— Я ожидала чего-то подобного, — сухо сказала Керита.
— Уверен, что вы это сделали, но правда в том, что это не пойдет на пользу вашей репутации в глазах большинства сотойи, — предупредил он.
— Защитники Томанака часто оказываются немного непопулярными, милорд, — сказала она. — С другой стороны, как сказал Базел раз или два, — защитник — это тот, кто делает то, что нужно делать. — Она пожала плечами. — Это нужно было сделать.
— Возможно, так оно и было, — признал он. — Но надеюсь, что одним из последствий не будет подрыв того, что вы здесь делаете для Хранителя Равновесия.
— Что касается этого, милорд, — задумчиво сказала она, — мне пришло в голову, что помощь Лиане попасть сюда, возможно, была частью того, что я должна была сделать прежде всего. Я не уверена, почему так должно было быть, но мне кажется, что это правильно, и я поняла, что в подобных случаях лучше доверять своим чувствам.
Теллиан не выглядел так, как будто он находил особенно обнадеживающей мысль о том, что любой бог, тем более Бог войны, должен желать, чтобы один из его избранников помог его единственному ребенку сбежать к девам войны. Если так, она ни капельки его не винила... И, по крайней мере, он был достаточно вежлив, чтобы не выражать свои чувства словами.
— В любом случае, — продолжила она, — я буду очень рада передать ваше сообщение — все ваше сообщение — Лиане.
— Спасибо, — повторил он, и в уголках его глаз появились морщинки с оттенком неподдельного юмора, когда он оглядел офис Ялит. — А теперь, полагаю, мы должны пригласить мэра обратно в ее собственный кабинет. Было бы только вежливо заверить ее, что мы здесь не резали друг друга, в конце концов!
Глава двадцатая
— Чему я обязан таким удовольствием? — сардонически спросил богато одетый аристократ, как только слуга, проводивший Варнейтуса в его кабинет, удалился, бесшумно закрыв за собой дверь.
— Я просто был поблизости и подумал, что заскочу и сравню с вами свои наблюдения, милорд Трайам, — спокойно сказал волшебник-жрец. Он подошел к одному из удобных кресел, стоявших напротив стола другого человека, и, приподняв брови, положил одну руку на спинку. Хозяин резко кивнул, разрешая, и он сел, затем откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.
— Вполне возможно, что ситуация достигнет апогея раньше, чем мы ожидали, — продолжил он. — И добавилась новая морщинка, о которой, я подумал, вам следует знать. Я не уверен, насколько сильно это повлияет на ваши собственные проблемы здесь, в Лорхэме, но возможности, которые это предлагает, по крайней мере... интригуют.
— В самом деле?
Другой мужчина проигнорировал свое собственное кресло и подошел, чтобы опереться плечом о раму окна за своим столом, наполовину повернувшись спиной к своему гостю. Он посмотрел сквозь стекло на сгущающиеся сумерки. Крепость Тэйлар, родовое поместье Пикэксов Лорхэма, вырисовывалась на фоне темнеющего неба, доминируя над видом, и его рот слегка сжался. Варнейтус не мог видеть выражения его лица, так как тот отвернулся к окну, но он ясно прочитал эмоции другого человека по напряженным плечам.
— Действительно, — подтвердил невзрачный волшебник. — Если только мои источники не окажутся намного менее надежными, чем обычно, в ближайшее время в Кэйлату прибудет новая дева войны.
— Как чудесно, — прорычал аристократ, затем издал плевательный звук. — И почему появление еще одной неестественной сучки должно меня беспокоить?
— Ах, но эта конкретная неестественная сука — леди Лиана Боумастер, — промурлыкал Варнейтус.
Секунду или две Трайам, казалось, вообще его не слышал. Затем он резко отвернулся от окна, его глаза расширились от недоверия.
— Ты шутишь!
