Полет

Тень отбрасывал камзол Бекетта, висевший на стуле. Его полы слегка подрагивали. Еле заметно.

В самом деле, ведь там, на палубе, Бекетт сунул сердце за пазуху!

Наступившее молчание отвлекло меня от моих исследований.

— Вы что-то сказали? — учтиво спросила я Бекетта.

У того дернулась бровь.

— Я сказал, что в ваших же интересах отвечать, когда вас спрашивают, мисс Варлок!

— Что вы хотите услышать, лорд Бекетт? — я пожала плечами и сделала шаг вперед. К столу, — была неправа, исправлюсь? Клянусь на Библии никогда не водиться больше с Джеком Воробьем, а тихо-мирно обрабатывать табачные плантации?

— Плантации я вам как раз могу обещать!

Я сделала ещё шаг.

— Знаете, лорд Бекетт, как говорит одна моя приятельница — ваш стиль общения вызывает у меня резкий диссонанс.

Ещё шаг. Теперь я уже могла дотянуться до камзола. Бекетт недоуменно смотрел на меня.

— А знаете, как обычно избавляются от диссонанса? — я нагнулась, уперевшись руками в стол и в упор взглянула на Бекетта. Забавно — не замечала раньше за собой пристрастия к драматическим сценам! Видно, сказывается влияние Джека, — очень просто! Лишают диссонас своего присутствия!

В мгновение ока я сдернула камзол со спинки стула и прыгнула к окну. Бекетт вскочил, как ошпаренный.

— Ещё шаг, мисс Варлок, и вы пожалеете, что родились на этот свет!

— И кто меня заставит пожалеть — уж не вы ли? — я быстро перекинула ноги через подоконник и уже стояла на галерее, крепко прижимая камзол к груди. Волны плескались под моими ногами.

Бекетт замер.

— Прошу вас, давайте поговорим разумно! — произнес он, — вы догадливы, но вам не уйти с этого корабля и вы это прекрасно понимаете. Что вам нужно?

— Свобода Джека и Уилла, — быстро произнесла я, лихорадочно соображая, что же мне делать. Сквозь ткань камзола я ощущала редкие, сильные толчки и пыталась нащупать сердце, но пока безуспешно.

Бекетт пожал плечами.

— Мы в открытом море. Как вы предлагаете это осуществить?

— Мы же завтра прибываем на Ямайку?

— А до завтра вы предполагаете так здесь и стоять? — насмешливо произнес Бекетт и вдруг двинулся вперед и начал приближаться ко мне. Впервые я увидела, как его холодное лицо исказилось яростью и мне стало страшно, — глупая девчонка, неужели ты думаешь, что сможешь мне помешать — сейчас, когда я у цели? Дай сюда камзол!

Ещё шаг — и он бы дотянулся до меня. Я невольно попятилась...вот только пятиться на галерее было некуда. Низкие перила ткнулись мне в ноги, я потеряла равновесие...

— НЕТ! — крикнул Бекетт, бросаясь вперед. Его цепкие пальцы скользнули по моей руке, но поздно. Я кувырнулась назад и полетела в воду, по прежнему не выпуская из рук камзол. Шумный всплеск...

Вынырнув, я сразу же взглянула вверх. Бекетта в окне уже не было. "Сансет" медленно удалялся, сияя огнями, как рождественская елка. Отсюда, снизу, он выглядел ещё более величественным и прекрасным.

Внезапно на палубе поднялся крик и засуетились темные фигурки людей. Сейчас они спустят шлюпку и выловят меня из воды так же легко, как поймали бы черепаху на отмели...отплевываясь, я откинула с лица мокрые волосы и оглянулась по сторонам. Морской простор был пуст. Лишь луна, словно стремясь мне помочь, вновь пробросила по воде свою дорожку. Я взглянула на "Сансет". От него уже отделилась шлюпка и быстро приближалась ко мне.

Что же делать?!

Я быстрыми движениями ощупала камзол, который своей тяжестью тянул меня на дно. Пальцы наткнулись на что-то плотное и увесистое, точно мешок с песком. Оно словно трепетало под моими пальцами.

— Дэйви Джонс! — отчаянно выкрикнула я, — где ты? Твоё сердце у меня — помоги мне!

Никакого ответа. Но крик привлек ко мне внимание.

— Вот она! — завопил стоявший на носу шлюпки матрос и поднял фонарь повыше.

