Но все же, больше всего в информационном поле нового тела было образов, сверкающих катранов, окутанных синим ореолом.
Адам вышел из информационного поля своего нового тела и с огорчением шумно вздохнул — информации оказалось совсем немного, однозначно подтверждая отшельническую жизнь владельца его нового носителя. К тому же он не увидел в информационном поле своего нового тела портала и выходило, что тот никогда не имел с ним дела и скорее всего, даже не знал, что порталы существуют.
* * *
Адам остановился и осмотрелся: он незаметно дошел до кузницы и сейчас стоял перед входом в неё. Животное стояло поодаль, уткнув свою морду в растительность поляны. Адаму показалось, что он стал почему-то хуже видеть и подняв голову увидел, что всё небо в розовых разводах и проглядывающая между них местная звезда стала тускнее.
"Видимо скоро ночь? — понял он. — Наверное эту ночь придётся провести в кузнице?"
Он опустил голову и посмотрел в сторону животного.
"Я видел в информационном поле моего нового тела, что на похожем животном в каком-то поселении кто-то ехал, — замелькали у Адама мысли обеспокоенности. — Да и на спине этого животного постлана какая-то шкура. Кому оно принадлежит, хозяину моего нового тела и ли тому аборигену, которого убил хозяин моего носителя? Но если бы оно принадлежало убитому аборигену, навряд ли бы ходило за мной? Скорее всего это животное хозяина моего нового носителя".
— Я твой хозяин?" — прокричал Адам в сторону животного, словно надеясь, что животное поймёт его и вдруг, буквально, остолбенел: он механически произнёс слова на совершенно незнакомом ему языке.
"Чёрт возьми! Неужели с чужим информационным полем я получил и новый язык? Ну и ну! Через такую метаморфозу я ещё не проходил", — мелькнули у него мысли удивления.
— Если я твой хозяин, иди сюда! — прокричал он на новом языке в сторону животного.
Будто поняв, что он сказал, животное подбежало к Адаму и ткнулось мордой ему в живот. Адам провёл рукой ему по голове.
— А ты оказывается очень умный. Только дать мне тебе нечего, — Адам широко усмехнулся, вдруг почувствовав, как у него в животе проурчало. — Я тоже голодный и где взять еду не представляю, — он покрутил головой.
Будто поняв его слова, животное сделало шаг назад и опустившись на красно-коричневую тропинку, вытянуло передние лапы и уткнув в них голову, замерло.
— Н-да! — хотел произнести Адам, но лишь какой-то непонятный гортанный звук вырвался у него из рта.
Глубоко и протяжно вздохнув, он вдруг осознал, что стало ещё темнее. Он поднял голову — местного солнца уже не было видно, а небо было испещрено яркими красными сполохами.
"Однако сутки здесь не слишком длинные — гораздо меньше двадцати земных часов. Нужно иметь это ввиду", — всплыла у него догадка.
Опустив голову и развернувшись, Адам шагнул ко входу в кузницу, где ему предстояло провести первую ночь на неизвестной планете.
* * *
Огонь в стене уже, практически, прогорел и в пещере было темно. Адам постоял некоторое время, давая глазам возможность привыкнуть к темноте и поставив ведро с водой, туда же, где его и взял, шагнул в сторону некого подобия кресла, которое стояло у стены, видимо в котором отдыхал хозяин его нового тела и усевшись, откинулся в нём насколько смог, и вошёл в информационное поле своего нового тела, в надежде наткнуться там на какую-то новую информацию и вдруг, к своему недоумению понял, что информационное поле его нового тела значительно уменьшилось, оно будто таяло. Это было неприятной неожиданностью. Видимо в захваченном им новом теле исчезли какие-то биологические процессы поддерживающие целостность информационного поля и оно умирало.
— Проклятье! — изо рта Адама вырвался продолжительный гортанный звук.
