Вояж на Зензеру (Испытание Зензерой)

— Как, и это тоже?

— А как же! — усмехнулся Андре. — В банке информации нашей Академии хранятся знания нескольких сотен мастеров самых разных боевых искусств. Но мало получить эти знания, нужно еще освоить. Узнал ты, к примеру, как выполнить какой-нибудь сложный прием. Вроде бы всё нормально: понимаешь, что за чем делать, как ставить корпус, как передвигать ноги, какие дви-жения делать руками, то есть голова всё понимает, руки-ноги слушаются, но начинаешь выпол-нять, теряешь равновесие и — падаешь на пол. Поднялся, встряхнул головой, осмыслил: всё пра-вильно. Начинаешь заново и снова падаешь. А проблема в том, что мастер, у которого списали знания, подходил к выполнению этого приема постепенно, может, многие годы, и его тело готово к этим движениям, а тело новичка — не готово. Какие-то мышцы слабоваты, какие-то не так эластичны, как требуется, и так далее. Так что приходится идти в спортзал и под наблюдением специалистов набирать нужные кондиции. И тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться.

— Жаль, — вздохнула Томислава, — а вначале выглядело, как сказка...

— Ну, справедливости ради нужно признать, — поспешил подбодрить ее Андре, словно бо-ясь стать неинтересным, — что у нас процесс обучения всё равно идет несравненно быстрее, чем в обычных условиях. Правда, за это приходится платить дополнительной нагрузкой — освоил один предмет, будь добр приниматься за следующий.

— И всё это лишь за счет скрытых возможностей мозга? Или вам какие-то чипы вживля-ют?

— Никаких чипов! По словам наших ученых, человеческий мозг еще и не на такое спосо-бен. Но никто не ставит перед ним таких задач. К киборгам мы не имеем никакого отношения. Два одинаковых с виду двигателя работают совершенно по-разному, потому что один из них — обычный, а другой — форсированный. Проводя аналогию с двигателями, можно высокопарно заявить, что мы — этакие немножко форсированные люди.

— Знаешь, Андре, — медленно, словно тщательно подбирая слова, проговорила девушка, — я давно уже поняла одну вещь. Мне абсолютно всё равно, кто ты такой: киборг, обычный чело-век или человек форсированный. Важно что ты — это ты. А всё остальное не имеет значения. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Знаю: ты не властен над собой, не можешь ничего обещать и не можешь ничего планировать. Тебя ждут еще год учебы и отработка обязательного контракта, то есть минимум восемь лет. Но я всё равно буду тебя помнить и буду ждать.

— Обещаю, — голос Ларина внезапно охрип, — что приеду на Зензеру после отработки кон-тракта и, если ты еще будешь свободна...

— ...и если ты еще будешь свободен...

— ...мы встретимся и попытаемся...

— ...всё начать сначала.

— Да. Договорились?

— Договорились!

Молодые люди картинно пожали друг другу руки и рассмеялись.

— Пойдем, мой любимый киборг, — Томми взглянула на часы, — нас ждет модный спек-такль. И у нас есть еще два дня.

— И три ночи, — подхватил Андре.

— И три ночи.

16.

— Ну, что скажешь, Густаво? — лейтенант Ле Гуин, начальник смены службы безопасности зензерского космопорта, так же, как двое его подчиненных — Густаво Лопес и Глен Пак, внима-тельно рассматривал доставляемых эскалатором к пункту регистрации пассажиров, собираю-щихся отбыть на Землю. У Ле Гуина и Пака зеркальные интерактивные очки были на по-стоянной связи с базой данных космопорта. Лопес полагался только на свое знаменитое чутье и очки использовал только из-за возможности приблизить заинтересовавший его объект.

Троица неизвестно зачем приданных в усиление лейтенанту полицейских космопорта, облокотившись на перила и вяло перебрасываясь скупыми фразами, напряженно вглядывалась в лица прибывающих пассажиров. В отличие от копов, эсбэшников укрывал от посторонних взглядов витраж, стекла которого пропускали свет только в одном направлении.

