В следующую минуту луч света от фонарика Ларкина выхватил из темноты скелет, осветил длинные темные волосы, угрожающий оскал...я вскрикнула и отшатнулась, запнулась за что-то, столкнулась с невовремя подошедшим Ларкиным и чтобы не упасть, взмахнула руками, ухватившись за что-то металлическое. Что это было и как оно оказалось у меня на пути, рассмотреть не получилось, потому что в процессе всех манипуляций, мой телефончик куда-то укатился и, видимо, упал экраном вниз или вообще вырубился.
А вот в том, что произошло дальше, я точно никак не могу быть виноватой. Раздался угрожающий металлический скрежет, я вскрикнула, сильнее хватаясь за Ларкина, а пол вдруг почему-то стал медленно проседать под моими ногами. Единственной мыслью, понесшейся в моей голове, было язвительное упоминание о том, что вот оно — то, чего я боялась в этом доме с самого начала — пол подо мной рушится, и сейчас я ухну куда-нибудь в подвал к крысам или еще чему-нибудь похуже.
Летели мы не так чтобы долго. Да и не сказать, чтобы летели, скользили, как по наклонной плоскости, скорее. Я уцепилась за Ларкина обеими руками, была бы возможность, так и вообще залезла бы на него полностью. Но в полете это было сделать проблематично.
Скатившись как с горки, мы со всего маху врезались во что-то твердое. Вернее, это Ларкин затормозил наше падение, столкнувшись с чем-то, а я уже впечаталась непосредственно в менталиста.
— Твою...и...в...на... — прохрипел гений восьмого участка и подозрительно затих.
— Ларкин, никогда бы не подумала, что ты такие слова знаешь. Я даже покраснела. Хорошо, что тут темно и ничего не видно.
— Слезь с меня. Кажется, я сломал руку и как минимум два ребра, — прошипел Винс, пытаясь столкнуть меня со своего тела.
Я осторожно откатилась от Ларкина и встала на четвереньки. Было темно и рассмотреть, куда именно мы попали не представлялось никакой возможности. Ларкин хрипел, шипел, плевался ядом, но тоже смог подняться.
— И вообще, что это за такое? Куда ты меня завел?
— Я?! — уверена, не будь здесь так темно, я бы рассмотрела удивленно вытаращенные глаза приятеля.
— А кто? Кто говорил, что нам ничего не грозит, там сто лет никто не живет, — перекривила я выражения Ларкина. — И как нам отсюда теперь выбираться, если здесь никого нет? Ларкин, мы хрен знает, куда провалились.
— Подземный колодец, — невозмутимо отозвался Ларкин, фыркая, как большой пес, — или тайный ход какой-то. Надо попытаться обследовать это помещение. Может быть, здесь есть другой выход.
— Убила бы, — выдала я. — Как обследовать будем, гений? Здесь ни черта не видно.
— Еще не знаю, — услышала я весьма оптимистичный ответ.
— Нет, Ларкин, я не буду тебя никому сдавать, — отозвалась на его реплику, — я тебя сама убью. И прикопаю где-нибудь, под ближайшим кустом сирени.
— Почему сирени?
— Просто так. Думай, давай, гений.
— Может позвонить кому-нибудь? Пусть приедут и попытаются вытащить нас отсюда.
— И кому ты будешь звонить? — я, наконец, смогла подняться на ноги и оперлась рукой на холодную, судя по ощущениям, каменную стену. — И потом, лично мой телефон остался наверху. А твой?
А в ответ тишина и лишь недовольное сопение.
— Ларкин! Где твой телефон?
— В машине, — наконец соизволил ответить этот паразит.
— Стой там, где стоишь, — медленно произнесла я, отлепляясь от стены. — А то здесь темно и я могу промахнуться.
— В смысле? — не понял Винс, раздался какой-то шорох, потом все стихло.
— Ларкин, ты где, мой хороший?
— Лиза? — дрожащим голосом произнес этот....этот...даже назвать его не знаю как. — Ты чего?
