Легенды Ассиора. Дары Силы

Исследовательский зуд захватывал его все больше и больше, скоро он осознал, что необходимо систематизировать полученные знания, а что он получил в Стеоне, да за два месяца, да ни фига. А что знает вообще, что из того что знает, работает в этом мире?

Удивительно, сколько всякой, порой дурацкой, информации о магии и мистицизме получает современный человек, а вдруг все это здесь работает, как там у Высоцкого:

Если, правда, оно, ну хотя бы на треть.

Остается одно, только, лечь помереть.

Но действительно, Федор даже не представлял, сколько действующих в этом мире магических методик и приемов, описаны, в разного рода мистической литературе, так популярной в его мире. Начиная от того же Конан Доэля до желтой прессы включительно. Просто бесценными оказались реальные научные знания, за короткий срок Федор преисполнился истинной благодарности ко всем своим бывшим учителям, без исключения. Он знал, как создать реально, а не методом замещения, например хлеб из камня, вот бы удивился Нильс Бор, узнав, как может быть применена его теория. Кроме того, большое место занимали визуальные представления, спасибо научно популярному кино.

Всплывающие в голове познания из школьного и среднетехнического курса дали такие возможности, что Федор ликовал. Апогеем идиотизма, человека с неограниченными возможностями, в условиях длительного добровольного заключения, стало создание резиновой женщины с физиономией бывшей жены, и всеми возможными отверстиями. Насмеявшись, превратил куклу в подсвечник с горящими свечами, и начал потихоньку привыкать к свету.

Он уже потерял счет дням, которые ушли на систематизацию всего этого хлама. Но работа внутри себя, оказалась столь захватывающей, что он уже не мог остановиться. Так увидел во сне свои руки, что там дальше..., понял, как наслать порчу, и почему в этом мире это работает, получил во сне доступ в библиотеку школы, начал копаться в ранее запрещенной литературе, его наставникам такой метод и не снился. От его экспериментов, за не имением другого исходного материала, он творил из того же воздуха, стены иногда покрывались инеем, но комната хорошо вентилировалась, и он ни разу не почувствовал духоты.

Сколько прошло времени, чем питался, и куда девалось то, что после питания остается, уже мало волновало, нет, понимал, что ест не каши и справляет нужду в той нише, так как ваза от пола не отрывается. Но это не интересно, как ставят кашу и убирают вазу, если это делают вообще, потом спросим. Главное сейчас работа по пониманию окружающего тебя мира колдовства. Боже, как классно работают эти научные и полу научные методики в этом мире. Провел дюжину ритуалов, которые без крови и жертв, откуда-то знал, что сейчас с кровью нельзя, получил в загашник десяток интересных заклинаний. Охота пуще неволи, говорите. А если охоту подстегивает не просто жажда, а с большой буквы, или нет, большими буквами ЖАЖДА знаний.

Спать, когда он последний раз спал, спал не так, чтобы увидеть то, что ему надо, а спал, чтобы отдохнуть, как давно это было, что у нас там про шифер, все завтра выходной. Нет, сейчас выходной завтра забуду, все отдых спать, спать, спать...

2

Человек стоял на горной тропе, дожидаясь каравана, ползущего снизу, по единственной дороге, ведущей в эту область гор Нерт. Высокий смуглый мужчина, не лишенный дикой, необузданной, суровой красоты, присущей восточным и горным народам. Одет он был в коричневый кожаный, подбитый мехом дуплет с замшевыми вставками на плечах, теплые обтягивающие ноги шерстяные штаны и коричневые, до колен, сапоги, перевязанные кожаным ремешком, крест-накрест по всей длине голени. Он словно сливался с коричневым цветом скал, поэтому увидавший его первым проводник, чистокровный оргос, вздрогнул, и встал как вкопанный.

Человек молчал, глядя на застывшего оргоса, тот тоже молчал, видимо, зная с кем, ему привелось столкнуться на неширокой горной дороге.

К началу каравана подбежал его владелец, собираясь выяснить причину заминки, но увидав человека, упал на колени и произнес:

— Добрые вести, принес тебе раб твой, о великий господин.

— Пошли Тубарин, — ответил человек, — поговорить надо.

Прямо за поворотом, оказалась просторная площадка, на которой бил крошечный родничок, собирая воду в предусмотрительно вложенный из камня длинный трехступенчатый бассейн, из которого вода уходила в выбитую в скале полость. Здесь было место многочисленных стоянок, о чем говорили каменные круги, предназначенные для костров. В одном из них, горел огонь, а рядом стоял шатер, охраняемый четверкой воинов, одетых в закрывающие лица шлемы. Воины имели только наплечный доспех, поверх меховых курток, вывернутых мехом наружу, из-под курток, почти до колен, торчали рваные края плетеных кольчуг. Вооружены они были короткими мечами, и короткими пиками, напоминающие римские пилумы. Щитов не было, в горных условиях они и небыли нужны, вместо этого руки воителей защищали тяжелые, кованые наручи и латные перчатки.

Купец, вместе со встретившим его человеком, прошли в шатер, а караванщики стали располагаться на ночлег, стараясь разводить костры, и ставить палатки подальше от шатра.

