Я.Р.В: Лавил - черный человек

— Это какой-то дурной сон... — снова угадал мои мысли Мариутов. Он коснулся очков, но тут же затряс рукой и зашипел от боли. За ним последовали и все остальные. Цифра выжигалась невидимым огнем на тыльной стороне ладони правой руки. Я был последним кто испытал это незабываемое ощущение. На коже, пылая еле терпимым жаром, появилась шестёрка. Мой рефлекс и чувство собственного достоинства потребовали, чтобы я прервал это непотребство в свой адрес, но я стерпел. Выдавать себя слишком рано. И да я еще тешил себя мыслью что моих способностей хватит прервать этот спектакль в любой удобный момент.

— Вот и хорошо. Послушные мышки! Итак, я хочу играть, — кукольная голова склонилась над нами и хищно клацнула зубами.

— Хреновые у тебя игры, тварь! — Трепольев, растирал руку, на коже которой красовалась тройка.

— Не правда, они очень веселые! Сейчас вы все увидите сами! Итак, первая игра! Все вы появились здесь не с пустыми руками! У каждого есть какой-то предмет. Я вижу, что нож вы уже нашли.

— И зажигалку! — еле сдерживая слезы проскулил Серафим. Он был вторым, кто получил порядковую метку.

— Да! Молодцы, вы уже учитесь игре! У неё очень простые правила! Вас шестеро мышек, но предметов всего пять! Вам надо найти того, кто появился здесь с пустыми руками!

Кукольная голова замерла. Замерли и мы все. Никто ничего не понимал.

— Мышки, у вас будет всего пятнадцать минут, чтобы найти того, кому среди вас не место!

— Что будет если не найдем? — раздражённо крикнул Трепольев.

— А если вы не найдете этого человека, мое магическое колесо покажет на случайную жертву.

Как по команде призрачное колесо с нашими номерами закрутилось по часовой стрелке. Тут же из воздуха появилась большая красная стрелка-указатель. Похоже я поспешил назвав это колесо колесом удачи.

— Жертву? — я не выдержал. — А что будет с человеком, у которого нет с собой никакой вещи? Если мы найдем его, что с ним будет?

— Простите, я, наверное, не сказала, но наша игра забавная, потому что это игра на выбывание! — голова сделала в воздухе сальто и рассмеялась. — Мышки должны постараться или умрет невиновный! Ваши пятнадцать минут пошли!

— Что за бред! — процедил сквозь зубы Мариутов. — Ребят, у меня был нож, я чист! У меня была вещь!

Все верно. Я бросил резкий взгляд на Трепольева. Парень отбил его.

— Даже не смотри на меня так дядя! Нож теперь у меня!

— Суть не в этом, — я был холоден. Интересно, как далеко зайдет это вакханалия и как мне все это прекратить? Чтобы быстро и красиво.

— Пошарьте по карманам, у нас должно быть пять вещей!

К нам лёгкой трусцой приближался Серафим. На его опухшем лице сияла счастливая улыбка.

— Роман, отдайте зажигалку, она же нам больше не нужна? — толстяк нагло тянул ко мне руку. И действительно зажигалка больше не нужна. Получив свой талисман обратно, Серафим едва ли не прижал её к щеке, как любимого щенка.

— Я пришел сюда с вещью, моя зажигалка!

— Ребят, а ни у кого с собой больше не было никаких вещей? — За толстяком подтянулись и остальные. Катерина рыскала в маленьких кармашках своей кофты. — Я что-то ничего не могу найти.

Она нервно улыбнулась.

— Ищите! — Серафим строго мотнул головой и отошёл от нас, словно мы были прокаженными. — Она сказала, что вещей должно быть пять!

— Кто: она? — раздражённо фыркнул Трепольев. Похоже он совсем не горел желанием играть по правилам глупой фарфоровой головы.

— Она! — Серафим деловито указал пальцем в парящую над нами куклу. Как только начался отсчёт ожившая голова словно отключилась и больше себя никак не проявляла.

— Хватит говорить ерунду! — на сторону пацана неожиданно встал мужчина в спортивном костюме. Кажется, его звали Максим Мариутов. С ним тесно пообщаться мне ещё не довелось.

