Старичок-бодрячок, или хроники попаданца - 2

— Понятно. С какого числа ты планируешь принять меня на работу и отправить на месяц в Мюнхен на учёбу?

— Хотелось бы подписать с тобой контракт на работу с 1 марта. А в течение февраля ты бы закрыл свои дела со своим строительным управлением. На учёбу тебя ждут 15 марта.

— Хорошо. Пока меня всё устраивает. Тогда я немедленно подаю документы на получение заграничного паспорта. Не уверен, что до пятнадцатого марта я его получу, а также получу визу в Германию. Поэтому именно этот срок под вопросом. Давай теперь обговорим более конкретно, чего ты от меня ожидаешь и какие дополнительно поручения собираешься давать.

— О визе в Германию можешь не волноваться: фирма поможет её получить своевременно. А получить заграничный паспорт ты должен сам, — сказал Йохан.

Разговор затянулся на два часа. После его окончания Йохан пригласил Глеба к себе в квартиру, где им был организован праздничный ужин по поводу удачно завершённой вербовки нового сотрудника. Все блюда были доставлены из близлежащего ресторана.

* * *

Затягивать вопрос увольнения из строительного управления Глеб не стал: чем раньше начнёшь действовать, тем больше будет времени для манёвра, если возникнут какие-либо трудности.

Придя на работу, он сразу встретился с управляющим и попросил подписать заявление на увольнение по собственному желанию, обещав указать преемнику все "подводные камни" своей нелёгкой деятельности, какие имеются у каждого главного бухгалтера.

— У меня нет подходящей кандидатуры на твою должность! В этом году предстоит приватизация управления, а документы ты ещё не подготовил. Вот приватизируем управление, тогда я тебя и отпущу без скандала!

— Документы на приватизацию не могут быть подготовлены в ближайшее время. Потому что ещё нет соответствующих законов и методических указаний! И когда они будут приняты — неизвестно! У нас работает в управлении всего сто пятнадцать человек, так что у нового главного бухгалтера, который займёт моё место, работы будет немного и в течение двух — трёх месяцев необходимая документация будет разработана и всё будет готово. А вот принятием решения властными структурами по приватизации нашего управления я не распоряжаюсь и никак повлиять на него не могу. Подав документы, например, в мае, получить решение о приватизации стройуправления можно и в конце года. Столько ждать я не могу! Согласно закона через две недели после подачи заявления на увольнение я могу не выходить на работу.

— Найди на своё место подходящего человека, передай ему дела, тогда и уходи! Кстати, тебе известно, что комната в общежитии, где ты живёшь — служебное жильё? Уволишься — потеряешь жилплощадь! Я сегодня же напишу соответствующее представление на его изъятие.

"Хорошо, что я никому не говорил, что давно уже съехал из общежития. Хоть этих проблем у меня не будет!"

— У меня в бухгалтерии работает очень опытный бухгалтер: Мария Ивановна Петрова — мой нештатный заместитель. Проработала в управлении уже семь лет. Окончила техникум по специальности бухгалтер. Сама сводит баланс и готовит все отчёты. Поговорите с ней, предложите должность главного бухгалтера, думаю, она согласится.

— Я не буду работать с женщиной в этой должности! Тем более с Петровой! Она может и знающая, но не гибкая и не понимает нюансы этой работы.

— В таком случае я не знаю, чем ещё могу Вам помочь. Передаю своё заявление в отдел кадров, там его регистрирую и через две недели не выхожу на работу! — проговорил Глеб, выходя из кабинета управляющего.

"Жаль по-хорошему уйти не получается. Ну, что делать, такова жизнь!"

После ухода Глеба управляющий стройуправлением пригласил к себе главного инженера и решил "провентилировать" этот вопрос с ним. Тот совершенно не был впечатлён этим событием, а, наоборот, скорее даже обрадовался. Отношения у него с Глебом не сложились, и он давно задумал поставить на его место своего человека. Именно так и заявил, что у него есть достойная кандидатура с прошлого места работы и он может хоть завтра привести сюда этого человека. Вот так, потихоньку, передав дела человеку главного инженера, Глеб уже через две недели покинул место, на котором проработал более года.

