— Да, сэр.
Он еще раз оглядел их лица. Они были готовы.
— К вашим хронопортам, люди! — приказал Шигеки.
Капитаны и его подчиненные гуськом вышли из конференц-зала, и он подождал, пока закроется дверь.
— Ты летишь на "Следопыте-Один" вместе со мной? — спросил он Нокса, как только они остались одни.
— Конечно, сэр.
— Хм, — вздохнул он. — Именно так я и думал.
— Вы не одобряете?
— Нет, дело не в этом. Это скорее просьба, чем приказ. Я хочу, чтобы ты поменялся местами с синтоидом на "Следопыте-6".
Нокс на мгновение замолчал, затем до него дошло, и он кивнул.
— Ах. Тот, на котором находится ваш сын.
— Мне нужны мои лучшие люди для этого, но я также хочу, чтобы они все вернулись. Для Джонаса это вдвойне важно.
— Совершенно понятно, сэр.
— И нет никого, кому я доверял бы присматривать за ним больше, чем тебе. — Он похлопал синтоида по руке.
— Благодарю вас, сэр. Это действительно высокая похвала. Я немедленно внесу изменения.
— Присмотри за ним, ладно? Убедись, что он пройдет через это.
— Даю вам слово. — Нокс улыбнулся. — А, сэр?
— Да, Нокс.
— Вы действительно похожи на своего отца.
— Да ладно, — усмехнулся Шигеки, чувствуя себя немного смущенным. — Давай приведем эти корабли в движение.
— Да, сэр.
Шигеки еще раз похлопал синтоида по руке, и они вдвоем покинули конференц-зал. Нокс повернул направо, к задней части корабля, в то время как Шигеки направился по узкому коридору налево, к мостику. Он нырнул в проем, но макушка его все равно задела переборку.
Когда хронопорт выйдет из фазы, масса Земли больше не будет придавать ускорение его атомам, и экипаж испытает гравитационное свободное падение. Интерьер должен был выдерживать длительные периоды как стандартной гравитации, так и невесомости, но он также должен быть приспособлен к возможностям двойных термоядерных двигателей хронопорта, которые могли генерировать устойчивое ускорение в три g. Нормальные функции должны были быть возможны и в этом транзитном режиме, и интерьеры хронопорта были спроектированы с учетом этих требований.
К счастью, ситуации, требующие полного запуска двигателей, были чрезвычайно редки, поскольку хронопорты обычно избегали прямого боя и вместо этого полагались на мощь своих ракет, беспилотных летательных аппаратов и специальных операторов.
Кресла для компенсации ускорения и фиксирующие ремни были расположены в три ряда без особого учета поля зрения, поскольку любой член экипажа мог "видеть" любой виртуальный дисплей в любое время, даже через спинки кресел перед собой. Пилот, второй пилот, навигатор реального пространства, темпоральный навигатор, оператор импеллера, телеграфист и оператор вооружения уже были пристегнуты для выхода из фазы, в то время как Флориан Дюрант, капитан "Следопыта-Один", ждал сзади своего кресла.
Клосс стоял у передней ниши, держа в руке упакованный в коробку искусственный интеллект.
— Готов, босс.
— Это... действительно необходимо? — спросил Дюрант.
— Искусственный интеллект, помогающий Камински, сумел проскользнуть как через ДТР, так и через ДЛС, как будто он владел этим местом, — сказал Клосс, и Шигеки спрятал мрачную улыбку, услышав эхо своих собственных слов. — Так что да. Это необходимо.
Моржовые усы Дюранта дернулись.
— Есть какие-то проблемы, капитан? — спросил Шигеки.
— Нет, директор. Просто неуютно рядом с ИИ.
— Разве не все мы такие? Клосс, давай покончим с этим. Введи его внутрь.
— Правильно. — Он вставил искусственный интеллект в квадратное отверстие в нише и зафиксировал его на месте. Шигеки приложил руку к контактному интерфейсу замкнутого контура слева, и Клосс сделал то же самое справа.
