Когда падают звезды

— Только о том, что все интересующиеся надеются когда-то услышать неутешительный ответ, — зайдя в холл, Дэррек отметил и законченную уже наконец-то лестницу — камень преткновения плотников и архитектора, и окрашенный полоток, и водруженную на свое законное место люстру. Отлично.

Дамиан улыбнулся шутке друга, в которой была немалая доля истины. Герцога Мэйденстера не так-то просто любить без зависти уже потому, что он это он, а вдобавок к этому, его светлость не обладает характером, способным располагать к себе людей. Подчинять — да, боготворить — да, но только чувство опасности все равно присутствует.

— Почему вдруг Винсент заинтересовался твоей личной жизнью? — рассматривающий комнату Дэррек впервые оглянулся на оставшегося в проходе друга.

— А он интересовался? У тебя? — Витор, наверное, единственный человек, который никак не вписывался в его конспиративные планы. Дэррек пытался выяснить у Майи, что же связывает ее с младшим Винсентом, но девушка каждый раз настаивала на дружбе. Просьбу же общаться с ним поменьше, восприняла удивительно спокойно — значит не такой уж и друг. Но вот контролировать его Дэррек до сих пор не мог.

— А у кого еще? Не у твой не сложившейся судьбы же?

— Кого?

— Сони. Кого же еще... — Дамиан тоже прошел в дом, чтобы и самому осмотреть последствия реконструкции.

— И что ты сказал? — Дэрреку не нравилось то, что ему рассказал Дамиан. Мыльный пузырь, служивший единственной защитой их маленькой тайны, грозил лопнуть лишь из-за того, что кто-то собирался тыкнуть в него пальцем.

— А что я мог сказать? Я ведь знаю только то, что Соня для тебя интереса больше не представляет, да и то... не Витору же об этом говорить. Чувствую, он не так прост, как хочет казаться, помяни мое слово.

— Спасибо, что обнадежил, буду ходить по дому, прикрывая спину, а то вдруг выпрыгнет из-за угла с ножом в руках... — хоть он и свел сказанное к шутке, подобные странности Винсента его насторожили. — Пошли, нужно найти архитектора...

Лучше заняться делом, ведь на раздумья будет еще предостаточно времени. А то, что Дэрреку было о чем подумать — несомненно.

* * *

**

Проведя весь день в поисках злосчастного кулона, Майя расстроилась окончательно — и след простыл. Как она могла быть такой растяпой? Слишком расстроенная, девушка не обратила внимание на то, был ли он на шее, когда она залазила в холодную воду ванны, не вспоминала и всю ночь, сначала мучаясь у себя, а потом опять с ним. Лишь привычным движением проводя по шее утром, Майя поняла, что нет ни цепочки, ни висящего на ней кулона.

Не снимала. Точно не снимала! Но тогда получается, что цепочка порвалась, а ее птичка упала и от подобных мыслей становилось отчаянно жаль — ведь подвеска уже успела стать для нее символом, вряд ли счастливым знаком, но важной вещью точно, а теперь ее нет.

Майя потратила полдня на то, чтобы разыскать, сначала одна, а потом к ней присоединилась и сестра. Проверив все поверхности по три раза, уставшие и недовольные девушки все-таки покинули покои. Существовала вероятность того, что старшая Дивьер потеряла подвеску в комнате герцога, и это волновало ее не меньше. Откуда такая вещь может оказаться в чужих покоях? Не на экскурсию же она туда заглядывала! Девушка корила себя, за то, что не начала розыски еще когда он был тут, ведь сейчас наверняка в той комнате уже убрали. А если нашли? Что подумают?

Как и обещал, Дэррек успел до ужина. Два друга шли к дому со стороны конюшен, на веранде их встречали почти все обитатели дома — денек выдался погожим, почему бы не насладиться летним воздухом?

