Сёстры... Им тоже придётся повзрослеть, понять, что 'пятно', навешенное на семью Уильямс неумными альянсовскими чиновниками, существует теперь в воображении только этих чиновников. И пусть существует только там. Эбби — самая младшая, ей всего девятнадцать, она едва-едва поступила в университет, выдержала сложный и большой конкурс, теперь старается всеми силами удержаться, вечерами — подрабатывает. Устаёт очень, но предпочитает большую часть средств на своё обучение зарабатывать самостоятельно. И теперь она знает о приближении войны с загалактическим врагом... Линн — вторая младшая, ей — двадцать два, она тоже учится, ей предстоит ещё минимум год обучения в университете на Земле, в Австралии. Будет ли у неё этот год прежде, чем в галактику придут Жнецы? Трудно ответить определённо, но так хочется, чтобы был. Сара — средняя сестра, ей двадцать четыре и она уже закончила учёбу и пошла работать. Только-только начала строить карьеру, а тут — Жнецы. Сколько же судеб людских будет сломано приходом этих Жнецов?!
Ей самой — двадцать пять лет, Кайдену — тридцать два. Кажется, у многих умников-разумников в большом почёте теория о приемлемой разнице в возрасте между мужчиной и женщиной для создания семьи. Может быть, эти умники-разумники в чём-то и правы, но ведь всё настолько индивидуально, а сейчас приходится думать и о неопределённости и о сложностях. Кайден служит, работает, у него день, как знала Эшли, расписан по минутам. Да, на корабле, возможно, в чём-то легче, а в чём-то и труднее. Везде — по-разному.
Пальцы автоматически набрали на засветившейся виртуальной клавиатуре хорошо знакомый и памятный код, автоматически развернулся во всю доступную высоту и ширину экран настольного инструментрона. Несколько секунд — и вместо заставки — хорошо знакомая картина: семья Уильямс собралась за обеденным столом на кухне.
— Эшли! — обрадованно воскликнула Сара. Глазастая и чуткая, она сразу уловила короткое негромкое жужжание вызывного динамика. — Наконец-то ты проявилась! Здравствуй!
— Здравствуй, Сара. — Эшли едва заметно кивнула. Мам, пап, сёстры, здравствуйте.
— Здравствуй, Эш, — сказал отец. — Рад, что ты выбрала время увидеться с нами.
— Мы тут, Эшли, посмотрели подборку, — вступила в разговор мама. — Тяжело там тебе и твоим коллегам пришлось.
— Мам, не буду отрицать, — ответила Эшли. — Где-то и тяжело, но в основном... Нам тут очень помогли 'нормандовцы'.
— А, экипаж фрегата-прототипа 'Нормандия'! — вклинилась Линн. — Вроде мне уже не по возрасту использовать подростковый сленг, но то, что они провернули — реально круто! И, да, я помню, что им очень помогли гражданские иден-праймовцы.
— Эш, — мягко включилась в разговор младшая — Эбби. — Ты... Ты прости, но ты какая-то взрослая... Даже внешне.
— Повзрослеешь тут, Эбб, — вздохнула Эшли. — Не буду напоминать...
— Да, тут уже несколько часов почти все каналы Экстранета, те, что из новостных, публикуют всё новые и новые ссылки на видео и аудиоматериалы из Экстранета, — мама перехватила инициативу. — Так что... О том, что предстоит нам всем, я имею в виду разумных органиков, возможно, через несколько месяцев. Не хотелось бы, чтобы раньше... Мы — знаем, Эш. И всё же Эбби не то имела в виду, Эшли. Ты... Нашла кого-нибудь, дорогого твоему сердцу и твоей душе?
— Нашла, мам, — не стала отрицать младшая Уильямс. — Это Кайден Аленко, лейтенант ВКС Альянса Систем, техник. Член экипажа фрегата 'Нормандия'.
— В 'новостях' сказали, что фрегат недавно ушёл с Иден-Прайма, дочка, — к экрану подсел отец. — И, как я слышал, сразу же восстановилась полная связь Идена с другими человеческими колониями.
— Да, пап. Так и было. 'Нормандия' помогла избежать...
— Многих сложностей. Понимаю, Эш. Не уточняй. Понимаю, — повторил отец. — Я многое слышал о Кайдене. Он... стоящий парень.
