Кормить досыта

— Почти! — подтвердила Маргерит. — Без "почти" это уже бог, но ты ведь не бог!

— Или я ошибаюсь? — спросила она внезапно.

— Не бог! — засмеялся Герт и вспомнил книжку, которую добыл для него Хюго ер Дроггер.

Книжка называлась "Проявления любви". Автор скрылся под псевдонимом Анонимус, но знающие люди утверждали, что эту запрещенную в империи книгу лет тридцать назад написал имперский граф Гвидо ди Рёйтер. Любопытное чтение, если честно. Было там много элегантных и нетривиальных мыслей, да и слог хорош. Однако сейчас Герт вспомнил главу, называвшуюся "Способы и позы любви". Когда он читал ее, то подумал, что понимает имперских цензоров, объявивших книгу Анонимуса "абсолютно непристойной". От такого мог, пожалуй, покраснеть и сам Герт. Ну, он и покраснел, если честно, вспомнив под чтение кое-что из опыта своей длинной и богатой на приключения жизни, а кое-что, и вовсе, узнал из книги впервые.

Между тем, страсти отгремели и утихли, как июльская гроза, и сразу же выяснилось, что оба любовника зверски голодны. А когда, умывшись и одевшись, Герт и Маргерит все-таки вышли к столу, выяснилось, что Шенк и Катрин уже позавтракали и уехали, навещать кого-то из родственников госпожи д'Энен.

— Что ж, — улыбнулся Герт, садясь по другую сторону стола, ровно напротив Маргерит, — позавтракаем вдвоем. Так даже лучше!

— Я готова съесть быка! — вполне серьезно ответила женщина.

— Договорились! — кивнул Герт. — Он весь твой!

— Кто? — не поняла Маргерит, еще не вовсе отошедшая от приступа страсти.

— Бык! — рассмеялся Герт.

Однако быка им не предложили. В первую перемену слуги подали овощную запеканку с острым сыром и паштет из дичи, во вторую — рагу из телятины, баранины и свинины, и на десерт — груши, отваренные в красном вине со специями. И, разумеется, белое игристое вино, такое слабое, что от него не опьянеет даже ребенок. Зато его было много.

— Госпожа! — Мажордом с поклоном подал Маргерит типичное частное послание — пергамент, запечатанный красным сургучом.

— Господин!

А вот этот свиток нес на себе все признаки официального документа, притом, что отправитель имел право украшать свои послания лентами трех цветов и такими же печатями.

"Герцог, король или княгиня?"

По нынешним временам пригласить его мог любой из них. С двоими — королем Кхора и правящей княгиней Чеана, — Герт был уже знаком. С герцогом Решта — еще нет.

Герт осторожно снял печати и развернул пергаментный свиток. Черная туш и красная туш. Оттиски герцогских печатей. Приглашение на прием в Малахитовый дом — резиденцию герцога Рештского.

"Интересно, — подумал Герт, просматривая строчки со стандартными формулами, — чья это инициатива?"

Вопрос не праздный, но ответ на него скрыт в тумане неопределенности. Наследник Сагера обещал замолвить слово за лорда Карла ван Холвена, но и король Кхора Грегор мог решить, что официальная демонстрация "наследника" главного злодея эпохи пойдет ему на пользу. Впрочем, это могло быть и решение самого герцога или инициатива кого-то из его приближенных.

— Карл! — окликнула его Маргерит. — Зандер хочет, чтобы вечером я сопровождала его во время визита в Малахитовый дом.

— Что-то случилось? — спросил Герт, услышав в голосе женщины панические нотки.

— Случилось! Княгиня Чеана здесь, — Маргерит не знала, что Норна Гарраган давно здесь, — и она потребовала, чтобы мы находились в ее свите!

— Что в этом плохого?

— Ты просто не понимаешь нашего положения!

— Все так плохо? — заботливо спросил Герт.

— Все ужасно! — всхлипнула Маргерит.

— Все будет хорошо! — успокоил ее Герт. — Не беспокойся, я помогу.