Первая, кого Дэррек отыскал глазами, сидела в плетеном кресле напротив сестры, в руках она держала очередную вышивку. Как сама когда-то призналась, этот вид досуга она не особенно жаловала, но в отличие от чтения или рисования, он не требовал полного к себе внимания. Поднятые высоко волосы, открытая шея, в ушках длинные сережки, с желтыми камнями в цвет платья. Майя сильно изменилась с того момента как он увидел ее впервые. Теперь язык уже не повернулся назвать бы ее мышкой. А что же будет, позволь она расцвести себе окончательно, избавься от глупого страха насовсем? Эти размышления прервались резко, когда на поручень кресла, в котором сидела не подозревавшая, что за ней так пристально наблюдают, присел мужчина. Конечно же Винсент, чему же тут удивляться... Опять этот чертов Винсент. И Майя, вскинув взгляд, улыбнулась, что-то сказала, снова улыбнулась, оглянулась на говорившую что-то сестру, потом снова на него и заливается смехом. Дэрреку почему-то тут же показалось необходимым вспомнить, часто ли она смеялась при нем.

— Герцог Мэйденстер, граф Ланской, вы успели! Удивительно, как вы всегда держите слово, — самой внимательной из присутствующих, оказалась, конечно же, Кэрри, встречающая мужчин у поручней лесенки, ведущей на террасу.

— Быстрый конь, ранний подъем, исполнительные работники — вот и весь залог успеха, — Дамиан влетел по лестнице первым, Дэррек поднимался медленнее, стягивая перчатки.

Темные волосы отброшены со лба, и без того смуглое лицо, казалось, еще больше зазолотилось на солнце, четкие, выверенные движения, плавные, но какие-то предупреждающие, что эта плавность обманчива. Светлая рубаха, несмотря на запыленность дороги, чиста, обтягивающие замшевые штаны с кожаными вставками и высокие сапоги в тон. Майя смотрела на него и не верила, что еще утром целовала, что он был одет в ту же одежду, что подходил к ней так же, что эти длинные пальцы, с которых он сейчас стягивает перчатку, провели по щеке, отвлекая ее от поисков. Она смотрела на него с немым обожание и гордостью. Ей почему-то захотелось поставить на нем клеймо: "мой". Чтобы это видел весь мир. Опомнилась она тогда, когда ее собственный бог, который, казалось, был богом далеко не только для нее, поймал такой ее взгляд. Опустив глаза, она почувствовала, что румянец заливает щеки, даже не потому, что кто-то еще мог заметить, как она смотрела, а потому, что он мог прочитать ее мысли.

— Леди Соня, леди Майя, Витор, — вездесущий Дамиан успел дойти уже и до их края лоджии. — Как вы относитесь к тому, чтобы завтра устроить конную прогулку? Предложение не мое, но, мне кажется, довольно таки удачное. Опираясь на сегодняшний свой опыт, могу сказать, что после нескольких часов единения с природой, чувствую себя бодрым и свежим. Правда, герцог? — тот стоял к ним боком, выслушивая что-то от выбежавшего сюда же минуту назад дворецкого.

— К сожалению, не разделяю твоего восторга. В следующий раз перед отъездом следует лечь спать раньше, тогда, возможно, наши с тобой мнения совпадут, — Дэррек не посмотрел на Майю пристально, но не увидеть, как девичьи щеки снова загораются огнем, а взгляд устремляется куда-то вдаль, чтобы еле заметная улыбка не переросла в настоящую, было невозможно. И он отметил это с удовольствием, удовольствием собственника, ревнивого, но уверенного в том, что она его вчера, сегодня, завтра.

Это заметил не только он. Витор, смотрящий до этого на Соню, которая напряглась при звуке голоса герцога, перевел взгляд на ее сестру. Румянец можно списать на жару, присутствие большого количества людей, пристальное внимание, но вот блеск в глазах... Его не объяснишь.

— Прошу прощения, мне придется вас покинуть, — Дэррек склонил голову, бросив последний взгляд на снова занявшуюся вышивание девушку, и направился ко входу.

— Ну так что, присоединитесь к прогулке? Я могу на вас рассчитывать? — Дамиану тоже не терпелось поскорей добраться до теплой ванны, но, в отличие от друга, он не мог себе позволить удалиться не договорив.