— Вон тот долговязый парень в клетчатом пиджаке явно везет что-то запрещенное, — от-кликнулся Густаво, — а вон та рыженькая девица лет двадцати отчаянно трусит, что не успеет скрыться от кого-то. То ли натворила чего-то, то ли от назойливого поклонника бежит.

Пак только восхищенно цокнул языком, но от сканирования людского потока не оторвал-ся ни на миг.

— Как он это делает, лейтенант?

— Чую я их, чую, — усмехнувшись в густые усы, ответил за командира Лопес.

— Второй пятому, — Арно Ле Гуин привык доверять Лопесу больше, чем самому себе, — высокий парень в клетчатом пиджаке — тщательно проверить багаж. Через три метра за ним — рыженькая девица в белом жакете — пробейте по базе: может, на нее есть заявления.

— Пятый принял, — откликнулся голос сержанта Бабеля в наушнике.

— Ну, вот как это: чую? — не унимался Пак, в который раз уже раз пытаясь понять метод работы товарища. — Что, от них воняет чем-то?

— Глен, не носом я их чую, а чувствую, — терпеливо пояснил коренастый смуглокожий Густаво, — как звери в лесу друг друга чувствуют.

— Это чутье не избавляет одних зверушек от участи стать едой для других, — усмехнулся Пак.

— Здесь то же самое, Глен.

— Однако что-то наши зверушки не торопятся, — встрял в разговор подчиненных лейте-нант, — может, вообще не придут?

— Так это нам же облегчение, — коротко хохотнул Пак, — вне нашей юрисдикции пусть планетарная полиция разбирается.

— Я бы не мечтал о таком повороте дел, — вновь подал голос Лопес, — еще полтора часа до окончания регистрации.

— Уж и помечтать не дашь! — шутливо проворчал Глен.

— На девчонку заявлений нет, хотя она явно торопится оказаться на борту звездолета, — внимательно выслушав доклад с пункта регистрации, поведал сослуживцам Арно, — а клетчатый пиджак пытался вывезти краденые украшения.

— Что и требовалось доказать, — вновь восхищенно цокнул языком Пак.

Минут двадцать не происходило ничего особенного. Эскалатор не спеша перемещал люд-ской поток из зала ожидания к пункту регистрации, Ле Гуин, Пак и Лопес продолжали сканиро-вать пассажиров, полицейские, заключившие с Паком пари на первенство в распознании особо опасных персон, почти свесились с перил ограждения в тщетной попытке хоть немного прибли-зиться к рассматриваемым людям.

А потом вдруг, в один миг, всё переменилось. Вернее, не всё, а местоположение агента Лопеса. То ли Ле Гуин, занятый наблюдением, просто прозевал нужный момент, то ли отслу-живший полтора десятка лет в спецподразделениях Лопес двигался неестественно быстро, но спустя всего пару ударов сердца Густаво оказался замершим у самой границы витража со взве-денным пистолетом в руке.

Потревоженный движением воздуха в непосредственной близости от себя, удивленно обернулся Пак. Полицейские ничего не заметили и продолжали увлеченно пялиться в зал ожидания.

— Густаво? — негромко осведомился лейтенант, на всякий случай тоже извлекая пистолет из подмышки.

Лопес шумно выдохнул, медленно убрал оружие в кобуру и так же медленно повернулся к командиру, который с удивлением обнаружил на его лице мелкие бисеринки пота.

— Есть идентификация! — заявил Пак и, бросив взгляд на висящее в зале ожидания инфор-мационное табло, восхищенно добавил: — На двадцать три секунды позже Лопеса! А что случи-лось-то?

— Командир, — хрипло произнес Лопес, аккуратно промокая лицо извлеченной из кармана салфеткой, — подкрепление бы вызвать...

Ле Гуин и Пак удивленно переглянулись, ибо на их памяти это был первый случай такого необычного поведения многоопытного сослуживца. Работы у службы безопасности космопорта хватало, но по-настоящему громкие происшествия в такой провинциальной дыре, как Зензера, случались довольно редко. И с такими всегда справлялись своими силами. Прецедент с усилени-ем поста начальника смены патрульными уже был выходящим за рамки обычного, а уж если они еще и подкрепления запросят... Весь космопорт их на смех поднимет. С другой стороны, лейте-нант привык во всем полагаться на опыт и чутье агента Лопеса, и до сего дня тот неизменно оп-равдывал оказанное ему доверие. Тем более что интересующие их объекты характеризовались как организаторы недавней войны кланов, развернувшейся прямо на городских улицах Рамсея.

