Мемфис выпустил первый из дротиков, который развернул свои крылья и нацелился на детеныша-мишень. Расширение выпустило уточняющий тег — коробку с сопроводительными вспомогательными значками, обозначающими наличие потенциально опасных наномашин, наряду с серийными номерами и кодами, которые устанавливают правовой статус этих наномашин в соответствии с различными конвенциями ОНН и межправительственными ветеринарно-медицинскими протоколами.
Мемфис подождал, пока Мелисса не окажется по крайней мере на расстоянии вытянутой руки от других слонов, а затем метнул дротик. Тот сел на верхнюю часть ее шеи, чуть ниже основания черепа, и зафиксировался в нужном положении, как какая-то крошечная копия робота-добытчика астероидов, погружая шипастые посадочные ножки в податливую корку живой ткани. Следующим шагом дротика было введение в ткань поверхностного пенетратора для взятия проб крови — телескопического сверла быстрого погружения, которое, собрав и быстро проанализировав образец ДНК, смогло подтвердить, что это действительно был слон, на которого оно попало, а не какой-то другой организм, который оно выбрало по ошибке. Это заняло еще триста миллисекунд, и к этому моменту с момента посадки дротика прошло почти полсекунды. Где-то в другом месте мира, получив уведомление о результатах анализа ДНК, система биомедицинского контроля ОНН выдала окончательное разрешение на проведение нанокуляции.
Несмотря на то, что зонды дротика выделяли анестетик по мере продвижения вглубь, Мелисса все еще чувствовала его на себе. Через две секунды после начала процесса она затрубила и начала загибать хобот назад, стремясь убрать оскорбительный предмет.
К тому времени начался стремительный рост наномашин, жидкая армия субмикроскопических медицинских машин вторглась на чужую территорию. Машины знали, как обращаться с мозгом, даже с мозгом слона. Они начали размножаться, сплетая паутину блестящих связей.
Все это требовало времени. Хотя начальная популяция была создана в течение нескольких секунд, пройдут недели, прежде чем будет достигнута полная нейронная интеграция. Даже в этом случае только тысячная часть объема мозга Мелиссы была бы включена в новую сеть. Этого было достаточно, чтобы дать Джеффри окно — и дверь — в ее разум.
Менее чем через пять секунд после его прибытия работа дротика была завершена. Он вытащил свои самоприжигающие зонды, отцепился от кожи слона и вернулся в небо. Мелисса перестала трубить и рассеянно опустила хобот, как будто не совсем понимая, что ее беспокоило. Другие слоны, на мгновение встревожившись, вернулись к своим собственным заботам. Мелисса побрела обратно к своей матери, одной из высокопоставленных самок. Мемфис отправил команду, разрешающую "дротику" демонтировать себя.
Предстояло сделать инъекцию еще четырем слонам, но Джеффри не сомневался, что Мемфис справится с этой задачей. Он почувствовал облегчение от того, что его старый друг и наставник явно не обиделся на заданные ему вопросы. По крайней мере, он так думал.
Мемфис тоже сказал правду. Джеффри никогда в жизни ни в чем не был так уверен.
Когда последний из слонов был привит нанокуляцией и расширение подтвердило, что популяции машинных семян формируются удовлетворительно, Джеффри и Мемфис направили "Сессну" на север и пролетели над некоторыми другими стадами Амбосели, делая медленные развороты, чтобы Джеффри мог увидеть слонов со всех сторон.
— Я знаю несколько сотен этих животных в лицо, — сказал он Мемфису. — Может быть, две сотни могу распознать мгновенно, не задумываясь об этом. Могу идентифицировать около пятисот слонов по слуховым картам.
— Сомневаюсь, что у кого-то еще есть такие возможности, — сказал Мемфис.
— Это мелочи. По сравнению с некоторыми старыми исследователями, людьми, которые были здесь сто или двести лет назад, я только начинаю.