"Биологическая жизнь здесь, если не в корне, то весьма значительно отличается от жизни землян, — замелькали у него досадные мысли. — Это хорошо, что портал почему-то вынес меня сюда, вдали от цивилизации, иначе бы мне, однозначно, пришлось бы весьма непросто. Здесь я могу осмотреться в спокойной обстановке и хотя бы, как-то, подготовиться к встрече с более интеллектуальным разумом этой планеты. В моём новом теле, практически, осталось лишь моё информационное поле и теперь я могу смело считать это тело моим, телом Адама Старс. Даже не знаю, считать везением или нет, что портал вынес меня на одну из обитаемых планет цивилизации шхертов, хотя непонятно почему и непонятно какую и навряд ли я мог бы по ней ходить в своём настоящем теле; но в тоже время — уровень интеллекта, занятого мной носителя, находится на весьма низком уровне и к тому же, я сразу же вступил в конфликт, — текли у Адама неторопливые мысли. — Кто были те трое, которые пытались меня убить, можно лишь гадать, но их интеллект, однозначно, тоже не велик. Но атлет, определенно, не простой житель этой планеты и есть вероятность, что кто-то попытается узнать куда он исчез и начнёт его искать. Возможно кто-то ещё захочет расправиться с тем, чьё тело я занял. Является ли шхерт жителем этой планеты: и да, и нет? И не исключено, что это не то место на планете, на которой решается судьба цивилизации шхертов и несомненно, отсюда придется уходить, — Адам некоторое время погримасничал губами. — Пока неясно куда. Стоп, стоп! — он состроил гримасу озабоченности. — Несомненно, шхерт через какое-то время придёт за тем, что нужно сделать из того куска металла, что он оставил. Значит нужно его дождаться. Скорее всего, нужно изготовить катран. Но я понятия не имею, как его нужно изготовить. Информация из информационного поля хозяина моего тела, практически стёрлась. Значит нужно, просто дождаться шхерта, чтобы завладеть его информационным полем. Скорее всего он придёт через несколько местных суток. Но смогу я справиться с его интеллектом? Это не кузнец. А пойму я информационное поле шхерта, состоящее из сполохов? Возможно! — Адам механически покачал головой. — Если займу его тело. Однозначно, шхерт обладает достаточным интеллектом, чтобы я смог понять, где найти портал, через который могу вернуться в цивилизацию траков. Что ж, как говорится: утро вечера мудренее".
Он прикрыл глаза, и уже через несколько мгновений его голова склонилась на бок.
* * *
Адам вздрогнул и открыл глаза. Было сумеречно и прохладно. Одним резким движением он поднялся и ожесточенно замахал руками, пытаясь согреться. В стене огня не было, но свет шёл через проём входа и выходило, что снаружи уже утро, если не день.
"Чёрт возьми! Сколько же я проспал? — замелькали у Адама досадные мысли. — Если кто-то захотел бы убить хозяина моего нового тела, то сделал бы это без проблем".
Вдруг ему показалось, что снаружи доносятся какие-то странные шорохи. Он провёл руками по поясу — катран был на месте. Вытащив его из ножен и держа перед собой, Адам подошёл к выходу и высвободив своё поле, выбросил его наружу и разбросил по сторонам и тут же почувствовал совсем недалеко множество биополей живых организмов и если можно было судить по тому, что биополя находились в весьма беспокойном состоянии, то ничего хорошего от них ожидать не приходилось. Адам осторожно выглянул из пещеры: в его сторону, расползаясь по сторонам, двигалась группа людей, весьма похожая на тех свирепых аборигенов, приходивших сюда вчера. И впереди них шёл такой же атлет, сжимая в руке катран покрытый синей вуалью, которая хорошо была видна, потому что местное солнце ещё не показалось из-за гряды скал и не слепило глаз.
"Ну и ну! Ещё проспал бы немного и мог бы никогда не проснуться", — мелькнула у Адама тревожная мысль и сделав широкий шаг, он вышел наружу.