— Думаешь взять ее силой, да? — Серафим скалился на нас с безопасного расстояния.

— Да эта хрень того и ждёт! Я думаю она шутит и когда пройдет время ничего не произойдёт, — впрочем последние слова Мариутов произнес без бравады и сильной уверенности. В воздухе над колесом рулетки теперь появился и таймер. Он показывал, что до конца испытания у нас чуть меньше двенадцати минут.

— Может эти вещи не так очевидны? Не нож и не зажигалка? — дельная мысль пронзила и мою светлую голову. Я тоже не горел желанием играть по чужим правилам, но этот проклятый таймер, хотелось того или нет, но вносил свою панику. Ловкие психологические приемы в стиле профессора Лавилова?

— Например? — за эту соломинку первой ухватилась Катя.

— Да что угодно! Может что-то в тему? Серафим бросил курить и теперь об этом жалеет. Интеллигент в армии убивал врагов голыми руками, — я похлопал себя по карманам пиджака, потом стянул его и бросил на пол.

— Ты какой-то клерк, что тебе могли подбросить? — съязвил Трепольев, склонившись над моим пиджаком и внимательно следя за тем как я обшариваю его со всех сторон.

— Я вообще-то не служил, — откашлялся Ферьзев и присел рядом со мной на корточки. — Но с ножом они угадали... Это, наверное, единственный предмет, получив который я был бы не рад... Мой отец был охотником, он сам освежевал туши и хотел этому научить меня...

— О, да у нас тут психи! — хихикнул Трепольев.

— Молодой человек, если бы вам, будучи ребенку показывали, как потрошить убитых животных, а потом учили как копаться в их внутренностях... — Ферьзев поправил очки, заговорил быстро, но тут же замолчал. Я цыкнул на него едва подняв взгляд. Катя в этот момент повернулась ко мне спиной, мотнула головой. В её волосах, собранных на затылке пучком и стянутых резинкой, что-то блеснуло.

— Екатерина, у вас с собой была заколка?

— Нет! — девушка рефлекторно коснулась волос и тут же вскрикнула от боли. Заколка оказалась большой булавкой. Большакова уколола палец.

— Я вытащу, не дёргался, — на помощь пришел Трепольев. Паренёк аккуратно достал булавку из волос Кати и присвистнул от размеров неожиданной находки. Она была длинной с палец и толщиной со стержень ручки.

— Боишься булавок? — Трепольев протянул её девушке, но она не приняла столь щедрый подарок.

— Мерзость! Уберите это от меня! — Большакова отсасывала кровь из ранки.

— Да ладно, — не унимался паренёк. — А тебе что? В детстве зачитывали до полусмерти Спящую красавицу?

— Очень смешно! — взгляд Кати полыхнул злобой, но никого не задел.

— Три вещи мы нашли! — Ферьзев в отличии от Серафима и Большаковой остался в нашей горемычной компании тех, кто еще не нашёл своего маленького счастья. Я обыскивал свои брюки. На рубашке не было карманов. Под воротником и на лацканах рукавов ничего не обнаружилось. Трепольев и Мариутов всё ещё стояли на своем не принимая условия игры. На их месте я бы не был столь самоуверенным. Если ситуация зайдет слишком далеко, я конечно сумею постоять за себя и защитить остальных, но уж слишком сильно мне не хотелось выдавать себя. Для этих людей я всего лишь безобидный клерк с одного из офисов Москва-Сити, я бы хотел, чтобы все так и оставалось.

— Вы не будете искать свою вещь? — Ферьзев поправил очки, говорил вкрадчиво и не повышая голос, хотя нас уже поджимало время и действовать надо решительно.

— Не, играть по правилам на наш удел, — Трепольев отмахнулся, поигрывая ножом. Мариутов смотрел на таймер и гладил подбородок.

— Может быть все это действительно часть собеседования? — вдруг предположил он. — Они так смотрят на наше поведение. Профессор Лавилов сказал, что они будут выбирать лучшего из нас. Самого смелого и самого не пугливого.

