В остальном же каких-то пертурбаций не случилось, даже Лапка, осложнений с которой я ждал, хоть и смущалась на тренировках первое время, но успокоилась. Так что жизнь вошла в стандартную “перелётную” колею.
Правда, тренировки проходили без оперативников — я выполнил данное себе обещание, направив парней в цепкие лапы механикусов Эльдинга на тему аугментации. И в плане боевых имплантов, а главное — защитных, чтоб не вырубались, как гимназистки, от снотворных всяческих.
Да и не столь долгим было время в пути, к слову: “пинок” варп-бури, точнее ускорение приданное Кристиной в процессе её прохода, ограничило наш перелёт до Капра Мунди двумя неделями. Ну а в самой системе, на чистом автомате отвечая на бесконечные вопросы “кто вы и как вас стереть с лица галактики?” кодом Инквизитора, затеял я мини-совещание с аколитами. Боррини, взирая на нашу орду на мостике, желчно полюбопытствовал, не угодно ли почтенному господину Терентию, чтобы на боевом мостике были поставлены ложа, столы для яств и прочие излишества.
— Не угодно, Франциск. И да, я прекрасно понимаю ваше возмущение, кстати, на самом деле не помешало бы некоторое смежное с мостиком помещение, — признал я, а пока Боррини наливался багровым цветом и мыслил словеса непрельстивые, продолжил. — Ну а что вы хотите, Франциск? Так сложилось, что вы мой аколит, но и капитан корабля. Отлучиться вы не можете, а проводить совещания без вас неверно и неэтично. Не говоря о том, что ряд совещаний может быть проведен ТОЛЬКО на мостике, сами знаете наши ситуации, — на что капитан задумчиво покивал.
— Да, возможно имеет смысл, Терентий, простите мою вспышку, — выдал он.
— Как я сказал, я вас прекрасно понимаю, так что прощать нечего, — отрезал я. — Итак, аколиты, вопрос в том, что нам делать. Милосердию нужно чиниться, возможно дооборудоваться, а дело это не мгновенное.
— Около полугода, по моим прикидкам, — подал голос Боррини.
— Да, полгода, а то и больше. Это нужно, но непосредственное присутствие на Милосердии требуется от двух из нас: Франциска, как капитана, и Эльдинга, как главы механикусов Милосердия, артизана и прочее. И вот, лично я полгода плевать в потолок в апартаментах нахожу несколько утомительным.
— Хотите куда-то слетать курьером, Терентий? — логично предположила Агнесса.
— Да, есть у меня некоторые планы на ближайшее время, — кивнул я, не став посвящать аколитов в детали.
Дело в том, что меня, невзирая на достоинства бытия астартес, немало печалила утрата сопроцессора джокаэро. Ну реально, чертовски удобная штука, а, при учёте новых когнитивных мощностей астартячьего туловища, его полезность вырастет в разы, если не порядки. Я изначально думал провести несколько расследований, ну и как отпуск заскочить в систему с обезьянусами. Однако Терентий предполагает, а непотребье всяческое располагает, так что я толком расследования-то не закончил, а свободного времени навалом. Ну и тратить его без пользы, когда можно потратить с пользой, довольно глупо.
Так что было у меня желание сесть с Кристиной на Нефилим, да и навестить обьезьянусов, с канюченьем “воткните сопроцессор взад, который в голове”.
— Соответственно, эти полгода выходят свободными. Тащить вас по своим делам я нахожу нецелесообразным, так что подумайте, где бы вам отдохнуть и развеяться. Возьмёте наиболее отличившихся штурмовиков в качестве сопровождения, — обратился я к Сину. — Ну и отдохните где-нибудь, думаю, в округе что-то есть.
— А с собой штурмовиков вы брать не будете? — невосторженно уточнил Син.