Чувствуя, как драгоценные секунды для принятия решения утекают сквозь пальцы, Ле Гуин практически вжался лбом в укрывающее его от взоров пассажиров стекло. Программа ус-лужливо отметила идентифицированных индивидуумов, и, установив максимальное приближе-ние, офицер несколько долгих секунд жадно разглядывал объявленных к задержанию парней.

Ничего особенного. Первый — высокий, стройный, с аккуратным ежиком светло-русых волос. Короткие рукава белой футболки с логотипом какой-то спортивной команды открывали на всеобщее обозрение мощные, мускулистые руки. По всему было видно, что парень не отлынивает от посещения спортзала, но лейтенант достаточно повидал на своем веку и более здоровых мужиков. Тех, с кем реально опасно иметь дело. Брюллов же, а судя по подсказкам программы распознавания, это был именно он, такого впечатления не производил. Обычный парень, достаточно габаритный, слегка 'подкачанный', но не более. По крайней мере, таковы были ощущения Арно Ле Гуина.

Второй же и вовсе не производил никакого впечатления. На полголовы ниже своего товарища, ни ширины плеч, ни резкости в движениях, ни хищного взгляда. Одет аккуратно, с претензией на интеллигентность. Еще бы очки на нос нацепил — и был бы типичный студентишко заштатного учебного заведения или начинающий периферийный чиновник нижнего звена. Совершенно непонятна реакция Лопеса, ну никак не похожи эти двое на опасных рецидивистов. Да и вообще на организаторов массовых беспорядков со стрельбой, дней десять назад сотрясавших Рамсей и окрестности они, никак не тянут.

По всей видимости, Пак пришел к таким же выводам, потому что уже спустя десяток се-кунд он пожал плечами, и вскоре лейтенант услышал его голос уже от ограждения, на котором всё еще висели полицейские.

— Эй, девчонки, по двадцаточке приготовили в фонд дядюшки Густаво!

Лейтенант усмехнулся: война войной, а Пак остается Паком. Поганец успел-таки заклю-чить пари с патрульными, несмотря на запрет! И 'оформил' всё так, будто он только посредник, а спорщиком является Лопес.

— Густаво! — Ле Гуин решил еще раз поинтересоваться мнением подчиненного, но тот его опередил.

— Не нужно подкрепления, командир, — Густаво выглядел уже вполне успокоившимся, — просто предупреди всех, чтобы не делали резких движений, и всё пройдет тихо-мирно.

— Ну, слава богу, — облегченно выдохнул начальник смены, — я уж было подумал, что чу-тье тебя подводит.

— Ты не понял, командир, — усмехнулся в свои густые усы Лопес, — эти ребята могут быть очень опасны. Настолько, что в случае конфликта всю нашу смену вынесут отсюда вперед нога-ми. Но они уверены, что все козыри у них на руках, поэтому настроены мирно.

— Ладно, Густаво, пойдем, посмотрим, что там за звери такие к нам пожаловали.

Полицейских Ле Гуин отправил вперед — нечего привлекать к себе лишнее внимание, шляясь по зданию большими компаниями. Пак остался на посту дожидаться вызванной смены и должен был присоединиться к ним на обратном пути. Направляясь с Лопесом к пункту регистра-ции, лейтенант бросил последний взгляд на являвшуюся объектом их внимания парочку. Оба выглядели расслабленными и спокойно ожидали момента, когда неторопливый эскалатор поднимет их из зала ожидания в зал регистрации. Но Арно готов был поклясться, что его перемещения не остались незамеченными, ибо тот из парней, который пониже — Ларин, вздохнул и демонстративно отвернулся в сторону, а уголки губ Брюллова дрогнули в едва заметной усмешке.

