Осторожно, женское фэнтези - 1

Когда вышла вторая пара, Сполох подозвал меня к себе.

— Готовься.

— Всегда готова.

Даже если проиграю, впустую вечер не пройдет. Опыт тоже чего-то стоит.

Но все же я настраивалась на победу.

— Черная Мамба вызывает Дикую Кошку!

Она отозвалась мгновенно. Легко, словно весила не больше перышка, перепрыгнула через канаты и кивнула Сполоху.

— Дикая Кошка принимает вызов!

Губы, как и в прошлый раз подведенные яркой помадой, растянулись в улыбке:

— Ты мне нравишься, — шипящий шепот. — Смелая.

— Какая есть, — я поклонилась, не опуская глаз.

Лишь на миг отвлеклась бы и пропустила бы первый удар.

Сегодня все было иначе. С первой секунды Кошка задала бешеный темп, но я, честь мне и хвала, не отставала. Она била, я уклонялась или выставляла блоки, чтобы тут же ударить самой. Но будь это не бой, а танец, я сказала бы, что Кошка вела. Оставалось приноровиться к ее ритму. Двигаться в одном временном потоке с нею. Когда мне это удалось, движения соперницы уже не напоминали работу ветряной мельницы, а стали различимы, и значит, предсказуемы.

Когда Кошка отшагнула назад, перенося корпус вправо, я поняла, что она сделает в следующий момент. Перехватила замахнувшуюся для удара ногу, ухватившись за пятку и голень, и резко крутанув, опрокинула противницу на пол. Но, потеряв равновесие, та не потеряла самообладания: не мешкая, ушла перекатом в сторону и тут же вскочила. Я провела серию ударов руками и ногами, а затем — обманный прием, которому научил меня Саймон. Кошка перестроилась на нижнюю защиту и пропустила прямой в голову. На ногах устояла, однако держалась не слишком твердо. Еще парочка точных ударов...

И тут она сделала подсечку!

Я думала, ее шатает и она вот-вот упадет, а она присела, перенося вес на одну ногу, а второй быстрым круговым движением ударила меня по стопе. Тело лишилось опоры...

— Полиция академии! — искусственно усиленный голос раздался за мгновение до того, как мне удалось выровняться и стать в оборонительную стойку. — Прошу всех оставаться на своих местах.

— Размечтался, — прошипела Кошка, обращаясь сквозь поднявшийся в зале гул к невидимому полицейскому. — Я ухожу. Ты со мной, Мамба?

— Как?

— Так, — она подняла рукав и показала мне обхвативший запястье медный ободок. Наверное, будь у меня способности Элси, я бы поняла, что это и как оно поможет нам выбраться.

Хотя нет, не нам. Мне бежать ни к чему. Полиции и так известно, что я тут.

— Я не пойду, — зашептала я Кошке, схватив ее за грудки и притянув к себе. — Сможешь увести моего друга?

— Я не...

— Стальной Волк.

Имя произвело эффект.

— Договорились, — ухмыльнулась она.

Саймон по-прежнему стоял у канатов. Наверное, единственный, кто внял предупреждению и сохранял спокойствие. Маска все еще скрывала его лицо.

— Привет, чемпион, — соскочив с ринга, Кошка повисла у него на шее. — Прогуляемся?

— Элизабет? — он обернулся ко мне, но ничего объяснить я не успела.

Вспыхнул свет, я зажмурилась, а открыв глаза, увидела, что ни Саймона, ни Дикой Кошки рядом уже нет. Зато появился кое-кто другой.

— Здравствуйте, милорд, — процедила я зло. — Значит так ...

Темный зев портала поглотил нас, и заканчивала фразу я уже стоя посреди ректорского кабинета:

— ...Последний Дракон отыгрывается за поражение?

ГЛАВА 23

— Вы так думаете? — спросил Оливер с обычной невозмутимостью, но взгляд его горел негодованием. — Думаете, я способен на мелочную месть?

— Я уже не знаю, что думать, — пробурчала я. Сняла ставшую ненужной маску. — Вы же мне обещали!

