— Ты чего это Ал? В темноте сидиш?
— Да вот, устал я чего то! Слишком много всего непонятного!
— Непонятного? Ты имееш в виду наш утренний разговор?
— Ага! Протянул я лениво. — Оно самое! Давай, перекусим немного а там посмотрим, захочеш ли ты во все это ввязываться!
— Хорошо! Ты здесь посидиш, или со мной в столовой?
— Ты иди, ладно? А я щас! пять минут!
Шерри вышла, как мне показалось обидевшись, но честно говоря, от всего этого бедлама, в голове было гулко , как в барабане, а настроение вдруг скатилось на самое дно. И так. для мало-мальски, достоверной теории мне нужно иметь хотя бы какие-то предварительные данные, а где их взять? Так что прийдеться мне наверное принять сомнительное предложение клима, пусть и моя, пятая точка отчетливо, громко сигналит, что связываться с этой компашкой опасно, ой как опасно. идти против самого Притория, это дело последнее, и пахнет как минимум седьмым уровнем, а то и полным распылением. Что я делаю! Что делаю? И еще Шерри втягиваю, во все эти непонятки! А впрочем она уже не маленькая, и должна принимать решения сама.
Не знал я тогда, что эта моя теория, выстрел в молоко. И что истинное положение дел, куда серьезнее, и ответы на все вопросы, достануться мне, очень дорогой ценой.
А тогда, я больше не колеблясь, встал и направился в столовую, где моя помошница, готовила легкий ужин на двоих.
Шерри как обычно была на высоте. Легкий ужин на двоих, выглядел роскошнее чем мой самый большой праздник в той прошлой жизни. Стол был сервирован великолепно, так что при виде своих любимых блюд, у меня в желудке заиграл марш, да так громко, что чуть смурная Шерри, расхохоталась, и предложила скорее приступать к еде, а то она-де, боится, голодных тигров. В столовой было тепло и уютно, на столе по обычаю заведенному Шерри, на наших вечерних посиделках, горели свечи, в больших серебрянных подсвечниках. И светлокарие глаза, моей нянььки, отражая этот колеблящийся, таинственный свет,горели каким-то медовым, завораживающим огнем. Я много раз ловил на себе ее ласковые, многозначительные взгляды, и с самого первого дня, нашего знакомства, был в восторге от этой милой, и такой домашней девчонки. Но именно в такие минуты, только за таким вот столом на двоих, в ней раскрывалась истинная глубина, которая порой так затягивала, что я едва мог удержаться от падения в пропасть. Вот и сейчас, глядя в эти красивые, странно поблескивающие глаза, я хотел обнять Шерри, прижать крепко к груди, и сказать как она мне дорога, и как я благодарен ей за все, но память, проклятая память не позволит, не допустит, я знал. И Шерри видно почувствовав это мое желание, как-то притихла, и слушала меня не отрываясь, чуть побледнев, и немного смущенно.
А я расказал ей все что знал. И о встрече с Приторием, и о предложении Клима. Попросив ее не торопиться с выводами, а поразмыслить на досуге, стоит ли ей вообще влезать во все это.
А после того, как мы закончив ужин, стали убирать со стола, я спросил:
— Шерри, давай немного прогуляемся? что-то мне муторно!
В ответ, Шерри предложила зайти к ней да бы она могла переодеться в более подходящий для прогулок наряд, Так что прибравшись, мы направились полутемными коридорами, в которых работали лиш ночные светильники, в сектор где жила Шерри. Я уже побывал там однажды, и хотя в сам модуль не входил, дорогу туда знал отлично.
вокруг было тихо и пустынно, время было уже за полночь, и все кто должен был спать, спали, а кто бодрствовал, скорее всего находился внизу, в парке.
Поднявшись в зеркальном лифте на нужный уровень мы прошли такими же полутемными коридорами, к модулю Шерри. На обычной, пластиковой как и всюду в коридорах двери, висела картинка, с милым, ушастым щенком, который при нашем приближении, буд-то живой завилял куцым хвостиком, и умильно высунул розовый язычек.
