Erratum (Ошибка) - 2. Все главы.

— Проклятый побери, — выругалась Грерия, и удивленно осмотрела Лили. Но та лишь стояла, как бесчувственный истукан, словно рядом никого и не было.

— Ты снова загуляла на дне? — предположила Грерия, начиная беспокоиться. Она не представляла, как происходит обращение в скользящих тварей, но Лили не так давно созналась ей, что была в одном шаге от этого.

— Нет, — боль стала ее телом, но теперь она могла говорить. — Небироса убили, — мучительно выговорила Лили.

— Как? — Грерия в ужасе смотрела на ее застывшее лицо, на котором больше не отражалась ни одна эмоция. Говорящая маска, и более ничего.

— Ведьмы, — ответила Лили. — Сестра-близнец Нитры, Дагра. Она и еще несколько ведьм напали на него на земле и убили.

— Самаэль, — ахнула Грерия, понимая. — Они хотели уничтожить Самаэля. Ее руки задрожали, и она метнулась в комнату. Лили понимала, что сейчас ведьму заботила жизнь ее любимого, а вовсе не известие о гибели одного из капхов.

— Их больше нет, — произнесла Лили, входя в комнату, — они все умерли.

— Слава проклятому, — Грерия с облегчением опустилась в кресло. Но, увидев взгляд Лили, тут же добавила: — мне очень жаль. — Ее рука потянулась к Лили и бессильно повисла в воздухе, когда девушка не сдвинулась с места. — Мне, правда, жаль, — прошептала Грерия, с сожалением глядя на Лили. — Когда я превращала его, я понятия не имела, к чему это может привести... Он хотел тебя видеть, — виновато произнесла она.

— И увидел, — Лили повернулась к Грерии спиной и прислонилась головой к колонне у выхода на балкон.

— Давно ты здесь? — спросила Грерия.

— Слышала ли я ваш разговор? — уточнила Лили, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Да, слышала.

— У нас теперь только один шанс выиграть, — продолжила Грерия. — Миссия Самаэля должна увенчаться успехом. Тогда все это будет не напрасным.

— Что? — Лили резко развернулась на месте. — По-твоему, реки человеческой крови способны оправдать смерть Небироса? Или смерть Ника? Что из этого будет ненапрасным, когда весь мир утонет в крови?

— Ты потрясена и расстроена, — примиряюще начала Грерия, но Лили только чертыхнулась, войдя в комнату.

— Ты хоть понимаешь, что ваша затея уже ничего не изменит? Вопрос только в том, сколько еще людей и нелюдей умрут. Ад все равно рухнет, — глаза Лили горели, она, наконец, сказала вслух мучившую ее мысль.

Грерия застыла в противоположном конце комнаты.

— Значит, ты предпочитаешь ничего не делать? Сидеть и смотреть, как он рушится?

— Если это принесет меньше вреда, да, — отрезала Лили.

Взгляд Грерии загорелся гневом.

— Никто тебя здесь не держит. Можешь уходить на землю, на все четыре стороны.

Ведь это тебе понадобилось сбежать в очередной раз, чтобы забыться. И только поэтому Небирос оказался там. — Она тут же осеклась, осознав, что зашла слишком далеко, но было уже поздно.

Лили ничего не ответила, только лицо ее как-то потемнело и, ссутулившись, она направилась в коридор.

— Куда ты? — беспомощно спросила ее Грерия вслед.

— Собрать свои вещи, — бросила Лили, не оборачиваясь. Мысли неслись, как сумасшедшие: ей лучше уйти. Плевать, чего хочет от нее светлый — она не будет информатором. Скажет ему об американцах, и на этом их общение закончится. Чем дольше она остается здесь, тем больнее, и тем сильнее соблазн отправиться к Джареду с Саргатаносом со своей безумной мольбой, которая не принесет этому миру ничего хорошего, кроме новых страданий. Она ощущала себя вымаранной в грязи и в крови, сотканной из боли, и не представляла, как совсем недавно могла быть светлой. Сияющие братья, свет, струящийся в самом сердце — все это казалось таким далеким и нереальным. Ее надзирателю удалось, он смог пошатнуть план Самаэля, значит — справится и с его запасным планом, тем более, что последний угрожал существованию на земле, и светлые были вправе вмешаться.

