В разгар нашей "мирной беседы" из кустов появилось любопытное лицо Тая. Оценив ситуацию, он встревожился.
— Что вы делаете?
— Разговариваем, не видно? — отбив очередной удар, грозивший оттяпать мне пол правой руки, ответила я.
— Может, прекратите? — не пожелал удалиться он.
— Тай, — обратилась я, — Уйди!
Он последовать моему хоть и грубому совету не собирался — наоборот, нагло уселся на траву, и стал наблюдать, сжимая эфес собственного меча, будто размышлял в какой момент лучше втиснуться между нами. Мои нервы сдавали. Драться при свидетелях не слишком приятно, учитывая, что оный — причина драки.
Войка сдаваться не намеревалась тоже, и присутствие Тая её совершенно не смущало. Последнее я определила по силе ударов. Она хотела доказать, что сильнее и мужчина должен принадлежать ей! Мне оставалось только защищаться, ведь убить соплеменницу, да ещё и по такой глупой причине — проклятье.
Бессмысленная дуэль могла продолжаться бесконечно. Как ни странно, усталости я не чувствовала, а Войка была так взвинчена, что меч не опустила бы даже перед снизошедшей к ней Богиней. Так что, передо мной стоял выбор: подыграть и сдаться, либо победить — но зачем?
Тем не менее, всё решилось само-собой: Войка сделала выпад, ставший для неё серьёзной ошибкой. Дальше подействовала наработанная годами техника: шаг, удар, обманный удар, поворот — удар, и враг на земле, а ты держишь остриё лезвия прямо у его горла. Она лежала, глядя мне в глаза, прерывисто дышала, ожидая конца и не веря в случившееся.
— Тебе не понять! — прошептала сестра, совладав с собой. На глазах у неё собирались слёзы — такое я видела впервые.
Моя рука дрогнула. Да я и не собиралась убивать её. Наоборот, мне вдруг стало безумно жаль противницу, которая лишилась собственной гордости из-за мужчины. Я убрала меч и предложила свою руку, чтобы она смогла опереться. Но гордая шпионка оттолкнула примирительный жест, стёрла выступившую на губах кровь (она нервно кусала губы во время боя), и ушла. Проходя мимо советника, вскочившего на ноги, Воя печально посмотрела на него. Но он даже головы не повернул — все её усилия насмарку! Таю никто не нужен. Ни одна женщина не займёт в его душе достаточно места, чтобы вытеснить боль, причинённую тем миром, в котором он живёт. А после этой идиотской стычки со мной, Войку вполне могут опустить в ранге. Надо бы этому как-то помешать...
— Выяснили отношения? — недовольно поинтересовался Тай.
— Не совсем, — переводя дыхание, ответила я, решая, как поступить дальше. — А чего ты такой недовольный, не пойму.
Он действительно выглядел странно: напряжённая осанка, сложенные на груди руки, мышцы играющие на скулах, насупленные брови.
— Ничего... — пробурчал советник, и после многозначительной паузы сцедил: -Уже ничего!.. Пойдём!
Не разберёшь его. Что он опять себе надумал? Злой, как чёрт.
Я пожала плечами и пошла за ним следом. Отыскав Войку среди амазонок, отвела её в сторону и предложила никому не рассказывать о случившемся.
— Я проиграла, значит — проиграла! — ответила она, отвернувшись от меня, чтобы демонстративно зашнуровать мешок.
— Но... Для тебя же это было так важно. Может не стоит об этом никому знать?
Войка ничего не сказала, поставила ногу в стремя. В моём сочувствии она не нуждалась. Я расстроилась ещё больше. Наверное, стоило проиграть. И какая оса меня укусила, вспомнить последние уроки по ближнему бою?
* * *
Мы уже ехали по дороге к деревеньке, о которой вчера рассказывал командующий.