— Я чего? — я говорила все ласковее и ласковее, чтобы не спугнуть раньше времени. Все-таки здесь было темно, и я понятия не имела, что у меня под ногами находиться. — Я тебя прямо сейчас убивать буду, паразит. Ты куда меня затащил? Ты представляешь, что будет, когда моя тетя поймет, что я пропала? Да что тетя?! — я уже кричала. — Ты себе представить не можешь, что сделает один конкретно взятый дракон в компании с одним, самым последним на этом свете, миротворцем. Ты труп, Ларкин, — резюмировала я, пытаясь все же остановить подкатывающую истерику. — Давай лучше я тебя сама убью. Так милосерднее будет.
Я медленно двигалась в ту сторону, откуда слышался голос Ларкина. Отпустить стенку или отойти от нее, в моем случае, было равносильно потеряться в пространстве. Сама стена была каменной и сухой на ощупь. Понятия не имею, где именно мы оказались, но в голову лезли всякие ужасы, вроде каменных мешков из которых есть только один выход, он же вход. А если вспомнить каким способом мы сюда попали, то становилось как-то совсем поганенько.
— Лиза?— осторожно спросил Винс. — Ты чего?
— Я чего?— злость накатывала волной, омывая меня с головой, во рту появился металлический привкус, желудок скрутило,— я тебя убью. Своими руками,— из горла вырвался хрип и, не устояв на ногах, я упала на колени.
Мир вокруг закачался, а так как мир этот был темным и беспросветным, собственное состояние стало вообще отвратным. Меня трясло, внутри все скручивалась в тугую спираль, тошнота подступала к горлу и шум, противный такой, нарастал. Я застонала. Было плохо.
— Лиза,— Ларкин оказался рядом очень быстро, как будто темнота не была для него непреодолимой преградой. — Что?
Прохладные ладони скользнули по моему лбу, затем я почувствовала как рука Винса медленно начала спускаться вниз, по плечу, груди... я зашипела.
— Тихо. Дыши глубже и постарайся сконцентрироваться. Нельзя допустить выплеска. В замкнутом пространстве это будет равносильно катастрофе.
Мне очень хотелось высказать этому умнику все, что я о нем думаю, но язык меня не слушался, он словно увеличился во рту и только мешал, потому я лишь клацнула зубами и снова застонала. Ладонь Ларкина уже обосновалась где-то в районе солнечного сплетения, и я вдруг почувствовала как в том месте, где он меня касается, становится холодно. Очень-очень холодно. А затем холод ледяной волной стал распространяться по всему телу. Я сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, затем еще раз и еще. Все-таки хорошо, что Джинал иногда таскала меня на свои занятия пилатес. Узел в желудке стал медленно раскручиваться, шум в ушах стихать и через какое-то время, я смогла дышать нормально. Ларкин все еще был возле меня, одной рукой поддерживая за плечи, а второй надавливая на живот.
Последний вдох и я открыла глаза, которые зажмурила от боли. И вскрикнула. Было светло. То есть не то чтобы светло, источника света не наблюдалось, но я видела. Не ясно, не различая цвета, мир вокруг стал черно-белым, но, тем не менее, кромешная тьма сменилась серым маревом и я могла рассмотреть каменные плиты пола, на котором все еще стояла на коленях, кладку стены, кучи мусора и Ларкина, стоящего передо мной в неудобной позе. Стоило мне сфокусироваться на нем, как Винс тут же убрал руки и отстранился.
Как только его ладонь соскользнула с моего тела, я почувствовала, как возвращается тепло, мышцы стали приобретать чувствительность и все тело закололо тысячами мельчайших иголочек. Ощущения отвратные, если честно.
— Подожди немного,— произнес Винс, разминая мне плечи, затем руки,— чувствительность скоро вернется. Только постарайся больше не допускать выплесков. Следующий раз я могу не сдержать волну.
— Какого ты сделал?— прохрипела я. — И почему здесь стало светло.