Мы слушали его молча. Меня так и подмывало спустить брюки и заглянуть в трусы. Неужели человек без вещи это я? Было бы не очень приятно, но что-то подсказывало мне что ответ на этот вопрос мы не узнаем. Среди испытуемых назревал бунт. Интересно, как кукольная голова будет его подавлять?

— Нам надо будет сделать выбор! — в дрожащем голосе Серафима была и железная нотка.

— Плевать, дядя! — Трепольев угрожающе вытянул в его сторону булавку. Она ему мешала, занимала руки. Парень был готов выкинуть диковинку, но я решил, что вещи, которые нам дали ещё не до конца сыграли свою роль. По крайней мере с зажигалкой все получилось именно так. Я протянул руку:

— Не возражаешь?

— Да ради бога, она мне не нужна!

Булавка оказалась в моём распоряжении и теперь от удивления присвистнул и я. Вещь действительно добротная и в руке лежала увесисто. У булавки было массивное каплеобразное навершие, то ли из свинца, то ли из какого-то другого металла. Кончик невероятно острый. Мог легко войти кому-нибудь в шею. Неужели ещё одно оружие? Интересно против кого оно предназначалось? Нож, булавка... Это оружие ближнего боя. К летающей голове такое не применить.

— Мы выберем тебя!

— Иди к черту, дядя!

Полемика между Трепольским и Серафимом перерастала в перебранку. Пока только словесную. У заносчивого паренька было одно неоспоримое преимущество — нож. Как хорошо, что я вовремя забрал его второе неоспоримое преимущество. Булавка против ножа не сдюжит, зато психологический эффект произведет.

— Да хватит вам уже! — в ссору вмешался Мариутов. Неспокойные соседи отвлекли его от лицезрения таймера, судя по которому у нас оставалось шесть минут.

— Мы же будем голосовать!

Толстяка поддержала Екатерина, она искала поддержки у Ферьзева, потом у меня. Интеллигент откашлялся и занялся линзами очков, доводя их до блеска. Он сделал вид что не услышал вопроса. Я мог бы вмешаться, мог переломить ход событий, но нас трое против троих. А значит голосование не удастся. Кукла будет крутить колесо. Я всё ещё терялся в какой именно момент прекратить все это. Осколки пентаграммы достаточно острые, чтобы прорезать картон коробки, в которой нас держали. Вот только угадать в какую сторону вести огонь. Должен же у этого спектакля быть хоть какой-то пульт управления.

— Пойдем, им ничего не докажешь, — Серафим фыркнул и обняв Большакову за плечо повел к стульям. Он что-то говорил ей, но мы уже ничего не слышали.

— Думаете кукла блефует? — робкий голос подал Ферьзев. Он не был паникером, хоть взгляд его бегал в откровенном смятении. Я пожал плечами. Трепольев и Мариутов вообще проигнорировали вопрос. Мы как по команде подняли головы. до конца испытания оставалось четыре минуты.

— И что стоять? Пойдёмте за ними, — Трепольев устало махнул ножом в сторону стульев, так и оставшихся стоять кружком посередине коробки. Как всё-таки нас ловко обвели вокруг пальца.

— Не подходите! Вы не искали вещи! — первым при нашем приближении взвизгнул Серафим. Екатерина не поддалась панике, она так и осталась сидеть на стуле, лишь подняла на нас уставшие глаза.

— Дядя, остынь, а то загорится, — дерзко усмехнулся Трепольев и выбрав стул что принадлежал профессору, развернул спинкой от себя и уселся на него как заправский ковбой. Серафим смотрел на парня с нескрываемым отвращением.

— Вы все погибнете...

— Нет дядя, кукла сказала, что если мы не вычислим человека без вещи, она будет крутить колесо. И выберет тебя, вот увидишь. Так что погибнут не все, а только ты один.

Трепольев откровенно издевался над Серафимом, и меня это почему-то даже забавляло.

— Нет... — заблеял Уткин и скукожился. — У меня была с собой вещь, это не честно! Я не должен умереть...

— Ха! Да не бзди дядя, ничего не будет, никто не умрёт. Смотри на таймере меньше двух минут.