* * *

Глеб уже стал забывать ювелира Льва Леопольдовича, когда тот неожиданно появился в один из вечеров в конце февраля.

Отдыхая после одного из первых дней на новой работе в фирме Йохана, куда его приняли вместо 1 марта аж 16 февраля, он услышал дверной звонок, посмотрел в "глазок" и увидел господина ювелира, который, заметив изменение интенсивности света в дверном "глазке" сообразил, что его разглядывают, снял шапку и поклонился, как шут гороховый на театральном представлении на базаре.

"Чего этому Леопольдовичу от меня надо? Не иначе явился, чтобы узнать, не появилось ли у меня ещё золото. Наверно, хорошо заработал в прошлый раз, теперь повторить хочет. Вот не лежит у меня душа с ним общаться, да не отстанет он от меня, припрётся ещё и ещё много раз, пока не переговорит со мной о золотишке."

Глеб отворил дверь, но не снял цепочку: она у него специальная, кованая, по заказу сделанная, от рывка дверью не рвётся, не то, что продающиеся в магазинах. Поинтересовался:

— Что случилось, Лев Леопольдович? Давно Вас не видел.

— Да вот повидаться захотелось, Глеб Петрович, дверь откройте.

Глеб открыл дверь и пропустил ювелира в квартиру. Тот без напоминания снял обувь и в носках прошёл на кухню.

— Чай, кофе? — поинтересовался Глеб у гостя.

— Не беспокойтесь, Глеб Петрович, я не на долго. Но, если Вас не затруднит, то чай.

Вскоре хозяин и гость пили чай с сушками, большим любителем которых был Глеб.

— Я ведь пришёл к Вам, Глеб Петрович, не просто так, а с предупреждением. Господин Кацман уехал в Израиль, устроился там хорошо, как мне сообщили мои родственники, и теперь с него как с гуся вода — взятки гладки, — и сделал долгую паузу, не спеша продолжать начатую фразу, причмокивая, процеживая чай сквозь передние зубы.

— Какое мне дело до господина Кацмана? Сделка совершилось около года назад, стороны получили всё, что хотели, претензии никто не предъявил ...

— Так то, так, Глеб Петрович, да только один кончик остался не завязанным у сделки. Плохие люди его стали разматывать да на меня вышли. Вот я к Вам и пришёл посоветоваться, что делать будем.

— Загадками говорите, Лев Леопольдович. Не люблю я этого. Рассказывайте всё, что знаете, как на духу.

— Конечно, может это Вам и неизвестно, но по договорённости с господином Кацманом я передал полученные от Вас пять стограммовых слитков золота 99 пробы моему хорошему знакомому дантисту Зельдовичу для выполнения заказов граждан нашего любимого города по строительству для них мостов и коронок. А взамен родной брат дантиста, живущий в Израиле, перевёл на счёт Сонечки Кацман восемь тысяч долларов. И всё бы так хорошо и оставалось, но господин Зельдович, задолжав своей крыше очень приличные деньги, кинулся в бега. И на пути в Польшу неделю назад был пойман у самой границы между Белоруссией и Польшей представителями этой самой "крыши".

Человек он оказался слабый, поэтому немедленно раскололся и поделился с "крышей" информацией о получении от господина Кацмана золота 99 пробы в количестве пятисот грамм через меня. И теперь эта "крыша" меня третирует, хочет узнать, где Кацман это золото взял. Я пока держусь, объясняю, что мне господин Кацман такие сведения не доверил, но я человек пожилой, слабый, боли боюсь. Могу не выдержать, если "крыша" применит свои особые инструменты для допроса: утюг на живот или паяльник в задний проход. Вот и захотел с Вами встретиться, чтобы знать, что мне рассказывать "крыше" в случае крайней необходимости.