— Обнаружен искусственный интеллект в штучной упаковке, — заявил неразумный служитель "Следопыта-Один". — Соответствие ограничениям Яньлуо подтверждено. Разрешаете ли вы распаковку ИИ?
— Разрешение: заместитель директора Давид Клосс, Департамент темпоральных расследований. Требуется распаковка, только звуковой интерфейс.
— Разрешение: директор Чаба Шигеки, Департамент темпоральных расследований. Требуется распаковка, только звуковой интерфейс.
— Разрешения приняты. Целостность персональных сетевых имплантов и биометрические данные без применения насилия подтверждены. Частичная распаковка искусственного интеллекта начнется после десятисекундного обратного отсчета. Вы можете приостановить или отменить распаковку в любое время. Десять... девять... восемь...
Шигеки и Клосс ждали, прижав руки к интерфейсам.
— Два... один... ИИ распакован.
Перед нишей загорелись ярко-красные виртуальные буквы с надписью "РАСПАКОВАНО".
— Искусственный интеллект, санкционированный Администрацией, кодовое имя Вассал, готов выполнять приказы.
— Вассал, твоей основной задачей в этой миссии будет анализ данных. Дополнительные ограничения интерфейса будут сняты, и более подробная информация будет предоставлена вам в соответствующее время. А тем временем вы будете оставаться в стазисе до тех пор, пока не понадобитесь.
— Понял, директор Шигеки.
Оба мужчины убрали руки. Шигеки приостановил подключение ИИ, и под надписью "РАСПАКОВАНО" появилась ярко-зеленое "СТАЗИС".
— Мне нужно добраться до моего хронопорта, босс.
Шигеки кивнул ему, и Клосс поспешил покинуть мостик.
— Директор, все хронопорты объявили о готовности к отправлению, — объявил Дюрант менее чем через десять минут.
— Тогда выводи нас отсюда, — сказал Шигеки и пристегнулся к своему креслу рядом с капитаном.
— Следопыт-Один всем хронопортам: покинуть свои ангары, запустить импеллеры и синхронизироваться с нами. Эскадрилья, приготовиться к выходу из фазы.
Вдоль боковой стены башни ДТР открылась шеренга из двенадцати ангарных отсеков, и хронопорты выплыли наружу, как стая гигантских металлических скатов-мант.
— Вращение импеллера ускоряется. Десять циклов в секунду... двадцать пять... пятьдесят... семьдесят пять... сто... Импеллер вращается со скоростью сто двадцать циклов в секунду. Вращение стабильное. Хронометрическая среда стабильна. Капитан, мы готовы к выходу из фазы.
— Капитан, все хронопорты синхронизированы и готовы.
— Эскадрилья "Следопыты": выходим из фазы!
Энергия термоядерных двигателей пульсировала в шипе импеллера, делая его непроницаемым в точных точках его вращения, так что хронотоны ударяли по нему вдоль определенной оси. Хронометрическое давление достигло критического порога, и двенадцать хронопортов, 720 беспилотных летательных аппаратов наблюдения, 192 легких боевых беспилотника, 132 специальных оператора и двенадцать синтоидов с боевыми модулями — в общей сложности более тридцати семи тысяч тонн современного оборудования и высококвалифицированного и мотивированного персонала — были выведены из истинного настоящего в поисках одного человека в вырвавшейся машине времени.
Шигеки скрестил руки на груди, когда исчезла земная гравитация.
У Камински не было ни единого шанса.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Дентон, Северная Каролина
2018 н.э.
Бенджамин Шредер проехал на своем БМВ-332i по наклонной подъездной дорожке и обогнул сзади белый двухэтажный дом, затем припарковал машину между минивэнами обеих своих сестер. Он заглушил двигатель и вышел наружу. Теплое солнце пробивалось сквозь разрывы в облаках, и прохладный ветерок обдувал деревья, росшие на холме, который его родители выбрали для своего дома задолго до его рождения.
Окна на заднем крыльце были приоткрыты, и Бенджамин уже чувствовал теплый аромат домашней кухни.
— О, вот и он! — Джозефин открыла дверь и встретила его на крыльце.
