— Заткнись. Разинешь пасть без дозволения — лишу руки или ноги. Отошёл к стеночке, встал — и ждать, не дёргаясь, — по-доброму огласил я родственничку. — Уразумел?
— Я… уразумел, — поник парень и отошёл к стеночке.
Хм, а не сломаю ли? Хотя и хер с ним, если сломаю. Тут реально совершенно не факт, что это, когда-то бывшее симпатичным пареньком-почемучкой, годится на что-то, кроме спермобанка для популяции Лога. Сломается — туда и дорога, окончательно махнул я лапой.
— Погибы-ы-ыч, — почти пропел я. — И что же делать с тобой, лживый тать?
— Я…кх-х-х… не…
— Тать поганый, лжец, честь поправший, — покивал я. — Ты людишек привёл, их деяния — твои. Вмешательство в схватку было, покушение людишек на жизнь благородного исподтишка — было. И ты их главный. А значит тать поганый и бесчестная тварь, снисхождения и обращения достойного не заслуживающая.
— Отец…
— Не боись, — подмигнул я парню. — Визит нанесу. Он же глава рода, а значит также преступная мразь.
— Он не знал!
— А мне похер, Погибыч. Ты начал кровную вражду со Стрижичами. И я вас просто истреблю. И глава рода, породивший такую погань, как ты — виновен, как и прочие родовичи.
— Не тронь Погимудру-у-у-а-а-а! — взвыл братец, от хлопка чистого кислорода, опалившего неодоспешенный торс.
— Я тебя, Зар, предупреждал. Сейчас тоже предупредил. В последний раз, ещё раз гавкнешь — будешь кусочки терять. Себя кусочки, — уточнил я.
Осмотрел ещё раз внутренний двор, более поле боя напоминающий, после того, как всех на поле перебили. И впал в полутранс, чтобы понять, а что мне, собственно, делать.
Погибычей вырезать? Ну, в принципе, можно. Потяну теоретически, риск не столь велик. Людишек приберу, девку на опыты… И на хер мне это не нужно и неинтересно.
Хотя, уточнить пару моментов не помешает. В том, что о “гостевом визите” Погислав не знал — этот придурок не врал. Но, Погислав — жук ещё тот. Мог и “не знать” напоказ. Впрочем, меняет это немногое.
— У тебя есть шанс сохранить жизнь, — обратился я к Погибычу. — Если ты полно и честно ответишь на вопросы. Соврёшь, отмолчишься — ты не родня мне, Погибыч. Начну на ломтики кромсать, уже без промедления. Итак, вопрос первый, подговаривал ли Погисил тебя к дружбе со Стризаром Стрижичем?
— Нет… И-и-и-и! — заорал потерявший ухо парень.
— Я предупреждал, — солнечно улыбнулся я. — У тебя есть возможность ответить, и подумай, прежде чем врать. Ушей всего два, пальцев двадцать… много не наврёшь, и враньё я вижу.
— Не под-подговаривал! — всхлипнул парень. — Говорил, что для рода благо будет…
— Продолжай, — слегка пихнул я голень крепящуюся к размозжённому колену.
— Благо будет, коль Стрижичи на него поработают… и им, непутёвым, доход какой-никако-о-ой… — натурально зарыдал парень.
— Так вот, братец дорогой, уразумел?
— Уразумел. Сил, да как же так?
— Да я другом тебе был, да и есть, — шмыгнул Погибыч.
— И по челу меня от дружбы бил, — припомнил Зар. — А Погимудра?
— Отвечай, — поизвивал я кладенцом.
— Отец велел! Но глянулся ты ей!
— Не вер…
— Зря, Зар. Не врёт. Но может, и не знает. А теперь к тебе вопрос. Спокойно, подробно и честно ответь: что хотел, что думал и почему. Соврёшь — сам видишь, что будет. Родство меня не остановит, ты меня уже убивал предательством, — улыбнулся я.
