Оазис

Я тут же оказался сверху и, сузив глаза, спросил:

— А ты сомневаешься?

— Честно? Нет! Но ты же не будешь отрицать, что все было несколько неожиданно...

— Почему неожиданно, у меня лично все было запланировано!

Она недоверчиво посмотрела на меня, потом чуть отодвинулась, оперлась на локоть и сказала:

— Мне ты почему-то об этом решил не сообщать!

— Потому что сам не знал, что мне делать... Это ты повела себя неожиданно, я же не думал, что ты меня прямо так сразу отпустишь... Но когда ты сказала, что я могу ехать в Харитту, я понял, что никуда не хочу от тебя уезжать, — я был серьезен, потому что само признание было для меня серьезным. А Арье внимательно слушала, трогательно касаясь меня пальцами. И от этих прикосновений мне становилось труднее дышать и совершенно не хотелось разговаривать. Но кое-что все-таки сказать стоило ...

— Я люблю тебя.

Арье обняла меня, положила голову мне на плечо и стала говорить, обращаясь к потолку, из чего я сделал вывод, что это тоже признание...

— А я вчера решила, что ты уезжаешь, и даже не рискнула проводить, думала, что не смогу отпустить... Потому что я не смогла бы отпустить от себя самое дорогое...

Мы помолчали минуту. Привыкая. А потом я сказал:

— А я подружился с твоим отцом!

— Интересно как? Папа, знаешь ли, был о тебе не лучшего мнения и считал, что тебя очень неправильно воспитали. А критику держал при себе только потому, что я сама тебя выбрала...

— Мы подружились после того, как я ему сообщил, что никуда уезжать не намерен... Тогда он и рассказал, что поскольку ты ушла гулять с лошадью, то раньше вечера вас не ждать...

— А ты серьезно решил остаться?

— Да!

— Но твои мечты... — осторожно начала Арье.

— В Аэрте тоже есть море! Помнишь, ты мне сама говорила?

— Конечно, есть! — с энтузиазмом воскликнула принцесса. — Но прежде чем мы туда поедем, я все-таки у тебя спрошу... Правда, опять все получается несуразно... Но все равно... Лельмаалат, а как ты посмотришь на то, что я сделаю тебя королем?

— Это предложение? — Спросил я удивленно.

— Исключительно деловое! Работы много, а одной лень!

— Тогда я точно соглашусь. В Дагайре выращивают очень трудолюбивых драконов!

— Кажется, мне очень хочется это проверить, — сказала Арье, и откинула своей рукой волосы с моего плеча.

Я никогда не думал, о том, насколько это хорошо — обнимать обнаженную женщину. Чувствовать ее всем телом. Знать, что она только твоя и что это только начало. Отдавать себя во власть ее рук. Рассыпать по подушкам все свои мысли. Смотреть и не видеть. Хотеть и получать. Любить и быть любимым.

* * *

Отдохнуть после нашей ошеломляющей ночи Лель мне не дал. Потому что вспомнил о том, что родился дракон.

— Поехали летать? — Лукаво спросил он, соскакивая с постели и пытаясь разыскать свою одежду.

Я с готовностью поднялась! Ни за что не пропущу! Меня это тоже касается! Этот дракон — мой!

Я решила, что лучше всего эти эксперименты проводить на море, поэтому из замка мы сбежали, пока нас никто не поймал и не начал приставать с вопросами. Я только на кухне захватила еды, чтобы мы могли перекусить. А то вдруг после всех своих превращений Лельмаалат в обморок свалится... Как же я все-таки мало знаю о драконах!

За время наших странствий в Дагайре мы устали от песка, причем Лель, по-моему, еще с рождения, поэтому для нашей экскурсии я выбрала маленькую галечную бухту, в которой любила бывать. С одной стороны бухты возвышались три ряда скал, разными по длине зубцами уходя в море. На вершинах росли сосны, которые узловатыми корнями, словно огромными лапами дробили известняк. Он осыпался в море и окрашивал его в белый цвет во время весенних штормов.