— Конечно. Если дамы не против, — Витор вопросительно посмотрел на Соню, та лишь кивнула, когда настал черед подтверждать Майю, на нее смотрели все трое. Она же, улыбаясь каким-то своим мыслям, делала крестик за крестиком на канве.

Да, мой, только мой. Вчера, сегодня, завтра.

* * *

*

Дэн подошел к ним через полчаса:

— Его светлость желает отослать письмо вашему батюшке, но, к сожалению, не уверен в правильности адресных данных, не будете ли вы так любезны...

Не дав времени вызваться Соне, которая и так не горела желанием это делать, Майя, вскочив, отправилась за дворецким.

Они подошли к рабочему кабинету его светлости, Дэн постучал, услышав "войдите", доложил о ней, а получив красноречивый взгляд, свидетельствующий, что в его услугах тут больше не нуждаются, согнулся в поклоне, пятясь к двери.

— Адресные данные? — Майя лукаво улыбнулась, пытаясь скопировать его привычную манеру, получилось или нет, сказать она не могла, но в глазах собеседника зажглась какая-то искорка.

Дэррек стоял у окна, заложив руки за спину. Он успел переодеться, а волосы были еще чуть влажными после водных процедур.

— Подойди, — он не приказывал, а даже если бы приказывал, вряд ли она ослушалась. Девушка обогнула стол, проводя ладонью по его гладкой поверхности, остановилась напротив мужчины, ожидая чего-то, даже толком не зная чего.

Как делал это часто, он облокотился о подоконник, чтобы чуть приблизиться к ней в росте. Ему снова было важно видеть ее реакцию на то, во что он собирался ее посвятить. Майя же не совсем понимала, что происходит — его лицо было серьезным, но спокойным, нельзя сказать, что он выглядит сердитым, скорее задумчивым. Обвив тонкую талию одной рукой, он хозяйским жестом притянул ее ближе.

— Ко мне пришло письмо. Сегодня, — он смотрел на нее изучающе, как будто видел очень давно или не видел вовсе. Ей даже стало чуть неуютно от такого пристального внимания.

В другой руке, которая покоилась до этого момента за спиной, а теперь возникла между ними, лежал конверт. От кого и кому он был адресован, Майя не видела.

Возникла куча вопросов, но задать их Майя не успела.

— От герцогини, — девушка перевела удивленный взгляд с конверта, которым он поигрывал, держа в руке, на собеседника. — Я хочу, чтобы ты его прочла, — конверт повернулся к Майе лицевой стороной. Она взяла его с опаской. Ей вспомнилось, как когда-то без разрешения уже чуть не влезла в его корреспонденцию, а сейчас он сам предлагает ей это.

Майя подержала конверт в руках, смотря на инициалы получателя и отправителя, выведенные красивым, ровным почерком, имеющим сходство с почерком Дэррека. Видимо, герцогиня подписывала сама. Вскинув еще одни взгляд на мужчину, наткнувшись на пристальный изучающий ответный взгляд, она открыла послание, достала один единственный листик на гербовой бумаге, красивой, писать на такой — само удовольствие, а о приятных вещах — еще большее. Аккуратные знаки, ровные строки, размеренность жизни, казалось, повлияло на манеру излагать свои мысли.

"Дорогой мой герцог, Дэррек.

Я пишу, чтобы напомнить об обещанном тобой визите, который из-за очередных неимоверно важных обстоятельств нам пришлось перенести. Надеюсь, в этот раз такое не повторится. Я и Мэгги с нетерпением будем ждать твоего приезда. Уже в этот вторник.

С любовью, мама.

П.С. Я не прощу, если ты опять придумаешь любую отговорку. Даже если твой Ветер сломает ногу, ты все равно приедешь. И не надейся, что сможешь улизнуть уже через два дня, отмени все встречи на неделю. Я прошу всего одна неделю за три месяца, это не так много."