— Нравится? Улыбаясь спросила Шерри. Хочеш я попрошу Холли, она и тебе что-то такое придумает? Славный, скажи?
— Просто милашка! Подтвердил я. Обожаю щенят!
Отворив Шерри пригласила меня войти, и пройдя в глубь комнаты зажгла свет.
ЖМ. у нее, был так себе.Всего две комнаты, маленький сан узел, с такой же маленькой кухней. Где едва помещался стол, несколько шкафов, и стандартный доставщик, который присутствовал и в моем камбузе, однако, при наличии кухонного модуля, готовившего около миллиона разных блюд, был не востребован. В комнатах было по девичьи уютно, желтые с розовыми узорами стены, зеркальный потолок, ковер на весь пол, мохнатый, явно с другого уровня. Мягкая мебель, обычный диван, и три кресла, у не большого столика. На которых в художественном беспорядке лежали мягкие игрушки. Я увидев этих милых братьев меньших, схватил первого попавшегося зайца, почему-то светло-синего, прижался к нему лицом. И пока Шерри переодевалась в спальной, я так и просидел, тупо обнимая этого, голубого зверя.
— А у тебя здесь мило! Сразу чувствуется здесь живет, хороший, милый человечек! При чем этот человечек, носит красивые платья и заплетает волосы в косу!
Из спальной, раздался смешок, и приглушонный голос Шерри, спросил:
— Ну и из чего это видно? А вдруг, это некий инфантильный юноша, настальгирующий по зверушкам, вроде тебя?
— А с чего ты взяла что я настальгирую? спросил я обиженно.
— Как не настальгируеш? Если схватил и душиш моего зайца! А он кстати ни в чем не виноват!
— Ты чего подглядываеш?
— Нет! Просто здесь трюмо, и тебя здорово видно! Но мне не жалко! Можеш даже себе взять!Я не против!
— А действительно, откуда у тебя такие игрушки?
— О! Это у нас, Холли с Эрикой мастерицы! Ты разве не бывал, в комнате отдыха патруля? А впрочем, тебя туда не пустят пока! Там, просто целый зверинец! Будет время свожу тебя! Знаеш, я по началу так скучала, ты не представляеш! У меня ведь там собака была! Специальной породы! Ну ты понял в общем! Так вот,мы сней так сдружились, что понимали друг друга с полуслова! Она представляеш, будила меня ровно в семь часов, каждый день, я последнее время и будильник не ставила! А если я не хотела просыпаться, эта хитрюга, одеяло с меня стащит, и давай пятки лизать! А я щекоток с детства боюсь! Вот и приходилось даже по выходным вставать чуть свет! Так вот, когда я первый раз увидела, такую же собачонку, в нашей комнате отдыха, то прям размокла вся от слез! Вот девчонки и решили что у меня зверомания! И тащут ко мне всех этих милашек! Там еще половина комода забито ими! Так что можеш смело выбирать себе чего захочеш!
И появившись на пороге спальной, в великолепном алом, с блеском сарафане, непривычно открытом, оголяющем выше колен ее стройные ножки, и подчеркивающем прекрасную фигурку, Спросила:
— Не долго я?
Волосы она убрала в длинный хвост, который ниспадал чуть ли не до пояса, красивой, каштановой волной. открытые плечи, и руки, довольно низкое-декольте, короче говоря, я впервые видел мою помошницу в столь соблазнительном наряде. И вновь словно прочитав мои мысли, она спросила:
— как-то непривычно, скажи? Но ведь имею же я право, хоть иногда , выглядеть маленькой, сладкой девочкой! И хитро скосив рыжым глазом, добавила с предыханием, искустно подражая преславутым Нимфам:
— Молодой человек, а вы не хотели бы провести эту ночь со мной? И рассмеявшись своим обычным, мелодичным смехом, крутнула бедрами, как заправская танцовщица.
— Послушай Шерри! Я не железный! Еще пару таких шуток, и мне прийдется тебя обесчестить! Пробормотал я смущенно.