Скала, окаймляющая бухту, к ее правому краю растекалась по земле, превращаясь в пологий мыс, который загибаясь, касался воды и открывал проход в бесконечные морские дали...

Лельмаалат не мог наглядеться. Море его завораживало. Я уже вовсю плескалась, наслаждаясь прохладной водой, а он все также сидел на берегу, легонько касаясь волны руками. Знакомился...

— Лель! Ты купаться будешь?

— Пока нет! — С улыбкой ответил он. — И ты вылезай, я все-таки хочу сначала кое-что другое попробовать.

Я вышла на берег, вытерлась и опустилась на камни сохнуть и ждать торжественных превращений. Но Лель мне не дал насладиться моментом.

— Отвернись, — попросил, — я же не знаю, что получится.

И я отвернулась от солнца и стала смотреть в другую сторону залива. Было хорошо и спокойно, пока над ухом не раздалось:

— Боишься? — Дракон пристраивал свою шею на моих плечах и обвивал хвост вокруг моих ног.

— Нет, — я зажмурилась, прислушиваясь к ощущениям, — познаю. Ты такой интересный...

— А ты прохладная, — он прижался ко мне еще теснее, — так приятно...

Я оперлась на него спиной и затылком. Хотелось почувствовать его руками, но я боялась шевельнуться, чтобы не спугнуть момент:

— Тебе не тяжело?

— Нет... Мне сладко, — и язык легонько прошелся по моей шее. Вот теперь раздвоенный.

— Я же после моря!

— А мне само слово нравится. И нравится об этом думать.

День был теплым и легким. Мы как будто заново привыкали к миру, который у нас теперь был один на двоих. А потом Лель неслышно отодвинулся от меня, а когда я обернулась и замерла в восхищении, припал к земле, потянулся, разминая крылья, и спросил:

— Ну что? Полетели ехать?!

* * *

У меня все получилось. Конечно, не было причин сомневаться. В Оазисе нас учили становиться и быть драконами. Но я почему-то никогда не задумывался о физической природе превращений. Мне казалось, будет больно. И я даже был готов к этой боли, но оказалось, что становиться драконом — сплошное удовольствие! Как будто я потягивался разом всеми мышцами, а по коже пробегали шаловливые мурашки. Тело наливалось мощью, и энергия рвалась наружу так, что мое новое тело было готово вытянуться во всю длину и взлететь вверх. Но вместо этого я прижался к Арье. Потому что этого мне хотелось до дрожи. Чувствовать ее драконом было приятно...

Я никогда не думал о том, что у меня изменится восприятие. Я стал четче видеть. Границы предметов перестали быть округлыми. Цвета стали чуть другими, с одной стороны более насыщенными, а с другой изменились оттенки, теплые стали приглушеннее, а холодные обрели невиданную яркость. Запахи приобрели металлический оттенок. Для меня теперь пахли камни и оружие, пристегнутое к поясу Арье. Но я меньше чувствовал растения. Я теперь понимал страсть драконов к драгоценным камням и металлам, ибо они как никто другой могли понять всю их прелесть! Звуки стали бархатистее и слаще. Мне хотелось языком ловить каждое произносимое Арье слово и пробовать его, медленно растягивая удовольствие... Я стал другим. Чуть загадочнее, чуть резче, чуть гармоничнее.

Напоследок перед полетом я сунул в нашу сумку свою морду и подхватил языком вафлю... Брррр! Ненавижу сладкое!

* * *

Скоро пришлось возвращаться в Гиндану. Отец, как только ему удалось меня выловить, а произошло это тем же вечером, категорично заявил, что поскольку мы с Лелем разобрались, то и нечего прохлаждаться. Поэтому моему дракону так и не довелось изучить все прелести наших фортификационных и тренировочных сооружений под чутким руководством Воительницы Анджин.

