Не все звезды сияют

Через какое-то время, с трудом оторвавшись от манящих губ теперь уже своей женщины, лорд Дарвис счастливо улыбнулся и провел по ним большим пальцем.

— Ты совершенна, Ришаль, я бесконечно буду благодарить Сияние, что встретил тебя.

Казалось, они могли бы стоять так всю ночь, и все же темное небо и покашливающий возница напоминали, что давно настало время прощаться.

— Мне пора, — извиняясь, прошептала Ришаль.

— Я пришлю за тобой карету завтра вечером, — и хоть тон был утвердительным, в глазах посла мастерица прочитала вопрос-просьбу, на которую ответила:

— Я буду ждать.

На протяжении всей дороги домой она не могла перестать счастливо улыбаться и мысленно благодарить провидение, пославшее ей встречу с этим великолепным мужчиной, в которого она, кажется, влюбилась с первого танца. В тот вечер мастер Ришаль заснула с блаженной улыбкой на губах, чего не бывало уже многие годы.

* * *

Следующие четыре дня пробежали для меня практически незаметно. Еще бы! Как тут заметишь бег времени, когда голова полностью занята работой. Во-первых, мне было очень интересно, что в итоге получится из моей деятельности, а во-вторых такая погруженность в дела не оставляла места на размышления о странных насмешливых карих глазах с золотыми искорками.

Недолгие часовые уроки стрельбы, кстати, тоже этому способствовали в немалой степени. Во время занятий обладатель этих глаз гонял меня, как новобранца в армии, поэтому, как и на протяжении тренировок, так и после них единственные мысли, которые возникали у меня в голове относительно кирианца, были сплошь мстительными и кровожадными.

Так что маршрут и расписание были однообразны: посольские апартаменты — первый подвальный этаж тайной канцелярии — поляна в сосновой роще — большая столовая — снова подвальный этаж — и опять апартаменты. Я даже лорда Дарвиса видела всего пару раз в день: утром, докладывая ему о корреспонденции и за обедом. Работали мы теперь в разных отделах и за ужином не пересекались. Как рассказывала мне Арита, он приходил довольно поздно, каждый вечер уезжая в город.

Тем не менее, за эти четыре дня я обработала большую часть документов, оставалось совсем немного, и можно было приступать к вычленению предполагаемой системы, а это очень неплохо вдохновляло.

Накануне дня королевской конной прогулки мы распрощались с мастером Рейтом, договорившись, что в этот день мое рабочее место будет пустовать. Да, по сути, он мне не начальник, но не предупредить было бы не красиво.

День знаменательного для меня, взращенной в атмосфере нежной любви к прекрасным ездовым животным, события — ибо лошадей я обожала — начался немного позже, чем обычно. Выезд был назначен на десять утра, и я позволила себе понежиться в постели лишние двадцать мнут.

Прервала мое блаженное ничегонеделание горничная, зашедшая в комнату со свертком в руках и загадочной улыбкой на лице.

— Доброго утра, леди.

— Доброго, Арита.

— Прибыл посыльный от мастера Ришаль, привез ваш наряд.

— Отлично! — я откинула одеяло, спрыгнула с кровати и в нетерпении протянула руки, желая поскорее увидеть, что приготовило для меня вдохновение мастерицы в этот раз.

— Ну, уж нет! Сначала завтрак, — непреклонно заявила горничная и отправилась за подносом.

Наскоро приведя себя в порядок после сна и позавтракав, я завладела, наконец, вожделенным свертком, положила его на кровать, развернула упаковочную бумагу и, не сдержав восхищенного вздоха, достала предметы своего нового туалета. Попросив Ариту помочь, решила немедленно примерить обновку.

