Консерватория:музыка моей души

— Вы правы, — ответила я. — Но мне кажется, что радость можно испытывать и от принятого после долгих раздумий решения. Так что и грустная музыка в итоге может иметь хороший эффект.

— В ваших рассуждениях есть смысл, — едва заметно кивнул мой партнер, — но я все же склонен к точке зрения, что радость должна быть вознаграждением за действия, мотивацией к поступкам. А не даваться просто так.

Я отвечать не стала, только кивнула в знак того, что его мнение разумно. К счастью, сразу после этого звуки музыки затихли и, поблагодарив за танец, мужчина повел меня обратно, где нас уже ждали. Дар стоял у той самой колонны, где оставил меня, с бокалом в руке и неотрывно следил за мной и моим спутником.

Как только мы подошли на расстояние пары шагов, он протянул мне руку, которую я, конечно, приняла, и притянул к себе, после чего произнес:

— Я думал, ты хотел, чтобы я сам представил тебя девушке, дядя.

Мои брови поползли вверх. Гаррет Бирн — дядя Даррака? Чувство, что и танец, и разговор были затеяны неспроста, укоренилось и окрепло. А еще захотелось спрятаться от синих глаз, прижавшись к спине Дара. Такой человек, как глава тайной службы, никогда и ничего не сделал бы просто так.

— Так и было, но тебя не оказалось рядом, а я не мог позволить такой очаровательной девушке скучать в одиночестве, — ответил лорд Бирн.

Даррак скептически хмыкнул, а его дядя сделал вид, что не услышал этого. Они были совсем не похожи друг на друга, но взгляд, проницательный и цепкий, а так же немногословность, очевидно, были семейной чертой.

Молчание не продлилось долго. Глава тайной службы кивнул, еще раз поблагодарил за танец и удалился, напоследок окинув меня странно-задумчивым взглядом. После его ухода я почувствовала облегчение и совсем не была против, когда Даррак, так и не отпустивший мою руку, притянул меня еще ближе. Теперь я практически была прижата к его боку. Так оказалось гораздо спокойней и уютней.

Он протянул мне бокал с соком, я, поблагодарив, приняла его: от волнения пересохло во рту, так что напиток пришелся как нельзя кстати. Даррак не спускал с меня глаз ни когда я пила сок медленными маленькими глотками, ни когда отдавала пустой бокал проходящему мимо лакею. А когда снова заиграла мелодия, расцвечивая пространство романтичными легкими красками, он наклонился и прошептал на ухо:

— Сегодня я кардинально изменил свое мнение насчет танцев.

От жаркого дыхания ушко покраснело, а в районе солнечного сплетения поселилось сладкое томительное чувство. Я подняла голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и спросила так же тихо:

— Почему?

На кубах Даррака появилась озорная улыбка, и он ответил:

— Потому что, танцуя, я могу держать тебя в своих руках.

И не успел румянец окрасить лицо, как этот замечательный мужчина уже снова вел меня в танце, а я снова ничего не видела, кроме бездонного моря его серебряных глаз.

* * *

Гаррет Бирн стоял у стола с напитками и задумчиво смотрел в зал. Королевский Бал по случаю праздника Дня Зимнего Солнцестояния удался. Впрочем, как и каждый год. Не зря же в музыкантах на этом мероприятии были одни только олламы, руководимые маэстро Диармэйдом, получавшим инструкции по поводу настроя лично от него. Вступительная композиция удалась на славу. Мало кто сегодня сможет держать в узде собственные чувства, так что скоро грянет пора свадеб — в этом глава тайной службы был уверен. Последующие мелодии, сопровождавшие танцы, обходились уже практически без влияния, только не давая забыть о той, самой первой, и буре чувств, которую она вызвал, и которую сегодня вполне не обязательно сдерживать.

Его раздумья прервала очередная музыкальная пауза. Пары разбредались по периметру, оставляя центр зала свободным.

