Черный пес. Главы 1-5

На вкус каша была отвратительной. Горькая, не соленая, еще и песок на зубах похрустывал. Тем не менее, тарелку я опустошил быстро, едва не вылизав — видимо, сказались привычки оригинального Сириуса. Затем налил туда воды и размочил в ней сухарь. После этого своеобразного десерта внутри разлилось долгожданное приятное ощущение сытости.

Оставив вымытую тару перед решеткой, я улегся на матрац. А что еще делать узнику? Это в Америке заключенным живется намного лучше некоторых вполне законопослушных граждан — у них в тюрьмах и "качалки", и спортивные площадки, и библиотеки с возможностью получения дополнительного образования, а в Азкабане культурный досуг для преступников не предусмотрен. Физические же нагрузки при такой скудной кормежке — прямой путь на тот свет, вот и остается "постояльцам" только валяться и размышлять.

Впрочем, я не жаловался, ведь подумать мне было над чем. На вопросы "Кто я?" и "Где я?" ответы получены, далее на повестке дня — "Что делать?". Память Блэка пробуждаться не спешит, и не факт, что в будущем ситуация изменится к лучшему. Выходит, рассчитывать можно исключительно на собственные силы и знания. Моя главная задача — выбраться отсюда. Но как это сделать? Сбежать?

Ага, размечтался! Нет, в каком-нибудь фанфике такой сюжетный ход был бы уместен, но мир вокруг меня, получивший кривое отражение в текстах знаменитой британской домохозяйки, все же подчинялся законам логики и здравого смысла. Это оригинальный Сириус был анимагом, а я — обычный человек, сиречь, жалкий маггл, у которого умение перекидываться в животное отсутствует по вполне объективным причинам. И даже если допустить, что магические способности в здешней реальности "прикручены" именно к телу разумного, а не к его душе, то как мне задействовать соответствующий навык, если я элементарно не представляю, что искать?

Получается, нужен кто-то, способный меня вытащить. Разумеется, этот "кто-то" за "спасибо" работать не будет. А чем я могу расплатиться? Только информацией. Уверен, внешний вид и месторасположение крестражей Темного Лорда — достаточная плата за свободу. И пусть никто не даст гарантию, что здешний мир полностью совпадает с каноном (а мое присутствие здесь — уже настораживающий звоночек!), но даже одного удачного совпадения окажется достаточно, чтобы окупить хлопоты моего возможного благодетеля.

Теперь прикинем, кому нужен настолько специфический товар. Во-первых, преданным слугам Волдеморта, которые жаждут возрождения своего любимого господина. Одна беда — все они являются моими соседями в четверть-звездочной гостинице под названием Азкабан, а из оставшихся на воле Пожирателей желания оказать содействие второму пришествию Темного Лорда, согласно канону, никто не изъявлял. Особенно показателен данный момент на примере Малфоя, у которого крестраж был буквально под рукой. Исключение в виде фанатично преданного Реддлу Крауча-младшего лишь подтверждает данное правило. Впрочем, Барти и исключением в полной мере не назовешь, поскольку он сейчас аналогично прочим верным сторонникам Тома сидит в тюрьме. Только более комфортабельной.

Во-вторых, моя информация может быть полезна Дамблдору. Однако обращаться к этому доброму дедушке в здравом уме я точно не стану. Не представляю, гад Альбус в этой истории или нет, но знаю точно, что директор — прожженный политик. А доверять политикам — последнее дело. Судя по оригинальной истории, Дамблдор законопатил Блэка в Азкабан вполне сознательно, так что даже если у меня и получится передать предложение о сделке, то максимум, что я смогу получить за сведения о крестражах — красивые обещания. Короче, дедулю из списка вычеркиваем!

В-третьих, мои знания могут заинтересовать Фаджа, нынешнего Министра магии. И пусть в каноне этого человека старательно смешивали с нечистотами, вылепливая карикатурный образ недалекого безынициативного чиновника, предпочитающего замалчивать проблемы, а не заниматься их решением, но если отбросить явную пропаганду идеологических противников и судить только по фактам, то получится фигура хитрого, расчетливого и успешного дипломата.