Бросив беглый взгляд по сторонам, он мгновенно оценил своё положение: до приближающихся аборигенов, их было не меньше десяти, было еще порядка полусотни метров и каждый из них сжимал в руке ланхор.
"До тоннеля, где спрятан рейд, не менее сотни метров и навряд ли я успею добежать до него, как в моей спине будут торчать все ланхоры аборигенов, — замелькали у него мысли, наполненные тревогой. — Поляна перед кузницей достаточно широкая и окружить меня аборигенам не составит труда. Катран против такого количества аборигенов навряд ли будет хорошим оружием, и значит наиболее вероятным спасением будет отступить в кузницу и атаковать своим полем тех, кто сунется в неё. Вход в кузницу достаточно узкий и больше, чем двум аборигенам одновременно внутрь не протиснуться".
Аборигены начали делиться на две части и стало понятно, что они и в самом деле хотят его окружить. Вдалеке, на поляне, за спинами аборигенов, оскалив зубы стояло вчерашнее животное и что оно выражало своим оскалом Адаму было непонятно: толи оно угрожало своим оскалом аборигенам, толи выражало что-то в его адрес.
"Проклятье! На кого ты скалишь зубы, тупи!" — не зная почему, обозвал он животное неласковым словом.
Шедшие впереди аборигены, приподняли ланхоры и скорее всего были готовы атаковать Адама, но скорее всего первым это должен был сделать атлет, а они лишь заметно ускорили шаги, видимо намереваясь поскорее подойти к Адаму с двух сторон.
Атлет вдруг остановился, его глаза вспыхнули и неприятно покраснели. Другие аборигены тоже остановились.
"Явно, чем-то недоволен", — мелькнула у Адама тревожная мысль.
Губы атлета разжались, обнажая верхний ряд длинных белых зубов, нижние же зубы у него были настолько короткие, что едва просматривались, из его рта донеслись отрывистые, будто лай, громкие короткие звуки.
— Чой! Чу! Нард! Го! — он резко взмахнул перед собой рукой, в которой был зажат катран. — Вато! Го! Ду — у!
Адам на мгновение замешкался, пытаясь своим разумом осознать смысл произнесенных звуков, но тут же спохватившись, метнулся к информационному полю своего нового носителя.
"Гадкий чу! Ты заслужил смерти", — сложились в понятную ассоциацию произнесенные атлетом звуки.
— Та-ай! Чу! — вдруг невольно вырвались у Адама несколько отрывистых гортанных звуков, что, как он понял, могло означать: сам ты чу.
Челюсть атлета отвисла, он на какое-то время будто остолбенел. Лица его спутников тоже вытянулись ещё в более ненормальной мимике. Адаму вдруг стало смешно. Его губы растянулись в широкой улыбке, которая, видимо, вывела атлета из ступора.
— Ха-ай! Чу! — выкрикнул он взмахнул катраном в сторону Адама.
"Убейте чу!" — сложился у Адама в понятную ассоциацию возглас атлета.
"Ну уж нет! Просто так я вам не дамся", — мелькнула у Адама решительная мысль и сконцентрировал своё поле в иглу, он воткнул её в самого ближнего аборигена, до которого уже наверное было менее тридцати шагов. Абориген дёрнулся, будто споткнулся и на следующем шаге ткнулся лицом в траву на поляне. Адам метнул иглу своего поля в следующего ближнего аборигена, приближающего с другой стороны, затем принялся за остальных, совершенно не заботясь о том, останутся ли они живы после его психотронных атак, так как защиты у них совершенно никакой не было. Странным образом аборигены продолжали двигаться в его сторону, не атакуя своими ланхорами.
Когда четверо аборигенов оказались неподвижно лежащими на поляне, остальные остановились и разом повернули головы в сторону атлета. Атлет, шагнул в сторону Адама и молниеносным движением описал катраном в воздухе замысловатую фигуру. Из его рта донёсся длинный, протяжный, однотонный звук.
