В твое сознание толкается образ, посланный твоим братом: "Мы не будем нападать на них!" Ты разочарован, глухо рычишь, поворачиваясь к нему.
"Время Большой Охоты еще не наступило! Кай'е Лэ будет недоволен!"
Ты все это знаешь и сам, поэтому послушно останавливаешься. Кровь еще бурлит от стремительного бега по лесу, от запаха страха прячущихся жертв, от сознания собственной свободы, но ты не хочешь, что бы Кай'е Лэ разочаровался в тебе, точно так же, как и твой брат. Ты знаешь: на людей стая нападает только, когда собирается вместе, и только когда Хозяин решает, что для этого настало подходящее время...
"Ну, посмотреть то можно?!"
Одобрение в ответном образе, и вы вместе крадетесь дальше между деревьев. Ранняя зима, когда снег еще не до конца засыпал землю, самое лучшее время для того, чтобы слиться с лесом, потерявшись между деревьев. Вы останавливаетесь на самой опушке, там, откуда уже хорошо виден отряд людей. Сбоку раздается угрожающее рычание твоего брата, потому что люди не едут по дороге, как им и положено, они свернули с нее и приближаются к лесу, явно собираясь углубиться в него! Ты не слишком хорошо разбираешься в делах людей (это обязанность Кай'е Лэ стаи), но даже ты знаешь, что власть на землях, примыкающих к вашему лесу, захватил их новый князь. А по тому, как люди в отряде одеты и вооружены, ты догадываешься, что это его воины — дружинники, как они сами себя называют. Но зачем они хотят войти в ваш лес?
"В наш лес! Не их! Пусть захватывают и делят свои земли!"
Одобрительное рычание твоего брата в ответ. Он согласен. Вы сегодня вышли на охоту, но сейчас самое время защитить границу своих владений от вторжения непрошенных гостей!
Две огромные кошки не спеша выходят из леса, огибая стволы деревьев. Люди, княжеские дружинники, замирают, потому что им кажется, что звери не вышли из чащи, а соткались прямо на опушке из теней и лучей солнца. Белоснежные шкуры с черными разводами, мощные лапы толще человеческой руки, лобастые головы с разведенными в стороны ушами, оскаленные в беззвучном рыке клыки... Но самое страшно не это. Дружинники замирают, невольно положив руки на эфесы мечей, потому что звери смотрят на них насмешливыми и умными человеческими глазами!..
Два Хозяина Леса стоят напротив дружинников на опушке леса и не собираются уходить. Они пока не нападают, но люди знают, что стоит им сделать еще хоть шаг вперед, еще хотя бы полшага!.. Они с самого начала не хотели ехать сюда, а сейчас они, кажется, и вовсе начинают ненавидеть своего князя, который послал их, посмеявшись над их рассказами. Интересно, а он так и будет смеяться, если отряд его дружинников не вернется в детинец?
Лошади прядут ушами и нервно переступают с ноги на ногу: они не желают оставаться здесь и уж точно они не хотят углубляться в лес. Одна из двух кошек шагнула вперед и зарычала, широко раскрывая свою огромную страшную пасть. Дружинники не выдержали. Один за другим они, пятясь, начали отступать к дороге. Лошади пытаются подняться на дыбы и оступаются, увязая в рыхлом снеге и сухой траве. Хозяева Леса наблюдают, как отряд людей выбирается назад на дорогу и стремительно скачет прочь. Они убрались назад в свои земли, к своему князю, и оборотни уверены, что они еще долго не рискнут сунуться сюда!
Если бы в этом облике братья могли улыбаться, они бы улыбнулись друг другу! Две белоснежных кошки не спеша скрылись в лесу. В том лесу, что был сутью от их сути. В котором они были свободны, и где не могло быть никаких иных хозяев, кроме них самих!
* * *
Окраина Годрума, побережье залива Скоба. Лето 1278 года от Сотворения мира. Первый день после инициации.