Небольшой перерыв, уже через несколько минут должна будет зазвучать новая композиция, и тогда к центру зала снова потянутся пары, любящие подобные развлечения. Лорд Гаррет Бирн в их число не входил. Поставив бокал с недопитым вином обратно на столик, он уверенным движением направился к застекленной двери балкона, сейчас еще и завешенной тяжелой тканью портьеры. Легкое нажатие на ручку — дверь открылась ровно на столько, чтобы он мог пройти. Мужчина вышел на балкон, закрыв за собой створку. В лицо ударил холодный ветер. Мороза не было, но зима давала о себе знать стойко-холодной погодой. Однако после душного зала ему не было холодно даже в рубашке, а наоборот, было замечательно свежо. Набрав полную грудь воздуха, он медленно выдохнул и огляделся. Балкон был довольно большим по протяженности, на него выводили три двери. И сейчас у самых перил напротив соседнего выхода стояла женская фигура. Света на балконе было достаточно, чтобы различать детали: в честь праздника все фонари были зажжены, и дополнительных развешено было не мало.

У парапета стояла молодая рыжеволосая женщина в черном платье, верхняя юбка которого была сшита из цельного кружева, а нижняя просвечивала сквозь кружевной слой алыми всполохами. На ее плечи была наброшена черная меховая накидка.

Услышав приближающиеся шаги, женщина повернула голову в сторону источника звука и встретилась глазами с взглядом лорда Гаррета Бирна. Мужчина подошел к ней и остановился на расстоянии двух шагов. Мысленно благодаря людей, отвечающих за оформление и освещение, он любовался ее насыщенно-малахитовыми глазами. Волосами, в которых путался теплый свет фонарей и легким румянцем от холодного воздуха.

Пауза затянулась, и женщина вопросительно приподняла брови, как будто недоумевая, что ему нужно здесь, рядом с ней.

— Прекрасный вечер, Леди Уорд, — произнес он, разрушая тишину. — Не находите?

— Чудесный, лорд Бирн, — ответила она своим немного низковатым для женщины голосом, от которого у мужчины привычно вверх по позвоночнику пробежали мурашки.

— Вам тоже стало душно в зале? — продолжил он учтивую беседу.

— Да. Там слишком много народу и слишком шумно, — кивнула женщина и устремила взгляд в сторону освещенного огнями города, отзвуки веселья которого доносились даже сюда.

На несколько секунд, в течение которых лорд Бирн любовался профилем секретаря своего подчиненного, снова воцарилась тишина, но была изгнана так же безжалостно, как и в прошлый раз:

— О чем вы думаете с таким выражением лица, леди Уорд? — спросил он, не отрывая взгляда.

Милдред снова повернулась к нему и уточнила:

— С каким, лорд Бирн?

— С тоскливым, — пояснил мужчина.

Леди Уорд улыбнулась и, немного помедлив, ответила:

— Я скучаю по танцам южных провинций.

Ответ был неожиданным. Очень неожиданным. Поэтому лорд Бирн задал вопрос лишь после небольшой паузы:

— Вы бывали в южных провинциях?

— Доводилось, — коротко ответила она.

Стало понятно, что эту тему женщина освещать не собирается, поэтому направленность вопросов глава тайной службы сменил:

— Почему вы тоскуете по южным танцам?

Леди Уорд улыбнулась и ответила:

— Они более искренние и живые. Они выражают суть человека и не пытаются ее скрыть. Да и веселее они, чем наши канонические.

Мужчина понимающе улыбнулся, и в этот момент из зала стала доноситься новая мелодия. Поддавшись порыву, он вдруг лукаво улыбнулся, протянул женщине руку и спросил приглушенным тоном:

— Вы знаете ирдан?

Глаза Милдред вспыхнули азартом, чей свет немедленно был приглушен силой воли, однако эта вспышка не осталась незамеченной.

— Знаю, милорд, — ответила она с едва уловимыми мурлыкающими нотками.

Гаррет Бирн поднял руку, протянутую ладонью вверх, немного выше, повторяя предложение, а Милдред Уорд, хитро прищурившись и предвкушающе улыбнувшись, приняла ее. Вместе они сделали несколько шагов от ограждения, после чего ладошка Милдред выскользнула из мужской руки.