— Нет! Я… мне Сил обещал, — сморщился братец, понимая как всё это ныне выглядит, — что от тебя только отречение от главы рода потребует, после победы, в мою пользу.
— И ты поверил, а главное — род предал, с наймитом подлым. Из-за чего? Честно говори!
И поведал мне братец такую, в общем-то ожидаемую историю. Так и так, в гимназии сошлись с Погибычем, сидр пьянствовали и обсуждали, как никто нихрена не понимает, а они молодые-прогрессивные и понимают всё. А уж мща у них у-у-ух…
И надумала эта двоица, что вот негоже какому-то бирюку из Лога, тупому и читать не умеющему, родом рулить. У Стризара лучше выйдет, ну и, соответственно, он рулить не будет. Но против рода итти не хоттся, вот и Погисил, который в потешных поединках был весь из себя лучшим в гимназии (от самоубийства челодланью меня спас только могучий разум и крепкий череп. Впрочем, от самой челодлани не спас). И вот, соответственно, приезжает Зар в Лог и видит — а братец не тупой, а совсем наоборот.
— И прощения прошу у вас, Стригор Стрижич, — неожиданно поклонился парень. — Огонь ваш и вправду воздух, как опалило — сердцем почуял.
— Из всего что натворил — за это прощения просишь? — не без ехидства полюбопытствовал я, а Зар насупился и взгляд опустил. — Так, ясно, а что ж, ежели всё оказалось как есть, ты этого, — тыкнул я в Погибыча, — позвал?
— Погимудра, — почти неслышно прошептал он. — Люба она мне…
— И чё? Сказал же, не против я, — хмыкнул я.
— Погислав Погибыч рёк, что сговорился с тобой её тебе отдать, — выдал братец. — И ей к тому готовиться повелел. А ты в браке отказал…
— Пиздец, — охарактеризовал я расклад. — Я с Погибычем ентим один раз беседу вёл. И между делом сказал, что не слишком гоже меньшому вперёд старшего жениться. Но потерпеть можно! А вы, да и жук этот погибельный вон оно как всё повернули, — сплюнул я. — И что с тобой теперь делать-то Зар? — опущенная голова и пожатие плечами. — Охренеть. Ладно, вали в покои свои. Вылезешь — прибью. А пока с этим разберусь и думать буду.
— А…
— Бегом, — улыбнулся я, после чего парня как ветром сдуло. — Так, Погибыч, сейчас я, для начала, тебя научно-исследовательски помучаю, — потёр я чистые и сухие лапки.
Ну а что — развитый и функциональный эфирный орган. Я на Погибишну своё исследовало точил, а тут и пораньше вышло. И ни жалко нихрена, если честно.
— Не надо… — заскулил Погибыч, скорее всего, кроме “помучаю”, ничего не понявший, но и этого хватило.
— Надо, Погибыч, надо, — констатировал я.
И плоскостями воздуха отколупнул немного лёгких, несколько десяток клеток — больше и не надо.
Парень, видно, всё равно прочувствовал, задёргался, взвыл от отсутствия коленей потревоженных.
— Во-о-от, — довольно схоронил я клетки в карман. — Помучили, а теперь я тебя в узилище заключу. Так-то смерть жестокую заслужил, — вещал я, таща кладенцом подвывающего парня. — Но может, и сгодишься на что. Ещё помучить там, или подобное что.
Парень натурально рыдал — впрочем, страх его понять можно. Но жалости испытывать… да щаз! Этот пиздюк меня и убить мог, а уж что с девчонками бы было с его подачи — а ему пофиг… Убить всё же, что ли, прикинул я, да и плюнул. Раз уж братца-придурка смертью не убиваю, то и этот придурок путь живёт. Пока.
А там посмотрим, что с Погибычами выйдет. Может и отпущу… за выгоду большую. А может и нет, посмотрим.
Управитель, пока я волок болезного, прорастил в стене подвала восемь щупалец побегов, я пленника в них ткнул, а они охватили торс и конечности, вызвав ультразвуковой визг. Управителю на травмы кого-то там индифферентно, он приказ исполняет.