— Смысла нет, Роберт. Я лечу до системы, контролируемой Орденом, и обратно. Нефилимом, кстати. На кой мне, извиняюсь, штурмовики? — полюбопытствовал я, на что полковник понимающе кивнул. — Я бы и преторианцев отправил отдыхать, — слегка ухмыльнулся я под понимающие смешки аколитов, — Но не пошлются, они такие. А Джона с Дредом я вам оставлю, — припечатал я.
— Скажите, Терентий, а отдыхать обязательно? Я бы с вами, — выдала Лапка, и только я хотел послать кошатину отдыхать в приказном порядке, как…
— Я, в общем-то, тоже не с восторгом отношусь к идее планетарного отдыха, — прогудел Целлер. — Так что я бы, Терентий, если не возражаете, направился с вами. Если, безусловно, это не тайна Ордена, — уточнил этот шилозадый логис.
— Да и я как-то к курортам не расположен, — выдал Кай.
— Я с вами, Терентий, если не возражаете, — Агнесса.
Сговорились, паразиты, по-доброму улыбнулся я. Но всем лететь не только не стоит, но и нельзя.
— Ладно, вместе так вместе, отдохнуть и в перелёте можно. Однако, Роберт, вы всё-таки прихватите штурмовиков, отдохните. И, заодно, отправьтесь с ними вы, Корин. Вам не помешает, после весьма долгой жизни без отпуска, — а воксом в это время я отбил Сину “присмотреть, напоить, к девочкам сводить, а то у дядьки не жизнь, а каторга была”.
Роберт на это понимающе опустил веки. Ну а Боррини, внимательно выслушавший всё это, морду лица сотворил ехидную, зёв раззявил, но я ему изрыгать глупости не дал, начав изрыгать мудрости.
— Почему совещание на мостике и с вами, Франциск, и с тобой, Эльдинг, — выдал я. — Как вы помните, господа, на Милосердии высоковероятно, с момента пребывания на верфи, пребывал маячок, — выдал я, на что рожи названных стали задумчивыми и хмурыми. — Поэтому, так как я, собственно, сразу отсюда на Нефилим — начать ремонт вы сможете и без меня, полномочия у вас есть, — на что капитан и артизан кивнули. — Следите, господа. Я, по прилёту, конечно всё проверю, но следите. И ни в коем случае не пытайтесь захватить предателя, если он появится.
— Вернётесь и с Кристиной захватите еретика? — понимающе выдал Эльдинг.
— Или предателя, или дурака, или продажную тварь. Или вообще никого, тоже возможно, но… — развёл я лапами под понимающие кивки.
В общем, в итоге забилась на Нефилим вся моя аколятня. На кой варп им это — я реально не понимал, но пусть будут, в конце концов, даже на курьере без генератора поля Геллера места куча.
А если не задержимся, так и отдохнуть, может, успеем где. Я вот уже забывать стал, что это такое — море, а ведь с удовольствием поплавал бы. Не месяцами, даже не неделями, но вот недельку отдохнуть, на пляже, с солёной водой до горизонта — очень даже неплохо.
Главное, напомнил я себе, ежели мои планы воплотятся, не хулиганить и не кидать Целлера в окиян. Его же закоротит в варп! И Лапку, наверное, тоже не стоит, ухмыльнулся я — у фелинидки была довольно ярко выраженная гидрофобия, точнее, боязнь любой воды, кроме горячей.
В общем, не став тянуть… в смысле, тратить время, набились мы в Нефилим, да и полетели в гости к обезьянусам. О чём я аколятню предупредил после отстыковки. Не то, чтобы это была тайна какая, просто некоторое субординационное расстояние держать имело смысл, во всех смыслах. А Большому Святому Терентию, как меня время от времени обзывала Лапка, давать всяким там аколитам отчёт о делах категорически не можно!
Собственно, до системы обитания “старых, усталых джокаэро” мы добрались за пять дней: во-первых, она была недалеко. Во вторых, псайкер, ведущий Нефилим, не может спать. Точнее, мочь-то он, конечно, может, но вот только это будет последнее, что он сделает в своей жизни, как и существовании корабля.
