломления. Двое даже переглянулись.

— Но стрелять я умею, — бесстрастно предупредила я.

Поднявший руку поднял вторую и вышел так ко мне. Остановился шагах в трёх, едва я демонстративно покачала ножами... Высокий, сдержанный. Вглядывающийся в меня. Кажется, пытается сообразить. Но это трудно. Я поняла его замешательство. Поэтому патовую ситуацию попробовала на разрешение сама.

— А кто вы?

— Я тебя знаю, — внезапно сказал вышедший. — Ты была у Хантера.

Я отскочила было в сторону, когда ко мне под ноги бросился ещё один, прятавшийся сбоку, за катером. Но одновременно на меня налетел тот, пробовавший начать переговоры. Я здорово разодрала ему лицо, но навалившаяся толпа скрутила меня мгновенно. Единственное удовлетворение — окровавленные рожи большинства из них: неплохо поработала руками-ногами!

Переговорщик крепко прижимал меня к себе, пока двое, шипящие от боли (морды не просто расцарапаны, а разрезаны!), пытались меня разоружить. Когда метательные ножи, четыре длинных и два ПП оказались на валуне, державший меня спросил:

— Сама скажешь — всё? Или придётся обыскивать дальше?

— Берцы, — неохотно сказала я. Ещё не хватало распалять этих мужланов: не дай Бог дадут волю инстинктам...

Через минуту я очутилась на руках переговорщика — босая.

— Что дальше?

— Дальше мы входим на твой катер и летим к Хантеру. Если он жив.

— Вы уверены, что хотите именно к нему?

— Он арестован? Что с ним? Ты скажешь сама? Или...

Его лицо, усталое, заросшее щетиной, с ввалившимися от голода щеками, вызвало во мне нормальные, здоровые эмоции — чисто женские. Жалость и даже где-то сочувствие. Потерянные на чужой войне.

— Дай слово, что твои... твои парни ничего мне не сделают.

— ... Даю, — помедлив, отозвался он.

— Тогда поговорим на борту. Эрик, ты слышишь? — осведомилась я, и парни вздрогнули. — Открывай катер. Я пока сама не могу.

— А я не уверен, что ты в безопасности, — послышался голос Эрика по громкой связи вирта: его я включила, чуть только поняла, что без поддержки не обойтись. — Они меня слышат?

— Слышим, — угрюмо отозвался переговорщик, сначала встревоженно сдвинувший брови. — Чего надо?

— Мне надо, чтобы вы отвечали за свои слова. — Эрик выждал секунды, чтобы добавить: — Случись что с дамой, ответите жизнью. Это ясно? Дама — ваша гарантия безопасности, с момента как вы её обезоружили. Мы ведём съёмку происходящего, так что ваши лица зафиксированы.

— Ясно.

Я чуть не фыркнула. Теперь-то и мне стало ясней ясного, что эти восемь человек сейчас чуть не в панике и желают лишь одного: пропасть с поверхности Сэфа.

— Эрик, открывай. Не дай Бог на радары попадём. Экранирование я уже сняла.

Хантеровский бандит (будем называть вещи своими именами) внёс меня в открывшуюся дверь. Кажется, в космических суднах он ориентировался: сразу внёс меня в рубку и поставил на ноги уже здесь. Я без промедления села в кресло пилота. Он — рядом, обернувшись к остальным, которые быстро заполняли единственную каюту моего маленького катера. Первым делом, едва я закрыла двери, внешнюю и внутреннюю, уведомила незваных "гостей":

— Аптечка — на стене. Щит коричневого цвета. Рядом с продуктовым. Это щит красного цвета. На многое не рассчитывайте — там только пищевые пластины. Рядом же, чуть слева, — синий такой щит. Это для тех, кто хочет умыться. — И повернулась к переговорщику. — У вас есть считанные минуты, чтобы высказать свои пожелания, куда вы хотите. В отличие от Эрика, я человек миролюбивый (он невольно глянул на берцы, которые я начала надевать). Но нас вот-вот могут засечь. Итак. На какую планету?

— Где Хантер?

Я замолчала надолго. Вот как это всё объяснить постороннему человеку? Для меня-то происшествие с Хантером — из разряда обычных. А вот для них... Начну рассказывать — не поверят. Спросить о другом? Чтобы узнать подоплёку вопроса?

Спрашивать придётся очень деликатно: переговорщик насторожился из-за моего молчания. Кажется, он приходит к выводу, что Хантера на свете нет.

