Но медленный спуск дал экипажу флиттера шанс хорошенько рассмотреть Ио, и Пул был мрачно удовлетворен, увидев, как циничные глаза Никола Имри расширились от удивления.
Ио, самый внутренний крупный спутник Юпитера, искореженный приливным сжатием и разрушаемый магнитосферой планеты-гиганта, по размерам не уступал Луне Земли. На спутнике было больше действующих вулканов, чем на всей суше Земли. Великие кальдеры представляли собой ямы на поверхности, черные как ночь и окрашенные оранжевым огнем. Были там и озера лавы, жидкого диоксида серы, окаймленные красными и оранжевыми полосами по более холодным краям. Тем временем завесы малиновой лавы поднимались на сотни метров над поверхностью, вздымались газовые столбы, а постоянные, жуткие полярные сияния преследовали полюса.
Пул всегда думал, что его привлекают цвета. Буйные краски, о присутствии которых на таком маленьком теле вы никогда бы не подумали, яркие на фоне тусклого солнечного света на пяти астрономических единицах, и бледного сияния Юпитера на все небо. Красный, оранжевый, черный и ярко-зеленый.
И всего за несколько часов до этого там также была капелька земного голубого цвета — купол над базой Иначус.
Городок компании "Пул Индастриз" в Баббар Патера был построен на своего рода платформе, стоящей на огромном фундаменте из забитых в ненадежную поверхность свай с активной стабилизацией, позволяющей справляться с каменными приливами, которые достигали пятидесяти метров каждые сорок два часа в "день" Ио. Но как только исчезли магнитные щиты, работающие от ВЕС-двигателя, купол быстро рухнул, обнажив здания, бункеры, штабеля оборудования — и людей в их защитных костюмах, спешащих в поисках укрытия. Вдали от этого центра дороги, монорельсовые пути и катапульты масс-приводов — инфраструктура, построенная для добычи минеральных богатств Ио, — были пустынны и обнажены, выглядя сверху как ребристый осенний лист, который вот-вот бросят в огонь.
Но этот огонь, потрясающая энергия, сосредоточенная на Ио, была причиной того, что сюда прилетел Пул. Ио был так близок к своему родителю, что вращался в пределах заполненной радиацией магнитосферы Юпитера, в двадцать тысяч раз более мощной, чем у Земли. Действительно, вулканические выбросы спутника извергали электроны, ионы кислорода и серы в эту магнитосферу, так что Ио вращался внутри высокоэнергетического потока заряженных частиц в форме колеса: "тора Ио". Еще больше силовых магнитных трубок соединяли поле Ио с полюсами самого Юпитера: магнитопроводы, по которым обычно протекали токи, измеряемые миллионами ампер. В результате система Ио-Юпитер, как всегда думал Пул, была подобна единому огромному двигателю с электромагнитными связями, потоками частиц и приливами, протяженностью в три миллиона километров.
И именно этот двигатель использовался промышленниками на протяжении тысячи лет или даже больше, начиная с тех дней, когда Пул Индастриз, Кон-Ам и другие впервые начали копаться в истерзанной коре Ио в поисках экзотических соединений серы и других сокровищ. Эти первопроходцы просто протянули сверхпроводящие тросы по всему ландшафту, чтобы позволить смещающейся магнитосфере управлять полезными токами. Теперь этот двигатель размером в мир пытался убить людей и машины, которые осмелились прийти сюда.
Это все твоя вина, раздалось ворчание из уголка сознания Пула. Твое честолюбие или, во всяком случае, честолюбие твоей семьи, которое привело стольких людей в такое опасное положение. Твоя беспечность, твое безудержное стремление завершить последний проект, твое высокомерие, которое открыло врата червоточины для жуткой, вневременной опасности, которая вызвала все это. Никола была права, и Марсден тоже. Все, что он мог сейчас сделать, — это попытаться все исправить.
Как только он смог, то присоединился к операции по эвакуации и приступил к работе.
