Опасная игрушка (завершено)

Маг сделал шаг вперед, закрыл глаза и дом, в котором засели аллэрны, окутался серебристой дымкой.

— Во имя тебя, Зитера, — торн стоял пошатываясь и смотрел на дело рук своих с удовлетворением.

— Удушье. Хороший ход, — одобрил Зикор. — Но несколько запоздалый. У меня есть идея получше. Учись, сестричка. Своих надо не только на смерть отправлять, но и защищать. Игра начинает мне нравиться все больше и больше.

Очередной смертник аллэрн выкрикнул имя Бога ради которого собирался умирать и рассыпался мелкими, серебристыми шариками, которые споро раскатились по мостовой, касаясь еще живых торнов, которые под гнетом воли Богини, реагировали на происходящее с подтормаживанием. Все, кого касался шарик, падали на мостовую, крича срывались на хрип и корчились в конвульсиях.

— Яд, — прокомментировал Бог Войны. — Потрясающее зрелище.

Зитера очнулась от шока и, зарычав, бросилась на брата. Двое Богов начисто забыли о смертных, решив выяснить отношения здесь и сейчас. Огненные шары, змеи, ядовитые стрелы, шипастые хлысты — все шло в ход и обычным людям не было места в этой битве. Оставленные без присмотра выжившие торны и аллэрны, отошедшие от воздействия Богов, предпочли сбежать с поля боя, забыв на время о разногласиях.

Туман, еще какое-то время постоял на месте, тупо глядя в одну точку, но потом тоже решил отступить куда-нибудь туда, где не летают куски зданий, не проносятся над головой огненные смерчи, туда куда гнал инстинкт самосохранения, решивший проснуться от спячки.

Любить вопреки

— Что там происходит? — я давно уже лежала в постели, вздрагивая от звуков, доносящихся с улицы.

— Ничего хорошего, — мрачно отозвался Урбан. — Эти двое сошли с ума.

— Кто двое? — мучительный кашель и сейчас мешал вытрясти так нужную мне информацию из гиганта.

— Неважно. Я спущусь вниз, проверю надежно ли заперта входная дверь.

Стоит упомянуть, что еще когда мятежники были у города, хозяин и большая часть проживавших в таверне предпочли похватать все что можно было и унести ноги за город. Или куда-то еще. А после того, как начался огненный дождь, оставшаяся часть постояльцев предпочла каменный подвал в соседнем доме. Так что сейчас, только я, да Урбан, остались в заведении. Возможность переехать как и остальные в подвал, хотя бы и таверны, был отвергнут нами, правда не сразу. Состояние моего здоровья не давало большого выбора и мы как обреченные на заклание жертвы напряженно ждали апокалипсиса, который не заставил долго себя ждать.

Глупо было надеяться, что нам удастся остановить мародеров, буде они решат навестить таверну, но выхода из ситуации все равно не было. Урбан раз за разом пытался пройти через открытый портал, но ничего не получалось. И мы как мыши надеялись, что от кота нас спасет тонкая стенка мышеловки. Напряжение с каждой минутой росло и великан все чаще и чаще спускался вниз, чтобы проверить запоры и вполне возможно попытаться укрепить их магией.

Грохот открывшейся двери заставил ослабевшую меня подскочить на кровати. Вот и пришло то, чего мы так боялись. Закуталась поплотнее в плащ и накинула на голову капюшон, надеясь что моя половая принадлежность не бросится никому в глаза. Спустила ноги на пол, тяжело поднялась и пошатываясь пошла забиваться в угол. Каждый шаг давался ломотой в теле и головокружением. Но, упорно шла, цепляясь за стеночку. Обессиленная, сползла по углу за дверью и затаилась, стараясь не дышать.

Голоса, внизу голоса. Вроде не на повышенных тонах общаются и звуков драки нет. Возможно Урбану удастся договориться? Или может это все-таки не мародеры? Ответ на свой вопрос получила очень скоро. Дверь в комнату, которую у меня уже не хватило сил запереть, распахнулась, толкнулась о мои ноги замерла. Кашель, который я уже успела возненавидеть, предал меня, решив именно сейчас подступить к горлу. Как ни зажимала рот руками, долго давиться кашлем не получилось. Зашлась в приступе, не слыша как Урбан говорит:

— Ариадна, можешь не бояться, все хорошо.

