| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Султан, возможно, поддался искушению, поскольку теперь в его распоряжении был секретный козырь в лице португальского перебежчика Алвару Ваша да Фонсеки. Фонсека несколько лет служил в Кочине писцом в фактории и даже участвовал в обороне Кочина в 1504 г. от войск Каликута (44). В награду он получил в 1506 г. важную должность фактора португальской фактории в Антверпене, но два года спустя, скрывшись со скудными ресурсами фактории, — и пожив какое-то время с куртизанкой в Риме — в конце концов появился в Александрии в то самое время, когда послы из Гуджарата получили аудиенцию в Каире. Султан, кажется, даже обдумывал идею отправить опытного и хорошо осведомленного Фонсеку во главе флота в Индийский океан; в конце концов, другой его высокопоставленный чиновник, переводчик (tarjuman) Тагрибирди, был ренегатом из Валенсии (45). Но в конечном счете из этого ничего не вышло. Египетский флот, который султан строил в заливе Аяс, был частично уничтожен, а частично захвачен в конце августа 1510 г. рыцарями-иоаннитами с Родоса во главе с агентом Д. Мануэла Фреем Андре ду Амаралом. После начала экспансии испанцев в Магрибе, усугубившей его трудности, Кансу аль-Гури (ум. 1516) был вынужден до конца своего правления в основном находиться в обороне. Вместо отправки флотов в Индийский океан, ему суждено было увидеть захват португальцами Ормуза и Сокотры и проникновение в Красное море португальской экспедиции, представлявшей угрозу для Адена и даже для самого Хиджаза.
ГАМА ПРОТИВ АЛБУКЕРКИ?
Если прибытие Д. Франсишку де Алмейды в Индию в 1505 г. знаменует собой формальное начало непрерывного португальского правления в Индии, то после 1509 г. уже происходит настоящее создание португальской морской империи в Индийском океане, когда губернаторство перешло в руки Афонсу де Албукерки. Как мы уже имели случай упомянуть, Гама и Албукерки представляют собой два полюса в португальской националистической историографии (46). Конечно, в эти первые десятилетия XVI в. у националистов есть целая плеяда "героев", начиная от таинственного Кабрала и Дуарте Пашеку Перейры до самого Д. Франсишку де Алмейды, но португальский романтический национализм, тем не менее, уделял самое пристальное внимание Гаме и Албукерки, представляя их обоих провидцами, каждого в своем роде, изо всех сил пытающимися подняться над мелкими махинациями своих современников, и связанных по рукам непоследовательной и даже откровенно подлой политикой Д. Мануэла. Теперь из новейшей историографии совершенно ясно, что Албукерки представлял собой особую тенденцию в португальской политике и вынашивал особые имперские проекты. Близкий по духу к таким идеологам, как Дуарте Гальван, и поддерживаемый способными придворными, такими как ведор да фазенда Д. Мартиньо де Каштелу-Бранко (получивший титул графа Вила-Нова-де-Портимао в 1514 г.), Албукерки воплощал форму королевского централизма в Индийском океане, близкую к универсалистским и мессианским идеалам, которыми руководствовались Д. Мануэл и Гальван. С этой точки зрения блокада Египта была неотложным приоритетом, а военный союз с пресвитером Иоанном Эфиопским — ее логической предпосылкой. Таким образом, Вавилонский султанат будет уничтожен, а вместе с ним и Мекка, если это возможно. В то же время необходимо было развивать королевскую торговлю пряностями, будь то в западной Индии или в Малакке; повсюду должны были широко использоваться корабли Короны, а не корабли, принадлежащие в значительной степени богатой торговой знати. Для защиты имущества Короны в большом количестве ключевых точек должны были быть построены крепости, и в идеале в них размещены гарнизоны из профессиональных солдат (в "швейцарском стиле", как это называли в ту эпоху), а не клиентов отдельных фидалгу. Прежде всего, в Индийском океане власть должна была быть сосредоточена в руках губернатора и нескольких избранных подчиненных вокруг него (таких, как в случае Албукерки, флорентиец Франческо Корбинелли), а не разделена между несколькими коронными факторами, каждый из которых который независимо переписывался с Короной в Португалии и одновременно претендовал на в значительной степени автономную сферу деятельности. Презирая этих людей, Албукерки доверял советам своих флорентийских союзников (хотя далеко не всех флорентийцев!), обращенных евреев, таких как Франсишку де Албукерки и Александр де Атаиде, и даже местных корсаров, таких как Тимоджи.
