Перевожу взгляд на Анубиса и Хани, удивленно замирая: блондинка придавлена грудью к полу коленом стража, а ее левая рука заломлена назад. На лице — выражение досады, но нет и следа боли. Облегченно выдыхаю: значит, Анубис просто тренировался, показывая все ее слабые и сильные места. Словно в подтверждение моих мыслей страж резюмирует:
— Не справилась. Погибли и целитель, и некромант из спайки. Вопросы есть?
Хани отрицательно качает головой, зато меня распирает от любопытства, да и просто за подругу обидно:
— И что это такое было? — смотрю, как потихоньку страж отпускает Хани. — Показательное избиение младенца?
— Для младенца у вашего воина достаточно приличный потенциал, — вынужден признать Анубис. — Однако в свете открывшихся обстоятельств защитить вас она все равно не сможет. Воин, — он смотрит вниз на распластавшуюся у его ног блонди, — на маты и отдыхать. Десять минут перерыва.
— Каких таких обстоятельств? — настораживаюсь я.
— Грань утрачивает стабильность, — холодно сообщает страж. — Души предпринимают попытки прорваться сквозь места с самым тонким слоем межмирового эфира. В свете этого работать вам станет на порядок тяжелее. И за Гранью оказался еще один нефилим, Рен.
— Последний... — обреченно шепчу я.
— Судя по тому, что я видел в праздник Воскрешения и сейчас, — страж выразительно смотрит на меня, — для тебя это может оказаться и вполне последним разом. Поэтому, — он жестом приглашает Сури занять место рядом со мной, — во время возвращения твои напарники должны сделать все возможное для успешной реанимации.
— Даже так? — горько усмехаюсь я.
— Лично мне ты за Гранью совсем не нужна, — неожиданно, хоть и криво, улыбается страж. — Так что давай попробуем по максимуму выжать из вашей спайки.
— Но Сури больше не с нами, — возражает Хани, потихоньку поднимаясь после отдыха: перерыв заканчивается.
— Кейн справится на порядок лучше, — уверенно отвечает Анубис.
— И что мы должны делать? — интересуется Сури.
Я смотрю на замученную Хани и понимаю, что медитация затянулась надолго. Раз уж Сури почтила нас своим присутствием, то Доминик, по меньшей мере, сейчас должен быть или под действием снотворного, или на добровольном послеобеденном сне. Мне-то, в сущности, все равно, моя работа в спайке самая короткая, но и самая энергозатратная. Сури требуется максимальная сосредоточенность. Хани, впрочем, тоже. Для чего же устроил собрание язвительный страж?
Вопрос висит в воздухе, и Анубис не торопится на него отвечать, обводя нас троих злорадным взглядом. Потом отходит от Хани и с интонацией серийного маньяка произносит:
— Самое интересное!
Хани инстинктивно оказывается рядом со мной, Сури следует ее примеру незамедлительно. Все вместе мы настороженно смотрим на стража Грани, который внезапно азартно улыбается, отчего оскал выходит зверским, и информирует:
— Возвращение души в условиях, приближенных к естественным!
— Что он имеет в виду? — хмурится Сури, но ответ на вопрос больше не требуется.
Внезапно пространство спортзала начинает меняться: вместо привычных стен появляется сплошное серое марево, изредка прорываемое всполохами огня от разрывающихся то тут, то там магических шаров. Проскакивает мысль, что тут делают боевые маги, которых обычно посылают в горячие точки развираться с ситуацией, но я не даю ей развития, поскольку слышу рядом почти истошный вопль Хани:
— Да вы все совсем с ума посходили?! Страж, да еще и маг-иллюзионист?! Да в гробу я видела такие тренировки!
— Для расширения твоего кругозора, Хани, — строго и немного насмешливо отвечает на выпад мужчина, — смею заметить, что стражи магами не являются: мы не раскрываем в себе дара, мы с ним рождаемся. И иллюзия входит в арсенал приемов, помогающих бороться с некоторыми непримиримыми противниками на той стороне Грани, считающими, что перешли черту не в то время и не в том месте.