— Ну, рассказывай, что за новости? — начал человек, зайдя в свой шатер, и сев на тяжелый, резной, деревянный стул, при этом сесть купцу, он не предложил.

— Они отправили его в башню, — начал торопливо говорить тот, встав на колени.

— То есть сто дней, я о нем ничего не услышу, хорошо время есть, а где девчонка?

— Прошло уже двадцать дней, о великий, а девчонки с ним не было ...

Человек сделал резкое движение рукой, призывающее к молчанию, и купец замолк.

— Всех его спутников, задержать любой ценой, но помните, они мне нужны живыми.

— Но, магистр Сар Борнг, молится на них, словно на последних..., — начал, было, купец.

— Они и есть последние, болван, они разрушили ворота, — ответил ему собеседник, — и если они не последние, то сохрани нас Ворож.

— Так, что нам делать?

— Решайте с Иротоном и Локсом сами, но помните, они нужны мне живыми, поставите вместо Сара его племянничка, и еще угомоните этого придурка, а, то он со своей Абсолютно Светлой страной, наворочает таких дел, что нам не расхлебать до конца времен.

Задумчиво сказал неизвестный и медленно растворился в воздухе. Оставив купца, тупо смотреть на пустое золоченое кресло.

3

Федор медленно открыл глаза, тьма, в которой он должен был жить все это время, обволакивала его словно кисель. Но вот среди этой тьмы прорезалась светлая точка, она медленно мерцала, завораживая его своим мягким серым, неестественным свечением. Маяк, иронично подумал Федор, то потухнет, то погаснет. Но точка в стене продолжала притягивать его взгляд, она словно давила на сознание, то, увеличиваясь до размеров кулака, то, уменьшаясь до грецкого ореха. Федор встал, решив подойти и рассмотреть, что это, благо идти недалече три шага.

Там где светилось, была стена. Охваченный интересом исследователя, он начал ощупывать такой привычный, почти монолитный серый камень. При более пристальном изучении, оказалось, что в стене есть камень правильной прямоугольной формы. Свечение находилось прямо по центру этого камня. Ровные грани не оставляли сомнения в том, что за камнем, что-то скрыли. Влекомый уже не праздным любопытством, Федор начал миллиметр за миллиметром, ощупывать стену. Ага, вот еще один ровный камешек, нажмем здесь, ничего, а здесь.

С легким щелчком, маленький камень вышел из паза, но большой остался на месте и не открылся, три часа исследований, ерунда для человека уже потерявшего счет дням. Он тщательно ощупал нишу, ничего, еще и еще раз, напрасно. Так, а если нажать сбоку, пусто, а если направить силу.

Большой камень отвалился и гулко упал на пол, чуть не раздавив ему ступню, открыв небольшую круглую нишу. Молодец, блин, только и смог сказать себе Федор. Подошел, благо за неопределенный промежуток времени в темноте, зрение достигло кошачьей остроты, и заглянул вовнутрь. Ничего интересного, в нише лежал небольшой камень, величиной чуть меньше куриного яйца, явно не относящийся к драгоценным, в камень был вставлен металлический штырь, и более ничего. Хмыкнув, он взял камень в руку.

Сказать, что он получил удар током, нет, ощущение было не вероятным, одновременно на него накатила странная волна образов, замелькали лица людей, какие-то странные, похожие на драконов существа, тролькары в золотых доспехах, горящие селения, бегущие толпы. Затем все схлынуло, и Федор остался сидеть на полу, держа в руке, мягко светящийся синим светом камень. Одно он понял четко, он держит в руке артефакт непонятного назначения.

Затем пришла боль, господи, ну почему в этом мире нельзя иначе, обруч, он словно горел огнем, мгновения которое прошло, после его изменения хватило на то, чтобы Федор содрогнулся от боли, и, схватив рукой, с зажатым в ней камнем, ненавистную железяку, сорвал ее с головы и бросил на пол. На руке, получился ожег, а он уставился на обруч, который вдруг пошел светиться всеми цветами радуги и словно магнитом втянул в себя камень, установив его в центре диадемы. Затем еще раз полыхнул белым, и замер, явно медленно остывая и приобретая холодный белый цвет. При этом неясном процессе, обруч изменил не только цвет, состав, но и форму.

Интересно, если его теперь одеть, башку не сорвет, — посетила Федора запоздалая идея, его же снимать, то есть снять нельзя, или вы хотите сказать, что курс обучения завершен и мне пора отсюда сматываться. Когда обруч достаточно остыл, Федор взял его и подошел к свече, что бы внимательно его рассмотреть.

Ровное гладкое кольцо, из белого тускло блестящего металла, с ровными, чуть закругленными краями, шириной сантиметра в полтора. По полированной поверхности идет ровный узор, растительной тематики, листики ягодки. Внутри кольца непонятная надпись, незнакомые буквы, нечто среднее между арабской вязью и руническим письмом.

