Призрачный бал

Вдруг навстречу им выскочил доносчик Сашка и завертелся под ногами. Вылитый шакал, разве что хвоста нет, чтобы по земле мести.

— Все готово, хозяин, — он бросил на Варвару затравленный взгляд и, сгорбившись, поспешил вперед, освещая факелом дорогу.

Вскоре послышались чавкающие звуки ударов и едва различимые стоны. У Вари сжалось сердце от страшного предчувствия. Она не хотела думать о том, куда ведет ее граф, но звуки становились все громче. Когда их группа вошла на конюшню, Варя увидела двух здоровяков, избивающих плетьми Захара. Он висел на веревках, привязанный за руки к двум столбам и, уронив голову на грудь, только едва постанывал.

— Дмитрий! Я буду твоей! Только отпусти его! Дозволь проститься! Останови их! Они же забьют его до смерти! — Варвара молитвенно сжала руки, а когда граф крикнул холопам: "Довольно!", бросилась к любимому. Принялась целовать, гладить по лицу, шептать заговор на снятие боли.

Верно ведьма говорила, что бремя отнимет силы. Вот и не могла она ничего сделать, пока была беременна сыночком, а тут словно изнутри сила начала подниматься, возвращая вместе с собой и память на нужные заклятия. Захар открыл глаза, попытался улыбнуться, но лишь болезненно поморщился. Из рассеченной губы побежала струйка крови.

— Дмитрий Алексеич, что же ты дозволишь им при тебе миловаться? — Сашка-прихвостень вертелся тут же, преданно заглядывая хозяину в глаза.

Граф ничего не ответил, но сделал знак мужикам, чтобы они оттащили Варю в сторону. Захар дернулся, но распятый путами, только злобно рыкнул.

— Дмитрий, отпусти его, — Варя забилась, словно птичка, попавшая в силки, — он ни в чем не виноват. Ты ведь на меня злишься, вот и наказывай меня.

— Всему свое время, — спокойно ответил граф и достал из-за пояса блестящий пистолет. На бледном лице Воронцова заиграла безумная улыбка. — Мне было важно посмотреть на твое поведение, когда увидишь, как избивают это ничтожество. Знаешь, я до последнего думал, что все можно исправить. Прощения у тебя просил, унижался. Я ведь на самом деле тебя люблю, — он запнулся, — люблю? Теперь уже и не знаю.

— Да что же ты с ними церемонишься, Дмитрий Алексеич? — снова вклинился Сашка. — Вон в речку их обоих, и дело с концом. Это же какой позор, невеста в день помолвки с другим миловалась. Что люди скажут?

— Молчать!

Граф подошел к вмиг притихшему слуге. Посмотрел ему в глаза, а потом влепил такую затрещину, что тот упал на землю, обиженно сопя и потирая ушибленную щеку.

— Я сам решу, что мне делать, и всякий пес мне не указ! А кому растрепишь — сам на корм рыбам пойдешь! Вместо того чтобы тут околачиваться, лучше иди, занимайся балом, как я и приказал! Праздник — будет!

Высказавшись, граф будто забыл о Сашке и подошел к Варваре.

— Ты сама не оставила мне выбора. Если я захочу, никто не узнает, что я с вами сделал. Еще и жертвой меня посчитают: несчастный граф, невеста сбежала с любовником. Какая трагедия! Утешусь в объятиях новой служанки, и всех делов.

Вдруг среди чистого неба прогремел гром, а ветер с силой ударился в заходившие створки ворот.

Граф на это только улыбнулся.

— Гневаешься? Это хорошо! Почувствуй, как это, когда не можешь получить то, что хочешь всем сердцем!

— Дмитрий, дай нам с Захаром уйти. Гостям скажешь, что выгнал меня вместе с сыном. Они ведь за спиной у тебя шепчутся, что ты простолюдинку в дом привел и не постыдился!

— Э, нет, дорогая, сына я тебе не отдам. Это мой наследник, плоть от плоти. Кровь Воронцовых не разбавить какой-то там потаскухе. Он никогда не узнает, кем была его мать. А вырастет, скажу, что ты умерла при родах и я, как ни старался, не смог ничем тебе помочь. Но! У тебя все еще есть шанс вырастить его самой!

Варе стало жаль графа. Привороженный, омороченный, он и сейчас ей верил. Надеялся на раскаяние и повиновение.

— Сашенька не твой сын. — Слова тяжелыми камнями упали к ногам графа.

— Врешь! — Он больно схватил ее за подбородок. — Это мой сын! Мой! Ты от бессилия и злобы сейчас это сказала, ведьма. Признайся, ведь я прав?

— Прав? Что ж, будь, по-твоему, Дмитрий, — устало усмехнулась Варвара. — Можешь обманывать себя сколько угодно, только правда от этого не станет другой.

Граф вдруг, как в припадке, задрожал, стиснул виски руками, на миг крепко зажмурил глаза и, издав не то рык, не то стон, направил пистолет на Варвару. Мужики, удерживающие ее, бросились в стороны.