Операция протекала медленно, струйками. Ей препятствовало обрушение сооружений на поверхности, поскольку воздушные шлюзы и электростанции вышли из строя, что сделало перемещения опасными и медленными.
Шли долгие часы чрезвычайной ситуации, в перерывах между их собственными спусками и взлетами — во флиттере, который начал пахнуть страхом и истощением беженцев, прошедших через него, — Пул и Никола Имри по очереди немного отдохнули. Никола спала намного лучше, чем удавалось Пулу. Потому что, как он подозревал, ее не мучила совесть и, вероятно, никогда не будет мучить.
Именно после одной из его почти бессонных ночей Никола осторожно разбудила его, чтобы сообщить, что у нее есть кое-какие новости. — С Марса.
Пул чувствовал себя разбитым, сбитым с толку. Прошло уже два дня с момента вторжения в червоточину. Он был пристегнут ремнями к спальному мешку в задней части кабины флиттера.
Он увидел, что они снова спускаются на Ио, чтобы забрать еще одного беженца. Он схватил с полки свою фляжку с водой, осушил ее и оставил дрейфовать в условиях микрогравитации. — Марс? При чем тут Марс?
— Это семя платана и сопровождающая его стайка дождевых капель. Кажется, оно все еще движется к Солнцу или Меркурию. Но так случилось, что Марс находится близко к этой трассе.
— Я помню.
— Нет никаких указаний на то, что оно собирается зайти. Но, наоборот, марсиане обратились к нему. Взгляните...
Она установила виртуальное воспроизведение, которое разыгрывалось на полу рядом с его тюфяком. Он увидел маленькую фигурку, похожую на куклу — мужчина — стоящий в помещении, похожем на огромный зал со стеклянной крышей. Мужчина смотрел из изображения, разговаривая со вселенной.
Пул увидел толпу людей позади него, за веревочным барьером, патрулируемую федеральной полицией в бледно-голубой униформе.
Она указала. — Это купол Сидонии. И этот выпендрежник на переднем плане...
— Я его знаю. Джек Грантт. Он возглавлял команду, которая утверждает, что обнаружила разум на Марсе. Обширные бактериальные сети...
— Скорее, обширные догадки. Моя мать была на его мероприятиях по финансированию.
— Он старый друг семьи. Он был "дядей Джеком", когда я был ребенком. Мой отец отправил меня на сезон учиться с его командой на Марсе. Гарри хотел, чтобы мы, "Пул Индастриз", непредвзято относились к встрече с экзотической жизнью. В конце концов, мы прокладывали путь во многие из наиболее необычных сред, таких как Ио, которые люди еще не исследовали. Если кто-то и может вступить в контакт с новой жизнью, так это мы.
Никола скорчила гримасу. — Такие люди, как вы, всегда знают друг друга, не так ли? Что ж, теперь Грантт думает, что через вашу червоточину к нам проникает жизнь, а может быть, и разум. Значит, он пытался подать ей сигнал.
Это позабавило Пула. — Подать ей сигнал? Как? Мигающими огнями, радиолучом? Большими треугольниками, врытыми в землю Эллады?
— О, в этом больше комедийного смысла. Он посылает передачу — о себе, стоящем там и разглагольствующем — с помощью гравитационных волн.
— Гравитационных волн? Как? О — Фобос. Он заручился сотрудничеством с местными представителями "Пул Индастриз"... — В преддверии того дня, когда в марсианской системе, возможно, потребуется производить экзотические вещества для подключения к локальной сети червоточин, Пулы создали на спутнике Марса пробную установку для исследования черных дыр — урезанную версию юпитерианского хаба. И именно манипулируя этой черной дырой, как быстро подтвердил Пул, Джек Грантт пытался привлечь внимание "семени платана". — Гарри позаботится о том, чтобы компания получила соответствующий кредит. Но что касается "семени платана"...
