Тетрадь пятидесятая Дневник Тринадцатого Императора

— Вроде бы нет ничего проще, Уильям, но я не вхож в такие "высокие сферы", поэтому смогу передать ваше послание только порученцу его секретаря, а уже как сложиться путь этого письма дальше....????

— Отлично, старый дружище, отлично. Буду вам очень признателен.

В этот момент к беседующим подкатила коляска с вензелями Форин-Офиса и они деланно церемонно раскланявшись, расстались.

* * *

*

Оставшись один, молодой офицер на минутку задумался. На сегодня программа действий выполнена, я, пожалуй, сделал всё, что было возможно в сложившейся ситуации. Ехать домой бессмысленно, лучше, будет провести эту ночь прямо в Адмиралтействе, благо работы ожидается более чем достаточно. Единственное, что, пожалуй, стоит сделать прямо сейчас — это пообедать. Напрасно я, наверное, не взял кэб....

Уильям оглянулся. На углу Даунинг стрит и Сент-Джеймского парка уже начали зажигаться первые газовые фонари. Ничего, стоит только выйти на Уайтхолл, там обязательно околачивается кто-нибудь из этих бездельников. Вон кажется, кстати, и один из них.

Пройдя несколько десятков ярдов и выйдя на улицу британских министерств, сэр Уильям взмахом руки подозвал кэб с симпатичными бежевыми шторками на оконцах.

— В "Рулз".

— Йес, сэр. Одну минуту, сэр, только подправлю подпругу.

С этими словами кэбмен, покряхтывая и достаточно громко и внятно замысловато поругиваясь, словно произнося заклинание на возраст, слез со своего возвышения и стал что-то подтягивать в упряжи с левого бока лошади.

Уильям вскочив на подножку, плюхнулся, расслабившись прямо на мягкое сиденье в глубине кэба, и тот час же почувствовал какой-то странный необычный и явно не лошадиный запах, которым отличались все наёмные экипажи. Не успел он обдумать эту мысль, как на его лицо легла влажная салфетка, источавшая сладковатый аромат хлороформа.

Отшатнуться он не успел. Плед, лежащий на сидении, трансформировался в человека, который одной рукой крепко прижал в захвате его голову, а другой рукой удерживал добротно смоченную, исходящую одуряющим ароматом тряпицу. Его руки оказались зажаты словно клещами вторым злоумышленником: — "Вот тебе и причитания на возраст и когда только успел, старая развалина"? — "А может быть он вовсе не стар"? Последняя мысль, посетившая голову разведчика, была: — "Как всё глупо получилось....".

Кэбмен тем временем тронул вожжи и, влекомый двигателем в одну лошадиную силу, экипаж с плотно задёрнутыми бежевыми шторками тронулся, но почему-то не в строну ресторана "Рулз", а в совершенно другом направлении....

* * *

*

Придя через какое-то время в себя Уильям почувствал что он связан, причём весьма профессионально. В карманах сюртука ничего нет, а на глазах плотная повязка. Но не это смутило главу военно-морской разведки Британии. Проплавав не один год на судах разных типов, он понял, что слегка вздрагивающий, покачивающийся настил на котором он лежал явно не является частью суши, а принадлежит чему-то водоплавающему.

Пленник стал внимательно прислушиваться. Когда у тебя закрыты глаза, а руки и ноги добротно связаны, единственное, что остаётся для определения на местности в сложившейся ситуации — это уши. Но и тут ему не повезло. Похоже, его запихнули в трюм, что сделало слух почти таким же бесполезным, как и все остальные органы чувств. Хотя есть ещё обоняние, но то, чем было пропитано всё вокруг трудно было с чем-то спутать, это был запах — керосина в прожекторах и светильниках кораблей.

— Чёрт, неужели контрабандисты? Уильям знал, что значительная часть керосина поступала из неустановленных источников, но контрабанда это одно, а похищение людей — другое....