Было неизбежно, что эта обширная и довольно амбициозная концепция найдет противников в рядах португальцев в Азии. Для прагматиков мессианский привкус предприятия по разгрому Египта и возвращению Иерусалима (а также союз с Пресвитером Иоанном) не имел особого смысла. В свою очередь, новая централизованная концепция принятия решений напрямую угрожала личным интересам независимых факторов Короны. Что касается вопроса о соотношении торговли Короны и частной торговли, то здесь Албукерки оказался в противоречии не только с ориентированными на торговлю (и пиратство) фидалгу, но и с флорентийцами, такими как Джироламо Серниги, чей корабль Албукерки конфисковал в 1510 г., когда он направлялся в Малакку.
Противников Албукерки можно было найти не только в Азии, но в Португалии. Их возглавлял Д. Диогу Лобо, барон Алвиту и могущественный, — хотя и относительно невысокого ранга, — титулованный дворянин из Алемтежу. Интересно отметить совпадение взглядов барона и его соседа из Алемтежу, Д. Хайме, герцога Браганса, которые в конечном итоге стал разделять и другой уроженец этого региона, Васко да Гама, изгнанный из Синиша и поселившийся сначала в Эворе, а затем в Низе. Адмирал, со своей стороны, даже в этот трудный час продолжал проявлять активный интерес к делам Индии. В апреле 1511 г. его брат, дон Айриш да Гама, отправился в Азию в качестве капитана корабля "Санта-Мария-да-Пьедаде", предположительно входившего в состав флота, которым командовал дон Гарсиа де Норонья (47). На самом деле, однако, корабль дона Айриша и еще один ("Белен", которым командовал Криштован де Бриту) вышли в море через несколько дней после основной части флота, но сумели совершить гораздо более быстрое плавание, прибыв к западному побережью Индии к концу 1511 г. (в то время как остальной флот пропустил сезон муссонов в Мозамбике и не смог пересечь Аравийское море). Гама и Бриту, по-видимому, были тесно связаны между собой и, оказавшись в Индии, воспользовались отсутствием губернатора Афонсу де Албукерки (в то время занимавшегося завоеванием и последующим умиротворением Малакки), чтобы создать серьезные трудности в Каннануре для его капитана Диого Корреа. Албукерки назначил Корреа капитаном Каннанура по собственной инициативе в марте 1511 г., несмотря на то, что у него не было королевских полномочий на этот счет. Он был назначен на эту должность вместо некоего Мануэля да Кунья, который очень недолго был капитаном форта с декабря 1510 г. и близким союзником "кочинской клики" (в которую входили такие люди, как Лореншу Морено, Диогу Перейра, Гашпар Перейра и Антониу Реал), заклятых врагов Албукерки и его планов. Реал, Морено, Перейра и их союзники, естественно, стремились всеми возможными способами дискредитировать Корреа, и в этом им, по-видимому, помогал Д. Айриш да Гама во время его краткого пребывания в Индии. Как сообщал Албукерки в одном из своих писем дону Мануэлу, Гама использовал свое положение и престиж своей семьи, чтобы дискредитировать губернатора, и в его отсутствие собрал большое количество португальцев, которые не хотели помогать Албукерки, и увез их с собой обратно в Португалию в 1512 г. ввиду продолжавшегося отсутствия губернатора в Малакке. Он и Криштован де Бриту также, очевидно, привезли ко двору письма с жалобами от противников Албукерки, что позже вынудило Албукерки защищаться от нападок со стороны Португалии. Также педставляет интерес тот факт, что на обратном пути Гама и Бриту сделали остановку по пути в юго-восточной Африки, чтобы засвидетельствовать свое почтение — достаточно показательно — на том месте, где в начале марта 1510 г. был убит Д. Франсишку де Алмейда во время катастрофической и, с португальской точки зрения, совершенно унизительной вылазки против местных чернокожих, когда он возвращался домой (48). Более того, Албукерки утверждал, что Д. Айриш распространял слухи о том, что его собственное положение было ненадежным (мы можем отметить, что в 1512 г., по сути, его первый трехлетний срок на посту губернатора должен был закончиться), и что при дворе рассматривался вопрос о его преемнике. Диого Корреа, как утверждает Албукерки, однажды подвергся презрительным нападкам со стороны министра колаттири, вазира (alguozil) Каннанура, сказавшего, "что он не капитан, и я [Албукерки] не могу назначать капитана, и что дон Айриш сказал, что в этом году должен прибыть адмирал [Васко да Гама], а мне придется уехать" (49). Этот настойчивый слух упоминается Албукерки и в других местах, и в конечном итоге в 1514 г. на смену ему пришел слух о том, что именно Триштан да Кунья приедет в Индию в качестве преемника Албукерки.
