— Мы прекрасно знаем коммунистические общества, в которых реализован лозунг "от каждого по способностям — каждому по потребностям". Это дикарские общества Южных Морей. Но эти счастливые общества, живущие райской жизнью, не требующей труда, живущие дарами Природы, за которыми стоит лишь походя протянуть руку, погибли от столкновения с современной цивилизацией, основанной на самозабвенном и адском труде.
— Недалёк тот день, когда маленькая деталька в машине Джемса Уатта разрастётся и произведёт переворот в промышленном и сельскохозяйственном производстве. Я говорю о той знаменитой верёвочке, которая открывала нужный клапан, когда цилиндр приходил в правильную точку. Вполне можно представить, что механические люди Жака де Вокансона не только играют на флейте, а ещё и пашут, сеют, убирают урожай, работают на фабриках, извозчиками и машинистами. Да и не извозчиками, а шоффэрами, водителями — ибо автомобиль и трактор уже сейчас победили лошадь, как маленькие отряды Писсаро и Кортеса победили орды индейцев, только ещё высадившись в Америке. Писсаро и Кортес победили не тогда, когда они выиграли битву или захватили Монтесуму. А ещё тогда, когда каравела Колумба вернулась к родным берегам. С этого момента для индейцев всё было решено — их культура и их народ обязаны были сойти с исторической арены на задворки кулис. Потому что за конквистадорами была развивающаяся Цивилизация, а индейцы были представителями цивилизации застойной.
— Но в обществе, где весь физический и управленческий труд будут осуществлять роботы, где роботы будут учителями, полицейскими, мастерами и директорами фабрик? Не дай Бог, создадут робота-священника! Ибо уже сейчас в некоторых американских церквях начинают слушать проповеди по радио и через граммофон!
— Что будет делать человек?
— Если он не сможет стать выше робота, если он не найдёт такую работу, которая необходима для существования общества и не по силам роботу — человек переродится в элоев, в домашних животных, живущих при роботах из жалости или для развлечения.
— ... Но это всё дальнобойная лирика, — Император улыбнулся, давая понять, что пока что к его словам стоит, конечно, отнестись серьёзно, — но исполнять что-либо ещё рано.
— А вот злоба дня. По уточнённым исследованиям нашего Бюро политико-экономической разведки (ПЭР), война может продлиться от двух до пяти лет. Это означает, что никакие сверхусилия и громкие победы не дадут желаемого мира. Тем более, не случится прочного и долгосрочного мира.
— Поэтому нам следует преобразовать нашу хозяйственную, политическую и военную жизнь к новым условиям. Условиям постоянной войны либо острой военной опасности.
— Сейчас нам придётся российский народ превратить в лучшего работника, воина, инженера, агронома и учёного Европы и мира. А для начала требуется этот народ накормить, обуть-одеть, обеспечить его здоровье телесное и душевное, и научить не только читать и писать, но и пользоваться логарифмической линейкой и таблицами сопротивления материалов. А также — научить изобретать. Обретать из-себя, а не из-вне. Создавать столь новое, что не имеет никакого аналога в природе или у иных народов. Ну и, разумеется, полезное одновременно для души и тела, отдельного человека и народа в целом, а не новое ради новизны.
— Если выражаться более точно и строго, то мы, власть России, должны не выполнить всё перечисленное, а организовать народную энергию, народную работу на выполнение этих задач.
— Поэтому, товарищи, мы будем прорабатывать пятилетний план развития нашего хозяйства. В том числе исходя из того печального факта, что возврата к "чистому" миру в ближайшую сотню лет не предвидится — нам предстоит минимум гонка вооружений, изобретений и технологий в области военной. Так что приступать мы можем прямо сейчас, не дожидаясь окончания войны. И, несмотря на лозунг "Всё для фронта, всё для Победы", не отказываясь от этого лозунга, в первую очередь мы должны обеспечивать сохранение и приумножение нашего народа.
— На настоящий момент наши потери в войне составили убитыми и без вести пропавшими: свыше 600 000 человек, ранеными с частичным сохранением трудоспособности два миллиона человек, нетрудоспособными инвалидами около полумиллиона человек. Ещё приблизительно два миллиона находятся в плену и мы имеем нормальные шансы получить их при определённых условиях обратно. Итого полные безвозвратные потери Бюро оценивает в полтора миллиона мужчин, по семьсот пятьдесят тысяч за год войны.
— Общий прирост нашего военнообязанного населения оценивается в полтора миллиона мужчин в год. Цинично говоря, мы можем позволить себе ещё одну такую войну... Через двадцать лет.