Шлюпка повернула в мою сторону. Я бешено озиралась по сторонам.

— Капитан Джонс! Я выполнила своё обещание, помоги мне теперь!

Хоть бы что!

От ярости и отчаяния я изо всех сил хватила кулаком по воде. Шлюпка быстро приближалась, нас разделяло уже каких-нибудь пять метров.

Я нырнула рукой в карман камзола и схватила сердце Дэйви Джонса. Оно мягко запульсировало в моей ладони.

Сила. Могущество. Власть над морем.

— Так не доставайся же ты никому! — с интонациями Карандышева* прошептала я...и разжала пальцы.

Как меня швырнули в камеру, я помнила ещё довольно хорошо, потому что прилично приложилась головой о решетку. Потом — провал, беспамятство. Но явно ненадолго — когда я очнулась, разбитая губа ещё кровоточила. Я осторожно ощупала зубы языком. Слава богу, вроде бы не шатаются и все на месте! Зубы у меня хорошие, жалко было бы их лишиться...хотя, судя по всему, вряд ли я проживу достаточно долго, чтобы расстраиваться по этому поводу.

— Эй, цыпа!

Слабый шорох в соседней клетке. Я приподнялась и, цепляясь за решетку, с трудом приняла вертикальное положение. От голода и побоев отвратительно мутило.

— Цыпа, ты как там?

Голова кружилась так сильно, что сначала я даже не могла сообразить, откуда идет голос. Тем не менее меня ещё хватило на юмор — как всегда, когда Джек был рядом.

— Терпимо, Джек, — усмехнулась я, утыкаясь лбом в ржавые прутья, — знаешь, к ударам в живот надо привыкнуть. Как у тебя это получилось?

— Многолетняя практика, — я не видела его, но знала, что он усмехается. Он ни о чем меня не спросил — к чему, и так понятно, что я потерпела неудачу.

Наступило молчание. Я медленно сползла вниз и свернулась калачиком на охапке соломы, ожидая, когда стихнет тупая боль в животе. Закрыла глаза, хотя вокруг и так было темно, хоть глаз выколи.

Я всё провалила. Всё. Я никуда не гожусь. Мало того, я притащила своих друзей прямо в лапы к Бекетту...они доверились мне и вот теперь им грозит смерть...так же как Элизабет на "Летучем Голландце" — сколько она протянет, сидя там, по щиколотку в воде?

Лучше бы мне сдохнуть прямо сейчас — не было бы этого ужасающего чувства бессилия и вины за всё, что я натворила...

Внезапно Джек заговорил и я вздрогнула — судя по голосу он лежал у самой решетки прямо на полу своей клетки — то есть, фактически, рядом со мной.

— Знаешь, цыпа, когда я только начинал свою...ммм...карьеру пирата, мне довелось столкнуться с Бекеттом. Он уже тогда был, так сказать, ревностным служакой. Таким он и остался, годы не изменили его. А у таких людей есть один серьёзный недостаток.

— Какой? — упавшим голосом произнесла я. Боль в животе притупилась и тошнота вроде бы начала отпускать.

Джек зашуршал соломой, переворачиваясь на живот.

— Отсутствие воображения. И любопытства. И это их губит. Бекетт, конечно, заклеймил меня, но клеймо на теле не так болезненно, как клеймо в душе. А уж до моей души он вовек не доберется, это под силу только Дэйви Джонсу.

— Дэйви Джонс нас предал! — у меня даже достало сил разозлиться, — я держала сердце в руках, в своих руках, Джек! И он не помог мне!

— Я же тебе говорил — если заключаешь сделку с Дьяволом — всегда останешься в проигрыше! И что же случилось?

— Я его утопила, — мрачно произнесла я, — выкинула к чертовой матери в море.

Несколько секунд Джек молчал, а потом — я просто обалдела! — засмеялся так искренне, точно в жизни не слышал ничего забавнее.

— Что, правда, что ли? Прямо так и выкинула? Представляю себе лицо Бекетта!

— Не пойму, чего тут смешного? — произнесла я с некоторой досадой, — мы потеряли последнюю возможность помочь тебе развязаться с клятвой Джонсу...у него осталась Элизабет, а я... — тут я прикусила язык. Я не сказала ребятам, что пообещала Джонсу показать проход в свой мир, — кроме того, завтра Бекетт хочет повесить тебя в гавани Порт-Рояла без суда и следствия!