Когда сборы были закончены, Лили не могла и не хотела просить Грерию открыть ей выход в вечный город или куда-нибудь еще. Ей предстояло пройти через кошмар еще один раз. Она знала, что, выйдя из прохода в покоях Ника, не сможет не взглянуть в сторону поляны, на которой все произошло. Волосы все еще хранили запах гари, им же пропахла и вся ее одежда, в любом случае не позволяя забыть о происшедшем.

Лили собрала всю свою волю и шагнула в проход. Тот исправно доставил ее на землю в знакомый парк. С момента драки прошло не более пары часов, но поляна преобразилась. По ее центру по-прежнему красовался выжженный круг, но тел ведьм видно не было. Значит, светлый позаботился о них. Они всегда педантично очищали места схваток, оберегая людей. Так и теперь: ничто не говорило о недавнем сражении, а черная дыра на поляне вполне могла оказаться следом от костра. С замирающим сердцем Лили приблизилась к кострищу, и не увидела там ни единого останка: об этом светлый также позаботился. Лили сжала кулаки до боли: ей следовало подумать об этом самой и хотя бы упокоить останки Небироса, как полагается, но она была настолько потрясена, настолько не в себе, что позволила светлому вытолкнуть себя в ад. А теперь горько сожалела, понимая, что даже могилы капха не существует, и ни его брат, ни отец, не смогут с ним проститься.

56

Светлый подкараулил ее под Кетани, где она бездумно напилась, опрокидывая одну рюмку за другой, пока ей вовсе не отказали в выпивке.

— Отпусти меня, — ее голова гудела, а ноги заплетались, когда он выдернул ее за угол.

— Да ты набралась в стельку, — произнес он, облокачивая ее на стену.

— Уверена, тебе не привыкать, — пробормотала Лили, — Синглаф трезвостью тоже не отличается.

— А что мне за дело до него, — бросил светлый.

— А до меня тебе какое дело? — подняла голос Лили, пытаясь вывернуться из его цепких рук. — Что ты ко мне привязался?

— Я просил тебя добыть сведения, — напомнил он.

— Да пожалуйста, — выпалила Лили. — Самаэль пошел по запасному плану: теперь он будет работать с чиновниками из штатов, принуждая их к полномасшт... короче, мировая война, — с трудом закончила она и невесело засмеялась.

— Идиот, — пробормотал светлый, и отпустил Лили, отчего она едва не сползла по стене вниз.

— Так что больше мне незачем шпионить для тебя. Либо он добьется своего, либо нет. Таков план. — Выдохнула Лили, пытаясь стать ровно.

— Чего оторопел? — светлый молчал. — Скажи своим — и дело с концом. Вы же этого хотели? Разгромите ад. Победа сил света над силами тьмы. Всеобщий рай, — и Лили неприлично икнула.

— Я не хочу убивать Самаэля, — проговорил он, и Лили в ответ попыталась пожать плечами.

— Какая чистоплотность. Разве не ты подорвал революционера в его логове?

— Я лишь помог этому случиться, — ответил он.

— О, да ладно, — Лили болезненно щурилась на свет, — так помоги и дальше.

— Так, — он, не церемонясь, сгреб ее в охапку, — тебе надо немного придти в себя.

— Черта с два! — выругалась она. — Куда ты меня тащишь?

Но светлый не удостоил ее ответом, лишь продолжил свой путь.

— Никогда не думал, что сделаю это, — произнес он, опуская Лили на землю. У нее жутко кружилась голова от перемещения в пространстве, и она никак не могла сориентироваться, где они находятся. Песчаные барханы вокруг не говорили почти ни о чем, кроме того, что они находятся в пустыне. Но когда рука светлого потянулась к ней, Лили узнала свисающий с его пальцев крест.

— Но как? — прошептала она, зачарованно глядя на памятный предмет из прошлого. — Как ты его нашел? И откуда ты знаешь?