— Здесь нет света,— менталист проигнорировал мой первый вопрос. — Просто твое зрение перестроилось, и ты можешь видеть в темноте
— У тебя тоже так? — я сама вздрагивала каждый раз, когда слышала свой хриплый прерывающийся голос.
— У всех магов так,— пожал плечами Ларкин. — Привыкай.
Я выругалась. Громко и с чувством. И плевать на все нравоучения Джинал по поводу поведения приличных девушек в обществе. Было погано. Мерзкий привкус во рту, тело, которое не до конца вернуло чувствительность, дрожащие коленки и кисти рук. Подняться на ноги я смогла только с третьей попытки и то, лишь с помощью Ларкина.
— У меня все проходило намного легче,— вдруг заметил он. — Но я тогда совсем мелким еще был. Наверное, поэтому.
— То есть?— говорить длинные фразы у меня все еще плохо получалось.
— Перестройка организма, я имею в виду. Когда просыпается магия, она начинает ломать тело под себя. Обычно это происходит в детстве, когда тело еще не до конца сформировано, тогда проще. Кости, ткани, мышцы — они и так меняются, растут, и пробуждение магии проходит почти безболезненно. Твое тело уже сформировано, потому тебе сейчас так плохо.
— Угу,— что-то такое я уже слышала. Только вот никто не предупреждал, что будет настолько плохо. — Выберусь отсюда, придушу Варанта,— буркнула себе под нос.
Не знаю, услышал ли Ларкин эту реплику, но виду не подал. Он вообще стал вести себя как-то странно. Застыл на месте, глаза закрыл и словно медитировал. Я посмотрела на него искоса, затем протянула руку и пару раз ткнула пальцем. Ноль реакции. Открыла рот, чтобы позвать, но тут он и сам отмер.
— Я чувствую какое-то движение,— почему-то шепотом произнес он. — Но не могу понять, кто это. Как-то смазано все.
— В каком смысле?
— Я менталист, если ты не забыла,— отозвался Ларкин так, как будто мне это что-то сказало, и двинулся к противоположной стене, повторив там свой трюк с закрытыми глазами.Я осмотрелась. Все-таки есть польза от всей этой магии, по крайней мере, я теперь хоть как-то ориентируюсь в пространстве.
Правда, пространство это оказалось довольно маленьким и унылым. Как я и боялась, помещение, в котором мы оказались очень сильно напоминало каменный мешок с наклонной горкой, по которой мы сюда и скатились. Горка эта тоже была каменной, скользкой и очень высокой, почти отвесной. Так что забраться по ней наверх не представлялось возможным, если конечно, Ларкин не умеет летать. Но даже если и умеет, то следовало бы еще знать, как открыть тот лаз, через который мы сюда и провалились. И почему-то мне все больше казалось, что механизм можно привести в действие лишь с той стороны и нам в данном случае ничего не светит.
Оставалось лишь надеяться, что кто-нибудь сможет определить мое местонахождение по телефону, который остался наверху в кабинете с трупом, и сможет найти нас здесь. Надежды мало, но все же, она есть.
— Здесь где-то должен быть выход,— пробормотал вдруг Ларкин. — Лиза иди сюда,— как только я приблизилась этот гений восьмого участка, продолжил,— надо обследовать стену. Каждый камешек, каждую впадинку.
— Думаешь, что это поможет?— в моем вопросе было слишком много скепсиса.
— За этой стеной,— Ларкин постучал по камню,— улица. Ну, в смысле...ты поняла...
— Нет,— я покачала головой. — Подумай сам. Мы находились на первом этаже дома, провалились, можно сказать в подвал,— я указала на горку, по которой мы скатились. — Мы под землей, Ларкин.
— Ну, значит, там тоннель или что-то такое, что ведет на поверхность. Я чувствую.
На это мне ответить было нечего. В отличие от Ларкина, я не чувствовала ничего, кроме раздражения. Паника еще не спешила подступать, надежда на то, что нас найдут, еще не канула в небытие. Если Ларкин так уверен, что за этой стеной есть выход, пусть так. Все лучше, чем сесть в уголочке и тихо плакать о своей безрадостной судьбе и нежелании сдохнуть в этом погребе во цвете лет.