— Я могу помочь, — добавил он, видя, что Маргерит его не поняла. — Это в моих силах, Маргерит, ты просто об этом пока не знаешь...

Глава 11. Судьба

1. Город Решт столица герцогства Решт, одиннадцатого червеня 1649 года

Малахитовый дом — дворцовый комплекс на склоне горы Медна. Высокая стена с четырехгранными башнями охватывает всю внешнюю границу Нижней ступени — первой из трех террас. За стеной сады и немногочисленные постройки, облицованные серо-зеленым песчаником, золотым и зеленым сланцем, зеленоватым гранитом и мрамором. На Вторую ступень, имеющую свою собственную стену, можно попасть только через подземный туннель, совершающий полную петлю с подъемом. Там, наверху, тоже разбит парк, и расположены дома некоторых придворных, казармы гвардии и монетный двор. В облицовке построек доминирует камень всех оттенков красного: от розового туфа до темно-красного гранита. Сам герцогский дворец выстроен на третьей, самой верхней и самой маленькой по площади террасе. Он очень старый. Некоторые его части пережили последний потоп, поскольку расположен дворец довольно высоко. И это одно из самых красивых зданий юга. Изысканная архитектура, восхитительные пропорции и тонкий расчет. А еще цветной мрамор с преобладанием зеленого и красного, темно-красный порфир, золотой сланец, и, наконец, камень, давший дворцу название — малахит.

В последний раз Герт был гостем Малахитового дома сорок четыре года назад, и оказалось, что успел забыть, насколько прекрасен и богат диковинками этот дворец. Его, как и всех остальных гостей, пропустили прямо на третью террасу, где перед парадным входом Герт спешился, передал коня на попечение герцогского грума и пошел к лестнице. С двух сторон от широкой с низкими ступенями мраморной лестницы стояли высокие бронзовые светильники, в которых пылал огонь. Было светло, как днем, только все было окрашено в цвета пламени. Смотрелось неплохо, возможно, даже отлично, но зато небо казалось черным омутом, и исчезли из вида высокие горы, являвшиеся постоянным фоном герцогского дворца.

Сегодняшний прием в Малахитовом доме определялся, как частный, — так было написано в приглашении, — а на "приватные" аудиенции, в отличие от больших балов и маскарадов, главных праздников и официальных церемоний, приглашали относительно немного гостей. Во всяком случае, и на лестнице, и в начале анфилады парадных залов, дам и кавалеров оказалось относительно немного, едва ли не столько же, сколько ливрейных слуг. Людей прибавилось в следующих залах, но обстоятельства Герта были таковы, что знакомых у него здесь не было, или он их пока не встретил. Ничего другого он, впрочем, не ожидал. Времена, когда при его появление возникал слитный шорох одежд — люди оборачивались, чтобы увидеть Герта, — и гул приветствий, восклицаний и реплик, эти времена давно прошли.

"Но, может быть, еще вернутся!"

Должны возвратиться! Герт был охвачен предчувствием удачи, хотя и не забывал об осторожности. Политика! В этом он был хорош. Это его стихия!

Не то, чтобы он был плохим полководцем! Отнюдь — нет. Было время, он любил водить полки, выстраивать планы компании, готовить сражения, но и только. Впрочем, и этого с лихвой хватало на славу удачливого военачальника. Однако сами сражения и большая часть того, что составляет суть профессии солдата, были Герту не интересны, скучны или безразличны. Вот Герт де Бройх, Ги Торрах или Калвин Ланцан — настоящие солдаты, а он нет. Его стихия — политика. Вязать и сплетать паутину успеха ему нравилось куда больше чем посылать кавалерию в копья.

Не встретив ни одного знакомого лица, Герт неторопливо дошел до приемного зала, и его глазам открылась замечательная в своей напряженности картина. Трон герцога был пуст, а сам Рёрик Рештский стоял у его основания, повернувшись лицом к княгине Чеана Норне Гарраган. Смотрелись они замечательно, — высокий мощный герцог с черными вьющимися волосами и высокая стройная княгиня с волосами цвета осени, — да и две свиты, собравшиеся за их спинами, "играли" своих монархов самым лучшим образом. Блеск и величие, благородство и мощь.