Меня подняли с пола такие знакомые руки и поедал меня взглядом такой знакомый человек. Бережно подхватив мое безвольное тело, Туман донес меня до кровати, уложил, зарылся лицом в мои ладони, горячо целуя их.

— Ты жива, жива, — только и повторял он, под аккомпанемент моего кашля.

От рук он перешел к моему лицу, глазам, щекам, губам. Целуя, подбирая губами слезинки, которые непрошеными срывались с сомкнутых ресниц. Немного успокоившись, крепко сжал меня в объятиях, прижимаясь щекой к волосам.

— Я так боялся, что случилось непоправимое, когда не обнаружил тебя в лагере ни среди живых, ни среди мертвых, — немного отодвинулся, вглядываясь в мое заплаканное лицо. — Теперь я не отпущу тебя и не позволю никому обидеть тебя. Все будет хорошо.

— Правильно, игрушку Зэйрану надо предоставить в целости и сохранности, — попыталась слабыми руками оттолкнуть мужчину от себя, но сил не хватило.

— Я виноват, — голос торна дрогнул. — Ты даже не представляешь как много всего... Как мне тяжело нести все это... Но я давал клятву... Я обязан... Я не имею права на отступление... Но... Прежде чем судить... Ты должна знать... Я люблю тебя...

— До тех пор пока долг не позовет тебя, — устала бороться с его железными объятиями и обмякла, отвернувшись.

— Ты не понимаешь, — он говорил тихо, подбирая слова. — Но в меня верят и я обязан довести до конца начатое. Как бы ни было тяжело. Даже не представляешь какую цену мне приходится платить и..., не уверен, что смогу после того, как добьюсь цели, жить дальше. С таким грузом не живут.

— Так расскажи, — теперь уже злые, мелкие слезы жгли глаза. — А то вокруг у всех великие цели и тайны, все такие загадочные. А я просто хочу жить. Без тебя, без тайн, без войны.

— Посмотри мне в глаза, пожалуйста, я должен знать, — попросил он меня так нежно, что не смогла противиться и одарила его враждебным взглядом. — Нет, не так, — ухватил меня одной рукой за подбородок, другой удерживая в плену. — Я люблю тебя, слышишь!

Опустила глаза под его настойчивым взглядом, не желая выдавать обуревавшие меня чувства: желание поддаться на нежность и страсть его слов, обиду и горечь разочарования. Зачем ему правда, если он продал меня Богу за победу в войне? Пусть и утрирую, но суть остается практически той же.

— Нам надо уходить отсюда, — Туман обратился к Урбану, который невозмутимо наблюдал за умильной сценой. — Здесь небезопасно. Скоро отголосок битвы Богов дойдет и сюда. Я открою портал, через который вы сможете уйти.

— Это те самые двое? — проявила я сообразительность и снова попыталась вырваться из рук Тумана.

Урбан не отреагировал на мой вопрос, а ответил торну.

— Куда будет вести портал?

— В наше тайное убежище. Там сухо и тепло. Вполне подойдет? — торн снова пытался поймать мой взгляд, но я не желала больше видеть его и зажмурилась, не забывая подглядывать сквозь ресницы.

Настойчивый брюнет посадил меня к себе на колени, обхватил лицо руками и нежно поцеловал в губы. Как же сложно было удержаться, чтобы не ответить, чтобы не растаять от ласки. Но, упрямо сжала губы, а кашель в этот раз очень вовремя выручил меня. Приступ пришелся кстати. Туман вздохнул, поднялся со мной на руках:

— Иди за мной, — это уже Урбану и шагнул в воронку из тумана, закрутившуюся прямо перед ним.