— Не думаю, что я смог бы опознать пятьсот человек, не говоря уже о слонах.
— Наверняка у тебя получилось бы не хуже, чем у меня, если бы ты весь день тренировался здесь.
— Возможно, когда я был молодым человеком. Теперь я слишком стар, чтобы учиться таким вещам.
— Ты не старый, Мемфис. Ты просто перегружен работой и воспринимаешь это как должное. Нет никаких причин, по которым ты не мог бы прожить так же долго, как Юнис, а потом еще немного. Сто пятьдесят лет — никаких проблем. Тебе просто нужно лучше заботиться о себе и не позволять семье доминировать в твоей жизни.
— Семья — это моя жизнь, Джеффри. Это все, что у меня есть.
— Но ты ничего ей не должен, по крайней мере сейчас. Ты не нужен кузенам, Мемфис. Они относятся к прокси лучше, чем к тебе.
— Я дал слово Юнис, что буду рядом с Экинья, когда она не сможет. Будь что будет.
Через мгновение Джеффри сказал: — Когда ты дал свое слово, Мемфис? И почему она попросила об этом тебя? Возможно, ее не было здесь физически, но она всегда была рядом с нами, глядя вниз из Зимнего дворца.
— Я дал слово, — сказал Мемфис. — Это все.
На следующий день Джеффри навестил его отец. Голем Кеннета Чо работал автономно, что и ожидалось, учитывая тот факт, что органический аспект Кеннета в настоящее время находился на Титане, наблюдая за космическими углеводородными операциями Экинья на берегу озера Кракен. К тому же это был очень хороший голем — не клейбот, но лучшее, что можно купить за деньги, и даже с чинг-меткой, напоминающей Джеффри, что прокси управлялся с другого конца Солнечной системы, с часовым отставанием, было трудно избавиться от ощущения, что его отец был здесь со всей его живой, дышащей, бьющей ключом актуальностью.
— Мы с твоей матерью, — заявил Кеннет, когда они вместе прогуливались по дому, — серьезно обеспокоены таким поворотом событий, Джеффри. Ты и твоя сестра всегда были своенравными, но мы смирились с этим, как человек принимает любую прискорбную ситуацию, на которую он не может повлиять. Но в то же время мы всегда верили, что ты будешь действовать как сдерживающий фактор, направляя Санди против ее необузданных порывов.
— Я Санди не... — начал было протестовать Джеффри.
— Она отвернулась от ответственности много лет назад, — продолжал Кеннет. Это был худощавый, элегантно выглядевший мужчина с точеными симметричными чертами лица и сдержанными, неодобрительными манерами старшего библиотекаря. — Предпочитающая жизнь, полную потакания своим желаниям и гедонизма, вместо того, чтобы выполнять свои семейные обязательства. С тобой немногим лучше, но, по крайней мере, в тебе мы все еще видим проблески порядочности. Ты напрасно тратишь время на слонов, когда мог бы использовать свой полезный ум для лучшей цели. Но, по крайней мере, ты ставишь животных превыше собственного благополучия, как и все мы ставим семью превыше своего собственного.
— Ты живешь в роскоши, отец, и носишься по Солнечной системе, куда захочешь. В каком смысле ты ставишь что-либо выше собственного благополучия? — Джеффри был вял и настроен на спор. С ним только что связалась другая исследовательская группа и пожаловалась на его почти эксклюзивный доступ к M-стаду. Последнее, что ему было нужно, — это чтобы кто-то еще копался в голове Матилды или, если уж на то пошло, кого-либо из членов ее стада. Он мог бы удержать их, если бы это было необходимо, но тот факт, что ему вообще приходилось защищать свой исследовательский уголок, делал его колючим.
Голем обдумал его ответ. — Недавно вы были с ней на Луне — это все, что мы знаем от Гектора и Лукаса. Должно быть, что-то, что вы сделали или сказали, побудило ее к этому странному поступку.