Я злорадно усмехаюсь: становится приятно оттого, что не одна я пострадаю от чрезмерной увлеченности Анубисом своей работой. Справедливость должна быть во всем. Равновесие!
Сури собирается и достает из плечевой сумки набор инструментов, кровожадно глядя на стража:
— Ложитесь, пациент! Все равно никого толкового на эту роль я больше не вижу...
Анубис встречает предложение с хмурым видом, однако подчиняется, на ходу предупреждая:
— Естественные условия подразумевают под собой приближенные к армагеддону, так что на месте воина я бы не расслаблялся, — будто в подтверждение его слов с грозового неба срывается молния и летит прямо в нашу четверку.
От испуга я зажмуриваюсь. Не хотелось бы, пусть и с угрозой смерти в ближайшее время, этот момент все-таки застать раньше срока. Однако проходит минута, другая, а неожиданного окончания бытия не наступает. Я открываю глаза и вижу, почему произошла отсрочка неминуемой гибели: Хани стоит посреди защитного купола, охватывающего нашу четверку, подняв глаза к небу и удерживая защитную конструкцию дрожащими от усилий руками.
— Неплохо, — ехидно комментирует спасшего положение воина, — но ты потратила слишком много усилий, хотя, если бы начала плести защиту раньше, быстрее бы сориентировалась. Да и сколько вообще сможет выстоять твой купол при такой отдаче? — снисходительно добавляет он.
— Продержу столько, сколько потребуется, — без тени сомнения в голосе произносит Хани. — Делайте, что нужно!
Анубис переводит взгляд на меня:
— Ходящая, твоя задача — в максимально короткий срок вытащить отмеченную руной возвращения душу и вернуться сюда. Осирис предупрежден, но его пост пройти обязательно. Поторопись — это в интересах твоих напарниц.
Я молча киваю, рассматривая колыхающиеся рядом со мной куски полотен Грани. Нужный нахожу почти сразу, он, как и всегда, отличается небольшим сдвигом относительно висящих строго вертикально остальных. Не раздумывая, отвожу в сторону и ныряю в эфир. После почти недели бездействия, три дня которой провалялась без сознания, погружение в граничную ткань вызывает в душе настоящий восторг. Я соскучилась по работе! Нет сейчас в мыслях ни тревоги за очередного попавшего на изнанку нефилима, нет раздумий о Тео, непонятно как ведущем себя по отношению ко мне, и даже странное притяжение к ирису оставляет тело и душу. Наверное, изнанка — и есть моя стихия, раз за ней не остается ничего, кроме работы, к которой так стремится сердце.
Мне нужно к Осирису. Его пост должен быть где-то рядом, думаю я, когда в голове раздается мягкий, чуть хрипловатый голос стража:
"Добро пожаловать, маленькая! Я успел соскучиться по тебе... Все хорошо?"
"Если ты о возвращении с того света, то да, вполне, — улыбаюсь собственным мыслям. — Только мне сейчас нужно поскорее найти необходимую душу, иначе Анубис спустит три шкуры с девочек снаружи".
"Тогда поторопись, — отвечает Осирис. — Если он разозлится, тренировка может оказаться бесконечной..."
"Поняла", — отвечаю я, и тут же показывается пост стражей.
Осирис ласково улыбается, и я приветствую его кивком головы. Прохожу мимо — времени в обрез, я, конечно, доверяю Хани, как самой себе, но подставлять подругу лишними копаниями тоже не хочется. Я должна как можно скорее найти душу, отмеченную руной.
Из уроков Агазона я помню, что руна возвращения одевается не на целые души, а на частички, которые по тем или иным причинам внезапно оказываются за Гранью. Тут же вспоминается сравнение со своей собственной — именно по этим письменам Тео, скорее всего, и смог собрать раздробленные кусочки в одном месте и потом вернуть мне. Сама руна ничем не примечательна, после нанесения на частицу души она растворяется в светящемся облачке энергии, однако визуально определить наделенный печатью сияющий шар можно по опоясывающей его "восьмерке" из такой же основы. То есть, создается ощущение, словно это защита, не дающая раздробиться кусочку на более мелкие.