— Полагаю, следует действовать подобно Петру Великому. Он развивал полки нового строя и параллельно активно использовал полки старого строя. Он в острых ситуациях не брезговал закупками за рубежом, но стратегически развивал собственную промышленность, образование и науку. Соответственно, каждую нашу задачу мы будем проверять не только на насущность, но и на долгосрочную выгоду. Каждое решение должно принести не только ответ на текущие задачи, но и дать результаты в отдалённой перспективе. Поэтому мы будем учиться создавать и прорисовывать образ Будущего. Создавать, не копируя опыт Запада, а синтезируя и развивая опыт всего мира.
— За работу, товарищи!
* * *
Журнал Мурзилка, 1919 год. Про дельного человека Фому.
Жил да был на свете Фома. По прозвищу, как вы догадываетесь, Неверующий. Не потому, что в Бога не верил — а потому, что всё любил перепроверять самолично.
Ну не всё подряд, конечно. Хотя что мог — перепроверял!
Ещё мальцом Фоме старший брат Пётр сказал, что от их дома до дома его друга, тоже Петра, в соседнем селе — ровно три версты. Тогда ещё вёрстами меряли, а не километрами. В версте числилось полторы тысячи аршин, или 1066.8 метров. Фома и решил проверить!
Сначала проверял шагами. Потом упросил отца проехать до петрова дома на телеге, а сам считал, сколько раз колесо сделает полный оборот. А длину обода колёсного он померил портновской лентой, что взял у деда. Лента была в русских вершках и дюймах...
В общем, так и спорили Фома с Петром, пока по наказу Государя не приехал в деревню землемер, из военных артиллеристов. С Георгием, с трофейным биноклем — всё, как полагается офицеру. Ну, про его историю и подвиги мы вам расскажем в следующих выпусках, а сейчас-то про Петра и Фому.
Мальчишки за землемером бегали и помогали ему в работе. Фома-то, как меньший, больше показать что да где, где тропинка покороче, где ягода послаще. А Пётр — тот уже и показания в журнал мог ответственно записывать! Не путал уже тангаж с азимутом...
29-го июня. Среда. "— Первыми будем вешать адвокатов и велосипедистов! — А велосипедистов-то за что?!"
С начала наступления армий Брусилова с 22 мая по 27 июня взято пленных: 5620 офицеров и 266000 ниж. чин. и захвачено 312 орудий и 866 пулеметов. Погода была хорошая, немного прохладнее. После завтрака принял Шуваева и Сазонова. Прогулка туда же — купался. В 6Ґ принял Трепова. Вечером усиленно занимался.
При всём моём уважении к ИВС, завязанном на результаты его деятельности, вопросы к этой самой деятельности также сохранялись. Основными из них были два: "цена" и "качество". С ценой типа пицотмиллионовличноумученных можно было спорить или соглашаться, но вот мой личный счёт обсуждению не подлежал. Из трёх моих дедов, двоих родных и одного двоюродного, я застал только одного. Пораненного полутораногого майора в отставке, служившего где придётся, лишь бы здоровье позволяло. А относительно двоих других — семье было примерно сообщено название территории, на которой их воинская часть перестала быть. И это уже конкретные и личные претензии к управленческим талантам Вождя.
Вообще, рассуждая из 1916/2016 года, видя воочию, с чем Иосифу Виссарионовичу приходилось начинать и к чему мы-таки не без его участия пришли, отдавая должное во все стороны горизонта... говоря как управленец с манагерами, я бы сказал о самой провальной его теме. Теме под названием "кадры".
Несмотря на то, что он рулил подготовкой и отбором кадров более сорока лет, всё отобранное лично им — не выдержало даже первого испытания. Не прошло даже недели после его смерти, а все без исключения "соратники ближнего круга" предали и его дело, и его память.
Я сказал все, без исключений. До появления здесь историей как набором фактов я интересовался весьма слабо, но вот историческими фигурами, которых можно отнести к продуктивным ТОР-меджерам — ими я занимался существенно внимательнее. В том числе и в историческом разрезе. Чисто профессиональный интерес.
"Верный рыцарь Сталина"... Да, да, именно Лаврентий Павлович... Был первым инициатором пересмотра недавних решений Вождя, от политических типа "дела врачей" и до экономических — отмены Сталинского плана преобразования Природы. Я уже молчу о том, что именно Берия был первым развенчателем "культа личности" и инициатором "пересмотра и исправления перегибов". По большому счёту — ничего нового. Довольно частый случай, когда исполнительский профессионализм — сам по себе, а "ум, честь и совесть" — отдельно. Стремление упростить себе задачу управления путём упрощения управляемого общества, упрощения как организационного и информационного, так и вульгарно-материального.
Так что в карточке Иосифа Виссарионовича присутствовала жирно подчёркнутая фраза: "не дозволять формировать под себя команду, пусть работает с чужими кадрами". И первыми "чужими кадрами" будут, наверное, кадры мои...
...