— Не могу себе представить, что именно. — Он пожал плечами. — Если ты сомневаешься во мне, воспроизведи тот последний разговор по чинг-связи между мной и Санди, который ты, несомненно, подслушивал. Прозвучало ли это так, будто я одобрял ее поездку на Марс или даже знал о ней заранее?
Тем же тихим, невозмутимым тоном, который был характерен для большинства его заявлений, Кеннет ответил: — Я совершенно не осведомлен об этом разговоре.
— Верно. И пока мы разговариваем, вокруг Килиманджаро кружат свиньи. Послушай, поговори об этом с моей сестрой. Она не стала бы меня слушать, даже если бы мне было достаточно насрать на то, что ты думаешь, чтобы попытаться переубедить ее.
— Санди сейчас заморожена, как тебе хорошо известно. Ее корабль уже в пути. Ничто не может помешать ее прибытию на Марс.
— Так что ты вполне можешь начать разбираться с этим.
— Это беспокоит нас, Джеффри. Совершенно независимо от вопроса "почему", как Санди нашла средства, чтобы внезапно профинансировать поездку на Марс?
Он подумал о своих родителях, о Кеннете и Мириам, и задался вопросом, что именно происходит в их головах сейчас, в этот самый момент, на далеком Титане. Он очень сомневался, что исход этого разговора был главным в заботах Кеннета. Кеннет проецировал свои версии везде, где они требовались, иногда более чем по одной за раз. Тот факт, что в этой версии создавалось впечатление беспокойства о Санди, не означал, что она была чем-то большим, чем мимолетной заботой настоящего Кеннета.
— Как бы тебе ни было трудно это понять, возможно, она заработала немного денег на своем искусстве, — сказал Джеффри.
Кеннет выглядел сочувственно, как будто хотел сообщить неприятную, даже ужасную новость. — За последние два года Санди провела ровно две крупные распродажи, обе анонимным покупателям из других стран. Остальное было унизительной сдельной работой. Работа здесь, работа там. Едва хватало, чтобы сохранить крышу над головой. Ты хочешь услышать чистую правду об этом?
— Нет, спасибо.
— Санди — компетентный художник, не более того. У нее бывают свои моменты, свои вспышки. Но это не купит ей славы и богатства, и уж точно не купит ей потомство.
— Ты ничего о ней не знаешь, — сказал Джеффри голему. — В жизни моей сестры нет ни единой детали, которую ты хотя бы способен понять. — Но мысль о том, что Кеннет был осведомлен о финансах Санди, показалась ему слишком правдоподобной.
— Послушай меня очень внимательно, Джеффри. Когда Санди прибудет в пункт назначения, тебе придется урезонить ее. Какую бы яму она ни намеревалась вырыть для себя, ты должен отговорить ее от этого. Она может думать, что она свободный агент, способный поступать так, как ей заблагорассудится, но это досадное заблуждение. Я не буду стоять в стороне и смотреть, как она втаптывает наше имя в грязь.
— Она твоя дочь. Почему бы не попробовать относиться к ней как к человеческому существу, а не как к активу компании, который не окупает свои инвестиции?
— Да, она моя дочь, — подтвердил голем. — Но прежде всего она Экинья, и это имя несет в себе ожидания.
— Передавай привет маме, — сказал Джеффри, отворачиваясь от голема.
Позже в тот же день днем он лежал в своем гамаке на учебной станции, просматривая статью для экспертной оценки — она была многословной и не содержала никаких очевидных новшеств, — когда прозвучал сигнал тревоги по охране периметра. Джеффри выбрался из гамака и надел ботинки. Иногда масаи приходили и разговаривали, обмениваясь чаем и сплетнями, но обычно не в это время дня. Также расширение не зафиксировало присутствия людей в пределах пешей досягаемости во время своего захода на посадку.