Зову пленницу, и она не заставляет себя ждать: видимо, слишком велико желание хозяина оказаться снаружи. Протягиваю руку, и она моментально впитывается в кожу. Теперь можно и на выход...
Возвращаюсь к Осирису, он как-то странно смотрит на меня, пока в голове не раздается его голос:
"Ты светишься голубоватым сиянием, Рен. Анубис что, часть своей души для тренировки пожертвовал?"
"До твоего вопроса я как-то об этом не задумывалась", — с улыбкой пожимаю плечами.
"Ты чем-то его разозлила?" — недоумевает страж.
"Если только из-за того, что вместо спокойного начала отпуска ему пришлось явиться на собрание под предводительством главы Совета Магов...а почему ты спрашиваешь?" — в голове рождается подозрение, что настоящая кара тренировки вскоре для меня настанет.
"Просто души стражей нелегко разделяются на части, — задумчиво смотрит на меня Осирис. — Поэтому и возвращать душу телу будет на порядок тяжелее".
"Я поняла", — киваю, подходя к границам эфира.
"Удачи, маленькая, — шелестит его голос, и я в последний раз оглядываюсь, чтобы помахать рукой на прощание. — Передавай привет Хани, я скучаю по ней..."
Реальность оказывается немного хуже, чем я подозревала, и, хотя за Гранью я пробыла, в общей сложности, не более десяти минут, здесь, в мире живых, успели за это время порядком истощиться силы моих защитников. С Хани градом течет пот, но упрямое выражение лица не дает никаких сомнений в том, что простоит она, действительно, столько, сколько нужно. Сури напряженно замерла над лежащим Анубисом, который явно потешается над ситуацией. Тут уж не могу сдержаться и злорадно усмехаюсь, обращаясь к целителю:
— Режь ему руку, — и указываю на стража.
Анубис, понимая, что я или догадалась, или Осирис — а по глазам его напарника ясно, что именно эта версия превалирует — подсказал, кривит губы в усмешке. Глаза Сури становятся похожими на два одинаковых идеально круглых блюдца, но я, не обращая внимания на то, что целитель явно мешкает, повторяю:
— Режь, там была частица его души!
— Самоубийца, — зло цедит Хани, ненадолго оборачиваясь.
— Нет, это просто очередная его подлянка, — сдаю стража без тени сожаления. — Возвращение его души нам еще поперек горла встанет!
— Тогда не медлите, — оскал Хани напоминает улыбку крокодила, — потом я ему припомню все мышкины слезки!
Сури наконец-то отмирает, принимаясь за работу, и делает тонкий разрез на запястье стража. Я дублирую действие со своим, достав изящный ножичек, а затем опускаясь ближе к целителю и лежащему рядом стражу. Кровавые ниточки соединены...и вот тут начинаются ягодки.
Боль приходит незаметно. Как раз тогда, когда лезвие покидает рассеченную кожу, а душа стража пытается вырваться на свободу. Словно исчезновение металла служит отправной точкой для начала истязания моего организма. А потом накатывает волнами, грозя перерасти в цунами. Душа слишком неохотно покидает тело, и я чувствую, как на переправку уходят последние силы.
Сереющее лицо Сури пробует оставаться невозмутимым. Я выдавливаю улыбку, давая понять, что все хорошо, хотя только чудом удается не закричать. Не хочу тревожить Хани: ей под градом осыпающих нас магических шаров сейчас приходится хуже всего. Продолжаю терпеть, пока душа стража полностью не оказывается в теле.
И в это самое мгновенье кошмар вокруг нас внезапно прекращается. И в наступившей тишине зала раздается разозленный рык Теодора:
— Анубис, ты перегнул палку!