Музыка доносилась из зала немного приглушенно, но вполне различимо. Рваные движения смычка, быстрый отделяющий такты друг от друга звук, и женщина плавным движением заходит за спину своему нечаянному партнеру по одинокому танцу. Она становится вплотную к нему, практически касаясь. Маленькая нежная ладошка дарит прикосновение и прокладывает дорожку легким медленным движением по груди, спускаясь вниз. Когда она оказывается на уровне солнечного сплетения, мужчина накрывает ее своей, чтобы сжать, но та в последний момент выскальзывает. Музыка становится плавной и размеренной, более спокойной, в противовес страстям, набирающим обороты в невидимом обществом танце. Милдред легким текучим движением выходит из-за спины Гаррета Бирна, не разрывая контакта своей ладони с его телом. Он поворачивается, обхватывает ее за талию левой рукой и резко притягивает к себе. Теперь одна ее рука у него на шее, а вторая медленно спускается, оглаживая шелковую ткань рубашки от плеча к самой кисти. Словно соглашаясь, ее ладонь ложится в его, один за одним опуская пальцы, как будто даря неуловимую ласку и одновременно поощряя. Между телами пробегают невдимые искры, накидка спадает с плеч леди Уорд, но ни она, ни ее партнер не обращают на это внимания. Ярко-синие глаза пристально смотрят в насыщенно-малахитовые, отвечающие им тем же.

Музыка набирает обороты, становясь все объемней и словно подталкивая пару к дальнейшим активным действием. Ирдан — танец быстрых переходов и сладких замираний в волнительной близости, танец, который не всякий отважится исполнить и не с каждым захочется это делать. Его руки непрерывно касаются ее тела: держат талию, ласкают оголенные плечи, под будто волшебными прикосновениями, не чувствующими холодного, почти морозного воздуха. Низкий прогиб и медленный возврат в исходное положение. Ее ладони тоже не находятся в бездействии, скользя по его рукам, груди и шее и оставляя горящие следы за собой, словно выписывающие огненные руны на его коже. Это танец прощания и встреч, когда одна не хочет уходить, а другой пытается удержать, это танец страсти и влечения, когда губы замирают в сантиметре друг от друга, а пальцам так и хочется зарыться в волосы партнера.

Когда музыка затихает, танцующие замирают в тесных объятьях друг друга, которых им явно недостаточно, которых мало почти до боли.

Гаррет Бирн, тяжело дыша, смотрел прямо в сверкающие огнем зеленые глаза женщины, прижатой к его груди и понимал, что отпускать ее не хочет.

— Мил...

Ее пальцы накрыли его губы, не давая произнести, закончить ее имя. Вывернувшись из его рук она стремительно подхватила накидку и скрылась за стеклянной дверью, оставив его в очередной раз справляться с ненавистной пустотой в руках.

Портьера у двери за его спиной едва заметно колыхнулась.

Леди Уорд вернулась в зал и осмотрелась, решая, куда сейчас пойти лучше всего, чтобы не попадаться на глаза главе тайной службы. Спустя несколько секунд рядом с ней оказался ее непосредственный начальник и друг, который галантно предложил ей руку и повел к одному из столиков с напитками в другом конце зала.

— Маркас? — не смогла скрыть удивления она.

— Милдред, долго ты еще будешь измываться над лордом Бирном? — задал он вопрос, которого раньше никогда не озвучивал, за что она ему была чрезвычайно благодарна. Но теперь был особый случай.

Поморщившись, секретарь первого проректора тряхнула волосами и ответила, поблескивая лукавством в глазах:

— Я не понимаю о чем ты, Маркас.

— Да неужели? — лорд Маркас Двейн иронично приподнял бровь.

В ответ секретарь сделала самые невинные глаза, какие только могла. И он, возможно, даже поверил, если бы невинность в них не зашкаливала, и если бы сам не оказался свидетелем танца на балконе. Увидев, что в этот раз мужчина отступать не намерен, Милдред вздохнула и произнесла:

— Ты видел?