Как раз в тот момент, когда Герт вошел в зал, Рёрик протянул Норне руки ладонями вверх и громогласно объявил:

— Приветствую вас, сестра!

Княгиня весьма хладнокровно положила свои узкие кисти на огромные ладони герцога и произнесла ответную формулу:

— Здравствуйте, брат!

Запели трубы, и по залу прокатился шквал рукоплесканий.

"Я как раз вовремя!"

Между тем, слуги принесли в зал два удобных кресла и установили их одно подле другого прямо перед герцогским троном. Из уважения к гостье, являющейся монархом соседнего государства, Рёрик сел в кресло, но только после того, как свое место заняла Чара.

"Галантный кавалер!"

Герт отошел чуть в сторону, и рассматривал теперь дворян, оказавшихся в двух свитах. Две группы — одна побольше, другая поменьше, — собрались справа от герцога и слева от княгини, охватывая зал двумя крыльями. Остальные гости оказались между ними. Сейчас, будучи в лучшем своем настроении и чувствуя невероятный прилив сил, Герт был удивительно спокоен и внимателен. Он с интересом рассмотрел свиту Рёрика Рештского, выделив в ней — скорее, по интуиции, чем из твердого знания, — Дирка Шагорского. Больше он там никого не узнал. Другое дело, свита княгини. В ней находилось сразу несколько знакомых Герту людей: супруги де Бройх, Зандер и Маргерит, граф ди Рёйтер, — являвшийся или нет любовником княгини, и баронесса фон дер Койнер, о которой в последние дни Герт узнал много интересного. Оборотень и природная аристократка из графства Квеб, что в Запретных горах, любовница Александра графа ан дер Глен, двоюродного брата императора Евгения и наперсница правящей княгини Чеана. Есть о чем поразмыслить. Но внимание Герта сосредоточилось на Зандере. В нем он увидел теперь несомненное фамильное сходство! Герт перевел взгляд на княгиню. Волосы у них разные, разнится и цвет глаз. У Чары они янтарные, яркие, выигрывающие от соседства с волосами цвета "вина и меда", у Зандера — синие, кажущиеся темнее из-за черных, как ночь, волос. Но у обоих удлиненные овальные лица, высокие скулы и лбы, прямые четких линий носы, тонкие, но изысканного рисунка губы, и наконец, главное — миндалевидные большие глаза, внешние углы которых приподняты к вискам.

— Лорд Карл! — княгиня Чара смотрела прямо на него.

"Сейчас!" — Это было предчувствие и ничего более, но Герт все понял сразу, как только услышал обращение и встретился взглядом с княгиней.

Он прошел несколько шагов. Люди с недоумением смотрели на него, оборачиваясь, чтобы увидеть, кого позвала к трону великолепная Норна Гарраган. Еще немного, сажень или две. Дирк Шагорский нахмурился, вглядываясь в лицо Герта, а он уже стоял перед венценосцами.

— Ваше высочество! — поклонился он княгине.

— Ваше высочество! — а этот поклон предназначался герцогу.

— Рёрик, брат мой! — голос у княгини необычный. Довольно низкий, с хрипотцой и сильным носовым оттенком. А еще в нем отчетливо слышится орлиный клекот. — Представляю вам моего дальнего родича, Карла де Бурнонвиля д'Грейяра владетеля Сагера, Высокого соправителя дома Беар.

Это было неожиданно. Как удар под вздох. Но Герт умел держать удар. Не то — другие. На зал упала мертвая тишина. Казалось, люди боятся даже дышать. И не напрасно. Такие заявления чреваты кровью, иногда большой кровью.

"Зачем она это сделала?!"

Кто знает. Пути властителей, — даже лучших из них, — темны.

"Политика..."

— В Сагере правит князь Иан ван дер Вейнгард! — разумеется, первым молчание нарушил Гектор. Как только переварил сказанное княгиней, так сразу и завопил.

Но что в таком случае оставалось Герту? Только идти напролом. Ведь лучшая защита — нападение!