Амазонка была великолепна, я бы даже сказала, идеальна: облегающие до середины голени удобные бриджи не стесняли движений, белая батистовая рубашка с нарядной круглой горловиной и расходящимися от нее мелкими складочками приятно льнула к телу, легкий приталенный камзол с довольно глубоким вырезом, лацканы которого были украшены белой вышивкой канителью, сидел на мне, как перчатка, но, тем не менее, дышащий материал не оставлял сомнений в том, что жарко мне не будет; и, наконец, легкая широкая юбка в тон к бриджам и верху, фалдящая спокойными красивыми вертикальными складками, легко крепилась под камзол. При желании ее можно было запахнуть, а если желания не было в наличии — оставить кокетливый небольшой разрез, при ходьбе открывающий правую ногу до самого бедра.

Но самым приятным был цвет. Мастер Ришаль безошибочно выбрала именно тот, что мне нравился больше всего: цвет спелой вишни — он оттенял мою врожденную аристократическую бледность. Пуговицы на камзоле были с белой окантовкой того же тона, что и рубашка, а сердцевина — темно-бардовой. В добавок ко всему, в комплект входила маленькая шляпка в тон к костюму, украшенная брошью в стиле пуговиц.

— Ах, леди, красота-то какая! — воскликнула горничная, высказывая вслух то, о чем я молчала.

Я крутилась перед зеркалом, разглядывая себя в новой амазонке, и с каждым мгновением она нравилась мне все больше.

Придя к выводу, что чего-то не хватает, посмотрела на свои босые ноги и чуть не расхохоталась. Сапожки у меня были свои — и любимые и комфортные, как раз для верховой езды — и новые я заказывать не стала. Достав их из шкафа, обула и снова посмотрела на свое отражение. Вот теперь все на месте! Кроме прически. Посмотрела на служанку пламенеющим энтузиазмом взглядом

— Ой, ну садитесь уже. Заплету ваши волосы так, что залюбуетесь. Такому образу замечательному все детали должны соответствовать, — улыбнувшись, ответила девушка на мои манипуляции.

Следующие двадцать минут горничная творила свое маленькое волшебство, результатом которого стала очень сложного плетения коса, прихваченная на конце лентой в тон к наряду.

Я вопросительно подняла глаза на Ариту, и та, не дожидаясь вопроса, пояснила:

— В комплекте шла.

Завершенный образ смотрелся невероятно красиво и женственно.

— Прекрасно, леди. Мастер Ришаль постаралась для вас на славу, — снова высказала свое мнение горничная.

Благодаря этой ее фразе я перестала витать в облаках и вспомнила о незавершенном деле. Достав из прикроватной тумбочки приготовленный заранее кошель, с оговоренной накануне суммой и приложив к нему короткую благодарственную записку, попросила Ариту отправить деньги с дворцовым посыльным замечательно потрудившейся мастерице.

Служанка ушла выполнять мою просьбу, а я снова взглянула в зеркало. Девушка, смотревшая на меня из отражения, предвкушающе улыбнулась, перекинула затейливую косу на плечо и задорно подмигнула. Настроение было великолепным.

Затянувшееся самолюбование прервал стук в дверь. Я подошла и отворила створку. Стучал лорд Дарвис.

— Леди Лииса... — начал, было, он, но, увидев мое облачение, ухмыльнулся и сказал не то, что, по-видимому, хотел изначально. — Вижу, вы уже готовы. Очень хорошо. Нам уже пора бы спускаться и двигаться к конюшням.

Очевидно, за всеми приятными волнениями и приготовлениями этого утра я не заметила, как подошло назначенное время. Посол отступил с прохода, давая мне дорогу, и я, действительно, полностью собранная и ни в чем более не нуждавшаяся, покинула комнату, закрыв за собой двери.

Начальник окинул меня еще раз внимательным оценивающим взглядом с головы до ног и тепло улыбнулся, но, как мне показалось, не мне, а своим мыслям.

— Что-то не так? — решила спросить я.

— Нет-нет, все великолепно, — поспешил успокоить меня мужчина. — Ваш мастер превосходно справился с работой.

— И не говорите, мне с ней невероятно повезло, — просияв улыбкой, поспешила согласиться с его утверждением.