Открыла глаза и огляделась, когда мужчина положил меня на постель из мягких шкур. Пещера, благоустроенная, ручеек с чистой водой пересекает ее наискось. Действительно сухо и тепло. Маг зажег факел на стене, потом костерок в очаге, легко, при помощи щелчка пальцами. Еще раз попытался поймать мой взгляд, но, поняв что дело бесполезное, сердиться я умею долго и со вкусом, сказал:

— Мне пора. Об этом убежище знают еще только двое. Так что вы в безопасности. Здесь есть все. Запасы в леднике, там, — махнул куда-то вглубь пещеры, надеюсь Урбан разобрал точнее. — Вода в ручье чистая. Дрова запасены, но при желании можно собрать хворост, он имеется в достаточном количестве в округе. Когда я вернусь, мы поговорим, Ариадна. Я хочу знать как ты пропала и куда.

— Все-то хотят всё знать, — недовольно проворчала упорно не глядя на него.

— Не сердись. Возможно еще удастся все исправить.

После этих слов воцарилась тишина. Робко обвела взглядом помещение, Тумана и след простыл. Вот и хорош, вот и славно. Отдохнем, а потом сделаем отсюда ноги. Вот только выясню почему Урбан молчит.

— Урбан, что с тобой? — запнулась взглядом за неподвижную фигуру великана.

Он стоял с потрясенным выражением лица, потом медленно, как загипнотизированный, двинулся вглубь пещеры.

— Урбан. Ты куда? — начала беспокоиться о душевном здоровье гиганта.

— Что? — очнулся он от наваждения. — Сейчас вернусь, только проверю кое-что.

— Не оставляй меня, — жалобно заныла, меня пугало его поведение.

— Подожди чуть-чуть, — он продолжал двигаться в заданном направлении. — Сейчас, понять надо.

— Ну как? Понял? — вопрос сорвался в кашель.

— Почти. Иду, — мой странный спутник соизволил после этих слов вернуться.

Задумчивый, тихий он смотрел прямо перед собой, размышляя о чем-то важном.

— Что случилось?

— Ничего, — ответил он не сразу. — Давай обустраиваться. Но надолго мы здесь не останемся. Здесь не так безопасно, как считает Туман.

— О чем ты?

— Неважно. Давай я согрею тебе креи, — так назывались мешочки с травой. — И заварю травы. Чем быстрее ты пойдешь на поправку, тем будет лучше.

— А здесь я с тобой соглашусь, а потом ты не отвертишься от моих вопросов, — вымученно улыбнулась. — Готовь ложь поправдивее.

— Все в свое время, Ариадна, — он вернул мне улыбку и занялся хлопотами по хозяйству.

Наркомания как есть?

Тот Кто Отказался, стоял у границы в Запретный Чертог и ждал, когда отец обратит на него внимание. Но Урбану быстро надоело и он попытался сделать шаг за невидимую черту. Что удивительно, попытка увенчалась успехом и великан, ошарашенный сим фактом, застыл, забыв переставить вторую ногу за границу, которую не пересекал никто, кроме его отца.

Темные глаза мужчины впились в Сферу, которая безмятежно продолжала лететь по орбите. Урбан, не в силах был сделать теперь ни шага назад, ни вперед. Руки его тряслись, губы нервически подергивались.

— Ты зря пришел, — сердито произнес Зорет. — Тебе лучше не появляться в Чертогах. Чем ближе ты к ней, — махнул рукой, мужчина в белом плаще в сторону Сферы, — тем сложнее тебе удержаться.

— А ты? Как ты можешь стоять так близко и не сходить с ума? — Урбан сглотнул, кадык судорожно дернулся. — Ей же невозможно противостоять. Почти невозможно.

— Если я могу сдерживать себя стоя здесь, то значит я смогу удержаться от использования Силы и в других местах. Правда все равно плохо удается, — мрачно отозвался Бог. — Так зачем ты явился?

— Ты собираешься останавливать бойню? — каждое слово Тому Чье Имя Нельзя Было Называть давалось с трудом, а глаза упорно возвращались к созерцанию радужного шара. — Без твоего вмешательства, скоро все дети будут участвовать так или иначе в восстании. И что с аллэрном, которому ты подарил силу?