Он подошел к двери и отстегнул пистолет от металлического шкафчика для хранения, расположенного справа от дверного косяка чуть ниже аптечки первой помощи. К легкому корпусу оружия были прикреплены различные устройства для оглушения/дезориентации, начиная от лазерных/акустических проекторов и заканчивая электрическими дротиками и дротиками для быстрой анестезии.
Джеффри щелкнул кнопкой включения и открыл дверь, прикрыв другой рукой глаза от яркого послеполуденного света. Он оглядел окрестности в поисках чего-нибудь — чего угодно, — что могло привести в действие сигнализацию.
Он увидел, что это было. Двоюродные братья шли к нему, приближаясь вдоль борта полосатого грузовика. Вдалеке, там, где он опустился достаточно далеко, чтобы не потревожить его, виднелся аэролет, поблескивающий хромово-зеленым среди сухого кустарника.
— ...черт возьми, — начал говорить Джеффри.
— Убери эту штуку, — сказал Гектор. — Мы же не хотели бы, чтобы это произошло случайно, не так ли?
Все еще держа пистолет в руке, Джеффри спустился по лестнице из исследовательского барака. — Тебе не следовало приходить сюда, Гектор. — Он перевел взгляд на другого кузена. — То же самое касается и тебя, Лукас. Это моя работа, к вам она не имеет никакого отношения.
— Что касается приветствий, — сказал Лукас, — то следует сказать, что есть более чем небольшие возможности для улучшения.
Оба двоюродных брата были одеты в легкие брюки, деловые туфли и рубашки с рисунком. На Гекторе были облегающие солнцезащитные очки, из-за чего это выглядело довольно тревожно, как будто продолговатый кусочек черного пластика был вставлен в прорезь, проделанную в его лице. Лукас держал в руках сине-желтый зонтик; на его брюках была выпуклость в том месте, где сороконожка все еще была прикреплена к его ноге. Он также носил солнцезащитные очки; его очки были зеркальными, хотя, как ни странно, вид, который они отражали, был не тем, на что на самом деле смотрел Лукас.
— Пистолет, пожалуйста, — сказал Гектор. — Положи его на место, Джеффри.
Джеффри был уже близок к тому, чтобы подчиниться, когда передумал и вместо этого взял пистолет за ствол, обхватив пальцами многочисленные цилиндры различных устройств для усмирения. — Не подходите сюда, — сказал он. — Только не без моего согласия.
— Враждебность и стремление защищаться имеют свое место в современной деловой среде, — сказал Лукас, складывая зонтик, — но если семья не может заскочить по прихоти, то кто может?
— Не притворяйся, что тебе когда-либо было не насрать на мою работу, Лукас.
— Это значительная инвестиция, находящаяся на твоем счете, — сказал Гектор. — Ты же не думал, что мы на самом деле умоем руки от дальнейшего участия?
— Нам нужен надзор, — сказал Лукас. — Система сдержек и противовесов. Должная осмотрительность в отношении выделенных средств.
Джеффри направил приклад пистолета на Гектора. — Ты никогда ничего не говорил о том, чтобы принять более активное участие.
— В таких обстоятельствах, — сказал Лукас, используя зонтик как своего рода трость для ходьбы, — всегда благоразумно сверяться с мелким шрифтом.
— У нас была договоренность, — сказал Джеффри. Гектор и Лукас были уже почти у его порога. — Я выполнил ваше дурацкое поручение, вы дали мне деньги. Там не было никаких обязательств.
— Объясни нам, почему твоя сестра находится на борту космического корабля Маерск Интерсолар, направляющегося к Марсу, — сказал Гектор.
— Она моя сестра, а не подчиненная. То, что она делает, — это ее личное дело.
— Если бы только все было так просто, — сказал Лукас, и его солнцезащитные очки показали освещенную ночным светом сцену, какой-нибудь шикарный клуб, залитый неоном, или мероприятие, полное красивых, гламурных людей. — Как правило, твоя сестра не отправляется на Марс ни с того ни с сего как... — Он запнулся.