— Оно просто проплыло мимо, — сказала Никола с притворной грустью. — Полагаю, Грантту удалось подать сигнал своему собственному виду — в конце концов, он здесь, во всех новостных каналах — что, вероятно, не повредит его следующей заявке на финансирование. Конечно, "семя платана" и его окружение — сенсация во внутренних мирах. Все смотрят различные каналы. Но есть противоречия — ну, вы можете это видеть.
— Вы имеете в виду ту толпу на заднем плане? Что это, демонстрация?
— Некоторые комментаторы называют это бунтом.
Это слово, напоминающее о глобальных беспорядках эпохи "бутылочного горлышка", застало Пула врасплох. — Бунт? Серьезно?
— Чувства накаляются, Майкл. Послушайте, это уже нанесло ущерб — вторжение инопланетян. Люди видели дрейфующие ВЕС-корабли, хаос на Ио. Не каждый марсианин считает хорошей идеей привлекать внимание этого неоднозначного посетителя к их миру гравитационно-волновыми сигналами "посмотри на меня". Конечно, у Грантта нет общественного одобрения того, что он делает. Кто он такой, чтобы говорить от имени Марса? Не говоря уже о человечестве.
— И в противовес этому есть другие, которые считают, что космический долг человечества — приветствовать этого посетителя. — Она вздохнула. — Половина человечества, похоже, хочет усыновить этого пришельца, другая половина — взорвать его. Он едва прибыл, но уже это разрушает наше общество. Заставляет задуматься, не так ли? И... — Она прижала палец к уху. Затем, не колеблясь, бросилась к креслу пилота.
Пул, сбитый с толку, выбрался из своего спального мешка. — Что случилось?
— Иначус разваливается. Я имею в виду стабилизирующую платформу под основанием.
Эвакуация почти завершена, но еще предстоит забрать троих выживших. Моя мать — она координатор операции ООН на месте — запретила предпринимать какие-либо дальнейшие попытки спасения.
— Так что вы делаете?
— Предпринимаю попытку спасения. Умойтесь и поднимайтесь сюда.
Даже с высоты над Ио, на их траектории сближения, Пул мог видеть проблему. Плот, на котором была построена база "Иначус", теперь сам накренился, как будто его разбило бушующее море камней под ним. Сооружения базы соскальзывали с поверхности плота, как посуда с наклоненного подноса, а лава поднималась снизу вверх и переливалась через нижний край платформы, которая начинала растворяться в этом свирепо горячем бассейне.
Никола, пилотировавшая "Краб"-младший, зависла над наклоняющейся поверхностью.
— Ищете безопасное место для посадки?
— Нет. Ищу людей. Я сяду, безопасно это или нет — вот там.
На открытую палубу платформы выскочила человеческая фигура в ярко-зеленом бронекостюме, энергично размахивающая руками.
Никола немедленно бросила флиттер вниз в аварийном режиме.
— Только она, — сказал Пул. — Она, должно быть, видела нас.
— Она?
— Это Мириам. Мириам Берг. Я купил ей этот скафандр. Ваша мать сказала, что выжили трое. Где остальные?
Здание рухнуло, содрогаясь, разлетаясь на панели и балки, которые при низкой гравитации нехотя посыпались на накренившуюся платформу как при ускоренной съемке. Убегающая фигура уже нетвердо стояла на ногах, и ей пришлось отползать в сторону от обломков.
— Лета. Я буду в воздушном шлюзе.
"Краб" коснулся поверхности и находился в состоянии покоя всего несколько секунд, пока Пул, загерметизировав свой собственный скафандр, открыл маленький воздушный шлюз, втащил Мириам на борт и помог ей подготовиться к взлету.
Когда флиттер взмыл вверх и удалился от разрушающейся базы, они помогли друг другу снять скафандры. Мириам пошла привести себя в порядок. Пул услышал, как ее вырвало.
Затем они направились на летную палубу. Пул подвел Мириам к креслу второго пилота, рядом с Никола. Пилотские кресла были самыми удобными на корабле; Мириам, выглядевшая сонной, не возражала.