— Вы, кстати, тоже очень хорошо выглядите, — вернула я искренний комплемент Светозарному лорду.

Посол не изменил своей привычке носить черные костюмы, но, откровенно говоря, этот цвет удивительно шел ему, ярким контрастом подчеркивая белизну кожи, глубину голубых глаз и не редкий для Светозарных, но такой экзотичный в Кириане цвет волос. Покрой был простым, но и не профессиональному взгляду было очевидно, что костюм лорда Дарвиса был высшего качества и соответствующей цены. Ко всем достоинствам его одежды прибавлялось и то, что сидела она на нем идеально, подчеркивая все выигрышные черты: и широкий разворот плеч, и мужественную выправку и спортивную фигуру.

— Благодарю вас, леди Лииса, мне очень приятно ваше положительное мнение, — сверкнул весельем в глазах мужчина.

Снова улыбнулась начальству и первой последовала к двери.

Не могу поручиться, но на секунду мне показалось, что за спиной раздался шепот Светозарного, произнесший что-то вроде: 'И да, мне тоже с ней повезло'. Обернувшись, переспросила:

— Вы что-то сказали, лорд Дарвис?

— Нет, леди Лииса, — опроверг мое предположение начальник и напомнил, — Хорошо бы нам поторопиться.

— Конечно, — согласилась я и продолжила свой путь, решив, что мне, вероятнее всего, послышалось и не стоит придавать этому значения.

Обычно пустовавшее пространство вокруг королевских конюшен сегодня звенело и гомонило различными по интенсивности и громкости голосами и пестрило разноцветными нарядами придворных лордов и леди.

Кто сказал, что модой озабочены лишь представительницы прекрасного пола? Пригласите этого человека сюда, пусть убедится воочию в своей неправоте. Некоторые присутствующие здесь лорды уделили столько внимания своим костюмам для верховой езды, что те теперь затмевали наряды придворных дам, тех еще модниц и приверженок ярких контрастирующих тонов и смелых смешений цвета. Мы с лордом Дарвисом, облаченные в одежду спокойного, не бросающегося в глаза цвета несколько терялись на фоне столь живописного общества, но поводом для расстройства это точно не стало.

Женщины и мужчины стояли небольшими группками, прогуливались еще меньшими стайками и возбужденно обсуждали последние сплетни, наряды присутствующих и предстоящую забаву. Они бросали многозначительные и заинтересованные взгляды друг на друга, флиртовали и веселились. В целом атмосфера напоминала карнавальную, только без масок и спиртного, хотя, последнее, я думаю, не надолго: на планирующемся пикнике обязательно у кого-нибудь из лордов окажется с собой бутылочка, а то и две, а скорее всего, и не у одного.

Через пару минут, не успели мы с лордом послом как следует осмотреться, к конюшням прибыла правящая семья Кириана: Его величество Таррияр, кронпринц Рахсад и ее высочество Мирьяна.

Правитель, как водится, произнес приветственную речь и пожелал веселого дня всем присутствующим, после чего им первым лакеи подвели коней. Вслед за ними ездовых тонконогих — и исключительно породистых — скакунов начали подводить и к остальным придворным.

К лорду Дарвису обратилась одна из высокородных леди, чтобы он благородно помог ей взобраться на 'это громадное животное', так что он недалеко отошел, в силу воспитания не имея возможности отказать явно хитрившей барышне.

Но я не стала огорчаться, оставшись одна. Да и какие могли быть огорчения, когда прямо ко мне шел конюший, ведущий под уздцы чудесного, прямо-таки сказочного лирнейца: черного, как смоль, с умными глазами и шелковистой длинной гривой.