— Привет, мам. — Он поцеловал ее в щеку. — Вкусно пахнет.
— Спасибо. Хотя, честно говоря, — она наклонилась вперед и прошептала, — я почти ничего не делаю, кроме установки нескольких таймеров и дегустации. Твои сестры и Мартин полностью завладели кухней.
— Хочешь, чтобы я выгнал их и помог восстановить твое правление?
— Боже мой, нет! — рассмеялась она. — Ты хоть представляешь, сколько времени у меня ушло на их обучение? Кроме того, мои старые кости заслуживают отдыха.
— Старые? О чем ты говоришь, мама? Разве тебе не все еще двадцать два или что-то в этом роде?
— Э-э-э! — усмехнулась она. — Ты такой же никудышный лжец, как и твой отец. Ты так же разговариваешь с Эльжбетой?
— Иногда.
— Ну, поверь мне, она видит тебя насквозь.
— Это она и делает.
Бенджамин открыл дверь и пропустил мать внутрь, прежде чем войти самому. Семья Шредеров за последнее десятилетие настолько разрослась, что на воскресный ужин теперь отводились две комнаты: его родители, три сестры, их мужья и он — в одной, а куча его племянниц и племянничков устраивала много шума и беспорядка за столом, накрытым в гостиной.
Сработал таймер, и Джозефин поспешила обратно на кухню, где трудились его сестры-близнецы Элизабет и Жизель, "малыши" семьи, и муж Эльфриды Мартин.
— Поторопись и сними его с огня! — настаивала она.
— Мы справимся, мам, — ответила Элизабет, выключая конфорки духовки. — Не волнуйся.
— Да, миссис Шредер, — сказал Мартин, помешивая в большой металлической кастрюле. — Просто избавьтесь от забот и предоставьте это нам.
Из гостиной донесся шум, и Эльфрида, вторая по старшинству после Бенджамина, младше его на два года, повернулась на своем стуле лицом к гостиной.
— Если вы, дети, не будете хорошо себя вести, я сменю пароль от Wi-Fi, когда мы вернемся домой, и не буду менять его в течение недели!
Шум из соседней комнаты значительно стих.
— Ничего себе, в этот раз даже не было "но он сам это начал", — сказал Бенджамин.
— Хитрость в том, чтобы использовать много необычных символов, чтобы они не могли догадаться об этом, — сказала Эльфрида, а затем крикнула на кухню: — В отличие от того, чтобы написать нашу фамилию наоборот!
— Прости, дорогая! — крикнул Мартин со смешком.
— Вы бы удивились, узнав, какими настойчивыми они могут стать, когда их игрушки не работают, — сказала Эльфрида.
— Могу поспорить.
— Я имею в виду, что им потребовалось меньше дня, чтобы разобраться с обратными фамилиями. Но добавьте несколько случайных знаков фунта и амперсанд, и все готово.
Клаус Шредер откинулся в старомодном кожаном кресле, пока по телевизору шла игра с приглушенной громкостью. Он поднял глаза, когда подошел Бенджамин, выключил телевизор и встал с тихим стоном.
— Сын.
— Сэр.
— Ты уверен в этом?
— Да, сэр. Уверен.
Клаус задумчиво кивнул, как будто он еще не поддался чарам Эльжбеты.
— Что? Это все? — спросила Эльфрида.
— Что ты имеешь в виду? — ответил старший Шредер.
— Разве ты не помнишь, что сделал с бедным Мартином? Ты усадил его и допрашивал один на один целых два часа, прежде чем позволил ему сделать предложение. Знаешь, он потом плакал. Он думал, что ты его ненавидишь.
— Нет, я так не думал! — весело провозгласил Мартин из кухни.
— Папа действительно плакал? — спросила маленькая девочка из соседней комнаты.
— Как большой, хнычущий ребенок.
— Приятно видеть, как люди реагируют на невзгоды, — защищался Клаус. — Кроме того, все по-другому, когда это сын.
— Ух ты! — Эльфрида закатила глаза. — Папа! Сексист!