Вместо ответа, он лишь коротко велел:

— Надевай.

И Лили послушно надела крест.

Холодный потемневший металл коснулся груди, согреваясь теплом ее тела.

— Попроси его помощи, — сказал светлый, и его неясные очертания растворились.

Лили недоуменно покрутила головой: вокруг расстилалась сплошная пустыня. "Аравийская", — вспомнила она слова Марка. Кого имел в виду светлый? Кого ей просить о помощи в пустыне?

Крест на груди не только согрелся, но и начал жечь кожу, словно металл был раскален. Лили, удивленная, потянулась за ним под рубашку и сжала в руке. Порыв ветра вынудил ее прикрыть глаза, чтобы в них не попал песок. А когда она вновь открыла их, перед ней стоял Марк.

— Не думал, что ты сумеешь меня позвать, — произнес он, как всегда холодно глядя на нее.

— Я тоже, — в тон ему отозвалась Лили. Кого она меньше всего хотела сейчас видеть — так это Марка, в котором не было ни доброты, ни сострадания. Идеальная машина, исполняющая приказания свыше.

— Чего ты хочешь? — он, не церемонясь, сразу перешел к делу.

— Помоги мне, — проговорила она с усилием, вспомнив слова светлого и почему-то повинуясь им.

Марк не посмеялся над ней и не выругал, он застыл, не шевелясь, и глядел на нее, словно пытаясь разгадать, что скрывается под худым телом и этими большими серо-зелеными глазами.

— Ты знаешь, что это за крест? — спросил он, протягивая руку и касаясь металла цепочки.

— Нет, — Лили не понимала, к чему он клонит.

— Этот крест я носил, когда был монахом. Всегда и всюду, не снимая. В нем годы молитв, сомнений и веры. — Марк замолчал, погрузившись в себя, а Лили по-прежнему не видела связи. — Мне придется остаться с тобой здесь на сорок дней. — Вдруг произнес он, решительно глядя на Лили. Это не был вопрос, он сообщал ей, что ее ждет впереди. И Лили неожиданно поняла, что ей придется слушаться Марка, не задавая вопросов, если она хочет вновь обрести себя.

Только одна просьба-мольба светилась в ее глазах.

— Что? — спросил Марк, уловив ее.

— Я могу увидеть Синглафа?

— Зачем? Разве ты не отвергла его помощь?

— Да, но... — Лили задумалась о его посланнике, который привел ее в пустыню и подарил еще один шанс. — Я звала его не так давно — и он не пришел, — с горечью произнесла Лили. Марк возвышался над ней молчаливым судьей. — Наверное, я больше не способна достучаться до него. Но я бы хотела попросить у него прощения. Он в порядке? — встревожилась Лили, так и не услышав ни единого комментария во время своего монолога.

— Да, — ответил Марк и повернулся на восток, где первые лучи солнца уже коснулись земли. — Идем.

Лили поднялась и побрела за ним, зная, что путь не будет легким.

57

— Джон, Вы не понимаете, — Самаэль источал сплошное обаяние и рассудительность, — надо действовать более решительно, иначе мы все потеряем.

— Мистер...

— Просто Сэм, — сверкнул своей безупречной улыбкой Самаэль.

— Странно, — задумался собеседник, — мне казалось, у вас должны быть испанские корни. Впрочем, мы отклонились от нашего вопроса. Я понимаю, что ваш финансовый интерес в этом деле немалый, впрочем, от этого зависят и мои вложения, но мы не можем проявлять открытую агрессию, это уже чересчур! Всему есть предел. В конце концов, мы с вами, дорогой мой, не в Африке или Восточной Европе. Коррупция коррупцией, но не до такой же степени!

— Но что вам стоит проголосовать за немедленное вмешательство? С двумя сенаторами я уже договорился, — заявил Самаэль, пытаясь надавить на Джона.

— Я даже могу догадаться, с кем именно, — самодовольно произнес Джон, — все, что их интересует — скорая прибыль, но я не из таких людей.

— Да что Вы говорите? — глаза Самаэля блеснули плохо скрываемой яростью. — Разве Вы не баллотируетесь на пост губернатора в этом году?