"Вот уж не ожидал такого развития событий! Мне Кацман всегда казался человеком, с которым можно иметь дело. А вышло во как!"

— Разве, Лев Леопольдович, господин Кацман не оплатил эти Ваши услуги в момент их совершения и разве не входило молчание одним из главнейших критериев оплаты?

— В чём-то Вы правы, Глеб Петрович, но господин Кацман в Израиле, а мы с Вами здесь. Ведь, если я Вас назову, то "крыша" у Вас спрашивать будет, откуда золото взялось. А как она спрашивает, я уже рассказал.

— Так выходит, что от меня теперь ничего не зависит: если спрашивать Вас жестоко будут, то Вы так и так меня назовёте.

— Ну, не всё так печально. Я ведь и скрыться из России могу. Тем более, что дела я свои здесь уже свернул, недвижимость продал, активы на Запад переправил. Чтобы немедленно убежать не хватает всего пяти тысяч долларов: билет вне очереди в Америку на самолёт купить да подмазать кого надо, чтобы помогли без досмотра границу перейти. Нет у меня сейчас здесь таких денег — все там, на Западе.

"Что это развод лоха на деньги — и дураку понятно. Но как всё ловко обставлено: дай мне пять тысяч долларов — я на Запад убегу — никому про тебя не скажу. А гарантии какие?"

— Лев Леопольдович, а где гарантии, что "крыше", например, сегодня ночью Вы ничего не расскажите, если она к Вам заявится? Да ещё со своими особыми инструментами?

— Гарантия — моё честное слово! Больше у меня ничего здесь в России не осталось.

— Спасибо за честность. И я тоже буду с Вами честен: денег, не то что долларов, даже рублей у меня нет — неделю назад с работы уволился, ещё заработать не успел. Так что так и быть, разрешаю Вам про меня "крыше" всё, что знаете рассказать.

Лев Леопольдович встал и направился к выходу. Там быстро надел ботинки и, не прощаясь, ушёл в темноту ночи.

* * *

"Ушёл ювелир быстро, будто соли ему под хвост насыпали, только глазами сверкнул да лицом потемнел. Значит и вправду хотел меня как лоха на деньги развести, а тут такой облом! Как бы там ни было, но придётся мне пока поберечься да опять со своей тросточкой не расставаться.

Йохану надо рассказать об этой встрече и угрозе ювелира. Ведь не зря он заключил договор между своей фирмой и фирмой — "крышей кгбешной" о защите как самой фирмы, так и её сотрудников от наезда бандитов. Я сам ведь сделать это Йохану посоветовал — сам первым и воспользуюсь. А ещё лучше всего мне на обещанный месяц в Мюнхен уехать, уму-разуму набраться. За этот месяц, надеюсь, всё и рассосётся. Паспорт заграничный я уже получил, теперь дело только в визу в Германию упирается, а Йохан обещал этот вопрос быстро решить. Только мне надо хорошо продумать, что я буду и Йохану, и "крыше" нашей, и бандитам говорить в случае необходимости. Правду то им знать не надо!"

Благодаря своевременно принятым мерам уже в начале марта Глеб официально убыл в Мюнхен на учёбу на целый месяц. Встречи с бандитами не было: или ювелир успел на Запад убежать, не пожелав на себе испытать знакомство с бандитами, либо "крыша" сработала, как надо.

* * *

Мюнхен этого мира заметно визуально отличался от города, в котором Глеб неоднократно бывал в своём родном мире. И планировкой улиц, и архитектурой, и чем-то тщательно скрываемом в отношении немцев к русским, но уловленном чуйкой Глеба.