— Ни в малейшей степени, милорд, — спокойно ответил Варнейтус. — Отдаленно возможно, что моя информация ошибочна, — на самом деле, он знал, что это не так; он отслеживал Лиану в своем грамерхейне в течение последних нескольких дней и был свидетелем ее прибытия в Кэйлату накануне, — но у меня есть все основания полагать, что это точно. Если она еще не прибыла в Кэйлату, это всего лишь вопрос дня или около того, когда она это сделает.
— Так, так, так, — пробормотал другой мужчина. Он отошел от окна и медленно опустился в свое кресло, не сводя глаз с лица Варнейтуса. — Это действительно открывает некоторые возможности, не так ли?
— Полагаю, что вы могли бы разумно сказать это, милорд, — ответил Варнейтус голосом кота со сливками на бакенбардах.
— Теллиан всегда был чересчур мягок, когда дело касалось этих сук, — прорычал Трайам. — Вероятно, потому, что его идиотский предок предоставил им начальную точку опоры, чтобы начать загрязнение королевства. Лично мне этой связи было бы достаточно, чтобы мне стало стыдно, а не превращать меня для них в какую-то комнатную кошку. Может быть, это унижение наконец откроет ему глаза!
— Это, безусловно, возможно, — согласился Варнейтус. Со своей стороны, он всегда находил слепую фанатичную, бездумную ненависть Трайама к девам войны и всему, за что они выступали, столь же глупой, сколь и полезной. Однако он сомневался, что такой человек, как Теллиан, когда-либо станет жертвой ему подобных.
С другой стороны, Теллиан был сотойи, и теперь, когда его дочери удалось добраться до дев войны прежде, чем он настиг ее, было, по крайней мере, возможно, что он отреагирует именно так, как ожидал Трайам. Что, в конце концов, было одной из причин, по которой Варнейтус решил не пытаться перехватить и убить девушку. Присутствие Кериты было другой причиной, откровенно признался он себе. Защитников Томанака было трудно убить, даже — или особенно — тайными средствами. Тем не менее, он чувствовал себя достаточно уверенно в управлении этим, чтобы оправдать риск, по крайней мере, для нескольких доверенных лиц.
Но как бы сильно ее смерть ни ранила и ни ослабила ее родителей, Боги Тьмы ослабили бы королевство гораздо серьезнее, если бы их слуги смогли заставить лорда-правителя Запада открыто выступить против дев войны. Даже если Теллиану удастся избежать этой конкретной ловушки, то побег его единственного ребенка, чтобы стать презираемой девой войны, дорого обойдется ему в политической поддержке со стороны более консервативных членов королевского совета. Не говоря уже обо всех восхитительных возможностях дестабилизации устава дев войны, когда встанет вопрос о наследовании Балтара.
Волшебник-жрец мысленно потер руки в радостном созерцании возможностей, но выражение его лица оставалось спокойным и внимательным.
— Даже если этого не произойдет, — продолжал Трайам, размышляя вслух и не подозревая о собственных мыслях своего гостя, — это обязательно окажет серьезное влияние. Это втянет Теллиана прямо в самую гущу маленьких трудностей Трайсу. — Он мерзко улыбнулся. — Должно быть интересно посмотреть, в какую сторону это подтолкнет моего дорогого, раздражающего кузена.
— Если Теллиан сам окажется в ссоре с девами войны, это, вероятно, значительно приободрит Трайсу, — отметил Варнейтус. — Я предполагаю, что он станет еще более настойчивым в своих требованиях, если подумает, что Теллиан открыто поддержит его. И я был бы удивлен, если бы эти претензии также не укрепились и не стали более обширными.
— Но даже если Теллиан достаточно труслив, чтобы проглотить позор, тот факт, что его драгоценная дочь сочла нужным присоединиться к одной из сторон спора, заставит его быть очень осторожным в отношении своей собственной позиции, — сказал Трайам. — Если он поддержит "дев войны", его обвинят в фаворитизме.
— Возможно, и так, — сказал Варнейтус. — С другой стороны, если он открыто поддержит Трайсу, по крайней мере, некоторые люди обвинят его в этом, потому что он зол на дев войны и хочет наказать их.