Тело от вынужденной неподвижности уже начало затекать, когда вдруг раздался звук открытия кремальеры люка и в трюм стали спускаться его похитители. Сейчас что-то должно проясниться. Но этим надеждам пленника не суждено было сбыться. На него никто не обратил внимания. Скорее всего, два человека уложили рядом с ним какой-то мешок и выбрались, плотно закрыв люк трюма.

До Уильяма донеслось какое-то невнятное мычание. Похоже ещё одна жертва разбоя.

— Эй, кто тут?

Но "мешок" только мычал, не в силах, видимо, произнести что-то внятное. Значит, мне ещё повезло: кляп во рту — это весьма и весьма неприятно.

Где-то наверху раздался характерный шум, а за переборкой что-то загудело. Наверное, разводят пары. Интересно, что за люди и зачем я им понадобился. В Лондоне очень много богатых людей, которые могут себе позволить обед в ресторане "Рулз". Почему же похитители выбрали именно меня?...

* * *

*

Между тем на палубе "водоплавающего средства" состоялся весьма интересный для Уильяма разговор, конечно, если бы он мог его услыхать.

— "Петров", кого это вы принесли?

— Доставили секретаря графа Дерби. До самого министра не дотянуться, его крепко охраняют.

— Ничего, секретари подчас знают не меньше своих боссов.

— Вот и мы так решили.

— Кого ждём?

— Скоро должна вернуться группа "Сидорова".

— А, ну тогда надо смотреть на юг. Думаю, результаты их "экскурсии" мы и отсюда увидим.

— Ты не туда смотришь. Правее, Вулвичский арсенал расположен практически в Гринвиче.

* * *

*

Между тем на окраине Гринвича достаточно далеко от входа, у внешней ограды, основанных ещё в 1471 году пороховой фабрики и королевского Арсенала, остановился четырёхколёсный экипаж, изобретённый Генри Бруэмом, а попросту "Бруэмовский кэб". Из транспортного средства с эмблемами Royal Navy вышел старичок с докторским саквояжем. Внимательно осмотревшись и взглянув на часы, он что-то сказал кэбмену, который ещё раз, окинув взглядом полутёмную заводскую улочку, что-то покрутил на крыше кэба.

В темноте было трудно разобрать что это такое, но, воспользовавшись "этим", несколько теней быстро перескочили через ограду и направились к большим воздуходувным машинам, которые подавали воздух на фабрику для очистки, грануляции и сушки пороховой крошки. В руках у странных посетителей были такие же докторские саквояжи, как и у старичка, оставшегося у коляски и внимательно оглядывавшего окрестности.

— Послушай, Сидоров третий, всё хотел тебя спросить, что за странная аббревиатура ЯЖП на этих стекляшках?

Ну, вот наконец-то, дождался! Известный на всю СБ шутник и шкодник с номером "Три" уже давно задумал эту шутку. По финансовым документам "Специальный зажигательный припас" не имел заводской маркировки и кратко, только во внутренних документах, обозначался как СЗП. Да это и понятно, попади такая штука в руки противника, незачем ему знать, где это изготовлено и что это такое.

Хорошо зная своего напарника, "Третий" специальным карандашом своим каллиграфическим подчерком нанёс на стеклянную поверхность зажигалок несколько иную аббревиатуру и теперь, несмотря на дефицит времени, был готов сыграть спектакль до конца.

Хрюкнув и чуть кашлянув, чтобы не рассмеяться в голос, с самым серьёзным видом на хитром лице, если бы его можно было рассмотреть в темноте, он тоном недовольного песталоцци ответил номеру "четвёртому".

— Ты на факультативе по зажигалкам спал, что ли?

— Нет, я вроде ничего не пропускал. Но такого не помню.

— ЯЖП — это сокращённо "Яйца Жар-Птицы", а попросту — белый фосфор в парафиновой обмазке и в герметичной стеклянной упаковке.

— Про фосфор помню, а про это название нет.... — Да ты, наверное, опять меня подкалываешь....