— Да, он мне сказал, — меланхолично произнес Джек.

— Ну и что — хочешь сказать, что тебя это не беспокоит?

— Беспокоит, — Джек сел, — но в данный момент я всё равно не могу ничего сделать, чтобы предотвратить это — смекаешь? Так какой смысл терзаться?

Я в отчаянии махнула рукой.

— Я так не могу.

Джек просунул руку сквозь решетку и нащупал мою ладонь.

— Зато ты можешь кое-что другое, цыпа, — проникновенным голосом произнес он.

— Решетка помешает, — в тон ему произнесла я.

— Вообще-то нет, но я не о том, — я чувствовала, что он ухмыляется, — понимаешь...у меня тут такая проблема...косичка в волосах расплелась и амулет выпал — ты не вплетешь назад?

Окончание фразы он произнес таким жалобным голосом, что я, как ни было мне плохо, засмеялась. Меня вдруг с головой захлестнула огромная, почти невыносимая нежность и боль в сердце немного утихла, словно смягченная этим светлым чувством.

— Джек... — произнесла я так ласково, как ни разу ещё, наверное, не говорила с ним, — ты знаешь, что я тебя просто обожаю? Ты чудо!

— Да, я такой! — гордо произнес он и засмеялся. И я засмеялась тоже, чувствуя, как отступает черное отчаяние, и возвращаются силы жить и действовать. Ничего, мы ещё посмотрим, кто кого, лорд Бекетт!

— Ну, где там у тебя чего расплелось, давай помогу, — предложила я, отсмеявшись.

Джек вложил мне в ладонь амулет — он был маленький и круглый, как монетка, с продетым в него сыромятным ремешком. Потом взял мою руку и, проведя её сквозь решетку, положил на свою шевелюру.

— Вот здесь плетИ — чувствуешь?

— Ага.

Я зажала амулет в ладони и просунула вторую руку в клетку Джека. Пальцы утонули в его густых волосах. Я нащупала нужную прядь и принялась плести — это было несложно. Джек сидел тихо, точно школьница, которой заплетают косички перед уроками. От этой мысли я опять захихикала.

— Ну да вот, да! — произнес он с притворной досадой, — я не могу плести в темноте, у меня только на свету получается!

Я захихикала ещё пуще.

— Слушай, так это тот амулет — золотой с синей эмалью, да?

— Точно.

— А откуда он у тебя?

— Ой, цыпа, это такая долгая история!

— Но у нас, кажется, полно времени, капитан?

— Да вовсе нет. Ночь уже заканчивается.

— Откуда ты знаешь?

— У меня прекрасное чувство времени! — гордо произнес Джек, — к тому же тут в обшивке небольшая щель...

Я улыбнулась во мраке.

— Ну вот, готово! — подергала за прядь, проверяя, крепко ли держится амулет.

— Ой! — пискнул Джек и мы снова засмеялись. Я убрала руки и, не удержавшись, мимоходом провела ладонью по щеке Джека. Он вздрогнул, но ничего не сказал.

Теперь уже и я видела, что занимается рассвет — сквозь световые шахты начало просачиваться слабое голубоватое сияние.

Джек тряхнул головой, так что украшения у него в волосах издали слабое звяканье.

— Порядок! — произнес он удовлетворенно, — спасибо, цыпа!

— Да пожалуйста, обращайтесь ещё, — усмехнулась я, — а ты можешь сделать для меня кое-что, Джек?

— Всё что угодно, прелесть моя.

Я сняла с шеи медальон, благодаря которому, собственно, и чувствовала себя более-менее сносно после побоев, которыми меня угостили на палубе.

— Возьми, — я протянула медальон сквозь решетку.

— Не выдумывай, цыпа, тебе он нужнее!

— Пожалуйста, Джек, я тебя прошу! — предчувствие беды стиснуло мне грудь стальным обручем, — ну, ради меня! Мне так страшно!

Джек тяжело вздохнул и взял медальон.

— Я уступаю грубой силе, учти! — он повесил медальон на шею, — но ты напрасно тревожишься, цыпа! Удача по-прежнему при мне!

"Надеюсь, это так, Джек", думала я, силясь разглядеть его черты в свете наступающего дня, который так скудно проникал в нашу темницу, "господи, как же я на это надеюсь..."

___________________________________

*цитата из последней сцены пьесы А.Н. Островского "Бесприданница"