Он покачал головой:

— Я ничего не обещал. При всей симпатии к вам. Ситуация такова, что нельзя упускать ни одной зацепки.

Сказано это было таким тоном, что я не сразу отметила слова о симпатии.

— Ситуация? — переспросила настороженно. — Проблемы в министерстве? Хотя, конечно, проблемы. Пять человек пропало... Вернее, четыре. Они же не помнят о Чарли?

— Все еще хуже. У нас трое пропавших. О Складовике там, — Оливер указал глазами на потолок, — тоже не помнят.

— Как?! Но... Вы же помните? Или прочли в моих записях?

— Помню. И я, и инспектор Крейг. И все, кто знал Германа в академии, думаю, тоже. Но это говорит лишь о том, как мало нам известно об изменении реальности. Действие стандартных чар — это круги на воде. Преобразования начинаются в одной точке и постепенно расходятся, сила воздействия по мере удаления снижается. А тут — все наоборот. Это как...

— Воронка.

— Воронка, — ректор непроизвольно бросил взгляд на стоящие на шкафу песочные часы. — Я подумал об этом же.

— Центр воронки — место проведения ритуала?

— Академия. Все жертвы отсюда. Возможно, они же — участники обряда. Но я не затем вас пригласил, чтобы обсуждать это.

Не помню, чтобы меня приглашали, просто притащили прямо с ринга, но обстоятельства не располагали к выяснению отношений.

— Мне нужна ваша помощь. В этом, — ректор указал на стопку документов. — Здесь новые отчеты и протокол министерского собрания, на котором обсуждались происшествия в академии. Думаю, за час успеете переписать. Потом провожу вас в общежитие.

— Благодарю за заботу, — скривилась я. — Нелишне, учитывая, что моя куртка осталась в клубе.

— Элизабет, не нужно, — попросил ректор устало. — Вы не ребенок и должны понимать...

— Что если бы мои записи не оставались неизменными при смене реальностей, меня бы тут не было, — закончила я. — Я это понимаю, милорд.

Не глядя на Оливера, прошла мимо и уселась на его рабочее место. Пододвинула к себе чистую бумагу и чернильницу.

— С чего начинать?

— С протокола совещания, — ректор положил передо мной лист с машинописным текстом, но тут же накрыл его ладонью. — Насчет клуба... Возможно, это вас успокоит: я просил инспектора действовать по возможности деликатно и не раскрывать участников друг перед другом. Их пригласят в отдельные комнаты, опросят и отпустят. Никого не заставят снимать маску при всех.

— Некоторые уже сняли их, как только появилась полиция.

— Разве Огненный Череп не учит магов сдержанности и самоконтролю? Считайте, что открывшие раньше времени лица провалили испытание на верность традициям общества.

Я не продолжала эту тему. Даже если большинство членов клуба остались в масках, вряд ли завтра они соберутся, как ни в чем не бывало.

— Вы были там с начала вечера?

— Был, — не спорил ректор. — Собирался посмотреть ваш бой.

— Но прервали его.

— Вы проигрывали.

— Что? Вы... — Я задохнулась от стыда и обиды: он считал, что спас меня от позорного поражения? — Мы дрались на равных! Я могла победить!

— Кошка играла с вами, со стороны это было хорошо заметно. Когда я подал сигнал полиции, игра ей уже наскучила.

Я со злостью воткнула перо в чернильницу и выдернула, посадив на бумаги россыпь мелких клякс.

— Позволили бы мне проиграть, если не верили в мою победу!

— Неважно, во что я верил, — тон ректора стал ледяным. — Вы были нужны мне здесь, за этим столом, а не в лечебнице, стонущая от синяков и ушибов.

Сногсшибательная честность! Я взяла протокол и принялась переписывать слово за словом. Надо же оправдывать ожидания!

— Хотите кофе? — примирительно спросил Оливер через несколько минут.

— Хочу, — буркнула я. — И шоколадное пирожное.

Я осознавала, что подобные требования — невероятная наглость, но решила, что как уникальная копировальная машина имею право на элитное техобслуживание.