— Зачем вам к Хантеру?

Теперь переговорщик не нашёлся, что именно сразу ответить. Пока он собирался с ответом, я сообразила задать ещё один вопрос:

— Как тебя зовут? Меня — Ингрид.

— Марк, — нехотя сказал переговорщик. На взгляд, ему было лет тридцать с лишком, близко к моему возрасту. Но светло-русая щетина здорово старила его. Глаза тоже светло-серые — в кровавых прожилках. Давно не спал.

— Марк, давай начистоту. Почему ты хочешь к Хантеру?

— Он жив?

— Жив.

— Мы надеемся, что он... — начал Марк и осёкся.

— Что он скажет, что делать дальше?

— Да.

Снова задумавшись, я некоторое время смотрела на панель управления. Спохватившись, я сказала:

— Эрик, поднимаю катер. Координаты вывода из-под радаров давай.

— Ты уже определилась, куда направляется катер?

— Э-э... К Хантеру.

Марк напряжённо вслушивался в наш диалог. После моей последней реплики он перевёл тревожный взгляд на вирт, выложенный на панель перед нами. Ждёт ответа Эрика. Эрик отчётливо слышно хмыкнул.

— Они точно туда хотят?

— По дороге я объясню им ситуацию. На всякий случай предупреди Скального Ключа. И пусть Солнечный Шторм ждёт нас у моего коттеджа. Это можно устроить?

— Можно.

— Что это за... за... ситуация? — подозрительно спросил Марк. — Какой-то Скальный Ключ? Солнечный Шторм?

— Марк, ситуация с Хантером очень сложная. Прежде чем вы его увидите, у меня к вам несколько вопросов. Что вы собираетесь делать дальше? Ну... Вот вы улетаете с Сэфа. Как собираетесь жить дальше?

— Мы наёмники, — пожал он плечами. — Сменим документы и идём в любое бюро по найму. Ничего особенного.

Искоса глянув на него, я подумала не о том, о чём надо бы думать в первую очередь. Я подумала: сколько же эти восемь человек прятались в пустыне, после того как поняли, что местная война проиграна? Сколько времени они прятались здесь от общефедеративных войск, а главное — в надежде на что? Не легче ли им было сдаться на милость Содружества, если они всего лишь наёмники? Наверное, то, что я думаю, это женская логика. Мужчины рассуждают иначе. Как я недавно думала о Кирилле и потом сама же понимала, что поступать так, как поступает Кирилл, я не смогла бы. С моей-то привычкой к вольнице. С моей неупорядоченностью...

— А вы могли бы жить мирной жизнью?

— Хочешь сказать, Хантер стал мирным? — криво усмехнулся Марк, наблюдая, как мы начинаем подниматься в вихрях пыли.

— Да, в это трудно поверить, — задумчиво согласилась я. — Что бы ты сказал, Марк, получи возможность прожить жизнь наново? Совершенно новой личностью? Жизнь, полную мирных радостей? Жизнь, в которой нет места лишениям наёмника?

Он усмехнулся.

— Интересно было бы посмотреть на Хантера, живущего такой жизнью. Надеюсь, ты говоришь не о полном стирании личности? Слышал об этом.

— Не о полном, — подтвердила я. — Личность остаётся. Остаётся характер. Не будет лишь воспоминаний о старой жизни.

— Не поверю, чтобы Хантер согласился на такое.

— Хантер и не соглашался. Убери руки с пистолета. У него выбора не было. Он прилетал сюда, на Сэфа, и здесь его подстрелили. Ситуация была такая, что старая личность убивала Хантера. Приходилось немедленно решать вопрос с жизнью и смертью.

— Не понимаю — убивала, — хмуро сказал Марк.

— Сознание старой личности знало, что Хантер обязательно умрёт после всех тех ран, которые он получил. Если бы это сознание не убрали вовремя, он бы точно умер.

— И... зачем его... возродили?

— На планете не хватает мужчин, — подпустив в голос насмешки, ответила я.

Он молчал долго. Пока мы выходили из пространства Сэфа, пока я отдала ему несколько пищевых пластин, которые он с жадностью, ничего и никого не стесняясь, грыз, запивая питательной, хоть и невкусной жидкостью... И только когда мы вышли в космос, набирая скорость, он тяжело сказал:

— Мы сначала посмотрим, что собой представляет новый Хантер, а потом...

— Ты ручаешься за своих людей?