Правда, за Лельмаалата всерьез взялась леди Каллина, да так, что даже до Гинданы мне пришлось лететь на спине отца. В то время как Леди Каллина гордо обозревала мир с высоты дракона-Лельмаалата, оправдывая это тем, что в полете необходимо провести кое-какие эксперименты. При слове эксперименты активизировались Телльмуур и Миритис и горячо поддержали Леди Каллину. Лель тихо посмеивался, но я подозревала, что ему безумно интересно, поэтому махнула на них рукой.

В общем, пока эти три дракона и Леди Каллина кучковались в воздухе пытаясь сделать нашу жизнь ярче, я с отцом обсуждала текущие дела. Нам, безусловно, было чем заняться. На горизонте маячила свадьба совместно с коронацией. До моего совершеннолетия оставалось еще около месяца, но по законам Аэрты после моего замужества я могла официально взойти на престол. Надо было понять, куда направить усилия Министерши знаний и общественной информации Леди Адмиры чтобы с одной стороны события получили всестороннее освещение, а с другой не превратились в непрекращающуюся череду праздников. Отец меня поддержал в том, что это не пойдет на пользу ни государству, ни его руководству. Потом я пыталась выяснить у отца, как у драконов принято праздновать свадьбу, на что он в очередной раз мне ответил, главное, чтобы не было как в Дагайре. Впрочем, одна идея у меня в голове уже сложилась. Надеюсь, Лельмаалату понравится...

* * *

Полет в Гиндану стал для меня откровением. И если бы не постоянные указки от Леди Каллины что-то сделать или сосредоточиться, то я, наверное, вообще впал бы в эйфорию.

Конечно, больше всего меня поразило небо. Такое чувственно огромное, насыщенное, и настолько для меня материальное, что мне хотелось поглубже забраться в него и обнять крыльями и хвостом. Хотелось взмыть в гущу облаков, казавшихся пеной сливок на огромной чаше земли. Мне навстречу летел сам ветер, который так и норовил со мной поиграть, забираясь, то под правое крыло, то под левое и обвивался вокруг хвоста, пытаясь утянуть меня туда, где ему казалось интереснее...

За день до этого, когда мы с Арье летели с моря, мы не поднимались высоко, а я был настолько переполнен впечатлениями, что ничего вокруг не замечал. Зато сейчас, я отрывался. То и дело улетал далеко вперед от нашей дружной стаи, всей спиной чувствуя снисходительные взгляды. Я пытался по-разному разворачивать крылья и менять положение хвоста, чтобы понять и прочувствовать, куда же меня занесет.

Леди Каллина была на диво терпеливым седоком, но то, что она мне позволяла делать все, что вздумается, имело свою причину. Она собирала информацию о моих реакциях и способностях. Следила, проявит ли себя как-нибудь моя магия...

Вердикт по прибытии в столицу был неутешительным. Она сразу заявила Арье, что такого взбалмошного и своенравного дракона надо еще поискать, а что касается дара, то тут все оказалось очень и очень непросто. А я то уж было обрадовался...

* * *

Мы с отцом приземлились чуть раньше, но я дождалась Лельмаалата. Из Замка высыпал народ полюбоваться на мои успехи. Я хоть и уходила тайно, но за время моего отсутствия сплетни достигли самых равнодушных ушей... Я приветливо всем улыбалась, и уже даже начала принимать первые поздравления от особо доверенных служанок. Но насладиться моментом мне не дали. Вместе с Лельмаалатом ко мне подошла Леди Каллина и предложила проследовать за ней для серьезного разговора. Мы с Лелем переглянулись, но он лишь недоуменно пожал плечами...

В лаборатории Леди Каллина взмахом руки сотворила два кресла и сказала:

— Присаживайтесь, разговор будет серьезный...

Мы послушно сели. С Леди лучше не спорить...

— Леди Каллина, а что за срочность?

— Ммм... Понимаешь, Арье... Во время полета кое-что выяснилось. Я, конечно, это подозревала, но хотела убедиться точно. В общем, есть некоторые проблемы с активацией дара Лельмаалата...

— Вы же говорили, что активация прошла успешно...