Первый проректор кивнул в подтверждение ее слов.

— Тут все немного не так, как кажется, Маркас, — снова вздохнув, ответила Милдред Уорд.

* * *

Юная девушка стояла под дверью, ведущую в кабинет отца и, затаив дыхание, прислушивалась. В кабинете в креслах сидели двое мужчин и вели исключительно мужскую беседу об урожае поместий, об очередном ощене лучших гончих, о покупке нового ландо, сделанного по последнему слову инженерной мысли, и о многом другом. Как раз после упоминания непредсказуемости погоды в последнее время и небольшой паузы слово взял хозяин кабинета, пожилой мужчина, благородно убеленный сединами и испещренный морщинами:

— А скажите, лорд Бирн, что вы думаете о браке?

Молодой человек, ничуть не удивленный вопросом, ответил:

— Я думаю, брак — вещь полезная, особенно когда у тебя в доме живет мальчик, которому необходимо хотя бы изредка теплое женское внимание, да и самому дому не помешала бы женская рука.

— Ваш подход мне нравится, лорд Бирн. Это подход ответственного взрослого человека, реально смотрящего на мир, — голос хозяина кабинета стал немного тише и слегка задумчивым.

— Я не романтик, лорд Дорф. Но я осознаю все преимущества женатой жизни, как и недостатки, в полной мере, — добавил молодой мужчина.

— И что? Намерены ли вы изменить свой статус в ближайшее время? — более живо поинтересовался его старший товарищ.

— Скажу так: я все более склоняюсь к этой мысли. Тем более что есть девушка вполне расположенная найти свое счастье рядом со мной, как мне кажется, — после небольшой паузы ответил лорд Бирн.

— О нет, мой друг, вам не кажется. Вовсе не кажется, — хохотнув, подтвердил пожилой человек. — Должен сказать, я и сам в какой-то мере поощрял в упомянутой вами юной леди интерес к вашей персоне.

— Очень дальновидный шаг с вашей стороны, — заметил гость с иронией в голосе.

— Давайте без уверток, лорд Бирн, — неожиданно прямолинейно начал хозяин кабинета. — Наши с вами семьи одинакового положения в обществе, а репутация моей дочери безукоризненна. Я даю за ней солидное приданное, такая девушка станет завидным украшением любому мужчине. Ко всему прочему, она еще и влюблена в вас, поэтому противиться союзу точно не станет.

— Все это так, — признал правоту собеседника молодой мужчина.

— Тогда что же удерживает вас от этого шага, дорогой мой. Не забудьте, ведь женитьба откроет вам такие возможности карьерного роста, какие холостяку никогда не будут доступны. Вы ведь сами знаете, общество склонно доверять семейным людям.

— И это так же верно, — кивнул гость и добавил. — Я хотел поговорить с вами на эту тему, но рад, что вы первым ее подняли. Раз уж ваше отцовское благословение мною заранее получено, думаю, стоит обсудить детали. В каком месяце, вам будет удобней играть свадьбу?...

По мере диалога лицо девушки становилось все бледней, а услышав последнюю фразу, она отшатнулась от двери, будто та была ядовитой змеей.

Из насыщенно-зеленых глаз покатились слезы.

Друг семьи, мужчина, в которого она была влюблена с самого детства, за которого мечтала выйти замуж с четырнадцати лет, сейчас обсуждает их свадьбу как выгодное вложение средств, а ее саму — как разумное приобретение. Небо, да два самых важных мужчины в ее жизни сейчас говорят о ней, как о племенной кобыле! Злость иссушила слезы. Видит небо, она ждала этого дня, ждала, когда возлюбленный попросит ее руки у отца, а потом сделает предложение руки и сердца и ей самой. Но она и в страшном сне не могла предположить, что все произойдет вот так: что ее отец станет предлагать свою дочь мужчине, словно та, привлекательный товар, и что мужчина будет поддерживать подобную манеру разговора.