Нет, сегодняшний день мне уж точно ничто не сможет испортить. Я с детства обожала лошадей, находя в их лице самых искренних и верных друзей, к тому же, страсть к этим дивным животным была, можно сказать, наследственной: отец ими буквально жил. На наших семейных конюшнях разводились лучшие скаковые породы Ситары и родитель никогда не оставлял попыток усовершенствовать их еще больше. Но лирнейцы всегда были отдельной темой. Отец, сколько себя помню, всегда добивался разрешения у кирианских заводчиков купить одного из их жеребцов специально для скрещивания и выведения новой породы и постоянно получал отказ. Вельможная семья, разводящая этих необычайно сообразительных даже для лошадей, выносливых, неприхотливых и преданных скакунов с завидным упорством отвергала любые суммы, предлагаемые батюшкой, аргументируя это нежеланием разбавлять кровь и так практически совершенной породы.

Конечно, в Ситаре были лирнейские кони, и не мало, да даже у Налира с Риланом в стойле стояли эти образчики лошадиной красоты и неутомимости, но без специального разрешения заводчиков скрещивать их с самками других пород с целью выведения новой строжайше возбранялось и каралось очень внушительным штрафом. Так что мечты моего отца пока что оставались только мечтами.

Протянув руку, я приняла узду и, заглянув в черные влажные глаза великолепного скакуна, легонько погладила его по бархатистому носу.

— Красавец, — восхищенно прошептала я коню, а потом обратилась к собравшемуся уходить, было, слуге:

— Любезный, как его зовут?

Но ответил мне не слуга. Знакомый голос раздался из-за спины:

— Его зовут Сормак, — в следующую секунду лорд Шарх уже стоял рядом со мной.

Конюший, убедившись, что его услуги больше не требуются, все-таки удалился, а я судорожно сглотнула от неожиданно накатившего волнения.

— Красивое имя, — проговорила, совладав с собой, — оно означает что-то особенное?

Вопрос задала, не глядя на мужчину, а уделяя все свое внимание коню: гладя его морду и похлопывая шею.

— Сормак означает ворон, — ответил он.

— Потому что такой же черный? — попыталась угадать я причину такого необычного имени для скакуна.

— Не только, еще и потому что такой же умный. Этот конь ни за что не сбросит и самого неумелого наездника, но и глупых приказов выполнять не станет.

Я украдкой взглянула на мужчину. Он любовно поглядывал на жеребца и тоже поглаживал его шею.

— Вы так говорите, будто сами объезжали этого коня, — усмехнулась я.

Вместо ответа лорд прямо и серьезно взглянул в мои глаза, и я поняла, что да — объезжал сам и учил всему тоже сам. Усмешка сползла с моих губ. От осознания слегка опешила и потому тихим голосом спросила:

— Как же тогда этот великолепный экземпляр достался мне?

— Очень просто. Я хочу быть уверен, что сегодня вы ни во что не ввяжетесь, и поэтому распорядился выделить вам одного из моих личных скакунов. Полагаю, рассудительность и инстинкт самосохранения Сормака уравновесят вашу импульсивность, если она вдруг проявится.

Мои брови взлетели к волосам, а я в изумлении уставилась на кирианца широко распахнутыми глазами, не зная злиться или смеяться.

— По-вашему я бываю чересчур импульсивна?

— Я бы не сказал что чересчур, но при определенных обстоятельствах в вас проявляется порывистость действий и решений, а так мне будет спокойней — знать, что с вами постоянно будет здравомыслящее существо, — с такими словами он предложил мне руку, чтобы помочь взобраться на коня.

Я же, перестав терзаться, все-таки решила, что лорд Шарх после подобного заявления явно заслуживает сердитой реакции с моей стороны. Поэтому, перебросив поводья и обойдя его, выбрала удобное место и, проигнорировав протянутую ладонь, схватилась за луки, поймала ногой стремя и взлетела, привычным движением перекинув вторую ногу и опустившись в седло. Оглядевшись, поправила юбку амазонки, чтобы та прикрывала ноги.

После того, как удобно по-мужски устроилась, снова взглянула на кирианца. К моему удивлению он одобрительно улыбался. Что-то я совсем не могу понять ни этого мужчину и ни его реакции.