Осторожно обогнув приземистое закопченное здание из красного кирпича, в котором грохотали паровые машины, приводившие во вращение большие воздуходувные машины, установленные прямо во дворе фабрики подальше от основного производства, находящегося за ещё одним забором, диверсанты затаились и ещё раз осмотрелись.

— Никого нет, все внутри, да и что им ночью здесь делать.

— Бережёного Бог бережёт.

Быстро подойдя к воздуховодам, друзья вспороли ножом брезентовую вставку-разделитель, отделяющую нагнетатель от магистрали. В лицо из распахнувшегося разреза, сразу же пахнуло горячим сухим воздухом.

— Они что, кусочек Сахары из Африки сюда перенесли?

— Ты точно всё забыл. Это воздух вон из тех сушильных камер с подогревателями.

— То-то как в парной себя чувствуешь. А каково им там внутри, на самой фабрике?

Друзья чуть закрепили края разреза, чтобы они не стучали о вентиляционный короб. Осторожность ещё никому не вредила....

— Чётный, (это была дружеская кличка Четвёртого). — Теперь жди, а я пока займусь другими нагнетателями.

— Сколько ещё ждать?

Третий глянул на часы со светящимися стрелками.

— Примерно семь минут, "Давиду" надо ещё через пустырь перебраться и пращёй поработать. "Сэндвичи" по другому не добросить, далековато.

Спустя указанное время, ещё раз глянув на светящийся циферблат часов, "Третий" скомандовал:

— Ну, давай, кидай сюда свои яйца.

— ????

— Ну, ясно же что не свои, а ЯЖП.

— У, клоун....

Дружеская пикировка не влияла на слаженность работы. Четвёртый аккуратно открыл саквояж, достал сразу два стеклянных шара размером с апельсин и по очереди бросил их подальше в образовавшееся отверстие. Вставки на двух других нагнетателях уже были взрезаны и соратники повторили процедуру вброса ЯЖП.

— Всё, уходим.

— А посмотреть?

— Посмотреть, посмотреть лучше издали. Вот свалим отсюда подальше и посмотришь. Гарантирую, что видно будет далеко — далеко.

Последние слова были произнесены уже тогда, когда наши любители "яиц" карабкались по хитрой лесенке через ограждение прямо на крышу ожидавшего их транспорта.

— Как наш "Давид"?

— Вон он бежит. Как всегда успешно, даже присматриваться не надо. Ему бы родиться пораньше, тогда Микеланджело ваял бы своего "Давида" с него!

— Опять зубоскалите, тот "Давид" больше шестнадцати футов высотой и весь из мрамора, да и староват он, однако, к тому же весь в трещинках, всё-таки начало шестнадцатого века.

— Отставить трёп. Трогай!....

Кэб резво рванул по заводскому проулку в сторону большой реки, оставляя дюжины огненных цветков с термитными корнями под крышей Арсенала и столько же ЯЖП в воздуховодах пороховой фабрики.

— Не расслабляться. Проверить оружие.

— Есть не расслабляться....

Расслабиться после такой порции адреналина, пожалуй, и не получится, а вот проверить лишний раз оружие не помешает. Через двенадцать минут подрессоренная коляска уже сворачивала к старому пирсу бывшего яхтклуба.

* * *

*

Действительно в районе Южного Лондона, на берегу Темзы, стало проявляться зарево пожара. Скорее всего даже не просто пожара, а БОЛЬШОГО пожара. Причём яркие вспышки, а следом доносящийся грохот говорили, о том, что тушить его будут долго.

На берегу показался бруэмовский кэб — большая четырёхколёсная коляска на рессорах считалась роскошью, такой кэб выбирали весьма состоятельные пассажиры. Вот комфортный транспорт остановился, и из него как привидения выскользнули несколько теней. Одна из них, сидящая на месте кучера, несколько раз мигнула синим фонариком, на что со стороны реки загорелся хорошо видимый зелёный огонь.

— Господа, нас ждут! "Пароход" подан!