— Тебе обязательно обсуждать все это вслух? Мыслеобмен гораздо безопасней, — мягко упрекнул сына Бог.

— Я не хочу пользоваться магией так близко от Сферы, — буркнул Урбан.

— Аллэрн — глупец. Я вывел его из транса, но не без потерь для него. На восстановление памяти и личности уходит много времени. Пока он вне игры.

— Так используй кого-нибудь другого, — разозлился гигант, с трудом отводя взгляд от Сферы.

— Ты предлагаешь мне снова воспользоваться Силой? — Зорет выпростал из-под широких рукавов плаща трясущиеся руки, на которых сквозь бледную кожу проступали раздувшиеся, фиолетовые вены и мелкие кровеносные сосуды. — Последствия последнего отказа можешь наблюдать сам. И потом, последствия будут для всех испивших Силу. Предлагаешь плодить зависимых от нее и дальше?

— Но что-то надо делать! — Урбан сорвался на крик. — Мы не можем терять такое количество магов просто так! Ты должен вмешаться!

— И снова переживать очередной отказ? — зло осведомился Бог. — Ты не проходил полную процедуру единения с Силой, ты не можешь знать, что приходится претерпевать во время отказа.

— Тогда ты можешь пойти другим путем, — руки Урбана так же начали мелко трястись, и мужчина все чаще сглатывал, стараясь не смотреть на Сферу, что ему практически не удавалось. — Перекрой каналы.

— Я не могу, — нахмурился Зорет.

— А как же Зомина? Не на ней ли ты поставил первый опыт? И не ты ли перекрываешь каналы, постепенно, отучая детей? Не делай вид, что ты здесь ни при чем.

— Ты слишком догадлив, — вздохнул Бог. — Но ты никогда не думал, что может быть и другая причина?

— Зикор, Зитера, Зэйран. Они слишком активны стали, не находишь? Начинать стоило с них, а не с Зомины, — великан проигнорировал вопрос отца. — Сестричка никогда не была столь властолюбива, как эти трое или как Зутер.

— Поэтому ей будет легче всего отказаться от Силы, — прошептал Зорет. — Хорошо, ты прав, я попытаюсь что-то сделать, — лицо под капюшоном исказилось от предвкушения новой порции боли, но Урбан даже не догадывался, о чем просил отца.

А так же не знал, для того, чтобы перекрыть каналы, отцу снова придется обратиться к Сфере, а значит пережить ломку еще раз. Ненавидимый этими двумя радужный шар безразличный к судьбам Богов, продолжал свой вечный путь по орбите, искушая властью каждого, кто приближался к нему на достаточное расстояние и кто способен был услышать зов.

— Я больше не могу здесь находиться, — Тот Кого Не Звали сделал шаг назад. Великана всего трясло, он с трудом справлялся с собой. — Ты попытаешься?

— Я попробую, — туманно ответил Зорет. — Уходи. Тебе нельзя долго находиться рядом со Сферой.

— Ты обязан вмешаться, — твердо сказал Урбан, делая еще несколько шагов назад, все так же не отводя взгляда от Сферы. — Обязан. Иначе мир рухнет раньше, чем мы исправим ситуацию.

Обостренный голодом взгляд отмечал все мелочи на поверхности Сферы. Мелкие трещины, изменение расположения радужных разводов. А обостренный зовом слух, различал тонкую мелодию, которая манила подойти поближе, дотронуться до Сферы, испить до дна такую манящую Силу, которая даст так много власти и весь мир ляжет к твоим ногам. Урбан с трудом стряхнул наваждение, удаляясь все дальше и дальше от Сферы, не рискуя использовать магию при открытых границах. В этом случае, Сфера могла сама вмешаться, подсовывая свой источник магии, вместо привычного. Когда великан почувствовал, что зов стал более слабым, а мелодия более тихой, только тогда он открыл портал, чтобы иметь возможность спокойно вернуться к оставленной в одиночестве подопечной.