— Любой исход мог бы быть полезен для нас, — заметил Трайам, начиная играть хрустальным пресс-папье со своего стола. — Его нейтралитет работал против нас с самого начала. Это возвращает все на местный уровень и мешает Трайсу действовать решительно.
— Он не сможет долго оставаться нейтральным, что бы ни случилось с его дочерью, — заверил его Варнейтус. — Если я не ошибаюсь в своих предположениях, напряженность с обеих сторон быстро приближается к критическому уровню.
Он подумал о том, чтобы сообщить Трайаму о том, кто стал сопровождающим Лианы в Кэйлату, и решил — снова — что предупреждение о предстоящем прибытии защитницы Томанака в Лорхэм точно не придаст ему уверенности.
— Когда это произойдет, это приведет к открытому конфликту между Трайсу и Кэйлатой, возможно, в то же время Куэйсар будет охвачен пламенем, — сказал он вместо этого, и его улыбка была еще более мерзкой, чем у Трайама. — Как только дело дойдет до открытой войны, Теллиан будет вынужден занять определенную позицию, хочет он того или нет, или его обвинят в игнорировании его ответственности за обеспечение мира короля. В сложившихся обстоятельствах, я не верю, что у него будет большой выбор, кроме как поддержать своего собственного вассала, Трайсу, против Кэйлаты.
— Только, конечно, это будет не Трайсу, не так ли? — В серых глазах Трайама заплясал уродливый огонек, и Варнейтус тщательно спрятал торжествующую улыбку. Этот человек был настолько предсказуем, что вызывал жалость.
— Нет, если наши планы увенчаются успехом, милорд, — согласился он.
— И они добьются успеха, — категорично сказал Трайам и бросил на Варнейтуса зловещий взгляд. — Ваш человек уже на позиции, не так ли?
— Не бойтесь, милорд, — спокойно сказал Варнейтус. — Мой агент — если Трайам хотел предположить, что убийца Варнейтуса (ну, Салгана, если волшебник-жрец хотел быть точным) был мужчиной, это его устраивало — готов нанести удар, когда наступит подходящий момент. Но этот момент не наступит, пока мы не сможем спровоцировать надлежащий уровень насилия между вашим кузеном и Кэйлатой и быть уверенными, что подозрения направлены туда, куда мы хотим.
— Понял, понял, — сказал Трайам раздраженным тоном, пренебрежительно махнув рукой. — Конечно, время имеет решающее значение. Но как только он умрет, и вина за его смерть будет возложена на соответствующую сторону, у меня не возникнет подозрений, когда я приму титулы, которые должны были принадлежать мне. И это даст мне повод, который мне нужен, чтобы выжечь эту раковую опухоль в Кэйлате из плоти Лорхэма раз и навсегда!
— Так и будет, милорд, — согласился Варнейтус. — Так и будет.
* * *
— Он действительно идиот, не так ли?
— Трайам? — произнесло мягкое, горловое контральто из-за спины Варнейтуса. Обладательница контральто рассмеялась. — Ты только сейчас это осознаешь?
— Едва ли, Далаха, — сухо сказал Варнейтус. Настала его очередь смотреть в окно на темные улицы Тэйлара. Это было гораздо более красивое окно, чем в кабинете Трайама, хотя Трайам заплатил и за то, и за это.
Волшебник-жрец вытянул шею, глядя поверх нависающего карниза роскошного особняка на ночное небо цвета темнейшего кобальта, полное звезд. Сегодня ночью луны не было, что, вероятно, было хорошим знаком, сказал он себе. Затем он отвернулся от звезд и вернулся к делу.
Его хозяйка, полулежавшая в шезлонге через стол от него, была одной из самых красивых женщин, которых он когда-либо видел. Он откровенно признал это, но на самом деле ее красота его не привлекала. Он мог оценить и восхититься ее гладкими золотистыми волосами и огромными голубыми глазами, безупречным строением ее изящного овального лица и высокими скулами, а также стройными линиями богато изогнутой фигуры, которая находилась как раз по эту сторону зрелости. Но надутый рот, который шептал о страсти другим мужчинам, нашептывал ему о порочности.