— Рада это слышать, пап. Он — действительно хороший.
— Эшли, он... биотик? — спросила Линн.
— Да, Линни, — кивнула младшая Уильямс.
— И он помог защитить лагерь археологов? — уточнила Сара.
— Да. — Эшли не стала стремиться сразу узнавать у сестры, откуда у неё столь полная информация. Ясно же, что если восстановилась связь Идена с остальными населёнными мирами, то в соцсетях бурлят цунами и ураганы, а журналисты — работают в поте лица, чтобы добыть побольше маленьких, средних, а если и получится, то — больших сенсаций. — Он помог и моим коллегам избежать значительных проблем. Он и его коллеги, — уточнила Эшли.
— Тут пока об этом мало говорят, — сказала Эбби. — Но тем эти разговоры и кажутся мне, да и не только мне — более ценными. А то утопят в словах смысл — лови его потом.
— Эш, как мыслишь? — спросила мама. — Насчёт Кайдена.
— Буду присматриваться, мам, — ответила младшая Уильямс. — Это не тайна, фрегат ушёл к Цитадели. Там у нормандовцев запланирована большая работа. Кайден — обещал писать. А я — обещала писать ему. Я проводила его... — Эшли увидела, как мама едва заметно кивнула. Значит, пространные уточнения и пояснения не нужны. Их можно не озвучивать.
— Эш, а ты протеанина видела? — не утерпела Эбби.
— Видела, — подтвердила старшая сестра. — Не рядом, конечно, но достаточно отчётливо.
— И... какой он? — поинтересовалась Линн.
— Разный. Но... очень опытный и... мудрый.
— А матриарха Бенезию и Сарена-Спектра видела? — не унималась младшая.
— Видела, но только издали, — подтвердила сержант. — У матриарха на Идене было много работы: она вместе с женщинами — членами экипажа фрегата ежедневно подолгу общалась с крестьянами, живущими в районе, где совершили посадку Жнец и фрегат. А Сарен Артериус со своим учеником Найлусом Крайком взяли на себя решение многих вопросов и проблем в правоохранительной сфере планеты и колонии. — Эшли сказала всё это ровным голосом с минимумом эмоций и постаралась сделать так, чтобы избежать необходимости давать какие-то более развёрнутые пояснения.
— Видели мы... И слышали, — сказала Эбби. — В соцсетях фан-клубы азари и турианцев растут как грибы после дождя. Но всё равно они — исчезающе малые величины по сравнению с активностью и численностью членов фан-клубов протеанина.
— Вот даже как? — усмехнулась Эшли. — Протеанин — впереди?!
— Он — рулит. Вот! — довольно улыбнулась Эбби. — К турианцам и к азари мы уже привыкли, а вот протеанин — это что-то очень и очень новое. Потому и сторонников и поклонников у него — уже десятки тысяч.
— Это хорошо. — Эшли посерьёзнела. — Мам, пап, как дед?
— Звонил недавно. Ограничился аудиоканалом. Но я понял по голосу, дочка, что он... очень и очень доволен тобой и уже многое успел узнать о происшедшем на Иден-Прайме, — сказал отец. — Он особо просил тебе передать, что сейчас у него резко прибавилось работы. Строители стали очень востребованы. Сама понимаешь, почему.
— Понимаю, — кивнула Эшли.
— Вот. Но всё равно он обещал, что как только сможет выкроить побольше свободного времени — обязательно переговорит с тобой. А пока просил передать тебе дословно следующее: 'Ты права, Эш. И ты... Ты шагнула выше и дальше. Никакого семейного проклятия и тёмного пятна больше нет. Потому что у всех у нас появился шанс сделать что-то очень значительное за короткий срок', — отец помедлил, увидев, как замерла его старшая дочь.
— Я... я понимаю, — младшая Уильямс едва справлялась с волнением. — Спасибо, пап. Скажи деду... если будет звонить... Скажи, что я... я поняла и я ему благодарна!
— Обязательно скажу, Эшли, — кивнул отец. — Да ты и сама ему скажешь.
— Ты... — Эшли увидела в глазах отца стальную искорку.