— Пирожных нет, — судя по улыбке, ректора мой тон не задел, а позабавил. — Есть просто шоколад. Будете?

— Буду, — вздохнула я.

Странно все-таки сбываются мечты. Вот уже Оливер Райхон лично варит мне кофе с кардамоном и корицей, а после услужливо подносит чашку и блюдце с неровными кусочками колотого шоколада, а меня это отчего-то не радует...

— "Создать экспертную комиссию из числа сотрудников академии", — зачитала я выдержку из решения министерского совещания. — Значит, к нам не пришлют никого со стороны?

— Кого они могут прислать? — поморщился Оливер. — Мы в Королевской академии. Лучшие специалисты по всевозможным проклятиям, темным чарам и ритуалам здесь, у нас. А лорд-министр не спешит демонстрировать сомнения в моей компетентности. Проблема не в этом.

— А в чем?

Он молчал так долго, что я уже решила, что он не ответит. Но ошиблась.

— Я не знаю, кому могу доверять. Не знаю, что настоящее, а что появилось по чьей-то воле. Инспектор Крейг — опытный сыщик, честный и беспристрастный. Я знал его еще в те годы, когда был студентом... И тут же думаю: а знал ли? Реальность изменилась, и в той, прежней, быть может, не было никакого инспектора. Или же он был пьяницей и взяточником. Опустившимся опиоманом, чудом заполучившим описание древнего обряда и решившим изменить судьбу... Затем начинаю размышлять, что сам инспектор может думать обо мне. "Это же Райхон, — думает он. — Тот самый Олли Райхон, что на первом курсе частенько ночевал в участке, а на втором устроил поджог. Его не вышибли из академии только потому, что его отец был на короткой ноге со старым ректором. И вот он сам — ректор. Стал им всего в тридцать шесть. Как, если не с помощью обряда, стершего из жизни несколько человек?"...

— Он так не считает, — сказала я. — Уверена. А что вы подожгли?

— Что? — он не сразу понял, что, рассуждая, сболтнул лишнее, и на миг стушевался. — Вы не о том думаете, Элизабет.

— Просто я всегда считала, что вы были отличником во время учебы.

— Я был отличником. Но успеваемость и дисциплина — разные вещи. Вы должны это понимать.

Один-один.

Я с удовольствием продолжила бы разговор о юных годах милорда Райхона, если бы этот самый милорд не напомнил, зачем я здесь. Незапланированный сеанс откровенности закончился, пора браться за перо.

Я почти управилась, когда раздался телефонный звонок. Оливер снял трубку и долго слушал кого-то, изредка бросая в ответ короткие "да", "нет" и "понятно".

— Это инспектор, — сказал он мне, завершив разговор. — Полиция закончила опрашивать людей в клубе.

— Что-нибудь узнали?

— О Складовике — нет. Установили предположительно, под каким прозвищем он выступал: сопоставили с тем, кто из бойцов не появлялся с ноября. Выяснили, кто был его соперником в последнем поединке. Но поговорить с этим человеком не смогли.

— Его не было в клубе? Ну, не все же ходят туда каждый день...

— Он был в клубе, — прервал меня Оливер. — Я сам его там видел. Рядом с вами.

Не уверена, что мне удалось достоверно изобразить недоумение, но я старалась.

— Стальной Волк, — отчеканил ректор. — Вы говорили с ним до того, как подняться на ринг. Он наблюдал за боем вплоть до появления полиции. Затем я отвлекся, а он исчез. Из здания, все выходы из которого были перекрыты, откуда никто, кроме меня, не открыл бы портал. Не знаете, как такое возможно?

— Нет, — глядя ему в глаза, соврала я.

— Вы с ним знакомы.

— Как со Стальным Волком.

— О чем же вы так мило беседовали? Только не говорите, что он снова интересовался мной.

— Нет, — заявила я дерзко. — Он интересовался мной. Вас это удивит, милорд, но меня многие считают интересной. Мужчины, я имею в виду. Подходят познакомиться. Говорят комплименты, пытаются завести разговор, шутят.