Серафим завыл ещё протяжнее. Я сел на свое место, рядом с Большаковой. Ну что ж, теперь действительно только ждать. И нет ничего томительнее этого ожидания. В повисшей тишине я не слышал даже стука собственного сердца, хотя волнение захватывало разум. Компания тревожно погладывала друг на друга, а я выжидал подходящего момента, прислушивался к окружению. Кумир предупреждал о каком-то силовом поле, может я услышу гудение генератора, что его создаёт, или, ещё лучше покашливание и шаги того ублюдка, который управляет всем этим балаганом? Пентаграмма рвалась на ладонь.

— Ну? И кто там хотел изменить свою жизнь под корень? Самое время, — усмехнулся в тишине Трепольев. От его громового голоса вздрогнули Большакова и Уткин. На таймере оставалось тридцать секунд. Все всполошились, Серафим заёрзал на стуле, кусал нижнюю губу.

— Десять, девять, восемь, семь... — смеясь считал Трепольев. Он всем своим видом показывал беспечность, но я увидел, как побелели костяшки пальцев, на руке, сжимающей нож. Когда последняя секунда истекла, циферблат померк и исчез. Фарфоровая голова ожила по невидимой команде, задергала единственным целым глазом, словно отойдя ото сна.

— Мышки! Вы готовы дать ответ?

— Готовы! — Трепольев встал, медленно и вальяжно. — Вещи нет у тебя! Знаешь, такой двойной мужской атрибут, бывают стальными, но только у смелых мужиков.

— А! — заворковала кукла, сделав оборот вокруг своей оси. — Мышки решили не играть по правилам? Ну что ж, всё верно. Чтобы убедить вас в серьезности происходящего нужно произвести показательную порку. Итак, моё волшебное колесо сейчас выберет случайную жертву. Выбор не будет зависеть от того была ли у жертвы вещь или нет. Я думаю в следующий раз вы отнесётесь к испытанию более... благоразумно.

Голова захихикала. Сначала тихо и подло, но смех нарастал. Одновременно с этим ожило и колесо неудачи. Оно вращалось в такт злобному смеху, набирая обороты. Мы переглянулись. Напряжение росло с каждой секундой. Вот Мариутов не выдержал и встал, где-то за моей спиной стонал Серафим, Большакова даже не смотрела наверх, обхватив голову руками, заткнула уши. Ох, если бы этот смех шёл откуда-то снаружи. Он по-прежнему лишь в нашей голове. Забавно что никто так и не отметил этого интересного факта.

— Безумие! Остановите это безумие! — вдруг крикнула Большакова, её лицо побагровело от злости. Ещё чуть-чуть и нервный срыв обеспечен. Я потянулся чтобы приложить к ней руку, но смех куклы стал настолько невыносим и болезнен, что мне в пору прикладывать руки к самому себе. Звук словно пропустили через синтезатор и пустили через огромную медную трубу. Морщились абсолютно все. Серафим заткнул уши. Вряд ли это могло помочь. Достигнув апогея смех оборвался. Колесо с нашими номерами очень резко замедлило ход. Все как по команде привстали, чтобы разглядеть результат получше. Как назло номера были написаны не по порядку и предсказать на ком остановится стрелка проблематично. Когда барабан остановился сектор с моей шестеркой оказался на противоположном его конце. Под сомнительный выигрыш попала пятёрка. Все как по команде перевели взгляд на Мариутова. Качок, что тер подбородок вздрогнул и нервно сглотнул.

— Ну вот мышки, мы определили того, кто прямо сейчас покинет нашу игру. Попрощайтесь с ним. — заворковала кукольная голова. Её глаз заблестел, налился кровью.

— Кончай блеф, тетя! Мы знаем что ты...

Трепольев не успел договорить. Пол под ногами задрожал, картон пошел рябью. Большакова и Уткин взвизгнули синхронно словно по команде. Всем пришлось покинуть насиженные места, а устоять на ногах та ещё задача. Мариутов странно замер на месте не поддаваясь всеобщей панике. Он так и остался стоять широко расставив ноги и держа подбородок. Неведомая сила сковала его движения. Все, кроме глаз. Они бешено вращались в орбитах и молили о помощи.