Вторник... Майя пыталась вспомнить, что сегодня за день, но почему-то так сразу сделать это не получалось, смысл прочитанного потихоньку доходил до нее, и становилось как-то не по себе. Вторник, а сегодня... пятница, значит, осталось три дня. А потом неделя, целая неделя. Когда они с Соней должны уехать? В следующую среду. Три дня, неделя, следующий день. Ее воздушные замки снова рушились, вот только совсем не так, как она могла бы предвидеть.

Опять, уже в который раз, почему-то защипало глаза, но при нем плакать не хотелось. Вдруг посчитает ее истеричной? Ведь и так уже столько раз ему приходилось становиться свидетелем ее слез. Сморгнув пару раз, она перевела взгляд на герцога.

— Когда вы уезжаете? — голос вроде бы не предал, во всяком случае, она на это надеялась.

Все время, пока Майя читала и перечитывала строки, Дэррек внимательно наблюдал за ней. Сам он посчитал все сроки очень быстро, первая мысль, мелькнувшая у него в голове, была отказаться, ведь ничего не изменилось бы, прибудь он на неделю позже. Но потом мужчина передумал. Мама, сама того не зная, сделала ему огромное одолжение. Сколько времени он провел со своей голубкой? Около двух недель, а складывалось впечатление, что прошли месяцы. Сколько всего он узнал о ней, сколько раз ощущал сладость губ, сколько делал вдохов в унисон, и ему казалось, что он так и не насытился, не успокоился, не остыл. Изменится ли это за неделю с ней? Или за неделю без нее? Сможет ли он отпустить ее сейчас, на неделю, чтоб вернуться потом, или отпустит через неделю уже навсегда? Эта неделя должна была так или иначе стать решающей.

Она пробегала по строкам быстро, задерживая взгляд на отдельных словах, потом делала это еще раз, и еще. Наконец рука, в которой было зажато письмо, опустилась, а взгляд устремился куда-то в сторону — расстроилась. Он не знал радоваться этому или утешать, ведь сама того не зная, она подталкивала его к мысли, что принятое им решение правильное.

— Во вторник ранним утром. Имение не так далеко. Шесть часов пути.

Майя кивнула. Ее мнения ведь не спрашивают, просто ставят перед фактом, и за это она уже благодарна — не хотела бы узнать о таком вместе со всеми.

— А вернетесь? — голос стал чуть хрипловатым, уже сказав, она попыталась прочистить горло, чтоб избавиться от подступившего колючего кома.

— Во вторник, днем.

— А в среду мы уезжаем, — он не мог это забыть, слишком значимое событие для дома.

— Я помню. — Дэррек зарылся лицом в рассыпавшиеся водопадом волосы — достаточно было просто потянуть за связывающую их ленточку, и дело в шляпе. — Не думай об этом. У нас есть еще три дня. Не трать их зря.

Майе было обидно, за то, что у нее забрали целую неделю. Ее неделю. Что забрал он. Но Дэррек был прав — остается три дня. Три их дня, три дня, которые должны стать той чередой воспоминаний, которая будет питать ее всю оставшуюся жизнь, какой бы серой она ни была. Нет, она не позволит потратить их впустую, запомнит каждый вздох, каждый стук сердца, каждую мелочь.

Не желая тратить свои мгновения, Майя обвила шею мужчины. Начинать создавать воспоминания нужно было как можно быстрее. Конверт выпал из ладони.

* * *

*

— Ты нашла то, что потеряла? — пока Майя пыталась соорудить на голове подобие той прически, с которой зашла в кабинет, Дэррек писал письмо подтверждение, собираясь отправить его как можно скорее, пока не успел передумать.

Снова положив руку на шею, как бы пытаясь нащупать отсутствующий там кулон, Майя покачала головой.

— Нет. Нигде нет.

— Той подвески? Ласточки?

— Да, — Майя закрепила ленту шпилькой. Кажется, пора выбирать плетения попроще, ведь если он будет продолжать в том же духе, заплетаться ей придется по несколько раз на день. — Это был подарок, — накрыв рукой то место, где обычно покоился кулон, Майя попыталась представить, что он на ее шее, но желанного спокойствия это не принесло. Жаль... Вот только она готова была отдать намного больше взамен недели, которую у нее отобрали.