— Прости Ал! Воскликнула она в ответ. — Заигралась немного! Ведь нам работникам службы психопомощи, запрещено вступать в отношения с подопечными! Под страхом увольнения, между прочим! Но будь я твоей девушкой, ты врядли сегодня,обошолся бы, одним ужином!
Затем присев рядом со мной в кресло, и оголив еще больше свои стройные ножки, стала обувать какие-то плетеные, красные сандалии, что были здесь повсеместно в моде. Я подумал было предложить помощь, но вовремя сообразил, что если сейчас прикоснусь хоть на миг к ней, меня уже трудно будет удержать, так что длагоразумно отвернувшись, я попросил тихо:
Пожалуйста перестань! Мне будет плохо потом!
И поняв что слегка переигрывает, моя помошница, вдруг ставшая, такой желаной и близкой, взяла меня за руку и как маленького потащила в коридор, со словами:
Прости! Прости! Пожалуйста! Я дура! полная дура! Но ведь и мне трудно, поверь! Давай, просто забудем! А то этими глупостями, можем испортить такой прекрасный вечер!
12
Когда мы с Шерри спустились вниз, и выйдя под ночное небо, остановились на краю площади, по которой, словно по подиуму, дефилировали парочки, разряженные, в яркие, разноцветные одежды. Я подумал что пожалуй сейчас, здесь в парке собралась большая половина жителей дома. Отдельными групками, тут и там, толпились Нимфы и какие-то расфуфыренные особы женского пола. Слышался громкий смех, и непрестанный, базарный гомон. Рядом с ними, ошивались какие-то, крикливо одетые,, странные юноши, которые плохо держась на ногах, выкрикивая нечто не членораздельное принимались ни стого, ни с сего, наклонясь вперед, словно Испанские быки на кориде, таранить гомонящих девиц. Тут же раздавались визг, и хохот, кто-то падал, цепляясь за что попало, кто-то вылетал из толпы от сильных пинков, громко ругаясь, так что шум здесь стоял неимоверный.
— Ну, куда пойдем? Спросила Шерри, оглядывая площадь.
— Подальше отсюда! В глазах рябит, от всего этого! ответил я, и потянул мою помошницу в сторону видневшихся вдали, атракционов. Там, за большой площадью, заставленной, всякого рода каруселями, качелями, и батутами, был пруд. Ночью там было тихо и безлюдно, почему-то купались здесь только днем, хотя и находились отдельные индивиды, что плавали по ночам, но это все же было редкостью. Медленно, прогулочным шагом, мы миновали несколько, открытых площадок, на которых, сидели за накрытыми столами, ели, пили, громко разговаривали и смеялись, вечно праздные жители дома. Несколько раз, нас окликали, но Шерри, предупредила меня что бы я ни в коем случае, не обращал внимание, на эти окрики. Иначе как сказала, она мне еще в первые нашы с ней прогулки в парке: Прийдется драться! Здесь многие употребляют алкоголь, и всякую дурь, так что ждать от таких веселых компаний можно чего угодно!
А кругом горели яркие огни, плавно перемигивались вдоль дорожек, разноцветные гирлянды, прятались где-то в вершинах развесистых крон, необычные, создающие илюзию какого-то мягкого струения, фонарики. И так здесь было красиво, и мирно, что когда мы выйдя на очередную площадь, заставленной столами и стульями,увидели безобразную драку, Шерри, чуть придержав меня, тихо произнесла: Ну свиньи, Чисто свиньи! Смотри что делают! И действительно, здесь происходило настоящее непотребство. Прямо посреди небольшой ярко освещенной площади, шевелилась куча мала. оттуда доносились крики, мерзкий девичий визг, и безобразная ругань. Там дрались, при чем дрались серьезно. в ход шли стулья, куски вырваной с корнем ограды, летела посуда, разбиваясь о чьи-то головы и спины, вокруг валялись растоптанные фрукты, в разноцветных лужах плавали остатки пиршества, а над всем этим звучала в десяток пьяных глоток, знакомая по стилю, явно кабатского происхождения песня. При чем язык был мне не знаком, но Шерри прислушавшись сказала:
— Знаеш кто это? Это так называемые, добропорядочные потданные Датского королевства! И желая видно еще что-то сказать приоткрыла рот, но тут, нас заметили, и в сторону непрошенных гостей, градом посыпались здоровенные, переспелые априты, которые разлетались, фонтаном сладкой мякоти, врезаясь в белоснежные плиты, оставляя на них грязные бурые лужи. И видно пристрелявшись кто-то из нападавших, довольно метко направил сразу несколько сладких снарядов, прямо нам в лицо, так что я едва успел, оттащить в сторону, свою спутницу.