Дружба с советником обязывала ко многому. Например, ехать позади свиты принца, в которую теперь входила ещё и Войка. Я смотрела ей в спину и пыталась понять, что заставило её так неистово себя вести. Но в голову ничего путного не приходило. Выйдя из пучины раздумий, приводивших в упадок моё настроение, я прислушалась к разговорам окружающих. Фая и Кроха обсуждали, возможное сходство лошадиных задов с выражениями лиц обеих горделивых амазонок из свиты принца. Командующий Ольгерд, посчитав, что его высочеству Улиану и так достаточно охраны (впереди, возглавляли колонну трое здоровенных скучающих вояк и две следопытки из нашей общины), предпочёл вести беседу о погоде, мечах и модных спортивных течениях с Тайреллом. Моя кобылка плелась рядом с Хором советника. Чёрный скакун с единственным белым пятном на лбу, не зря был прозван именем ночного мракобеса — этот конь обладал жутким характером, совладать с коим не мог и сам Тайрелл. Моя Ши была практически одного с ним роста, хоть в её роду и были замечены тяжеловозы. Несчастная моя девочка косилась на скакуна с опаской, потому что этот гад несколько раз пытался толкнуть её в круп, своим мощным задом. Замечая хитрые манипуляции своего коня, Тай каждый раз пресекал его порывы, издавая странный звук языком. Самое интересное, что Хоро понимал его, но всё равно подозрительно хищно косился на Ши — съесть, что ли, хотел? Никогда не встречала плотоядных коней, но не удивляюсь, если этот гад из такой братии.
Мои друзья плелись рядом, ведь в одиночестве сопровождать высокопоставленного нового друга без своих старых, менее властных, я отказалась. Причём Фая была в восторге, а Кроха сопел под нос, мысленно заплевав советнику всю спину.
— Может быть и с ночёвкой остановимся там? Мы ведь не на войну собираемся. — Предложил командующий, прервав тему соревнований.
Я, наконец, поняла почему он внушает мне такое глубокое уважение: помимо, суровой внешности и уверенности в каждом жесте, в нём тоже хранилась нераскрытая тайна, часть которой я уже знала.
Тай кивнул, соглашаясь на его предложение.
— Уль... — крикнул он, но тут же осёкся и исправил манеру обращения к принцу едущему впереди. — Ваше высочество, как вы считаете, может, переночуем сегодня в деревне? Думаю, Ихтиар будет не против, если мы временно воспользуемся его гостеприимством.
— Даже если он об этом и не узнает... — исподтишка прокомментировала я, чем заслужила неодобрительный взгляд командующего, а потом и Тая, и тут же покаянно опустила голову.
Возможность поспать в более или менее приближённые к привычным для принца условиям, осчастливила его высочество как манна небесная. Он даже в седле подпрыгнул. Но его самозабвенная персона, конечно, не могла выказать такую низменную тягу к перинам, поэтому принц обошёлся одобрительным жестом руки. Ольгерд обогнал свиту и отдал приказание.
— Господин советник снизойдёт до ночлежки в харчевне? — я, конечно, не могла промолчать.
— Ты же будешь рядом! — его самодовольную улыбочку хотелось стереть чем-нибудь острым. Может быть, потому что на всех она действовала обезоруживающие, и на меня в том числе — являлось причиной моего отчаянного сопротивления.
— А тебе, что одному страшно? Бабуя боишься? — другой на его месте, типа Крохи, сразу стал бы отнекиваться, доказывать какой сильный и смелый. Но — нет. Тай присмотрелся ко мне и улыбнулся.
— Конечно. А вдруг, он из-под кровати как вылезет...
Советник изобразил "страшно мне страшно!", чем рассмешил меня. Когда я успокоилась, он всё с той же красивой улыбкой изучал моё лицо.
— Что? На монстра Бабуя похожа? — нахмурилась я, не привыкнув к такому вниманию.
— Нет. Просто... — до конца он так и не договорил, зацепив моё любопытство. Уловив момент, замолчал, хитро сверкнув глазами. Потом отвернулся, чтобы передать какой-то тайный код подмигиванием Ольгерду.