Интересно отметить, что два самых известных португальских текста того периода, описывающих торговые сети в Азии, "Suma Oriental" Томе Пиреса и "Книга" Дуарте Барбозы, написаны людьми, находившимися по разные стороны водораздела Албукерки — Гама (50). Пиреш, родившийся, вероятно, около 1465 г. в Лиссабоне или Лейрии, прибыл в Индию только в 1511 г. (по совпадению, вместе с Д. Айришем да Гамой и Криштованом де Бриту), когда Албукерки уже был губернатором. Он был аптекарем и состоял на службе инфанта Д. Афонсу до смерти последнего в 1491 г.; в Индии, где его первоначально назначили feitor das drogarias в Каннануре, он очень быстро сколотил небольшое состояние, возможно, продавая лекарства. Похоже, Албукерки очень хорошо относился к нему, несмотря на его склонность к обогащению, и к концу 1512 г. его отправили в Малакку, чтобы помогать тамошним капитану и фактору, Руи де Бриту Паталиму и Руи де Араужу. Он оставался в Малакке и ее окрестностях до 1515 г., когда он, по-видимому, более или менее завершил "Suma Oriental"; однако в 1513 г. он совершил торговое путешествие в составе флота Короны на Яву. В 1516 г. Пиреш был назначен главой катастрофического посольства в Минский Китай и закончил свою жизнь там, вероятно, в 1523 г. или вскоре после этого, когда он и его товарищи были приговорены китайскими властями к смертной казни из-за серьезных проступков некоторых из их соотечественников (51).
Пролог "Suma Oriental", посвященный Д. Мануэлу, достаточно ясно показывает, каковы были политические симпатии Томе Пиреса, поскольку он прославляет тот факт, что воинственный португальский флаг так высоко развевается в землях и водах Азии. Что же касается азиатских правителей, то "те, кто является вассалами, живут мирно, а мятежники — боятся и мучаются". Он продолжил:
"И все это вызвано великим могуществом, которым обладает Ваше Высочество, которым обладает и управляет на войне самый великолепный и великий кавалер Афонсу Дальбокерке, ваш капитан-генерал, энергичный, проницательный, способный на войне и самый благоразумный в человеческом отношении, который постоянно и с таким усилием то в верхней Индии, то в Аравии, то между ними не перестает вести войну против имени Мафамеда".
Таким образом, Пиреш оправдывает и превозносит все расходы ("которых никогда не было ни у одного другого христианского короля"), понесенные португальским государством на войну в Индии, во имя крестового похода, который Святая Католическая Вера должна совершить против ложной и дьявольской маврской религии "самого бесславного и лживого Мафамеда".
Противоположную точку зрения представляет Барбоза, который прибыл в Кералу еще в 1500 г. вместе со своим дядей Гонсало Жилем Барбозой и оставался там почти пять десятилетий, лишь с короткими перерывами; он умер в Каннануре, вероятно, между сентябрем 1546 г. и маем 1547 г. (52) Если Пиреш, обладающий складом ума ботаника и классификатора, в своей "Suma Oriental" в первую очередь озабочен описанием торговых сетей и способа управления внутриазиатской торговлей посредством овладения ключевыми пунктами, то Барбозу гораздо больше интересовало своего рода глобальное антропологическое наблюдение, что вытекает из его детальных знаний, в частности, общества Кералы. Вместе со своим дядей он сначала жил в Кочине (куда он вернулся только в 1503 г., во время пребывания там Франсишку де Албукерки), но затем перешел в качестве переводчика (lingua) в Каннанур. В 1506 г. оба Барбоза вернулись в Португалию в соответствии с королевским приказом, и Гонсало Жиль был фактически награжден статусом фидалгу и получил должность командора в Ордене Христа. В 1511 г. Дуарте Барбоза вернулся в Индию, чтобы по-прежнему служить на относительно скромной должности писца в фактории в Каннануре; он находился на корабле Д. Айриша да Гамы, с которым, по-видимому, поддерживал довольно близкие отношения. Отношения Барбозы с Албукерки очень быстро ухудшились, поскольку стала очевидна его связь с другими противниками губернатора. В конце 1511 г. он объединился с Д. Айришем (и фактором Каннанура, Гонсало Мендесом) в попытке подорвать положение назначенного Албукерки капитана этого порта Диогу Корреа.