— И что же? — навис надо мной Оливер. — До чего вы дошутились с Волком? Он назначил вам встречу? Может, назвался?

— Мы не закончили разговор. Должны были продолжить его после боя. Возможно, тогда я и узнала бы, кто он. А теперь — увы.

— Элизабет, это не шутки. Он сбежал — значит, ему есть что скрывать.

— Например, свое имя, — пожала я плечами. — Может, он испугался внеплановой пробежки по полигону?

Глаза ректора полыхнули огнем.

— Занятно. Выходит, вы не знаете, кто он, но он знает, кто дрался с ним под маской Последнего Дракона, и даже в курсе моих угроз?

— Я не это имела в виду! — запротестовала я. — Просто к слову пришлось.

Оливер ничего не сказал.

Собрал со стола бумаги. Накрыл чернильницу.

— Уже поздно, мисс Аштон. Вам пора в общежитие.

На крыльце, куда нас вывел портал, он тут же отпустил мою руку.

— Доброй ночи, — попрощался сухо.

— Милорд...

— Я говорил вам о доверии. Жаль, что вы меня не поняли.

Мэг к моему возвращению уже легла.

— Бальзам нужен? — спросила она, приподняв над подушкой голову.

— Только от душевных ран. Но вряд ли у тебя такой есть.

— Проиграла?

— Можно и так сказать. Мэгги, ты помнишь Германа Складовика?

— Один из пропавших? Алхимик, кажется? Второкурсник?

Теормаг. Четвертый курс.

Мэг не страдала расстройствами памяти. Значит, изменения реальности добрались и до академии. Чья-то невидимая рука переписывает судьбу Германа, черкая и исправляя прожитую им жизнь, чтобы потом вырвать с концами испорченный листок.

Так странно и так обычно. Сколько людей точно так же исчезло из моей прошлой жизни? Терялись номера телефонов. Стирались из памяти лица, и имя не вспомнить уже было с первого раза. Оставался лишь расплывчатый образ — кто-то, с кем мы когда-то пересеклись где-то и зачем-то. А затем и этот смутный образ таял подобно туману. Может, и те люди пропадали оттого, что им не нашлось места в новой реальности?

— Что-то случилось, Элси? — забеспокоилась соседка.

— Ничего. Спи. Завтра на учебу.

Я и сама разделась и легла в постель. Но разве получилось бы уснуть?

Мир менялся, и уже завтра все будет иначе. Инспектор Крейг не вспомнит, по какой причине его люди задержали накануне членов некоего тайного общества. Бойцы Огненного Черепа забудут, о чем расспрашивали их полицейские. Оливер перечитает мои записи и лишь из них узнает о том, что Герман Складовик когда-то существовал. А Саймон Вульф забудет своего друга. Вероятно, единственного в последние годы друга.

Нужно было хотя бы попытаться остановить тотальную амнезию.

Возможно, с Саймоном получится. Он ведь знал Германа лучше других.

Только ждать до утра нельзя.

Где живет Вульф, я примерно знала. Но как выйти из общежития? После полуночи это запрещено, и консьержка, если заметит, поднимет шум. Еще и "охрана" дежурит под окнами.

Думай, Марина, думай. Думай, Элси.

В памяти Элизабет, словно в кладовке бережливой пенсионерки, не привыкшей выбрасывать вещи, будь то крышка от сгоревшей кастрюли или сломанная давно выросшим внуком игрушка, скопилось множество самой разной информации. Была совершенно бесполезная, а была такая, что в определенный момент могла пригодиться, как та старая крышка, которая вдруг подходила размерами к новой сковороде.

Например, Элси помнила разразившийся два года назад скандал: девушка с третьего этажа тайно проводила к себе по ночам молодого человека. Это вряд ли всплыло бы, не поссорься она с соседкой, и не нажалуйся та в отместку комендантше. Но не в этом суть. Главное, что так же, как тот парень проходил внутрь, можно выйти наружу. Через прачечную в подвале. Элизабет там никогда не была, но после того случая знала, что из прачечной есть тоннель, ведущий в водонапорную башню.