Занила проснулась так резко, будто что-то выдернуло ее из ее сна, будто огромная белая кошка, чьими глазами она смотрела, собралась и вытолкнула ее из своего сознания. Так внезапно... Еще долю секунды назад она была оборотнем, принявшим звериную суть, она бежала по зимнему северомахейнскому лесу (свою родину она не могла не узнать), а в следующее мгновение она уже здесь... Кстати, где?
Занила заставила себя не просто открыть глаза, но и задуматься, что она перед собой видит. Помещение было ей явно не знакомо. Высокий потолок, стены, затянутые светлой тканью, мебели немного, но вся явно из дорогих пород дерева. Одна из стен, та, в которой окна — огромные, от пола до потолка, не вертикальная, а наклонена внутрь помещения, не оставляя не малейшего сомнения, что комната расположена где-то под самой крышей. А в окна затянутые тонкой полупрозрачной тканью заглядывает ярко-синее небо, такое, как бывает в Годруме лишь после полудня. Возле противоположной стены широкая кровать, на которой и лежит Занила... А не пора ли уже вставать?
Она приподнялась и села на кровати, огляделась по сторонам. На полу аккуратно сложенным лежало ее платье. Занила могла бы просто протянуть руку и взять его, но вместо этого она завернулась в тонкое светло-желтое покрывало, которым была закутана: отсутствие одежды сейчас явно было не самым важным из того, что ее волновало! Окончание вчерашнего дня она помнила весьма смутно...
"Ты уверена, что вчерашнего?"
Нет, она не была уверена. И в любом случае, последнее, что она помнила, была боль. Занила содрогнулась, вспомнив те кошмарные ощущения, что ей пришлось пережить. Когда она была рабыней, ее избивали плетьми и клеймили раскаленным железом, но по сравнению со вчерашним это было сущими мелочами! К тому же раньше у нее всегда была лазейка: она умела закрывать свое сознание от собственного тела. Но вчера она не рискнула сделать ничего подобного: кто знает, что могло повлиять на успешное проведение инициации. В результате последнее, что она помнила, была очередная волна совершенно невыносимой боли, от которой она и потеряла сознание...
"А еще кружево начало распадаться на части..."
Да, это Занила тоже помнила. Прикрыв глаза, она нырнула на другой уровень зрения. Окружающее пространство заискрилось густым перламутром, но ее сейчас интересовало только ее собственное тело. Кружево было на месте, и оно даже было вполне целым.
"Еще бы: ты ведь жива!"
Только вот Занила не узнавала его очертаний. Оно словно стало намного более плотным и сложным. Занила вздохнула и вернулась на первый уровень зрения. Что-то определенно изменилось, вопрос только, что именно!
"Еще бы знать, получилось ли?"
Занила вытянула из-под покрывала руку и посмотрела на нее. С виду ничего не изменилось. Ее тело такое же, как прежде. Как же ей понять, стала ли она уже оборотнем? Хотя, судя по тому, что ей приснилось...
А сон не отпускал. Словно какая-то ее часть осталась в том северном лесу бежать вместе с огромной кошкой... "Только вот сейчас даже на самом севере Махейна лето!" — подумала Занила. И еще одна вещь показалась ей странной: одежда и оружие людей-дружинников из ее сна. Они были какими-то... примитивными, грубыми... Других слов Занила не смогла подобрать. И еще эта мысль кошки-оборотня, чьими глазами она смотрела на окружающий мир, о том, что власть в землях людей "захватил" новый князь. Насколько знала Занила, последние лет четыреста князья передавали престол своим наследникам вполне мирно, а самые недавние захваты власти или новых территорий происходили как раз лет четыреста-пятьсот назад. Точнее сказать было трудно: северный Махейн это вам не Салева, где при царском дворце обитает целая толпа летописцев и ученых-историков. В общем, у Занилы сложилось стойкое впечатление, что то, что она видела, происходило много лет, если не веков, назад! Откуда же тогда это сводящее с ума ощущение, что жизнь, уведенная ею во сне, гораздо более реальна, чем то, на что она смотрит сейчас?
Занила уперлась руками в колени, и положила лоб на руки. Может быть, потому, что ей приснилась ее мечта?..