Позиция Барбозы и его представление о том, какой должна быть португальская политика в Азии, ясно изложены в письме, адресованном им Д. Мануэлу в начале 1513 г. (53). Барбоза начинает письмо с заявления, что он действительно очень хорошо знает Кералу из-за его длительного пребывания ранее и знания местного языка; кроме того, он близко знаком с историей отношений с местными правителями, "торговлей и обычаями, и условиями, установленными адмиралом и подтвержденными другими капитан-майорами, которые были там до сих пор и которые мы должны охранять [из уважения] к королю и народу той страны". Представляя собой прямую атаку на Албукерки и его политику, в письме далее утверждается, что фактории, основанные между 1502 и 1506 гг., следует сохранить, но от всего остального (крепостей, созданных Албукерки в Гоа и Малакке, проекта по созданию новой фактории в Каликуте) следует отказаться. Барбоза совершенно определенно идентифицирует себя как представителя местных интересов, предполагая, что он был тесно связан с некоторыми купцами маппила из Каннанура. Но противодействие Барбозы Албукерки выходило за рамки простых слов, поскольку он также был существенно замешан в любопытном эпизоде, когда эфиопский посол к Д. Мануэлу Авраам (или Матеус, как его также называли) в январе 1513 г. был задержан по обвинению в том, что он мусульманин, содомит и агент мамлюков. В 1507 г., после нескольких неудачных попыток, португальская корона, наконец, отправила трех эмиссаров к эфиопскому двору, в том числе тунисского мусульманина, мориска, обращенного в христианство, и португальца. Высадившись в апреле 1508 г. у мыса Гардафуи, эти люди направились (мориск отдельно, двое других вместе) к эфиопскому двору при обстоятельствах, которые остаются неясными; однако мы знаем, что в конце июля 1508 г. правитель Наод только что умер, и политическая ситуация была нестабильной. Регентша — стареющая новообращенная мусульманка королева Элени — проявила некоторый интерес к заключению союза с португальцами, чтобы лишить мамлюков контроля над Красным морем (54). Однако перипетии посольства (поскольку Авраам-Матеус находился под подозрением с 1513 г. вплоть до своей смерти в 1520 г.) означали, что этот предполагаемый союз не мог принести плодов во время правления Д. Мануэла; конечно, другое дело, действительно ли правители Эфиопии могли существенно изменить баланс сил на Ближнем Востоке. Своими словами и действиями Барбоза (как и Гашпар Перейра, Антониу Реал, Лореншу Морено и другие противники Албукерки) ясно давал понять, что он против всего крестового похода Д. Мануэла, против заключения союза с Эфиопией и уничтожения мамлюков (вместо того, чтобы лишать их части доходов от торговли посредством налетов на корабли, направлявшиеся в Красное море). В конце концов, разгневанный его поведением, Албукерки принял ряд мер против Барбозы; в конце ноября 1513 г. он написал Д. Мануэлу, что приказал отозвать его из Каннанура, "потому что он переводчик (lingua) и причина всех этих мятежей" (55). Отправленный вместо этого в Каликут, где Албукерки удалось основать факторию и крепость (после того, как в начале 1513 г. он спровоцировал убийство Самудри своим братом), Барбоза, по-видимому, быстро снискал расположение тамошнего правителя (56). Когда в мае 1514 г. Албукерки приказал отправить Барбозу в кандалах в Кочин (несомненно, за некоторые дальнейшие проступки), он фактически находился под защитой правителя Каликута. Таким образом, Барбоза пережил период правления Албукерки и в последующие годы продолжил делать карьеру (и, возможно, даже наживать состояние) в Керале.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