— Рыпнешься или колдовать будешь — узнаю. Ждать, чего я надумаю — будет кусок тебя поменьше, чем сейчас есть, — выдал я, на что последовал судорожный кивок с поскуливанием. — Ну, я пошёл, — скорее себе сообщил я.
Поднялся, оглядел широко раскинувшиеся трупы по двору, особенно полуобглоданный скелет доставлял. Хмыкнул я, да и заголосил:
— Недум!!!
— Чего изволите, Стригор Стрижич?! — материализовался ветеран управленческих дел.
— Какого хера двор засрат, а его никто не убирает? — полюбопытствовал я.
— Э-э-э… виноват? — попробовал найти вменяемый ответ старик.
— Вообще-то не очень, — отметил справедливый я. — Скорее даже местами молодец. Но всё одно, порядок навести!
— А-а-а…
— Ты, Недум, петь больше не вздумай. Хреново выходит, — честно сообщил я. — Так, доспехи и оружие — отчистить и в арсенал. Мясо вражье — управителю скормить. Ну и вообще прибрать.
— Не извольте сумлеваться, Стригор Стрижич, всё справим, — метнулся, как молодой, ветеран, и двор заполнился суетой.
И подошёл ко мне и смотрит этак жалобно-вопросительно. Я в думах пребывал, но от пыринья этого пребывать перестал, хмыкнул и осведомился:
— Хотел что, Недум?
— Стригор Стрижич, не гневайтесь…
— Посмотрим. Говори.
— С Стризаром Стрижичем что будет? — поинтересовался старик, аж зажмурившись от собственной смелости.
— Хороший вопрос, — оценил я. — А ты, Недум, понимаешь, что он сотворил?
— Как не понимать, Стригор Стрижич, — печально поник старик.
— Вот не знаю я. Понимаешь, Недум… Он главой рода стать тщился.
— Казнь…
— Похер на традиции, — отмахнулся я. — Понимаешь, Недум… Душно мне в Логе. Хорошо, нужен я тут, а всё одно душно.
— Не погуби…
— Встать! Дослушать! — рявкнул я на повалившегося на колени управляющего.
Паразит такой вставать не желал, но на моё задумчивое “и где стрекальщик мой?” — вскочил, как молодой.
— Во-о-от. Я хочу по Империи попутешествовать, Недум. В Академию столичную попасть. Не бросить Лог — это и подло и глупо. Но… отдохнуть, поучиться. Понимаешь, старик?
— Понимаю, Стригор Стрижич, но людишки…
— А вот тот, о котором ты спросил — сам подставился, — оскалился я так, что старик от меня отшатнулся.
— Поясните, будьте ласковы, Стригор Стрижич, не уразумею я вас.
— Он либо научится быть тем, кем тщился стать, — ответствовал я. — Главой, защитой и опорой. Или сдохнет в учении!
— Сие… вам виднее, Стригор Стрижич! Справедливы вы и милостивы!
— Со страшной и неотвратимой силой, — хмыкнул я. — И никто не уйдёт обиженным… Недум! — дёрнулся я. — Людишек в людскую, сам укройся!
— Нечто напасть какая?!
— Бегом, — тихо произнес я, чего хватило.
Просто управитель докладывал о приближении к особняку группы в полсотни с лишним человек. И вот опять же, как-то не верится в добрососедский визит.
Рожу мою пересекла, похоже, въевшаяся улыбка, в полуприбранном дворе поднялся сквозняк, ледяной, судя по изморози на траве. Ух как я могу, отметил я, не без иронии отметив, что небось, рога из тьмы и льда в материи проявились.
Ну, гости дорогие, добро пожаловать, мысленно поприветствовал я визитёров и с разбегу взобрался по стене. И чуть не сверзился обратно во двор, наткнувшись мордой на раззявленную, огромную акулью пасть!