Мириам была на несколько лет моложе Пула, у нее были карие глаза и светло-каштановые волосы с преждевременной проседью, аккуратно подстриженные для условий низкой гравитации. Сейчас она выглядела старше, изможденной, измученной. Пул настоял, чтобы она позволила корабельному автомедику в течение часа вылечить ее от любых радиационных повреждений. Но от еды и воды она отказалась. Сейчас она хотела только кофе и посидеть.
В конце концов она просто сказала: — Спасибо.
Никола пожала плечами. Очевидно, она не оценила благодарности.
— Кстати, вам нужно вернуться к червоточине.
Не задавая вопросов, Никола проложила курс.
Пул уселся в раскладное пассажирское кресло. — Нам сказали, что выжило трое.
Мириам пила кофе через крышку в условиях невесомости. — Я единственная, кому это удалось. Билл Дзик и Мелия... Мы были последними, мы трое. Большая часть хранилища памяти Мелии была загружена; остальная часть хранилась в ядре процессора — резервная копия на крайний случай, что-то вроде чемодана. Платформа уже начала наклоняться. Мелия хотела, чтобы мы оставили ее, чтобы мы могли сбежать на скутерах. — Она взглянула на Никола. — Это транспортные средства для передвижения прыжками по пересеченной местности с низкой гравитацией.
— Могу догадаться.
— Билл отказался ее бросать. Поэтому она зарядила корпус и ударила его током, так что ему пришлось уронить ее. И пока он пытался снова схватить ее, платформа накренилась, и баллоны с воздухом и другое сверхпрочное оборудование пробили перегородки и дождем посыпались на нас ...
— Билл Дзик, — сказала Никола. — Никогда не встречала этого человека, но имя запомнила. Первый человек, погибший из-за всего этого, вторжения через червоточину. И Мелия, первое искусственное разумное существо.
Мириам кивнула. — Большая часть ее памяти может быть восстановлена. Но она исчезла, да. Итак, мы потерпели неудачу.
— Вы сделали все, что могли, — спокойно сказала Никола, удивив Пула. — Вы были близки к тому, чтобы вытащить всех оттуда. Что еще вы могли сделать?
— Не облажаться.
— Все лажаются. Жизнь не идеальна.
— Ну, так и должно быть. — Мириам допила свой кофе. Пул протянул ей свою емкость. Она начала опустошать ее, как и первую.
— Итак, — сказал Пул. — Зачем нам нужно возвращаться к червоточине?
Никола сказала: — Я могу вам это объяснить. Больше болтовни на каналах связи. Есть свежие новости. Появляется что-то еще. Вам нужно быть там.
— Нам?
— Не нам. Тебе.
6
Портал червоточины, когда они добрались до него, был окружен облаком кораблей, похожим на грубую сферу. Многие из них были ВЕС-кораблями классического дизайна, каждый представлял собой длинный шест, с жилым куполом на одном конце и куском кометного льда на другом. Из-за угрозы со стороны фантомов квагмы корабли были обездвижены, за исключением вспомогательных двигателей ориентации. Но Пул знал, что некоторые из кораблей, включая флиттеры, принадлежащие федеральной полиции ООН, могут быть вооружены.
Когда прибыл "Краб"-младший, с этими кораблями состоялся некоторый контакт, в том числе поступило приветствие от Гарри Пула и Шамисо Имри на "Крабе-отшельнике", вернувшихся с Ганимеда где-то в общей толпе. Их флиттеру разрешили пройти через кордон, а затем приблизиться к порталу червоточины в центре облака, остроконечному тетраэдру, чья небесно-голубая структура выглядела такой же невинной, какой была до того, как сущность семени платана пробила себе дорогу. Подойти, пока они не окажутся ближе, чем любой другой корабль, с тревогой осознал Пул.
И, наконец, они столкнулись с тем новым, что появилось.