— Да. Ты права. Я решил... вернуться в армию. Мне пришло приглашение. Не повестка, не вызов. Приглашение. Мне предложили пройти доподготовку. С реальной, совершенно реальной перспективой получения сержантского, а затем — и унтер-офицерского звания, — сказал глава семьи. — Я пока думаю, но... склоняюсь к тому, что я приму это предложение, — он помолчал. — В том числе и потому, что говорил со многими своими знакомыми — как армейскими, так и флотскими и гражданскими. Они мне многое рассказали об изменениях, захлестнувших ВКС Альянса. Не все подразделения, конечно, не все. Но — начало положено, дочка.
— А дед? — Эшли спросила об этом тихим голосом, чувствуя, что без этого вопроса и без ответа на него разговор не будет полным.
— Он тоже думает. Ему предложили генеральскую должность в ветеранском спецподразделении.
— 'Волки'? — спросила Эшли.
— Да, они. Я знаю это потому, что один из моих знакомых успел навести справки. Я знаю, что твой дед поставил единственное условие — он будет воевать, а не отсиживаться в штабе. И это условие удовлетворили. Да, звание — штабного уровня, но ты же знаешь...
— Знаю. — Эшли видела, как отец мягко уступает своё место у экрана дочерям. — Сара, что ты решила?
— Знаешь, Эш, — сестрёнка помедлила, пододвигаясь к экрану поближе. — Я подала заявление с просьбой о зачислении в отряд местной самообороны. У нас такой организуется в районе, где расположен офис моей компании. Если... тыла не будет, каждый из нас может и даже должен стать и фронтом и тылом одновременно. Понимаю, что многого нам не преподадут и оружие будет, по всей вероятности, только гражданское, но, по меньшей мере, лёгкой целью для Жнецов мы — не будем. И у нас... многие поступили так же. Так что я в этом отряде буду не одна — рядом будут коллеги и хорошие знакомые. Учёба уже началась, пока — теоретические лекционные занятия, но через декаду начнётся и практика. Пока — на полигоне, — уточнила Сара.
— У нас в университете тоже создали отряд самообороны. — Линн привычно чётко включилась в диалог. — Из студентов старших курсов, Эшли. Младших пока решили не привлекать, но они сами, что называется, ломятся. Так что сейчас уже обсуждаем и решаем, как быть с ними. Энтузиазма, конечно, не буду отрицать, многовато. Ещё больше — эмоций. Но... чувствую, постепенно очень многие студенты начинают понимать, что предстоящая война — другая. Очень сложная и тяжёлая. Потому решили готовиться очень серьёзно всё время, какое только будет до начала. А там... там — будем защищаться. И — воевать. Многие говорят, что пройдёт несколько месяцев, прежде чем придут в Галактику эти 'креветки'. Хочу в это верить... и очень боюсь, что это — пустая надежда. Преподаватели тоже создали свой отряд самообороны, так что нас, средне— и старшекурсников понимают. У нас сейчас будет больше производственной практики, многие фирмы теряют персонал из-за того, что люди переходят в армию, уходят в отряды самообороны и частные армии. Так что мест для бывших студентов пока достаточно и, значит, наша задача — учиться. И одновременно — готовиться к войне, — вздохнула сестра.
— Линн не уточняет, Эш, но мы, 'младшие', тоже не сидим без дела, — сказала Эбби. — Да, нас не принимают официально в отряды студенческой самообороны, не принимают в ряды ополченцев, не принимают в армию Альянса, но... Мы готовимся сами, нанимаем инструкторов, учимся стрелять. Изучаем не только гражданское, но и армейское оружие — сейчас это разрешили, — младшая сестрёнка понимающе посмотрела на Эшли. — Знаю, ты не одобришь такую мою активность, но я вечерами после практики хожу ещё на курсы медсестёр и в стрелковый тир. Скоро у нас выезд на полигон. Пока готовимся.
— Видишь и знаешь, Эшли, что... многое изменилось, — к экрану ближе подсела мама. — Всё так закручивается... Вспоминаются годы третьей мировой. А сейчас... Знаю и чувствую, что будет гораздо сложнее и тяжелее. А уж больнее — многократно. Впрочем, пока что сделано мало. И очень многие земляне это понимают — и гражданские, и армейцы, и флотские. Хорошо, что отряды самообороны теперь почти везде созданы. Хорошо, что люди учатся стрелять. Многое пришлось менять быстро, но лучше... подготовиться.