— Вейнгарды предатели и узурпаторы! — со спокойным достоинством, но достаточно громко, чтобы услышали все собравшиеся, ответил Герт, обернувшись на голос Гектора. — Но дело не в этом, кавалер! А в том, что Вейнгарды — просто люди. Они могут владеть любой землей, замками и городами, но титул принадлежит тому, в чьих жилах течет кровь Беара!

— А в ваших жилах, кавалер, она течет? — спросил Рёрик, он уже понял, что добром это не кончится, но и остановить лавину, сорвавшуюся с горы, был бессилен.

— Если позволите, ваше высочество!

Этого Герт тоже не ожидал.

"Ну, что за день! Сплошные неожиданности! И все с двойным дном..."

— Прошу вас, графиня!

Микулетта вышла из толпы придворных, тяжело опираясь на трость. Выглядела она плохо, словно, годы, которые графиня ле Шуалон сдерживала одним лишь усилием нечеловеческой воли, взяли реванш буквально в считанные дни.

— Мои источники, ваше высочество, и это, поверьте, надежные источники, утверждают, что в жилах этого кавалера действительно течет кровь господина Шазара.

"Ад и преисподняя! Что происходит? Ты же доподлинно знаешь, что это не та кровь!"

— Кровь Беара и кровь Ланцан, — добавила Микулетта, отдышавшись, и отступила назад.

— Это можно как-то подтвердить?— помолчав, спросил герцог. — Я имею в виду документы, свидетельства, ну что там еще требует обычно гербовая комиссия?

— Разумеется, ваше высочество! — поклонился Герт. — Мой великий дед...

"А почему бы и нет? — подумал он мимолетно. — Я был велик, разве нет?"

— В 1585 году мой великий дед Герардус д'Грейяр женился на девице из знатного чеанского рода Анне ен Шайн, о чем свидетельствует их брачный договор и собственноручная запись жреца храма Аттерской Благодати. Через год моя бабушка умерла во время Черного поветрия, но успела родить мальчика, названного в честь моего прадеда Людвигом. Мой отец умер двадцать лет назад, его жена — моя мать — дворянка из Приморья Лоа да Арариста пережила Людвига д'Грейяра всего на несколько лет. Меня вырастил дед, оставивший мне по праву наследования и по завещанию все принадлежавшие ему титулы, семейный архив и денежные вклады, сохранившиеся в банках различных государств. К слову, сказать, ваше высочество, все банкиры — а это уважаемые семьи Гелмрихов, Сафоев, Кнорхов и Гернов, — ознакомившись с моими бумагами, признали меня наследником князя Герардуса и передали в мое распоряжение все причитающиеся суммы.

При этих словах по залу прокатился гул. Люди пытались представить, о каких суммах идет речь. Насколько богат был лорд Неизбежность? Сколько денег он мог оставить в банках пяти государств?

— Что, ж, князь Карл, — неожиданно улыбнулся герцог, — добро пожаловать в Решт! Вы ведь, кажется, рештанец по праву наследования?

— Именно так, ваше высочество! — ответно улыбнулся Герт, и хотел было отступить от трона, но оставалась не разрешенной еще одна болезненная проблема. И, разумеется, Гектор ван дер Вейнгард попытался ее решить одним махом и тем способом, на который был способен.

— Ваше высочество! — Гектор ван дер Вейнгард приблизился к герцогу еще на несколько шагов и остановился на почтительном расстоянии. — Не оскорбляя вашего величия и законов гостеприимства, прошу разрешить мне вызвать этого человека, — указал он на Герта, — на судебный поединок!

— Не в праве вам отказать! — вздохнул герцог. — Таков закон. Однако закон, требует так же, чтобы вы, граф, назвали по имени того, кого вызываете на дуэль.

"Определенно, отнюдь не все считают меня преступником и злодеем!"

Между тем, услышав требование герцога, ван дер Вейнгард побагровел, но деваться ему было некуда, он сам апеллировал к закону, который обязывал Рёрика Рештского разрешить поединок.