Однако встретили его в головном офисе нормально, поговорили с ним о предстоящей работе, познакомили с куратором, выдали талмуд со стандартами бухучета, принятыми в фирме, определили обязательные часы пребывания в фирме для ознакомления с работой её отдельных бюро и подразделений, не забыли и дни отдыха определить. Особенно Глеба порадовало получение в первый же день приезда командировочных, что позволило сразу снять номер в неплохой гостинице недалеко от фирмы и почувствовать себя в определённой степени независимым человеком.

Глеб привёз с собой из России один золотой французский франк, купленный им перед отплытием в Бостон на паруснике ещё во время пребывания в предыдущем параллельном мире Земли. Очень хотелось узнать его истинную стоимость: не только золота, из которого он сделан, но и нумизматическую — в этом мире таких монет не было.

Для этих целей он сначала просмотрел объявления в местной печати, а потом определил место встречи нумизматов, где они обменивались и продавали свои реликвии. В ближайший свободный от занятий день он посетил это место и предъявил свой золотой французский франк любителям древностей в Мюнхене.

И очень был удивлён весьма прохладным отношением к его франку со стороны немецких нумизматов. В недоумении Глеб был до тех пор, пока один из любителей не просветил его о правилах продажи таких монет, принятых в Мюнхене.

— Сначала, дорогой друг, Вы должны обратиться к специалисту— эксперту, который оценит Вашу монету и выдаст соответствующую справку со своей подписью. Затем, если определённая им стоимость раритета превысит тысячу дойчмарок, монету можно продать только на аукционе. Если стоимость ниже указанной суммы, то Вы можете прийти с монетой и справкой сюда, где предложить её нескольким нумизматам, но отдельно переговорив с каждым. Если Вам удастся договориться о большей цене продажи, то об этом будут знать только продавец и покупатель, которому Вы и отдадите монету и справку после получения денег.

— Где я могу найти этого эксперта и сколько стоит экспертиза?

— Эксперта можно найти в Клубе нумизматов, а цена за экспертизу составляет один процент стоимости вещи.

— И никак иначе такие дела у Вас не делаются?

— Ну, как Вам сказать. Это уже не просто просвещение новичка, а целая консультация, которая имеет свою цену.

— Сколько?

— Десять марок.

— Прошу Вас, возьмите десять марок. И так? Что я дальше могу сделать?

— Вы можете продать свою монету любому человеку на местном блошином рынке за любую цену. Но любой человек, не нумизмат, не владеет информацией по этому вопросу, поэтому лучше всего договориться с покупателем именно здесь о времени встречи на блошином рынке, и тогда и продать ему свою монету. Вот там торговля не только возможна, но и обязательна!

— А если не удастся сторговаться?

— Тогда надо снова прийти сюда и повторить весь процесс заново, но с новым покупателем.

— А не могли бы Вы подсказать мне конкретного покупателя, которому я могу предложить свою монету?

— Пожалуйста. Пять марок.

— Понял. Возьмите пять марок.

— Видите пожилого человека с тростью, стоящего в отдалении от других нумизматов? Лучшего покупателя Вам не найти. Предупреждаю: торгуйтесь отчаянно и сможете получить приличную цену за Вашу монету!

Глеб подошёл к указанному человеку, переговорил с ним, показал свою монету и договорился о встрече в ближайшее воскресенье в полдень на блошином рынке. Далее они встретились, долго торговалось и, довольные разошлись: Глеб с тысячью ста тридцать пятью марками, а покупатель — с монетой.

"Думаю, я не прогадал. Только по весу золота монеты цена составила пятьсот марок, а за нумизматическую составляющую удалось договориться ещё на шестьсот пятьдесят марок! Минус мои накладные расходы — пятнадцать марок — на консультации."

Следующим этапом добывали денег стало посещение казино.

"Надо мне попытать счастья в местных казино и игорных домах: может удастся какой-никакой пфенниг заработать. Только играть по маленькой, не зарываться, да расширить географию игры, включив и ближайшие к Мюнхену города. Не мог же я в связи с последним портальных переходом удачу в игре потерять? Хотя проверить это в Питере возможности не было."