Но политиком в смысле чутья и организатором-мобилизатором Иосиф Виссарионович был отменным. Поэтому пренебрегать его кандидатурой в условиях жесточайшего кадрового голода, и тем более — делать из него врага, — это было бы в корне неэффективно. Поэтому мы с Иосифом Виссарионовичем немного посидели над черновиками его Конституции, а потом я пригласил подающего надежды юношу, будущее светило российской юриспруденции... жаль только, что с обвинительным уклоном, но — кому на роду написано питаться мясом, в виде вегетарианца становится стократ опаснее. Так что — ядерную реакцию лучше держать под контролем, чем загонять в критический объём...
— Здравствуйте, Андрей Януарьевич! Знакомьтесь, товарищи — Андрей Януарьевич Вышинский — Иосиф Виссарионович Джугашвили, Сталин. Думаю, как соратники по партии с общим названием, заочно вы уже знакомы.
"Соратники" с весьма кислым видом пожали друг другу руки и пробормотали дежурные любезности типа "внимательно прочёл вашу статью" и "весьма хотел бы обсудить ваши тезисы".
— Товарищи! Я пригласил вас как знающих, подготовленных и минимально зашоренных людей, для того чтобы обговорить один важнейший вопрос будущего России. Речь идет о Конституции как основополагающем документе. Так или иначе такой документ необходимо принять, и вполне возможно — ещё до окончания войны, буде она затянется. Ибо в современном виде устройство России и описание этого устройства не отвечают практически никаким потребностям текущего момента и вызовам времени.
А.Я.Вышинский. Император и враги народа. Воспоминания. АИ, 1954 год, издательство "Яуза".
Основы современной российской судебной системы были заложены на одной из первых моих встреч с Императором. Приглашение в Кремль пришло, разумеется, неожиданно. Ни я, ни мои друзья и знакомые, ни тогда, ни после не могли понять, каким образом Императору удавалось выбирать столь перспективных людей из общей, казалось бы, однородной, массы...
"Сам себя не похвалишь — кто ж тебе поверит? Любил, любил себя Андрей Януарьевич... и умел эту любовь показать и себе, и окружающим. Но, у всех свои недостатки — лишь бы это не мешало выполнять Дело..."
К этой системе Императора все, кто его окружал, привыкали достаточно быстро. Хотя первое время такая схема интеллектуальной работы казалась совершенно революционной и вызывала массу вопросов — зачем?
Обычно Император начинал разговор с некоторого размышления весьма философского и отвлечённого, на первый взгляд, характера. Но буквально через пять минут следовал чёткий и конкретный вопрос, или список вопросов, на который следовало отвечать сразу. Причём впоследствии этот ответ чаще всего оставался лишь базовым сырьём для решения, так что относительно его полноты и точности можно было особо не беспокоиться. "У нас не экзамен по математике, товарищи, а я — не профессор", — часто говорил Император новичкам, вводя их в курс дела.
Однако, разумеется, отвечать следовало по делу и по смыслу. Яркие каламбуры и красивые парадоксы были приняты на отдыхе и во время разговоров за обедом, но в работе предпочтение отдавалось чёткому изложению сути — сути знания, или сути своего мнения, представления на данную тему. Но более всего Император не любил бравурности...
...
— Любой закон имеет два существенных недостатка.
— Во-первых, он записан человеком. На человеческом языке. Даже Законы Моисеевы — были продиктованы Господом, записаны Пророком... на языке безграмотных кочевников-скотоводов. И что мы видим сейчас, на пороге третьего тысячелетия от Рождества Христова? Нам подсовывают в качестве божественного правила — всего лишь грамматику и синтаксис народа, у которого и письменности-то вне жреческого сословия не водилось!
— Во-вторых, любой закон из прошлого нацелен в будущее. Как бы мы ни старались — принятый вчера закон собирается регулировать жизнь завтрашних людей. "Мёртвый хватает живого". Неудивительно, что каждое новое поколение норовит отменить старые законы... и с маниакальным упорством заставить следующие поколения исполнять свои, "новые" законы.
— Поэтому если говорить о законах, то реальными законами являются только те, которые действуют независимо от воли и решений человеческих здесь и сейчас. Это — законы Природы и Божьи законы. Их следует изучать, открывать, формулировать всё точнее и лучше... а применить — они сами себя применят.
— С другой стороны — есть великое счастье человека, стать орудием Промысла Божьего. Стать на сторону закона Природы. И в первую голову — орудием суждения, разъяснения закона, а не исполнения. То есть Судья стоит многим выше, чем все прочие участники процесса.
— Чем же должен руководствоваться Судья в своих решениях?
— Уж только не писаным законом! Ибо, с иной стороны рассматривая писаный закон, мы видим, что решение судьи "от закона" является произведением трёх субъективных мнений.
— Мнения законодателя, которое давно устарело...
— Мнения судьи относительно ситуации — какой из законов к ней подходит.
— И опять же мнения судьи относительно толкования воли законодателя. Последнее уже ни в какие ворота здравого смысла не пролезает.