Мечта о полной и безграничной свободе; о силе, которой нечего противопоставить; о власти, приходящей вслед за ней! Она побывала в теле оборотня, Хозяина Леса, и от того, что она ощутила, ее сердце до сих пор отказывалось биться ровно. Она приняла решение стать оборотнем из-за своей ненависти, ради того, чтобы убить Хозяина. Но если то, что было ей позволено почувствовать в ее сне, не ложь, то, кажется, она никогда не будет об этом жалеть!
Занила не услышала, как отворилась дверь, просто почувствовала чье-то присутствие рядом. Как энергию, заполнившую пространство комнаты, как тепло, прикоснувшееся к ее собственному телу... Кажется, она помнит, кого именно ощущает так. Занила подняла голову с колен и повернулась в сторону двери. На пороге, прикрыв ее за собой, но не отпустив дверную ручку, стоял Ледь. Сегодня, то ли, чтобы казаться более уместным в этой светлой комнате, то ли по поводу еще какого события, он изменил своей привычке одеваться во все черное. На нем были коричневые штаны, как всегда заправленные в сапоги выше колена, и светло-бежевая рубаха. Меча нет, вообще не видно никакого оружия. Волосы распущены и перекинуты через плечо, и в свете солнца, проникающего сквозь наклонные окна, при каждом его движении по ним пробегает волна бликов, не оставляя никакого сомнения в том, насколько они гладкие и шелковые на ощупь. Как шерсть огромной кошки, если бы та могла быть такой невообразимой длины...
— Ты не постучал, — Занила заставила себя взглянуть ему в лицо.
— Вообще-то это моя комната! — усмехнулся Ледь, он скрестил руки на груди и прислонился плечом к дверному косяку.
— Тогда что я здесь делаю? — Занила скрестила ноги, усаживаясь поудобнее, вопреки смыслу фразы даже не думая выпутываться из покрывала или вставать с постели. Как сон, что она видела этой ночью, был наполнен ощущением свободы, так в этой комнате, казалось в самом воздухе, витало ощущение уюта, с которым она ни за что не хотела расставаться. Мягкий солнечный свет, проникающий сквозь полупрозрачные шторы, пушистый ковер на полу, по которому хочется ходить непременно босыми ногами, светлые дерево и ткани повсюду, Ледь... Определенно, пока он не появился, чего-то не хватало, а сейчас все словно встало на свои места. Ну, почти... Чего-то еще словно было недостаточно... Но Занила пока никак не могла сформулировать, чего именно.
— Я беспокоился за тебя, — ей показалось или в его глазах мелькнула неуверенность? Словно он не знал, как она отреагирует на эти слова. — Кстати, с добрым утром!
— По-моему сейчас уже день? — словно подтверждая свои слова, Занила взглянула на небо, виднеющееся сквозь окно.
— Раз ты только что проснулась, значит, утро! — отмел ее возражения Ледь и, не дожидаясь очередного ее замечания, спросил. — Как ты себя чувствуешь?
— Также, — пожала плечами Занила, в одно это короткое слово вкладывая все свои сомнения в удачном завершении инициации. И только потом задумалась, а также ли? Конечно, все можно было списать на влияние слишком реалистичного сна, никак не желающее проходить, но как Занила бежала по лесу в нем, точно также ей и сейчас хотелось сорваться с места и нестись куда-то прочь. Причем куда именно, не важно! Или хотя бы взять свою норлу и отправиться на плац тренироваться, отрабатывать новые комплексы ударов, причем обязательно атакующих! Энергия переполняла ее, казалось, ею была заполнена каждая клеточка ее тела.