— Ох! Взвизгнула Шерри, когда огромный, перезрелый плод,, разлетелся прямо у ее красных сандалей, окатив ее с ног до головы сладкой, липкой и одуряюще пахнущей мякотью. И тут же еще сразу несколько снарядов прилетевших из-за столиков разбушевавшихся Датчан, не долетев каких-то сантиметров и врезавшись в землю, окатили нас фруктовым дождем.
Шерри! крикнул я своей спутнице. — По моему здесь становиться жарко! Тебе не кажеться?
Ай! Ой! Взвизгивала Шерри, в попытке увернутся, от летящих как из пулемета, экзотических плодов. И схватив меня за руку потащила проч с насквозь прострелеваемой дорожки, в глубь парка.
Да, нам пришлось постыдно ретироваться. Еще долго за спинами слышался девичий визг, пьяная ругань и громкое-пение, безбожно лажавших Дотчан. А когда мы наконец выбрались на открытое место, Запыхавшаяся, и с трудом сдерживающая рвущийся наружу смех Шерри, выдавила:
— Вот это да! Первый раз с таким сталкиваюсь! Не зря мне Динара говорила! Тут ночами такое творится!
— Но зато ты теперь настоящая сладкая девочка! Расмеялся я в ответ. — Куда мы пойдем теперь в таком виде?
Шерри тоже весело хохоча, пыталась счистить с плеч и живота, с подола, своего красного сарафана остатки липкой мякоти.
— Да! Видели бы нас сейчас девочки! Вот бы смеху было!
Я пострадал чуть меньше, но выглядел тоже словно, прокатился в тележке торговца подпорченными фруктами.
— И чего будем делать? Домой в таком виде не хочется!
— Ну тогда сходим найдем фонтан какой, или еще чего! Предложила Шерри. И мы выбравшись на очередную тропинку, вымощенную белыми плитами, и освещенную яркими разноцветными огнями, отправились на поиски воды.
Однако ближайший фонтан, находился на площади, где за такими же столиками, сидела еще одна шумная компания, и наученные горьким, точнее сладким опытом, мы с Шерри решили благополучно избежать встречи с пьяной молодежью.
Найдя по памяти, в затерявшийся чаще маленький питьевой фонтанчик, мы слегка умылись, однако для большего воды было явно маловато. Так что я предложил дойти все же к пруду, до которого было уже рукой подать.
А пруд наш, безусловно заслуживал отдельного упоминания. Слава создателям этого мирка. Это было одно из самых пожалуй красивых мест, виденных мною когда либо.
Пруд, или маленькоо озеро, формой напоминало, огромный синий глаз, уставившийся куда-то ввысь. Южная его сторона, обращенная к дому, была окаймлена великолепным пляжем, начинавшимся, с большой зеленой лужайки. Там среди милой травки муравки, целыыми днями на пролет, резвились отдыхающие, кто с мячами, кто с ракетками, кто с огромными надувными шарами. Вокруг располагались в тени деревьев, многочисленные беседки без крыш, столики с удобными шезлонгами, окруженные разноцветными, великолепными клумбами. Берег с этой стороны, был пологим, плавно спускающимся к воде, песчанный пляж, столь же плавно понижался ко дну, заканчиваясь почти на середине пруда. Здесь было не больше полутора метров, кристально чистой, голубоватой воды, сквозь которую можно было рассмотреть каждый камешек на дне, каждую песчинку.