Да, а камень, оправлен в тот же растительный узор, только такого камня в природе нет, в нем как в китайской монаде, две переплетенных рыбки, светло розовая и темно синяя, одно ясно, это не эмаль, а камень. Уже зная превратности этого мира, Федор осторожно водрузил диадему на голову. А потом не снимешь, как ту медную — мелькнула запоздалая мысль. Но нет, снимается, это что, символ силы, или знак об окончании учебного заведения?

Что-то в этой долбанной комнате толкает к стремлению навести порядок в мозгах осмыслить то, что уже знаешь, а если не знаешь ни черта, вот тогда действительно с катушек съедешь. Как там магистр говорил, — постичь основы жизни познающего силу, понять, что нужно вам от силы, и что нужно силе от вас. Ну, с основами жизни познающего силу разобрались, теперь, что нужно силе от меня, я от нее кажется, могу получить почти все, в разумных пределах и за неразумную плату. Ладно, потом разберемся, а пока надо выяснить, сколько дней прошло, и где все остальные, во времени вроде не стеснен, возможности, гм...

Федор надел обруч, сел в середине комнаты, закрыл глаза и медленно стал погружаться в транс.

4

Он почувствовал, что в теле его уже ничего не держит, и решил встать. То, что он увидел в следующую секунду, испугало, а затем потрясло. Он увидел свое тело, садящее по-турецки в центре светящегося круга, свет не отражался и не преломлялся стенами, он просто поглощался ими. Видимо, поскольку магия имеет энергетическую природу, в ней столько световых эффектов, — подумал Федор. Ладно, поехали.

Он легко прошел через потолок камеры и очутился в караульном помещении, с каменным люком. Молчаливые часовые, трое из которых сидели за столом, просто сидели, ничего не делая и не проявляя никаких эмоций, Федора не заинтересовали. Потом разберусь, решил он. А вот о стену башни, он треснулся головой, больно. Ворота явно из квдзияра, а дальше как, нет, так не пойдет, назад в тело.

Вернувшись назад, Федор попробовал представить вид, во двор цитадели, из окна своей комнаты, затем медленно повернулся, да он был в комнате у окна. Так бывает во сне, ты чувствуешь, что присутствуешь в определенном месте, в определенное время, но не ощущаешь своего тела, ты просто присутствуешь. Так, в комнате никого нет, что за дверью, вот коридор, ну пошли, пошарим наугад. Где тут, что?

Первое куда зашел Федор, была канцелярия магистра, нужно было узнать, сколько он уже сидит. На документе, помеченном срочно, стояло в переводе на родное летосчисление пятое ноября, а упаковали меня в середине августа, скоро на волю. Так, а где Антоша? Мотаться по двору в поисках не имело смысла, а часы на башне показывали восемь часов вечера, через пару часов будет спать, где его комната я знаю. Погуляем по городу, и он отправился на прогулку.

Во дворе уже чувствовалось начало весны. Еще не появилось даже намека на почки, на заснувших на суровую южную зиму растениях, но в воздухе уже витал какой-то неясный еще, только едва ощутимый запах обещания тепла. Вот еще чуть-чуть, и в мир прейдет неизгладимое и непередаваемое буйство красок. Степь за стенами из буро-желтой, станет светло зеленой, пересыпанной яркими точками, цветущего разнотравья. Федор только каким-то шестым чувством ощущал скорый приход весны, видимо причиной было предстоящее буйство жизненной энергии, которое он явно ощущал, находясь в такой энергетической ипостаси. Природа ждала сигнала, который каждый год дает весна, только одной ей ведомым способом, извещая всех о своем приходе.

На улицах уже было много прохожих, возвращающихся по домам после трудового дня, или просто праздно шатающихся гуляк. Теперь, толпа не производила впечатления празднично одетой, магия замещения в этой ипостаси на Федора не действовала. Горожане были одеты в основном в плохо выделанные овчинные тулупы, обладатели которых явно мало заботились об их внешнем виде. На многих зияли грубо посаженные заплаты. Обувь, правда, была в основном кожаная, одетая на толстый вязанный шерстяной носок, но встречались и лапти с онучами. Изредка толпу пересекали богатые горожане, видимо купцы или дворяне, одетые в натуральные одежды, эти явно выглядели богато и без применения магии. Они разрезали толпу, словно белые туристические пароходы, пересекающие гавань забитую рыбацкими плоскодонками.

Ну и конечно маги, их было не так много, как предполагал Федор, за полчаса скитаний по городу, он встретил всего двоих, и то это были стражи стен, выполняющие здесь отчасти роль полицейских, то есть они были на улице по обязанности, а не по желанию. Они тоже были одеты в натуральные, синие, меховые плащи с капюшонами, напоминающие монашеские рясы, только более элегантные, но также закрывавшие тело владельца почти до земли.

Но все— таки, Федору было не до них, он скользил, иначе способ передвижения, которым он пользовался в этом состоянии, назвать было нельзя, по городским улицам, выискивая, где можно получить информацию о происходящих событиях и новостях, кабинет магистра явно не годился. Да вот он, основной информаторий всех времен и народов, трактир. Федор просто прошел через стену, не собираясь в таком виде переться через квадзияровую дверь, которая для него виделась черной дырой.