Было что-то слишком совершенное в чувственной красоте Далахи Фарриер. Даже Варнейтус не мог быть уверен, но он сильно подозревал, что ее естественная внешность была значительно улучшена. К сожалению, улучшение упаковки никак не повлияло на то, что находилось внутри нее, что неудивительно. Женщины, которые обращались к избранному Далахой божеству, уже были испорчены, с глубокими душевными извращениями, потому что только женщина, которая была порочна, могла вынести Ее служение. Такие жрицы, как Далаха, могли рассчитывать на то, что их одарят привлекательной физической красотой, если они уже не обладали ею, но никакое количество усиленной красоты не могло изменить это внутреннее искажение.
Варнейтус наслаждался удовольствиями плоти не меньше, а то и больше, чем любой другой человек, и у него не было врожденных возражений против разврата. Но в развращенности Далахи был голод — такой же темный, как жажда крови Джергара, хотя тот жаждал чего-то совсем другого. Варнейтус не питал иллюзий относительно того, что в конечном счете произойдет с любым человеком, который отдаст себя во власть Далахи.
— Конечно, я всегда знал, что Трайам дурак, — продолжил волшебник-жрец, устраиваясь в более обычном кресле, которое он предпочитал шезлонгам, любимым Далахой. Без сомнения, для того, чтобы она могла наилучшим образом продемонстрировать свои неоспоримые прелести. — Если бы он не был дураком, он не был бы тем инструментом, который нам нужен. И если бы глупость и амбиции не закрывали ему глаза на все, кроме того, чего он хочет, он мог бы задать себе несколько неудобных вопросов о том, где и как вы смогли найти ему "наемников" с нашими возможностями. Но, несмотря на все это, меня искренне раздражает, что я помогаю такому идиоту вытеснить кого-то, у кого, по крайней мере, есть работающий мозг.
— Что это? Заговорщик в роли философа? — Далаха снова рассмеялась. — Или это просто случай прагматической необходимости, оскорбляющей ваше врожденное чувство артистизма?
— Вероятно, последнее, — сказал Варнейтус. Он наклонился вперед и взял со стола еще одно яблоко. Это был урожай прошлой осени, и кожица у него была морщинистая, но вкус оставался приятно сладким.
— Что бы вы ни говорили о Кассане, — продолжал он, пережевывая, — этот человек, по крайней мере, компетентен в пределах того, что он знает о происходящем. И на него работают два или три человека, которые очень хороши в своем деле — например, Дарнас Уоршоу. — Он покачал головой и откусил еще кусочек яблока. — Уоршоу настолько хорош, что мне действительно пришлось выследить его и устроить так, чтобы он наткнулся на "разносчика Кэтмана".
— О? — рассмеялась Далаха. — Ты все еще используешь этого старого мошенника в качестве псевдонима?
— Это работает, — ответил Варнейтус с усмешкой. — И хотя его считают безобидным старым чудаком, ему удалось найти несколько талисманов и защитных амулетов, которые действительно работают. К счастью для нас, единственная реальная слабость Кассана — это абсолютная фобия по поводу того, что маги читают его мысли. — Волшебник-жрец пожал плечами. — Это глупо с его стороны, конечно, но это вдохновило его послать Уоршоу к Кэтману за амулетами, чтобы предотвратить это, как только Уоршоу сообщил, что Кэтман был в Торамосе. Амулеты моего собственного дизайна, конечно. И прелесть этого в том, что Кассан настаивает на том, чтобы все его ближайшие приспешники носили их постоянно, чтобы маги не ковырялись в их мозгах, так что теперь я могу отслеживать их всех, даже не нуждаясь в моем грамерхейне. Что, вероятно, хорошо, учитывая, насколько они заняты Кассаном — особенно Уоршоу.