Вот и гнала Кристина, выдав весьма ядовый, как она призналась, без меня и невозможный, нырок в “совсем глубокий варп”.
Насколько я понимал, имматериальность места, куда рулила тереньтетка, превышала её возможности. Но, на подпитке моей энергией, ну и корабль я “оберегал”, выходило вполне сносно.
А за счёт как раз имматериальности, отсутствию какого бы то ни было упорядоченного, через это “хаотичное место” можно было прыгать, вообще не думая о расстояниях. Выходил этакий варп-прыжок, только не одним псайкером, а всем судном. Что, опять же, Кристина без батарейки в лице моего святейшества не вытянула бы.
Но, было как было, так что трёхмесячный путь мы преодолели без всяких долгих перелётов, заодно и потренировавшись не без пользы.
Кристина — оперированию мной, точнее моей “гиперчеловечной” энергией. Ну и я — оперированием собой, всё же, свет и ветер в потенциале — инструмент гораздо более могущественный, нежели варп какой или псионика, а я всё, как дурак, с лучами хаоса и деструктурированием варп-проявлений вожусь.
В системе пребывания джокаэровского “линкора”, точнее, этакой станции-корабля, совместного творчества самих обезьянусов и Инквизиции, было так же, как в прошлый раз. Лютое количество системно-оборонительного флота, нудные вопросы, на тему “какого варпа надо”, ну и парочка в стиле “а не псих ли уважаемый Инквизитор, мотаться по галактике на скорлупке без поля Геллера?”
— Более чем безопасно, — надменно ответил я вопрошающему вокс-связью. — Да, уважаемый, я в системе не первый раз. Мне нужно встретиться со старым знакомым джокаэро.
— Знакомым? Джокаэро? — выдал вокс, с бормотанием на заднем фоне “точно псих какой-то”.
— Именно таковым, — отрезал я. — В общем, я стыкуюсь, выслушиваю инструкции и, наконец, попаду к джокаэро?
— Стыкуйтесь, — несколько растерянно выдал вокс.
Встречал же меня на ангарной палубе станции всё тот же уже знакомый Инквизитор, весьма художественно перекосившийся при виде меня.
— Вроде, коллега, мы с вами знакомы, — после перемигивания инсигниями выдал он.
— Не “вроде”, коллега, а точно, — кивнул я. — В прошлый мой визит вы отвозили меня к джокаэро.
— Погодите, аугменты! — просиял он.
— Они самые, — покивал я. — Кстати, делают? — полюбопытствовал я.
— Да, делают, — слегка улыбнулся собеседник. — Правда, весьма разные, с разными свойствами и предпочитают делать именно протезы, а не имплантированные устройства. Но, с рядом весьма полезных, подчас уникальных функций! — воздел перст он. — Был бы я адептом Бога-Машины, непременно что-нибудь себе ампутировал, — выдал он полушутя.
— Ну, как мне кажется, это излишне, — нейтрально отметил я.
— Мне, в общем-то, тоже, — согласился ксенолог. — А вы, если мне память не изменяет, коллега, изрядно выросли. Это процедура возвышения человека? И как вам оно?
— Нет, несколько иная причина, коллега, — не стал углубляться в детали я. — Но в целом неплохо. Нам нужно к инструктору?
— Да нет, необязательно. Впрочем, более получаса я не выделю, правила вы помните, — на что я покивал. — Если, конечно, не будет как в прошлый раз, — задумчиво пробормотал он. — Коллега, я отвезу к джокаэро ВАС и только ВАС, — нахмурился он перед крошечным челноком.
— Эта дама — мой дознаватель, в челнок мы, пусть и с трудом, но поместимся, ну а у джокаэро нет никаких табу, — отрезал я.