— Мистер Брюллов, мистер Ларин! Лейтенант Ле Гуин, начальник смены службы безопас-ности космопорта. Пройдите, пожалуйста, с нами, — Ле Гуин был самой любезностью, когда сер-жант Бабель передал ему документы этих возмутителей спокойствия.

— Хорошо, — просто ответил Брюллов, пожав плечами.

И никакого волнения, никаких вопросов типа 'зачем?', 'куда?', 'что случилось?', 'на каком основании?'. Все тихо-мирно, как и обещал старающийся держаться за спинами других агентов Густаво. Только Ларин бросил быстрый взгляд на информационное табло — видимо, уз-нать время, остающееся до окончания регистрации.

17.

— О боже! Ну почему нам не вбили в головы эффективного метода борьбы с похмельем? — войдя в здание космопорта, Алекс болезненно поморщился от резавшего глаза яркого света и вновь напялил на нос снятые уже было после ослепительно солнечного зензерского дня темные очки.

Оставшееся от войны кланов время каникул он провел весело и шумно. Так, что не каж-дый вечер и ночь мог вспомнить досконально — все они плавно слились в один большой карна-вал. Но на этот раз никто не посмел бросить ему ни тени упрека за такое времяпровождение, ибо теперь заслуги перед родным кланом вознесли его на практически недосягаемую высоту.

Траур по погибшим родственникам и сослуживцам справили быстро, все семьи постра-давших получили просто королевские суммы возмещения, и всё семейное предприятие с голо-вой окунулось в работу. К сегодняшнему дню пострадавшие от обстрелов фасад и крыша здания городской резиденции уже были отремонтированы. Все укрепления были оперативно разобраны, материалы, использовавшиеся для их строительства, вывезены. И теперь вся тер-ритория усадьбы чернела свеженасыпанными клумбами, в которых копошились многочисленные роботы-озеленители.

Примерно то же самое, только в гораздо больших масштабах, происходило в родовом замке Меннингеров. Благодаря стараниям ларинской команды денег на реконструкцию хватало с лихвой, ибо никто не собирался признаваться в своей причастности к ограблению банка и воз-вращать Клямсдейлам вывезенные из хранилища ценности. А вот львиную долю безналичных переводов, ушедших в различных направлениях со счетов 'КДЛ Капитал', вражескому клану удастся вернуть после завершения разбирательств. Им бы еще вернуть сильно подорванное дове-рие клиентов... Ну, да это их проблемы, в следующий раз пусть думают, во что ввязываются.

Глава Клямсдейлов — Роберт Клямсдейл-старший нынче проходил реабилитационный курс после успешно проведенной операции, за что ненавистный клан был благодарен лично Алексу Брюллову, организовавшему авиадоставку больного в рамсейский госпиталь. А наслед-ники Бобби-старшего вовсю отбивались от полиции, прокуратуры, службы безопасности и адво-катов потерпевших. И активно 'рубили концы'. Судя по всему, от базы с фасовочными цехами в северном пригороде им удастся-таки откреститься, переведя стрелки на подставных лиц, которые значились владельцами, и сотрудников 'КДЛ Секьюрити', якобы втайне от руководства занимавшихся охраной и 'крышеванием' объекта.

Во всем этом существовало одно 'но'. Если в дело не вмешаются федералы. А если вме-шаются, то в этом случае от зарвавшегося клана, несмотря на все прилагаемые усилия, могут ос-таться лишь 'рожки да ножки'. Тут, правда, могло достаться и прочим участникам конфликта, но на этот счет курсанты уже подстраховались через свое командование.

Поскольку большинство членов клана Меннингер разрывались между необходимостью соблюдать траур и желанием отметить блистательную победу, было принято решение соблюдать траур в домашних стенах, но разрешить празднование на стороне. Это-то и стало отправной точ-кой в загуле Алекса. Андре быстро 'сошел с дистанции', сославшись на необходимость порабо-тать над отчетами по практике, но работал он над ними так самозабвенно, что в выделенных ему комнатах практически не появлялся. Впрочем, Ларин всегда был несколько 'себе на уме' и ни-когда особенно не любил шумные празднества, его друзья давно уже успели привыкнуть к этому, поэтому поводов для беспокойства в таком поведении не было никаких.