— Правда, Эш, — отец передвинул кресло к экрану. — Мы готовимся. И я знаю, что очень много материалов по борьбе со Жнецами и их приспешниками или сообщниками переданы протеанином Явиком. Он провёл на Идене огромную работу среди армейцев. И, вполне возможно, армейцы многое передали ополченцам, а те — гражданским. Информации сейчас об этом уже не так и мало в Экстранете, а со временем, уверен, будет ещё больше. Главное, что иденцы успели собрать, сохранить и передать всё, что нам поможет, убеждён, что поможет выстоять под первым и последующими ударами Жнецов.
— Я рада, пап, — тихо сказала Эшли. — И рада, что вы многое решили и сделали правильно.
— Эш... — отец наклонился к экрану. — Тут армейцы, да и не только армейцы, но и флотские говорят, что теперь космопехов со станций будут распределять по планетам и колониям. Я рад, что ты уже закрепилась на Идене, дочка. Слышал так же, что тасовать подразделения не будут — идёт распределение с баз постоянной дислокации. Редко, очень редко кого возвращают.
— Возможно, пап. Очень возможно. — Эшли уже знала многое из того, о чём сейчас говорил отец, поэтому не удивилась и не стала прерывать рассказ. — Ты же знаешь — сейчас мы, космопехи, здесь, а через минуту — кто знает, где мы можем оказаться.
— И, тем не менее, Эшли, — отец посерьёзнел. — Я вижу, что ты... задумалась. Я многое узнал о Кайдене и его коллегах. Достойные люди. Очень достойные. Думай, Эш. Мы примем любое твоё решение. Ну, будь, — он прикоснулся к экрану пальцами правой руки. Младшая Уильямс повторила жест отца со своей стороны так, что пальцы её руки коснулись пальцев руки отца. Пусть только на экране, но всё же...
Несколько секунд — и отец встаёт с кресла, уходит в глубину комнаты. Освободившееся место у экрана тут же занимают Эбби и Линн. Младшие сёстры всегда умели бесконфликтно делиться друг с другом.
— Эш, ты... Ты там думай насчёт него... — выдохнула Линн.
— Да, да, Эшли. Думай. И не накручивай там себя, — добавила Эбби, ставшая вдруг такой серьёзной и рассудительной, что её неполные двадцать куда-то улетели и заменились едва ли не двадцатью пятью годами жизни, причём — не самой простой и уж точно — не беззаботной. — Мы... мы рядом с тобой, Эш. И теперь действительно у нас многое будет лучше. Обязательно будет, — сказав это, Эбби встала и быстро вышла из кухни.
— Эб волнуется, — сказала Линн, склонившись к экрану. — Она на многое смотрела... чувственно, эмоционально, а тут — бац — и такая Ниагара, что... Даже не определишь, чего в этом потоке больше. Ладно, Эш, это я так, озвучиваю то, что лежит ближе к поверхности души и сути, — вздохнула первая младшая сестра. — Ты там будь... поспокойнее. Теперь и папу признали, и деда. Да и на нас, их дочерей и внучек смотрят уже по-иному — по-доброму и спокойно. Честно скажу, Эш. Сама не ожидала таких изменений во взглядах на нашу семью и её прошлое. Но ведь изменилось очень многое! Реально, деятельно изменилось! И — не в худшую ведь сторону! Легче дышать стало, свободнее. Нет, не спокойнее, но это беспокойство... Оно — другое. И — теперь по другим поводам, Эш, — сестра помедлила. — Мам...
— Эш. Сёстры и отец — правы. В очень многом правы. Почти во всём, — сказала женщина. — Нам действительно с недавних, пусть даже очень недавних пор... легче стало жить. Смотрят на нас не так осуждающе и неприязненно — и это мы все чувствуем очень хорошо. Так что... не накручивай себе там, что у нас всё по-прежнему в серо-чёрных тонах. Нет, теперь и светлые тона часто проявляются и не очень быстро исчезают. Понимаю, Эш. Ты... опасаешься. Кайден — биотик, а ты — нет. Это — сложно, спорить не буду. И потому скажу — я приму любое твоё решение. Думаю, что Кайден, насколько я смогла полно его узнать, пусть и заочно — очень достойный молодой человек. Решать всё равно — тебе, Эшли. Рада, что ты смогла увидеться со всеми нами и поговорить. Спасибо тебе. Пиши, мы будем очень рады получить от тебя весточку. А если сможешь — то и позванивай.