Мелькнувшие было на берегу привидения-тени споро материализовались на палубе маленького катера, попав в дружеские объятия поджидавших их людей. Практически сразу раздалась команда.

— Отдать швартовы.

— Есть отдать швартовы.

— На штурвале. Держать на средину реки. Дальше идём по главному фарватеру.

Следом прозвучало весёлое и задорное репетование давно ожидаемой команды.

— Есть идти по средине реки по главному фарватеру!

Небольшой катер, в котором наши специалисты без особого труда опознали бы ТК-183, только без характерных труб ТА.

Бутафорская дымовая труба, способная при необходимости выбрасывать в небо искры из специальной жаровни, корпус, выкрашенный тёмно серой краской. Всё это для непосвящённых....

Практически не видимое с берега, тайное "водоплавающее" транспортное средство, собрав всех участников спектакля, ринулось вниз по Темзе.

— Господа, нам надо поторапливаться.

— Да, скоро Иванов устроит главное представление, впрочем, у нас ещё почти полчаса. Успеем отбежать.

— Господин Сидоров-первый, не поведаете ли нам, что там так ярко пылает в районе Вулвича?

Старичок доктор, точнее молодой человек в докторском гриме, поправил пенсне и тоном надзирателя гимназии произнёс:

— Господа, а то вы не знаете, что может гореть в арсенале?

— Нет, что там горит и грохочет, мы определённо знаем, но вот как вам это удалось?

— Это Четвёртый им фокусы с яйцами показывал.

Веселый, но несколько нервный смех (сказывался выброшенный в кровь адреналин), показался чуть не громче буханья раздававшегося в Вулвичском арсенале.

— Отставить ржание, жеребцы.

— Мы ещё и не начинали как следует, овса — то нам не отсыпали.

— Отставить.... Через четверть часа всем высматривать наши катера с клиперов. — Ориентир — сразу три зелёных огня с правого борта. Вдруг кому помощь потребуется. До утра очень желательно проскочить Botany Bay.

— Есть высматривать наши катера.

— Как выскочим к устью Родинга, будем ждать. Время ожидания — пятнадцать минут.

— Есть ждать в устье Родинга.

Столь малое время ожидания говорило само за себя. Или ребята успевают, или дожидаться уже будет некого, сколько не жди....

Запасной узел связи

Пулково.

Сам не знаю почему я выбрал для наших разговоров с европейскими монархами именно этот аппарат и эту местность. Ну да это и неважно. Главное сейчас сосредоточиться. На связи Наполеон, мне кажется, он всё ещё колеблется. По-видимому, Трафальгарское сражение крепко засело в памяти французов и, хотя Нельсон уже чёрт знает сколько лет как в могиле, колонна на Трафальгарской площади постоянно напоминает им об этом поражении.

— Доброй ночи, дорогой брат Николя.

— Рад вас слышать, дорогой брат и друг.

Небольшая пауза, возможно Шарль Луи ещё раз взвешивал все ЗА и ПРОТИВ. Все свои силы он отдал борьбе за восстановление во Франции империи Бонапартов. Я его хорошо понимал. Терпеть одну неудачу за другой, лучшие годы жизни провести в тюрьме, но, как и его корсиканский предок, нынешний император упорно стремился к своей цели. Сейчас, когда французская императорская корона возлежит на его голове, возраст уже солидный, сын почти совершеннолетний — ошибиться НЕЛЬЗЯ! Наконец снова послышался его голос

— Вы уверенны, что ваши моряки на брандерах сделают всё как планировалось?

В своих офицерах и матросах, обогнувших полземли с очень неприятным грузом, я был уверен, поэтому так и ответил.

— Да, дорогой брат, уверен как в себе самом!

— Николя, извини меня за этот вопрос, но я очень волнуюсь.

— Понимаю, брат. Но насколько Эжену будет проще, когда над французами не будет довлеть Трафальгар, а битва с "сипайскийм генералом" — (так герцога Велингтона называл Наполеон I) канет в небытие.