— Напугал, скотина! — возмутился я.
“Я жду-жду, а хозяин-дурак не зовёт! И не отзывается!” — возмущённо отмыслеэмоционировал Индрик. — “Ну я сам и забрался”.
— Ну да, виноват, — признал я. — Дам сахара фиалкового.
“Точно?” — недоверчиво уставился на меня акул, повернув башку.
— Точно. В конюшню сам доберёшься?
На что Индрик фыркнул, перевалил через стену и с ощутимым сотрясением рухнул во двор. После чего вальяжно направился в конюшню.
Ну, вообще-то, к лучшему, отметил я. Если бы не акул, я бы реально устроил леденящую кровь резню. Не то, чтобы она была не нужна — тут ещё посмотрим. Но я “посмотреть” был не готов. А был готов “кромсать-убивать всех, кто под руку подвернётся”. Демонею, что ли… хер знает, разберёмся, отмахнулся я от несвоевременных мыслей.
И уставился в воздушную зрительную трубу, ехидно оскалившись. Соседушка, Погислав свет Погибыч, в силах тяжких. И ярла два припёр, казёл, и полсотни дружины… Так, надо вежливо начать переговорный процесс, прикинул я, вытаскивая Росси, вздохнув над патронами, да и выпустил три пули.
Первые две в основания шеи ярлам, отчего самоходные осадные самострелы изволили лапками посучить и сдохнуть. А третью — в щучину Погибыча. Тот с подыхающей скотины ссыпался, отрадно по траве покатившись.
Ну а я начал воздух неподалёку от него колебать, и колебания же воспринимать — вообще, к стыду своему, только догадался, но догадался.
— Поздраву, соседушка, — раздался мой голос над ухом Погибыча, плавно меняя место источника звука. — С чем пожаловал, ответствуй. И не тужься, тут я тебя везде услышу.
— Стригор… Стрижич, — собрался дядька. — Я… в гости…
— Бугагашеньки, — с реверберацией и свистом ветра отозвался ветер вокруг Погибыча. — К отродью своему в гости, который меня бесчестно погубил? Так не вышло у него, уж не обессудь, — после чего раздался хохот, с хлопками воздуха.
— Сын мой жив?
— А скажу мёртв, по ветру клочки злодейской разметало?
— Не глумись, Стригор Стрижич! Говори, жив или нет!
— А ты мне поуказывай, тать, родитель татя, — хмыкнул ветер.
— Коль мёртв… уйду. Но кровь между нами!
— Да кто ж тебя отпустит, татя гнусного? И людишек твоих?
После чего локоть одного из дружинников пробила пуля. Жалко было боеприпас, но аргумент нужен, а в другое место… так и пулю найти можно. Если переговоры будут. А это лишнее. В тварях никто искать не будет, да и не возьмёт никто, а вот убивать ещё мне не хотелось. Но врачеватель пулю гарантированно найдёт.
Дружинник взвыл, а Погибыч, уже вставший на ноги, вдруг бухнулся на колени, махнув дружине рукой. И они бухнулись.
— Пощади, Владыка Воздушный, не губи, Стрибожья сила! Одно молю, скажи — жив Погисил?
— Жив, — хмыкнул я, обдумывая ситуацию.
И искренне хмыкнул — вот сам не подумал, да и оставались только легенды. Давненько Владык не появлялось, раскачавших эфирный орган до А-ранговой, по моим меркам, магии. Хрен знает, почему, но это полёты, бури, и прочая воздувшина у Стрижичей, стены огня и подобное у Хорсычей и так далее.
Почему не появлялись — в общем я понял только сейчас. Много слишком стало родовичей. Нет жизни на грани смерти десятилетиями, а одной тренировкой, подозреваю, не раскачаешь орган. Тут и стрессовые гормоны нужны, и волежелание… Много факторов. Вплоть до посвящения стихии, как в Земном Крае, хоть и по-другому — объём эфира-то не тот.