Хани, смотря куда-то в сторону, облегченно выдыхает и роняет защитный купол, мешком оседая на пол. На ее лице блуждает счастливая улыбка. Никогда бы воин не признался в том, насколько тяжело далось это испытание, но я вижу по постепенно закрывающимся глазам: держалась она из последних сил.
А потом меня саму перестает интересовать абсолютно все, что творится вокруг. Потому что я начинаю терять сознание. Не оттого, что опять оставила на изнанке частицу души, нет: с этим, как раз, все в порядке, и чувствую я себя превосходно. Но вот болевой шок оборачивается тяжелой усталостью, с которой я не в силах бороться. Успеваю только повернуть голову в ту сторону, куда совсем недавно смотрела Хани, и наткнуться на щемящее душу беспокойство в глазах Тео, поселившееся там, даже несмотря на тон, с которым тот обращался к грозному стражу. Некромант подлетает ко мне прежде, чем я начинаю падать на бок в обморок, бережно подхватывая и (кожей чувствую!) буравя взглядом Анубиса, которого сейчас заштопывает Сури.
— Хочешь предложить вместо моей свою душу для тренировки? — ехидно отзывается тем временем Анубис. — Особенно после того, как напитался силой, да, Теодор? Я всего лишь показал им условия, при которых придется возвращать последнего нефилима.
— Катись к черту! — зло сплевывает Тео, и в следующее мгновение я чувствую, как со мной на руках начинают подниматься.
Заняв устойчивое положение, делает небольшой разворот в сторону, и я догадываюсь, что сейчас некромант проверяет состояние нашего воина и бывшего целителя.
— До дома доберетесь? — спрашивает он, и в ответ слышится уставший голос Хани:
— Не переживай, завтра будем, как новенькие, — она внезапно закашливается, и я слышу шорох, который определяю как передвижение Сури на карачках в сторону Хани. Что-то сейчас сделает со спазмами в легких, догадываюсь я, и в подтверждение слышу голос целителя:
— Все нормально, я о ней позабочусь. Анубис, надеюсь, не будет сильно переживать, если мы не станем больше составлять ему компанию...
— Все трое завтра ко мне на осмотр, — безапелляционным тоном на прощание говорит Тео.
— А ничего, что у нас тут как бы целитель? — ехидно интересуется Хани, несмотря на слабость в голосе.
— Я же тебе говорила, куда можно деть мой диплом, если сравнивать с Кейном, — напоминает Сури, но Тео только повторяет свои слова:
— Жду вас, — после чего я ощущаю легкое дуновение ветра и понимаю, что осуществлен очередной телепорт из спорткомплекса ко мне, скорее всего, домой.
Невольно думаю о том, как бы поставить защиту от таких вот спонтанных и совершенно неприемлемых появлений некроманта у себя в квартире. Запоздало вспоминаю, что с его уровнем дара подобный фокус вряд ли удастся провернуть. И вот этот самый уровень мне и хочется проверить. Только приоткрыть завесу, глянув на его ауру. Слегка упростить задачу решения системы уравнений со многими неизвестными. И момент подходящий... Как так может быть, что за Гранью его душа четко просматривалась как носитель некромантии, а сейчас, по возвращении, Теодор уже и целитель, и телепорт, и менталист, и Творец знает, сколько еще талантов припасено для особого случая!
В тот момент, когда Тео бережно устраивает меня на кровати, наконец-то решаюсь открыть глаза с целью рассмотреть ауру мужчины. Я могу. Неважно, живой передо мной человек или духовная составляющая. Это один из первых уроков, который заставил меня усвоить Агазон. Чтобы я всегда понимала, кого смогу вернуть, а кого лучше оставить для более подходящего для этого дела мага. Чтобы была готова ко всему...
Но то, что предстает передо мной сейчас, заставляет судорожно глотнуть воздух и тут же зажмурить глаза. И осознать, что увидела именно то, чего боялась больше всего на свете. Как, как, в таком случае, я могла вытащить его вместе с Домиником? Как не умерла на первом шаге в качестве носителя двух настолько сильных душ?