Много лет лавировать между враждующими лагерями, став удобным для всех, благополучно тратить ресурсы министерства для собственной выгоды, не теряя при этом симпатии электората, а после вынужденной отставки выбить себе хлебное место в стане победителей и жить припеваючи — подобное не каждому по силам! Так что Фадж наверняка может прельститься возможностью заполучить славу окончательного победителя Темного Лорда. Уж честолюбия ему не занимать, судя по ордену Мерлина, которым министр наградил себя сам.

Определившись с выбором, я принялся продумывать детали намеченной авантюры. Нильсон упомянул про скорое окончание смены, поэтому именно его я определил на роль почтовой совы. Затык приключился на этапе планирования предстоящего диалога с тюремщиком. Я понимал, что без личной заинтересованности Стив пальцем о палец не ударит, однако вряд ли его можно удивить пустыми обещаниями золотых гор. Уверен, за годы тюремной работы, мужик подобного наслушался. Следовательно, нужно давить на возможность карьерного роста, подобрав такие слова, чтобы Нильсон сам решил рискнуть, передав мое послание наверх. Но без знания здешних реалий эта задачка сходу не решалась.

Мои размышления были прерваны скрипом из коридора. Как вскоре выяснилось, к нам пожаловал коллега Нильсона — высокий хмурый мужчина в серой куртке, который собрал пустые тарелки и удалился, не удостоив заключенных вниманием. А спустя несколько минут я ощутил, что в камере стало заметно прохладнее, и услышал тихое поскуливание, издаваемое Джонни. Периодические покашливания больного Сэма тоже сменились на хрипловатые отрывистые: "Нет... Не надо... Прошу...".

Подозревая худшее, я повернулся к решетке и обнаружил за ней огромную, не меньше двух метров ростом фигуру в длинном черном плаще. Дементор безмолвно парил над полом, уставившись на меня черным провалом капюшона, а я почувствовал, как тепло начало медленно покидать мое тело.

— Твою ж... — вырвалось у меня изо рта вместе с небольшим облачком пара.

Обрадовавшись произведенному эффекту, нежить приблизилась к самой решетке, вытянув руки в мою сторону. Увидев серые, покрытые слизью и струпьями кисти с длинными, напоминающими паучьи лапки пальцами, я хотел отодвинуться подальше от ожившего мертвеца, но тело отказалось подчиняться. Мой разум объял дикий ужас, а перед глазами возникла дражайшая супруга, которая, искривив прелестные губки, брезгливо констатировала:

— Ты — полное ничтожество! И как я вообще за тебя вышла? Надо было слушать маму...

"Чего?" — пробилась сквозь пелену ужаса одинокая удивленная мысль.

А видение уже сменилось. Теперь передо мной стояла моя мать, заплаканная, поседевшая от горя, сжимающая в суховатых руках свидетельство о смерти отца и словно автомат повторявшая:

— Как же так? Как же так? Как же...

"Но откуда свидетельство, если я сам занимался похоронами и всей бумажной волокитой, бдительно отгоняя от мамы кровопийц-ритуальщиков?" — заметил мозг несоответствие в картинке.

И та вновь поменялась. Я увидел дочку, моего маленького милого ангелочка, божественный нимб которому с успехом заменяла пара косичек с бантиками. Это прелестное создание в цветастом платьице гневно топало своими ножками и кричало:

— Уходи, папа! Ты мне не нужен! Я тебя не люблю!

"Такая же фигня!" — нахально парировало мое сознание, отчаянно барахтавшееся в пучине наведенного ужаса и, словно за спасательный круг, цеплявшееся за любые другие отголоски эмоций. Такие как ненависть, злость или презрение.