Войско грянуло в тихую деревеньку шумным облаком саранчи. Оголодавшие воины бросились в ближайшую и единственную харчевню, что совершенно взбесило ревнивого кухаря, пообещавшего приготовить такое варево, от которого всё войско на неделю в "окопы" заляжет. Советник, вместе с командующим обосновались на втором этаже небольшого и обветшалого домишки местного трактирщика, естественно служившего ему не только личными хоромами, но и рабочим пространством. Никто не сомневался, что его высочеству предложат заночевать в доме главы этого селения (только там отыскались перины), причём самого главу нагло выпихнут во двор. Толстенький невысокий мужичок, усатый, с пробивающейся сединой, безропотно отправился проводить предстоящий вечер всё в том же трактире, подальше от склочной жёнки.
Нас же с Файкой отправили проситься на постой к местной ведьме. По крайней мере, её таковой считали. Оно и понятно. Дом её выглядел очень отпугивающе: обросший паутиной, покосившийся, крыльцо накренилось, и главное — повсюду к потолку были подвешены связки различных трав, чеснока и лука. Я бы приняла бабку за самую обычную знахарку, целительницу или травницу, если бы не злющие глаза и действительно потусторонняя внешность. Скрюченная старушка, очень преклонного возраста с длинными спутанными косматыми седыми волосами, укутанная в дряхлые лохмотья, стояла в нескольких шагах от калитки, пристально рассматривая двух глупых амазонок, топчущихся и не решающихся заговорить. Не приятно было ощущать на себе взгляд этой змеи. Я поморщилась и получила локтем в бок — Фая переложила на меня миссию увещевания старой карги. Сделав шаг вперёд, я напомнила себе, что к старшим нужно иметь уважение, и приветливо поинтересовалась:
— Есть ли в вашем доме, бабушка, свободное место?
Невинный вопрос не возымел ответа. Старуха лишь сощурилась.
Фая отступила назад, спрятавшись за моей спиной. Тоже мне, рыцаря нашла!
— Примите нас на ночлег, пожалуйста! — умоляющее заныла я, и кажется, нытьё подействовало (если не на жалость, то на нервы).
На нас смотрели с прежней неприязнью, но старуха скрипучим, как не смазанная дверь, голосом промолвила:
— Проходите... — И гаденьким намёком добавила: — Коли не боитесь!
Прозвучало это не то как вызов, не то как издевательство. Я так и не определилась. Но гостеприимством в этой деревушке не пахло вообще, так что выбирать не приходилось. Тем временем хозяйка развернулась к нам спиной и медленно зашагала к дому, причитая о больных суставах, старости и полагающихся её возрасту недугах. Мне стало интересно, сколько прожила и повидала на этом свете ветхая женщина. Но спрашивать не стала — боялась узнать правду.
За изъеденной временем покосившейся деревянной дверью обитало облако пыли и смрада. Паутина в каждом углу была хорошо продуманной частью обстановки, прикрывающей трещины в стенах. Я чихнула, и тут же услышала "Не хворай, деточка", после чего тот же скрипучий голос отвернувшейся старушки добавил: "Занесут мне тут хвори всякой". Меня это разозлило до боли — в детстве я здоровьем не могла похвастаться, а другие амазонки за это обзывали "Ори — хворь" или просто "Хворь". Сработал защитный рефлекс — повернуться и ответить так, чтобы обидчик язык прикусил. Но упомянутую часть тела пришлось прикусывать самой, — всё таки в гостях, и СТАРШИХ НАДО УВАЖАТЬ.
Нас провели в отделённую, справа от кухни, комнатушку, в которой давно никто не жил, кроме плесени, пауков и прочих. Старушка предпочитала спать на печи. Так что мы приняли дар почти безропотно.
Расчихавшись Фая выскочила на улицу, и вернулась обратно уже с самодельным веником. Промчавшись мимо замершей в ужасе старушки, она нырнула в облако пыли и объявила нечистой силе войну до победного конца или минимум — порядка в избе. Но бабка, ни с того ни с сего, завопила как резаная, когда Фая стала собирать веником паутину в передней. Чтобы больше не нервировать старушку битва за освобождение мира от грязи временно передислоцировалась в нашу комнату. Пока выметались пыль и всяческий мусор из-за двери доносились причитания: "Что делают! Что делают паразитки!".