На этом ксенолог задумался, прикинул, впрочем, просветлев лицом, выдал:
— Ладно, и вправду не критично, — после чего, готовя челнок, пробормотал под нос, но вполне слышно астартячьему слуху: — Может ещё что интересное сделают, чем варп не шутит.
Ну и полетел челнок к напоминающей творчество абстракциониста станции. Кстати, поместились мы с Кристиной не без труда, но влезли.
Всё так же, как в прошлый раз, встал челнок в крошечном ангарчике, и привелись мы в “гостевую комнату” обезьянусов.
Пребывал там джокаэро в одной морде, как уже знал я от моего обезьянуса — весьма пенсионный, что отражалось во внешности, хотя и незаметно в целом. От висения на растительности наше появление его, до поры, не отвлекло, правда через пару секунд обезьянус с лиан местных спрыгнул, весьма громко “у-у-укнул”, взирая на мою персону.
И замер, получив от меня пакет мыслеобразов, на тему того, что вот потребен мне конкретный обезьянус, благо характерными “опознавательными деталями”, которыми нужно, я мыслеобразы снабдил.
На что “у-у-ук” раздался озадаченный, впрочем, вскоре, пришёл мыслеобраз в стиле: “Говорящая человека, слышал про тебя. Только говорили, что ты помер. А не помер, живой вроде. И здоровый какой!” — на последней части мыслеобраза обезьянус аж “у-у-укнул”, ну и продолжил: — “Позову, кого тебе потребно, жди”. И уковылял в недра станции. Я призадумался, а чего светом и ветром не позвать? Хотя, с другой стороны, может, табу какое, в смысле этикет, ну или экранирование. Варп знает, как свет и ветер экранировать, но, возможно, в конкретном, джокаэровоспринимаемом диапазоне, экранируется. Что б, например, вопли собратьев не слышать, своими делами занимаясь, или ещё что.
— Это странно, не понравились вы ему, наверное. Ну, полетим значит назад, — выдал вполголоса ксенолог, с явным сожалением в свете и ветре, на тему “чего-нибудь нового и интересного”.
— Погодите, коллега, у меня, по правилам, есть полчаса. Даже час, — напомнил я.
— Второй раз — полчаса, искателям спутников, — уточнил он. — Впрочем, подождём.
Ну а через пять минут в “комнату ожидания” завалился мой старый знакомый обезьянус. У-у-укнул в голос, отмыслеэмоционировав: “Ух, здоровый какой, говорящий! А племянник говорил, помер ты, а ты вон какой живой!”
Нужно отметить, что “племянник” было скорее моей интерпретацией мыслеобраза, довольно сложного, отображающего генетическое родство и образ моего аколита. Но по смыслу выходило примерно так.
“Погоди, позову”, — выдал примат и заэманировал гораздо более ярким “светом и ветром”.
Так что, похоже, всё-таки не “экранирование”, а этикет, отметил я.
Ну и ввалился в комнату мой аколит. Сощурился на мою персону, обошёл меня по кругу. Поу-у-укал, потыкал меня пальцем.
“Шкуру сбрасывал, вон какой вымахал”, — наконец, отмылеэмоционировал он. — “А чего не предупредил? Я вот не знал, что ты так умеешь” — довольно обиженно выдал он, в конце приправив ярким мыслеобразом с укоризной.
Довольно криповым, нужно отметить: узнаваемая музыкальная, орган, и кучка чёрного праха, на которой россыпью возвышались кости в разборе, бывшие некогда мной. Ещё приправленные сверху кровищей, да и, подозреваю, не только, половины предателя. Очень такое, пробирающее ощущалище, отметил я, внутренне передёрнувшись. Ну и отослал мыслеэмоцию, что так, мол, и так, сам не знал, ну а место его, если интересно, за ним. На что было отмыслеэмоционировано, что “интересно”, хотя я гад и человек (с негативным, нужно отметить, оттенком) скрытный.