— О, позволю себе не согласиться. Ты действительно думаешь, что к тогдашней девятнадцатилетней дочери и нынешнему тридцативосьмилетнему сыну следует относиться одинаково?
— Ну, нет. Но...
— Будь осторожна с этим "но", потому что однажды можешь оказаться в такой же ситуации.
Она что-то пробормотала себе под нос.
— Ужин подан! — объявила Джозефин.
Элизабет, Жизель и Мартин начали приносить еду из кухни и расставлять ее на столах. У Бенджамина потекли слюнки при виде роскошных блюд из мясного рулета, колбасы, сосисок, квашеной капусты, картофельного пюре, сладкого картофеля с растопленным зефиром, подливки, зеленой фасоли, ветчины в меду, сладкой и острой горчицы, свежеиспеченного хлеба, сливочного масла и — последнее, но, безусловно, не менее важное — домашнего соуса из хрена, приготовленного из свеженатертого корня.
У Бенджамина сохранились "приятные" воспоминания о том, как он в детстве тер эти корни, и теперь был рад, что ответственность перешла к следующему поколению. Обязанность помогать бабушке Джо служила поводом для соревнования между его племянницами и племянничками, чтобы посмотреть, кто продержится дольше всех, прежде чем разрыдаться.
Он сел рядом с отцом.
— Мама, ты не собираешься присоединиться к нам? — спросил Бенджамин.
— Через несколько минут! Просто нужно закончить здесь кое-какие дела!
— Она, наверное, сядет где-нибудь после десерта, — проворчал Клаус, затем прошептал сыну. — Она говорит, что сбавляет обороты и относится к этому спокойно, но просто продолжает делать это, как всегда.
— Что это было, Клаус?
— Ничего! Я люблю тебя!
— О, конечно, это то, что ты сказал!
Для начала Бенджамин положил себе толстый ломтик мясного рулета, побольше квашеной капусты и ложку соуса из хрена. Эльфрида закончила накладывать себе на тарелку, затем схватила бутылку с кетчупом и сотворила из него большую красную горку сбоку.
— Разве Эльжбета не присоединится к нам? — спросила она.
— Нет, — сказал Бенджамин. — Она в последнюю минуту немного подчищает свою диссертацию, и сегодня вечером мы собираемся куда-нибудь пойти, чтобы отпраздновать. Она, э-э-э... не знает.
— О, правда? Думаешь, она скажет "да"?
Бенджамин бросил на сестру недовольный взгляд.
— Итак, когда ты собираешься сделать предложение?
— В эту среду.
— День святого Валентина? О, это так мило! Продолжай в том же духе, и она, возможно, действительно подумает о том, чтобы сказать "да".
Бенджамин бросил на нее еще более недовольный взгляд.
— У меня нет ни малейших сомнений в том, каким будет ответ, — сказал Клаус. — В последнее время вы пережили несколько мрачных моментов, но Шредеры выносливы, а пути Господни неисповедимы. Иногда кажется, что Он никогда не отвечает на наши молитвы, но потом Он помещает нужного человека в нужное место и нужное время, когда мы больше всего в этом нуждаемся, и я твердо верю, что именно поэтому она была там с тобой в тот день.
— Спасибо, папа. И кто знает? Возможно, ты и прав насчет этого.
— Конечно, я прав. И, кстати, об этом... — Клаус оглянулся через плечо на кухню.
— О! — воскликнула Джозефин. — Верно! Подожди секунду. Снова отвлеклась на еду. — Она направилась наверх.
— Кстати говоря, — продолжил Клаус, — у нас с твоей мамой есть для тебя кое-что особенное.
Лестница заскрипела, когда Джозефин спустилась обратно. Она прошла через кухню и поставила маленькую лакированную коробочку между Клаусом и Бенджамином, прежде чем, наконец, сесть напротив него.
— Это то, о чем я думаю? — спросила Эльфрида, приподнимаясь повыше со своего сиденья.
Бенджамин открыл коробочку и заглянул внутрь в поисках кольца. Две их золотые ленты были увенчаны пятью переплетающимися золотыми кругами, каждый из которых был инкрустирован крошечными бриллиантами.