— Это неправда, — наконец выпалил он, — я не верю! Ты просто любишь его, босяка, вот и говоришь мне сейчас все это. Думаешь, я тебя с ним отпущу? Ты моя! Навсегда!

Его рука с зажатым в ней оружием сильно дрожала. И в этот момент послышался игривый голосок, а в конюшню, растрепанная от ветра, вошла одна из приглашенных дам. Веселая вдова, сильно за сорок.

— Дмитрий Алексеевич, голубчик, куда же вы ушли? А я жду вас на танец. Слуга сказал, что вы тут. Надеюсь, ваша невеста не... — наконец ее глаза свыклись с полумраком, и из накрашенного рта вырвался пронзительный крик. — Ой, боже милый! Да что же вы это делаете, изверг?

Граф, не опуская пистолет, развернулся на голос, раздался выстрел, и гостья рухнула как подкошенная.

— Боже! Что я наделал! — граф, причитая, подбежал к лежавшей женщине и тут же развернулся к Варваре. — Это все ты!

Быстрым шагом он вернулся к ней и, с размаху влепив пощечину, принялся трясти ее за плечи, вопя как безумный:

— Ведьма! Что ты со мной сделала?

Захар, превозмогая боль в разодранной плетьми спине, задергался в путах в надежде освободиться. И тут Сашка, все это время прячущийся в тени стен, прыгнул к нему с ножом и принялся пилить ножом веревку.

Он не слышал, как подошел и бросился на него один из палачей графа. Лезвие соскользнуло с веревки, скользкой от крови, и с чавкающим звуком вошло под ребра Захару.

И тут второй детина сбил Сашку с ног.

Сашка упал, едва слышно скуля.

— Я не хотел! Не убивайте меня! Я не хотел!

— Зато этого хотела судьба! Ты все правильно сделал! — К ним подошел граф, волоча за собой вырывающуюся Варю и приказал враз отступившим парням. — Разрежьте путы.

Тело Захара мешком рухнуло в солому, но он был еще жив! Варя чувствовала это, как ощущала каждой клеточкой своего тела затухающее биение его жизни. Вдруг оказавшись свободной, она бросилась к истекающему кровью Захару. Упала рядом с ним и трясущимися руками положила его голову себе на колени.

— Захар, миленький, потерпи, я сейчас. — Она накрыла одной рукой его лоб, а другой — рану, из которой торчала рукоять ножа, и едва слышно зашептала слова заклинания. Сбилась. Снова начала, но другое. В голове роились их тысячи: заговорить кровь, спасти от недуга смертельного, оберечь от оружия... Но как она не старалась, сила не шла ей на помощь. А что такое заговоры без силы? Пустые слова...

Зря она пришла к ведьме...

И в графский дом пришла зря...

Лучше бы они колесили по дорогам, веселя толпу, но были бы живы!

Горячие слезы, что текли, не переставая, и падали на лицо Захара, сделали больше, чем ведьминские пустые слова... Он вдруг открыл глаза и едва слышно выговорил.

— Не надо, — на губах запузырилась кровь, — прости меня, Варенька. Не смог я тебя защитить и жизнь дать хорошую. Одна ты теперь осталась, ухожу я.

— Захар, не смей! Слышишь? Нам сына на ноги ставить надо! Ты обещал дом построить. Обещал же!

Но Захар уже не слышал, глядя на нее широко раскрытыми потухшими глазами, точно хотел унести с собой ее любимый облик.

Варя держала его голову и молча раскачивалась из стороны в сторону. Ей хотелось выть, сдирать с себя кожу, чтобы избавиться от боли, которая разрывала изнутри, но ни звука не шло из пересохшего рта.

— Все. То, что разделяло нас, — исчезло! — Граф подошел ближе и, поигрывая пистолетом, вздохнул. — Это высшие силы хотят, чтобы мы были вместе! — Он обернулся к слугам и приказал. — Избавьтесь от мертвечины, а ты пойдешь домой. Переоденешься и спустишься. Нас гости ждут.

Варя послушно сложила голову Захара с колен на солому и взглянула на графа.

— Сейчас, любимый! — Ни боли, ни страха. Только пустота, в которой свила себе гнедо безумная ярость и родилась желанная месть. Одним движением вырвав из тела Захара убивший его нож, Варвара вскочила и пантерой бросилась на Воронцова.

Выстрела Варя не слышала. Только почувствовала боль, выбившую из легких воздух. Ноги ослабели, и она упала. Перед глазами плыла сизая дымка, сквозь которую Варя видела бледное лицо склонившегося над ней графа. Шрам на его лице едва заметно подергивался, губы дрожали, а по щекам текли слезы.

Слова родились сами.

— Быть тебе не живым и не мертвым, пока я сама тебя не прощу! Пока не заберу то, что ты отнял, и то, что ты мне не дал!

— Варенька, — граф рухнул перед ней на колени. — Прощаю тебя за все, и ты меня прости! Это ведь сон! Страшный сон! Скажи, как мне суметь проснуться? — Граф покрывал ее лицо поцелуями, но Варя уже почти ничего не чувствовала.