Не знаю, сколько длилась эта пытка. Я успел увидеть отца, судорожно зажимающего раны на животе и зовущего меня на помощь, начальника, плюющего мне в лицо и обзывающего крысой, победно ухмыляющуюся тещу, которая обмахивалась веером денежных купюр, а потом в один прекрасный миг осознал себя лежащим на старом вонючем матраце, вконец озябшим и обессилевшим. Дементора за решеткой не наблюдалось, хотя сопровождаемое всхлипываниями поскуливание продолжало доноситься из коридора.

Облегченно выдохнув, я принялся растирать вконец заледеневшие и потерявшие чувствительность пальцы, подводя итоги знакомства с представителем местной обслуги. Что ж, в книжках не врали. Дементор — та еще тварь, с которой лучше не встречаться. Вот только, несмотря на заверения Роулинг, положительными эмоциями данная нежить не питалась, иначе мне бы сейчас показывали самые лучшие моменты жизни, которые потихоньку выцветали бы, лишаясь сопровождающих их чувств. Да и патронус — заклинание, основанное на светлых воспоминаниях, не отпугивал бы тварей, а наоборот — приманивал, являясь лакомой добычей.

Нет, все куда проще — дементоры высасывали магию. Или жизненную энергию, если речь шла о простых людях. А навевали ужас они только по одной причине — чтобы жертва не сбежала. Ведь физической силой твари похвастаться не могут, способностей к дальнобойной магии не имеют, а оружием либо брезгуют, либо тупо не являются настолько грузоподъемными. Вот и приходится бедным-несчастным созданиям давить на психику, пародируя боггарта. Причем не слишком умело, ведь даже я, не имеющий никакого понятия об искусстве окклюменции, ухитрялся худо-бедно сопротивляться воздействию.

Да, сейчас я могу без ложной скромности заявить, что моя психика оказалась весьма крепкой. Я четко ощущал — еще пара минут, и у меня получилось бы самостоятельно вынырнуть из болота галлюцинаций... С другой стороны, за это же время я мог лишиться остатков жизненных сил, о чем намекал тот факт, что мне до сих пор не удается толком согреться. Да и ощущаю я себя настолько уставшим и разбитым, что хочется поскорее сдохнуть. А если учесть, что аналогичное состояние было у меня в момент недавнего пробуждения, можно сделать вывод, что дементор высосал из меня все те крохи магии, которыми щедро поделился Нильсон. Следовательно, новую встречу с надзирателем Азкабана я вряд ли переживу.

Придя к такому выводу, я неожиданно провалился в сон. Снилась мне уютная космическая пустота, которая манила меня, обещая подарить вечный покой. И я был готов с радостью окунуться в нее, растворяясь без остатка, если бы не сдавливающий горло ошейник с серебряной цепочкой, конец которой обретался в лапе огромного дементора. "Проси, Саня! Проси!" — приказывала тварь голосом Нильсона, требовательно дергая за цепочку, и я, высунув язык, послушно складывал лапки на груди и вилял хвостом...

Первым, что я ощутил, вынырнув из казавшегося бесконечным кошмара, было нестерпимое желание опустошить мочевой пузырь. С трудом, кряхтя, словно столетний дед, я поднялся и проковылял пару шагов до "параши", где сделал свое мокрое дело. Затем немного взбодрился ледяной водичкой и вернулся на "шконку", где завернулся в одеяло и уже традиционно принялся шевелить извилинами.

Судя по небу в окошке, близится вечер — неслабо меня выключило! От завтрака в желудке остались лишь смутные воспоминания, а сил в теле особо не прибавилось, что подтверждало недавнее предположение о фатальном итоге моей новой встречи с дементором. И как этого избежать, я не представлял. В самом-то деле, не просить же Нильсона, чтобы он швырял в меня пыточные заклинания всякий раз перед визитом твари?

Я тихо хихикнул, представив данную картину, но тут же осекся. Несмотря на очевидную абсурдность мысли, в ней имелось рациональное зерно. Разумеется, постоянно проворачивать этот фокус с "подзарядкой" не получится. Уже после третьего раза тюремщик будет попросту игнорировать меня. Как в старом анекдоте про сокамерников — мазохиста и садиста, где первый умолял второго: "Ну сделай мне больно!", а тот довольно заявлял: "Не буду!".