— А ты что хотела проснуться уже в облике зверя? — усмехнулся Ледь, делая шаг к кровати, на которой сидела Зан. И она это его приближение почувствовала каждой клеточкой своего тела, отозвавшегося радостью! И еще ей нравилось смотреть, как он двигается. Каждый его жест был наполнен силой и уверенностью, ни одного лишнего или неуклюжего движения... Только сейчас Занила, кажется, в полной мере начала осознавать, что имел в виду Ледь, говоря, что оборотни никогда не становятся людьми! Человек так двигаться бы не смог! А глядя на Ледя, невозможно забыть, что перед тобой огромный, полный силы зверь! Неужели и она тоже станет такой?! Хотя, определенно, это ее сейчас волновало куда меньше, чем то, что она не могла оторвать взгляда от Ледя! И не хотела... Если он самое прекрасное, что есть в этой комнате, и что она вообще когда-либо видела, то это ведь правильно смотреть на него?.. Не дойдя всего шага до кровати, он вдруг опустился на пол — сел, скрестив ноги. Теперь его лицо было чуть ниже и прямо напротив лица Занилы — не отвернуться. Невозможно не смотреть!
— Объясни мне, как все должно быть! — интонация средняя между требованием и просьбой. Ледь улыбнулся: он, похоже, ничего не имел против такого ее тона. Он сидел вполоборота к окну, и косой луч солнца, проникавший через него, упал на его лицо, запутался в темных острых ресницах, отбросил дрожащие блики на агатово-черную поверхность глаз.
— Инициация завершилась формированием силового каркаса, — начал объяснять Ледь.
"Силовой каркас? Это он кружево так называет?" — подумала Занила, но переспрашивать не стала: иногда, если ты задаешь слишком много вопросов, еще больше вопросов возникает к тебе самой. И еще ей показалось, что при воспоминании об инициации во взгляде Ледя промелькнула тень неуверенности, сожаления... Или боли? Ее боли! Но Ледь не дал ей времени разобраться, продолжив объяснения.
— Теперь нужно какое-то время ждать, чтобы тело перестроилось под него и обрело способность к изменению.
— И какое время? — уточнила Занила. Ледь пожал плечами и заправил за ухо прядь выбившихся волос.
— Для каждого нового оборотня — свое. Обычно первое обращение происходит в течение месяца после инициации.
— Понятно. А как много времени от нее уже прошло? — Занила таким образом решила хитро намекнуть, что не представляет, сколько часов она провела без сознания. Ледь обернулся на окно, словно ему необходимо было увидеть солнце, чтобы вспомнить, сколько сейчас времени:
— Меньше суток, — Зан решила не уточнять, а Ледь вдруг продолжил. — Я был в Годруме. Там до сих пор большая часть оборотней, а поместье почти пустое. Я виделся с отцом.
— И что он? — Занила почувствовала, что, несмотря на все усилия, ее голос все ж прозвучал напряженно. А как иначе она могла реагировать на упоминание о Родославе?!
— Продолжает прибирать к рукам имущество Тайко-Сида. Добрался до кораблей, — принялся рассказывать Ледь. — Совет правящих семей попытался возразить, но они слишком поздно спохватились: к тому моменту люди адмирала уже не представляли единой силы, а свои войска выставлять против нас аристократы не захотели. Это означало бы войну в городе, а они предпочитают закрывать глаза и делать вид, что это лишь передел сфер влияния между купцами. Думаю, скоро Годрум станет имуществом стаи! — он усмехнулся и вдруг неожиданно добавил. — Я рассказал ему о тебе.
— И что сказал твой отец? — Занила почувствовала, как ее пальцы вцепляются в покрывало. Она стояла на самом краю обрыва, и даже пыталась по нему идти. Но она ни на секунду не забывала, что одного слова Родослава будет достаточно, чтобы она сорвалась вниз: ему нужно лишь рассказать своему сыну, как она на него напала, и Ледь убьет ее!
— Сказал, что рад, — голос оборотня ровный. Еще бы Заниле удалось понять, почему Родослав молчит, в какую игру он решил сыграть с ней на этот раз?! Голос Ледя ровный, но все же между ее вопросом и его ответом была небольшая заминка, заполненная всплеском силы, который она не могла не почувствовать. И эта заминка, и этот всплеск отразились в глазах Ледя, как еще более темная тень под, казалось бы, непроглядно-черной поверхностью.