— Нет, Дмитрий, не сон. За то, что отнял у меня любимого, не будет тебе больше покоя, пока мы не соединимся с ним на земле или на небесах! А до тех пор станешь искать меня в чужих лицах, да не найдешь. Все тебя бросят, и даже ангел от тебя отвернется.

— Господин, может, помощь позвать? — над ней склонилось испуганное лицо Сашки.

— А ты за то, что отнял у меня любимого, — Варя перевела на него взгляд, — сам будешь хоронить всех, кто тебе дорог. Захочешь умереть да не сможешь... И тебе и детям твоим вечно служить своему хозяину! Пока кровь пролитая не дарует вам покой!

— Замолчи, ведьма! — Сашка-прихвостень закрыл уши руками и бросился вон из конюшни туда, откуда издалека доносились звуки безумного вальса...

День шестой

Интересно, какой сейчас час?

Макс приоткрыл глаза, пытаясь сориентироваться во времени, идущем в этом чертовом месте совершенно по своим законам. Полумрак, царящий в комнате, мог обозначать как раннее утро, так и поздний вечер. За окном снова бушевала гроза, воя, точно бешеная собака.

Он повернул голову, разглядывая лежавшую рядом Лизу. Вчера он успокоил ее не сразу! В конце концов, когда за окнами уже немного посветлело, Лиза, все порывавшаяся танцевать, успокоилась.

Макс еще какое-то время сидел, разглядывая, как она сладко спит, задвинул щеколду, на всякий случай забаррикадировал дверь креслом и отрубился рядом с танцовщицей.

— Лиз... — позвал он ее, ласково убирая падающие на лицо пряди. — Рыжик!

Ноль эмоций! Еще бы! Лунатить до утра! Интересно, а так он ее разбудит? Макс приподнялся на локтях и коснулся холодных губ. Да она еще и замерзла! Еще бы! В каменном здании ...

— Лиз, просыпайся! Иначе буду согревать в принудительном порядке! — Он тронул ее за плечо, затем провел пальцами по лифу и замер, ощутив что-то липкое. Медленно поднял руку и сглотнул, глядя на окровавленные пальцы. Макс подскочил, в ужасе разглядывая расплывшееся у нее на груди багровое пятно и маленькую дырочку в платье напротив сердца.

— Лиза! Очнись! Лиза-а! — На миг он понял, что ослеп и оглох, а сердце, сделав последний толчок, замерло, отказываясь работать. В этот миг, который оказался вечностью, Максим думал, что потерял все ценное, что у него когда-либо было, но тут сонный голосок вернул его к жизни.

— Ну и чего ты так кричишь? — Не открывая глаз, она потянулась и заявила: — Я жду!

— Чего? — хрипло выдохнул Макс, понимая, что постепенно начинает оживать.

— Ты обещал меня согреть... — Она распахнула зеленые глазищи и призывно протянула к нему руки.

— Не, Лиз, погоди... — Макс поднялся с кровати. — Сначала скажи, как ты себя чувствуешь?

Девушка пожала плечами.

— Здорово! Выспалась, как за год! И ничего не помню из того, что снилось! Такое впечатление, что я закрыла глаза всего на минуту.... А где нотариус?

— Меня меньше всего волнует сейчас этот гад! — Макс провел ладонью по ее груди. — Как думаешь, что это? Каким кетчупом ты вымазалась и где ты его взяла? — Он бросил на всякий случай взгляд на дверь. Закрыта! И кресло рядом. Значит не выходила и никто не заходил.

— Я ничего не понимаю! — Лиза резко села. — Это снова твои шуточки?

— Если бы! — Макс без церемоний вытер руку о подол ее платья. — Чуть сам не того... У тебя в комнате есть, во что переодеться?

Лиза поднялась с кровати, ощупала себя и, оглядев окровавленные ладони, бросилась в ванну.

— Да! Максим, пожалуйста, принеси мне одежду! — донесся под шум воды ее голосок. — Вчера отец вещи привез. Не хочу больше одеваться во все эти музейные экспонаты!

Хм. Давно пора!

Макс сдвинул в сторону тяжеленное кресло щелкнул щеколдой и вышел в коридор.

— Максим! Ну как вы можете так долго спать, особенно сегодня! Вам же еще ехать! — голос нотариуса донесся до него, когда он уже хотел вломиться в комнату Лизы.

Черт!

Макс сделал над собой усилие, чтобы не послать мужчину куда подальше, взялся за ручку двери и обернулся.

— Доброе утро, Игорь Эдуардович.

— Да какое утро! Я к вам все утро стучал — бесполезно! Точно оглохли! — Толстяк явно был на взводе. — Сейчас уже полтретьего! Скоро вечер, а вам хоть бы что! Или желаете умереть геройской смертью? Точнее, чтобы умерла Лиза ну и все мы! Вы ведь можете в любой момент уйти....