Но что, если полученную порцию магии потратить не на кормежку потусторонней твари, а на что-нибудь более полезное? Например, на пробуждение воспоминаний оригинального Блэка? Мой кошмар, где я вполне отчетливо, от ушей до самого кончика хвоста ощущал себя собакой, наглядно доказывал, что память Сириуса никуда не делась. Она все еще хранится в этом теле, просто я никак не могу до нее добраться. И помочь мне в этом может только Ее Величество Магия!

Из коридора донесся уже знакомый звук открывающийся двери и бодрый возглас тюремщика:

— Подъем, дегенераты! Время ужина!

"На ловца и зверь бежит!" — довольно подумал я, морально готовясь к предстоящему испытанию.

Заставив Джонни прыгать перед ним на задних лапках, ползать и исполнять другие трюки, Нильсон удовлетворился увиденным и наградил своего "послушного песика" едой. А вот выражение благодарности отчаянно боровшегося с кашлем Сэма тюремщик раскритиковал, так и не услышав в нем искренности, за что простуженный арестант снова получил половину порции. Далее была очередь моего соседа Тони, с которым Стив перебросился парой слов, и вот тележка остановилась у моей камеры.

— Ну, Блэк, рассказывай, как прошел твой день! — с улыбкой до ушей поинтересовался уставившийся на меня Нильсон.

— Как на курорте! — постаравшись скопировать улыбку тюремщика, ответил я. — Оно и неудивительно — свежий воздух, приятные соседи, отсутствие твоей мерзкой рожи в поле зрения. Красота!

В коридоре повисла гробовая тишина. Замер Стив, затихло чавканье песика-Джонни, и даже сдавленное покашливание Сэма прервалось где-то на полпути. А я, выждав театральную паузу, продолжил:

— Была бы кормежка самую чуточку обильнее — вышло бы совсем шикарно. Но ты не подумай, будто я жалуюсь! Я же понимаю, что обслуге нашей "гостиницы" тоже нужно питаться. И судя по тому, что тебе приходится под любым предлогом отнимать еду у "постояльцев", вам там совсем несладко живется.

На физиономии Нильсона пышным цветом расцветало удивление. Однако я рассчитывал на несколько иную реакцию, поэтому поставил контрольную точку:

— И я бы даже мог пожалеть тебя... не будь ты таким мудаком!

Это сработало, устремившаяся к полу челюсть тюремщика вернулась на место, а в глазах начал разгораться гнев.

— Ты... Ты вконец ополоумел, Блэк?! — выдохнул Стив, вытаскивая палочку. — Что ты несешь?

— Поверь, для того, чтобы осознать очевидный факт, что ты являешься мудаком, не обязательно быть сумасшедшим. Достаточно провести несколько минут в твоем обществе! — парировал я, с вызовом глядя на собеседника.

Это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения тюремщика. В меня полетел знакомый желтый луч. Однако в этот раз он не стал для меня сюрпризом. Наоборот, я ждал его и мысленно раскрывался перед ним, готовясь впитать в свое тело всю магию, которую он в себе нес. И мне это удалось! Несмотря на острое ощущение, будто на живот выплеснули кастрюлю кипятка, я даже не вздрогнул. А когда луч угас, усилием воли отодвинул терзавшую мое сознание боль и с ленцой заявил:

— Слабо, Стив, очень слабо! Сразу видно — мало ты каши ел. Что ж, тогда можешь сегодня и мою порцию забрать, а то, поди, не доживешь до конца смены.

Наградой для меня стали еще три луча, которые опалили огнем мои ноги и породили незабываемое ощущение сдираемой с правого бока кожи. Однако эта боль была уже привычной, терпимой. То ли адреналин в крови постарался, то ли осознание того факта, что выпущенные Нильсоном заклинания воздействуют именно на нервные окончания, а не причиняют мне реальный физический ущерб.