Не раздумывая, Адам ткнул иглой своего поля атлету в голову.
К его удивлению, атлет обладал защитой и потому Адаму пришлось приложить усилие, чтобы проткнуть её, отчего атлет упал не сразу, а сделал это медленно и даже картинно: он остановился, катран, направленный в сторону Адама, резко отклонился вниз и выпал из его руки, он сам медленно развернулся и только затем упал на спину, широко раскинув руки.
Остальные аборигены попятились. Адам выстроил из своего психотронного поля, нечто вроде облака и накрыл им аборигенов. Они тут же, побросав свое оружие и схватившись за голову, с громкими гортанными криками бросились прочь. Их было пятеро. Губы Адама растянулись в широкой усмешке.
Неожиданно на поляне раздался громкий клокочущий звук. Адам вздрогнул и покрутил головой: голова, стоящего на поляне тупи тряслась, из его рта и доносился этот странный, будто весёлый клекот, создавая впечатление, что он смеялся.
"Странная тварь! Только что угрожающе рычал, — замелькали у Адама мысли недоумения, его губы вытянулись в улыбке, — теперь будто весело смеётся. Из кого: меня или аборигенов?"
Адам отвернулся от животного и окинул взглядом поле только что произошедшего сражения. Улыбка сползла с его губ.
"Если атлет вернулся с десятком, то пятеро вернутся с сотней, — замелькали у него тревожные мысли. — Возможно, я в состоянии своим полем уничтожить сотню их, но тогда придет тысяча или две. Сколько их тут всех? Нет, нужно уходить отсюда. Видимо хозяин моего тела когда-то совершил слишком противоправное для этой планеты действо, если аборигены пытаются расправиться с ним во что бы то ни стало. Да и возможный шхерт может явиться в любое мгновение и навряд ли он останется доволен, увидев произошедшее. А скорее всего, увидев сверху, что здесь произошло, может уйти за другими шхертами. А их несколько уже будут противником гораздо серьезнее, нежели сотня аборигенов. А если убрать их куда-то? Но где гарантия, что убежавшие, не направятся к шхерту? Нет, видимо вначале хозяин моего тела, а теперь невольно и я, попали в серьезный переплет и нужно, немедленно, отсюда уходить. Но куда? Я видел какие-то поселения в информационном поле хозяина моего тела. Может стоит найти их и попытаться узнать, где найти портал.? А может быть в одном из тех поселений он есть? Но их было в информационном поле несколько. Все обходить? На это уйдёт немало времени. А за рассуждениями и ожиданием возврата шхерта, может уйти ещё больше времени, если ещё останусь жив, после встречи с ним".
Состроив гримасу досады, Адам сунул катран в ножны, развернулся и войдя в кузницу, подошёл к ведру с водой и сделал несколько глотков. Вода показалась ему совсем невкусной и она была тёплой, возможно за ночь она потеряла свои вкусовые качества. Он выпрямился и брезгливо фыркнул.
"Однозначно, нужно сходить в долину, напиться, а уже затем отправиться на поиски", — решил он и выйдя из кузницы направился по красно-коричневой тропинке в сторону долины.
Проходя мимо атлета, он вдруг остановился и наклонился к нему: атлет, падая, лег на свой катран и теперь по его носителю шли бесконечные судороги.
Взявшись за рукоять катрана, Адам вытащил его из-под атлета и вошел тому в мозг, намереваясь завладеть его информационным полем. Определенно, атлет был ещё жив, но, несомненно, умирал. Верхние слои его мозга уже почти не имели никаких образов, лишь некоторые разрозненные их обрывки, из которых трудно было что-то понять и которые, буквально, таяли, едва Адам касался их своим полем. Он выпрямился.
На этой планете была, пожалуй, самая быстрая смерть информационного поля, которую Адаму приходилось встречать до сих пор. Это говорило о том, что нужно быть очень аккуратным со своим носителем, так как он мог умереть, покинутый даже на короткое время.