Не любила бабушка чистоту, очень не любила! Может потому, что за долгие годы пауки и тараканы стали её единственными собеседниками, а честолюбивые амазонки многолапых друзей крова лишали!
Спустя какое-то время причитания за дверью прекратились. Я даже испугалась, не случилось ли чего со старушкой. Может мы своей уборкой так заставили её понервничать, что у несчастной сердце схватило?
Мы выглянули: в кухне полным ходом шла готовка позднего обеда. Файкин желудок мгновенно и очень громко отозвался на запах бульона.
— Деточки, сидайте за стол. Что стоите? — более умасленный, но такой же скрипучий старческий голос застал нас врасплох в дверном проёме, принюхивающихся и вытирающих слюни. Обе мы рухнули на грязный пол, не удержавшись на ногах от такой разительной перемены — на лице карги скалилось подобие улыбки, смахивающей больше на оскал злобного животного.
Меня её внезапная благосклонность насторожила. Пока я раздумывала над поведением хозяйки, Фая уже умастилась за столом перед манящей полной тарелкой каши отваренной на бульоне. Судя по запаху, это было что-то очень съедобное. Даже меня взял в плен изголодавшийся аппетит, насильно притащив к столу и усадив. Но трезвый и пытливый разум всё ещё оценивал заманчивую пищу. Старушка отвернулась к нам спиной. Я схватила подругу за руку. За ту, которая уже тащила ложку ко рту. Меня едва не прибили! Сестра может и оторвать пальцы за попытку лишить её завтрака, обеда, ужина или просто куска хлеба!
Подруга непонимающе уставилась на меня. Хорошо хоть по лицу не съездила.
Я покачала головой. Фая замерла, ожидая пока порошок из маленького серого мешочка украсит золотистую кашу мелкими чёрными крупинками. После походов в компании недоверчивого мага и дружбы с одним известным королём-ловеласом, моя бабушка увлекалась изготовлением лекарственных порошков, спасающих от отравлений различными ядами. Ей даже удалось вывести хитрый рецепт от несметного количества смертельных отваров.
Когда старушка снова повернулась к нам лицом, Фая с жадностью уминала угощение.
— Так вкусно! — похвалила стряпню амазонка, набив рот приправленной кашицей.
Морщинистое лицо старушки исказилось разочарованной гримасой. Не ожидала она, что её блюдо так понравится гостьям.
В этом доме расслабляться особо не стоило, и надеюсь, Фая тоже это поняла.
Осилив кашку, мы поднялись из-за стола. Отблагодарив, готовую кусать локти хозяюшку, сытые и добрые амазонки вышли на улицу осмотреться.
Вот, что показалось мне здесь ненормальным — количество молодых девушек. Лучше сказать отсутствие девок, как таковое.
— Интересно, у них тут, что мор недавно прошёл? — Фая думала о том же, вышагивая вдоль длинной улицы.
— Ага. Их всех наша хозяйка накормила! — пошутила я, оглядываясь по сторонам. Но ни в одном дворе молодой девицы я так и не заметила.
— Кстати, об этом! Что это было в каше-то?
— Самой интересно. А ещё больше — за что и по что нас так невзлюбили. Не за уборку же травить!
Мы переглянулись и, вспомнив причитания старухи, расхохотались. Неужто и правда, за то что в её хате прибрались, она решила отправить нас хозяйничать на тот свет?
Но смех прервала грустная тишина — нам ведь предстояло провести ночь у этой карги. Мало ли что ей вздумается устроить под покровом темноты.
Уже более медленно мы двинулись вдоль заборов, опустив головы и размышляя, как бороться с вредной бабой. Почти дойдя до частокола ограждающего территорию селения, Фая остановилась, указывая куда-то вдаль. Шестеро мужиков угрюмого вида, вели двух печальных девиц. В руках ведущих были верёвки, на лицах ведомых — слёзы и истерика. Процессия напоминала похоронную, без самого виновника "торжества".