— И по этой причине мне также глупо гнаться за смешной выгодой, — ответил Джон, но Самаэль продолжил:

— Тогда, наверное, Вам понравится история с Изабель в качестве изюминки вашей кампании?

— Тише, — лицо Джона изменилось, и он за рукав грубо потянул Самаэля в сторону, в уединенный угол огромной залы, где не сновали люди. — Так вот как Вы "уговорили" остальных, — пропыхтел он, став пунцового цвета.

— Это не имеет значения, — холодно отрезал Самаэль.

— Что вы знаете об Изабель? — прошипел Джон.

— Поверьте, достаточно. Или вам пересказать все факты? Двадцать третьего марта... — начал Самаэль, но Джон не дал ему договорить, едва не заткнув ему рот рукой.

— Что вам надо?

— Кажется, я уже сказал, — заметил Самаэль.

— Ублюдок, — прошипел Джон, но Самаэль только усмехнулся.

— Приятно иметь с вами дело, дружище.

— Будьте Вы прокляты, — бросил ему вслед Джон, но Самаэль даже не вздрогнул, плавно плывя между мужчинами во фраках.

— Уже, дорогуша, уже, — пропел себе под нос Самаэль, продолжая раздавать налево и направо блестящие улыбки.

— Тебе удалось, — Грерия гладила его жесткие черные волосы. Их ноги по-прежнему были переплетены после ночи любви.

— Почти, осталось несколько мелочей, — заметил он, истины ради. Почему-то теперь, когда он фактически добился того, чего хотел, Самаэль не испытывал радости. Было ли так же с Ником? Ведь у него было все и даже больше, но он едва ли выглядел счастливым. Или счастье было привилегией светлых? А им оставалась лишь ярость и ненависть?

— О чем ты задумался? — ее пальцы нежно проводили по его голове.

— О Нике, — ответил он.

— Мы все исправим и исполним его волю.

— Ты уверена, что знаешь его волю? — с сарказмом поинтересовался Самаэль и поднялся на кровати, оторвавшись от ее руки.

— Ты сердишься? Но почему? Ведь все получилось.

— С тех пор, как он ушел, мы разбираемся с одной проблемой и наживаем еще десять.

— Ты боишься войны? Ты думаешь, что это плохо закончится?

— Это в любом случае не закончится хорошо. Я не знаю, — крылья Самаэля приподнялись над плечами. — Мне кажется, мы неизбежно движемся к концу. В этой игре не будет победивших. Может, Ник знал? Может, он потому и ушел, что был не в силах смотреть на конец своего мира?

— Ты говоришь так, словно веришь во все эти сказки о втором пришествии. Тогда где знамения? И что это за пришествие, которое творится руками проклятых? Верно, у создателя очень черное чувство юмора, — заметила Грерия, также усаживаясь на кровати.

Но Самаэль ничего не ответил и, поднявшись, начал одеваться. Грерия следила за ним с беспокойством, но не могла придумать слов, которые утешили бы его, а не растравили рану еще сильнее.

— Куда ты? — беспомощно спросила Грерия, когда он направился к выходу.

— Мне нужно подышать, — бросил Самаэль и, не оборачиваясь, покинул комнату.

Стоять на крыше дома было приятно и спокойно. Словно ничего не произошло, и в аду все было, как прежде. Багровые всполохи на горизонте, алое зарево, реки из лавы, расчерчивающие долину, базальтовые мосты и дома. Такое дорогое и родное темному сердцу зрелище. Разве мог он позволить всему этому исчезнуть?

Самаэль всегда любил крыши, будь то на земле или в аду, любил смотреть сверху вниз на происходящее, охватывая всю картину. В последний раз они сидели на земной крыше с Лили, зимой, он учил ее пить. Самаэль грустно улыбнулся: во всем плохом он часто добивался успеха. Судя по тому, что Лили не вернулась, она слишком увлеклась в Кетани, и придется отправить кого-нибудь забрать ее домой. Впрочем, скоро должно было начаться такое, что им всем следовало напиться в стельку.