— Частично. — Леди окинула нас тяжелым взглядом. — Лель может колдовать сейчас только тогда, когда он дракон. Как у человека у него вряд ли что-то получится...

— Вообще никогда? — Растерянно спросил Лель.

— Да нет, — задумчиво продолжила Леди Каллина, — проблему решить можно. Но я честно говоря, пока не представляю как... Эти дагайрские гадюки хорошо продумали защиту от...эээ... несанкционированных вмешательств...

— То есть, для меня ничего не изменилось?

— Не совсем. Насколько я понимаю, превращаться в дракона тебе нетрудно, вот и будем тебя учить, когда ты дракон. Если Арье, конечно, не против.

— Я не против! Лель должен учиться, но если он сам хочет...

— Ради тебя, Арье, я готов на все! — С пафосом воскликнул Лель, — даже колдовать драконом!

— Мило! — Подытожила Леди Каллина. — Значит, так. Лельмаалат! Завтра с утра я тебя жду. Всегда мечтала поучить дракона. А с твоим уровнем это особое удовольствие!

Лель был в восторге, а я решила его не разочаровывать, хотя, зная Леди Каллину, могла предположить, что он себе не совсем правильно представляет процесс обучения...

* * *

Я настолько расслабился, что даже начал бояться, что наружу вылезет какая-нибудь совсем неприглядная часть моей натуры, про которую я и сам ничего не знал. Может быть, женщины Дагайры не зря нас ограничивали и впихивали в рамки традиционного поведения. Мы были воспитаны, предупредительны, вежливы и готовы к постоянному ожиданию и действиям во благо госпожи. А сейчас я чувствовал, что долго сдерживаемая свобода прорывается наружу бесшабашностью, непоследовательностью, резкостью, горячностью...

Мне нужно было научиться справляться с новыми для меня эмоциями. А иначе, какой из меня король?!

Все мои реакции были для меня новыми. Я никогда еще не чувствовал так много и так ярко. Последние дни, полные удивительных открытий, морально меня опустошили. Так, что я бы даже решил, что я устал... Такого со мной еще не случалось. Иногда в Оазисе я был задумчив, временами даже угрюм, но энергии у меня всегда было хоть отбавляй. И мне казалось, что я люблю новости и события. Там так редко что-то случалось... А сейчас, в Аэрте, у меня было ощущение, что я никого не хочу видеть. Меня утомляли люди, вся суета, которая происходила вокруг меня. Хорошо, хоть Арье меня понимала. И мы с ней умели просто молчать, когда находились вдвоем.

Мне выделили собственные покои, которые находились по соседству с комнатами Арье, и даже с ними соединялись. Но она была деликатна и ни разу не попыталась придти ко мне первой. А я не переставал удивляться. Несмотря на все мои эмоциональные всплески, которые, порой, мне было сложно сдерживать, в обществе Арье я был расслаблен и спокоен. Она меня постоянно обезоруживала своей искренней заботой и ненавязчивым вниманием... Которые я не всегда понимал как истолковывать...

В первую ночь, когда меня оставили одного в покоях, я ждал Арье. Но она не пришла. Я долго не ложился, не зная, что и думать, и дагайрское воспитание не позволяло предстать перед женщиной спящим, если она вдруг решит меня навестить... На вторую ночь повторилось то же самое... Поэтому, когда я уже довел себя практически до невменяемого состояния сомнениями, я решил отправится к ней сам... Даже если ей это не понравится, разобраться стоит. Я не знаю здешних правил и имею право их узнать.

Когда я пришел к Арье, она сидела за столом и что-то писала. Слуги меня пропустили беспрепятственно и даже не просили подождать, пока они доложат о моем визите. Увидев меня, она не смогла скрыть радость.

— Лельмаалат! Какое счастье! Я так соскучилась! — Она стремительно поднялась и подбежала ко мне. Я обнял ее, уткнулся носом в шею и мгновенно почувствовал себя самым счастливым. Я не хотел ее отпускать и готов был так стоять очень долго, но Арье отстранилась.