Пожав плечами, я принялась шарить руками по стенке, что именно я должна была там найти, не представляла, но усердно ощупывала каждый сантиметр каменной поверхности. Ларкин занялся тем же, но с другой стороны. Какое-то время мы молчали, потом мне стало скучно, а еще я вспомнила об увиденном в кабинете.
— Слушай, Винс, — для разнообразия, я назвала Ларкина по имени,— как думаешь, та женщина наверху, она из Кавальских? Или случайно здесь оказалась.
— Подозреваю, что отношения к хозяевам она не имеет, но оказалась здесь не случайно,— отозвался менталист.
— Откуда такие выводы?
— Ну, ее убили.
— С чего ты взял?— я даже про стенку забыла, обернулась к Ларкину и сложила руки на груди.
— У нее были связаны руки. Остались куски веревки. И...не уверен, конечно, но, кажется, она была жертвой какого-то ритуала.
— Ого, и как ты к этому пришел?— мне стало интересно. Все-таки раскрывать преступления — это моя профессия, выбранная сознательно и пусть, я уже пожалела о проявленном пару лет назад упрямстве, я все ж таки училась этому.
— Пальцы были сломаны, ноги и руки тоже. Ну, она вообще вся какая-то покалеченная была. И потом на костях остались характерные метки.
— Так может это уже потом? Ну, после смерти.
— Может быть. Это уже к Варанту. Он главный по трупам,— пожал плечами Ларкин и продолжил шарить по стенке.
— А почему ты пошел работать стражем?— мне было скучно, ползать, словно таракан по стенке надоело, да и я была не уверена в том, что здесь можно что-нибудь найти. Кто устраивает запасные выходы в каменных мешках, призванных для того, чтобы сгноить в них своих врагов или недоброжелателей?
— А куда еще? Я получил степень по психологии, затем по криминалистике, когда учился, заинтересовался этой темой. Я имею в виду, психологию преступников. Вот и пришел. Трик обрадовался, у них не было менталиста до меня. Браславски,— Ларкин немного замялся, произнеся имя бывшего друга и учителя,— взял меня под свою опеку. Многому научил...
Я помолчала. Предательство провидца все еще было свежо в памяти. А причины, по которым он сделал то, что сделал так и оставались невыясненными.
— Как думаешь? — тихо спросила я, вернувшись к исследованию каменной кладки,— почему он это сделал?
— Не знаю,— так же тихо отозвался Ларкин. — Часто об этом думаю. И не могу понять. Он же все знал. Больше, чем кто-либо. Мог предугадать любой исход и поворот дела. И, знаешь, что самое отвратительное?— не дождавшись моего ответа, да это было и не нужно, сам ответил на свой вопрос,— я мог узнать. Мог просканировать его мысли, мог...а вместо этого растерялся и не справился с даром. И теперь мы никогда!— Ларкин со всей дури саданул кулаками по стене. — Не узнаем...
Договорить он не успел — раздался уже знакомый металлический скрежет и один, самый нижний камень стал медленно, словно нехотя опускаться вниз, уходя под землю.
Мы ринулись туда, не сговариваясь, упали на колени и по очереди стали заглядывать в образующуюся дыру.
Лаз был маленький. Я могла бы туда пролезть только на карачках, а вот по поводу Ларкина? Хм...еще две недели назад вопросов и сложностей бы не возникло, а вот теперь. Я села на пятки и окинула приятеля скептическим взглядом
— Мда...как однако не вовремя ты развиваться стал.
Ларкин не ответил, он просунул голову в лаз, затем, извиваясь как змея, попытался пролезть весь. Я просто сидела на коленях и наблюдала за всем этим действом. Периодически проскальзывала мысль о том, что мне делать, если он застрянет? Варианта было два: постараться протолкнуть вперед или пытаться вытащить обратно. Но, к счастью, выбирать мне не пришлось, Ларкин все-таки просунулся в узкое отверстие, развернулся там и высунул голову уже в мою сторону.
