Джофиэл колебался. Он, или его шаблон, был так близок к Никола Имри, как ни к кому другому — за исключением, возможно, Мириам Берг, которая осталась в Солнечной системе и теперь была отделена от него световыми годами и столетиями, если она вообще еще жива. У него всегда были воинственные отношения с Никола. И все же она была здесь, следуя за ним — или, во всяком случае, за его образцом — к звездам. И вот теперь она была здесь, присматривая за ним.
— Ты пялишься, Пул.
Он печально усмехнулся. — Ты всегда заставляла меня задуматься.
— Это моя работа.
Мгновение прошло. Он сунул амулет в свой карман, и они пошли обратно к Вайнбауму.
Никола громко сказала: — Я никогда не понимала, почему в любом случае нельзя провести физический осмотр "Гэа".
Вайнбаум улыбнулся. — Что ж, в этом есть логика. Вычислительный комплекс такой мощности — не говоря уже о некоторых довольно тонких приборах наблюдения — нуждается в неподвижности, стабильности, спокойствии. Итак, никаких людей из плоти и крови, никаких больших тяжелых мешков с водой, которые передвигались бы, вдыхая и выдыхая. Вы бы слышали, как жалуются моя сестра и другие офицеры.
— Итак, — спросил Джофиэл. — Как мы это сделаем?
— Это просто, — сказал Вайнбаум и потянулся к нему.
Джофиэл взял его за руку, виртуальная ладонь к виртуальной ладони. Плоть казалась настоящей и теплой.
Вокруг них растворился "Коши".
4
Основной целью "Гэа" были сбор и обработка данных.
Начиная с самых ранних набросков своей донкихотской тысячелетней миссии к ядру Галактики, Майкл Пул всегда осознавал свое глубокое невежество и невежество всего человечества в отношении ксили, как предполагаемых индивидуумов, так и их вида. У него не было четкого представления о том, как он будет противостоять ксили, когда, наконец, выследит их до предполагаемого логова в центре Галактики.
Даже этот конечный пункт назначения был предметом догадок. Было замечено, что ксили, по-видимому, направлялись в ту сторону после того, как улетели к звездам, оставив позади машины и видов-клиентов, свои Клетки и свою пылевую чуму, чтобы продолжить работу по измельчению миров Солнечной системы в дрейфующую пыль — но затем они исчезли, очевидно, с использованием более быстрого сверхсветового гипердвигателя неизвестных принципов. Эксперты по ксили — ученые, такие как Хайсмит Марсден на Галлии-три, или изучающие тайные знания, такие как собственная мать Майкла Мюриэл, — предположили, что, поскольку ксили, казалось, были реликтом самых ранних эпох Вселенной, времени, когда само пространство-время было искаженной, неисцеленной вещью, они могли направиться к ближайшему крупному пространственно-временному разрыву: оси вращения самой Галактики, сверхмассивной черной дыре в самом центре.
Где, возможно, они собирались построить какой-нибудь потрясающий артефакт, подозревал Майкл Пул, исследователь амулета.
Так было предположено теоретически. Никто не знал. Все, что было известно о самих вторгшихся ксили, было собрано в ходе нескольких исследовательских экспедиций в места, которые те посещали в Солнечной системе, и осмотра их артефактов, таких как Тайник, оружейный завод размером с небольшую Луну.
— Все это говорит нам о природе ксили примерно столько же, сколько изучение выходного отверстия на трупе могло бы рассказать вам о природе пистолета, из которого была выпущена пуля, — однажды сказал Хайсмит Марсден.
Джофиэл действительно знал, что, по крайней мере, в принципе возможно причинить вред ксили. Считалось, что самая успешная разработка Хайсмита Марсдена, основанная на оружии с магнитными монополями, действительно нанесла вред ксили в Солнечной системе до того, как они сбежали — и, возможно, именно поэтому они сбежали.
И Джофиэл также знал, что, по крайней мере, теоретически, люди могли отследить ксили до их логова в ядре и победить их. Потому что в исчезнувшем будущем люди достигли именно этого.
Однако так называемые Ликующие, очевидно, вели свою войну на протяжении тысячелетий и располагали ресурсами человеческой Галактики. У Майкла Пула было всего несколько кораблей, горстка людей — только это и знания, все, что можно было бы узнать о ксили и более широкой вселенной, частью которой был этот вид.
И именно поэтому "Гэа" был спроектирован таким, каким он был: как платформа, предназначенная для сбора и усвоения данных, поскольку флотилия пересекала пространства, никогда ранее не посещаемые человечеством. На "Коши" и "Айленде" люди готовились к войне. На "Гэа" их коллеги учились сражаться. Таков, по крайней мере, был план.
Проблема была в том, что "Гэа" отклонялся от миссии.
Когда Джофиэл материализовался внутри "Гэа", он оказался лицом к лицу с Фламмарион Грантт.
Лицом к ней и стоя рядом с банком спящих.
Капсулы, похожие на гробы, двадцать штук, из белого материала, похожего на керамику, каждая смутно повторяла форму инертного человеческого тела, которое в ней находилось, сложенные в порядке, который всегда напоминал Джофиэлу (или его шаблону) катакомбы под Древним Римом. В этих гробах находились тела не мертвых, а спящей человеческой команды: шаблоны виртуалов активной команды "Гэа", включая Фламмарион, сестру Вайнбаума, и самого Вайнбаума.
Фламмарион, падчерице Джека Грантта, защитника местных форм жизни на Марсе, было двадцать два года, когда "Гэа" и остальной флот покинули холодную Землю. Итак, физически ей сейчас было под тридцать. Офицер, в чьей команде состоял Вайнбаум, она была одета в черный комбинезон с серебряной окантовкой, дизайн которого основывался на стандартной одежде управляющих, небольшой группы влиятельных и в целом доброжелательных личностей, которые под главой Гарри Пула руководили человечеством во время кризиса холодной Земли. На "Коши" и "Айленде" Уорд вскоре наложил вето на этот дизайн в пользу более практичных и хорошо заметных алого и синего цветов. Но, размышлял Джофиэл, на корабле, заполненном только виртуальными людьми, в таком цветовом кодировании не было необходимости.
В этой виртуальной форме Фламмарион была нестареющей — но на самом деле, с ее тонкими чертами лица и зачесанными назад светлыми волосами, она могла быть намного старше, подумал Джофиэл, хотя он и не был уверен, какой инстинкт создавал у него такое впечатление. Не была ли она слишком идеальной — это смоделированное лицо слишком симметрично, чтобы быть по-настоящему убедительным? И он подумал, что в ее изображении была какая-то живость, почти как если бы ее контуры были очерчены сплошной линией. Как если бы она была более реальной, чем физический фон. Более насыщенной информацией...
— Мистер Пул? Майкл?
— Прости. Замечтался. Возможно, немного сбит с толку этим переходом.
Она протянула руку, которую он пожал. Виртуальная плоть против виртуальной плоти, совершенно убедительно.
— Всегда рада снова видеть вас, Майкл. Я часто думаю о вашем визите на Хирон после Перемещения. Тогда жизнь для меня была несколько проще.
— И для всех нас. — Он отпустил ее руку. — Но зови меня Джофиэл.
Она нахмурилась. — Если хотите.
— Это противоречит протоколу, я знаю. Процесс моей проекции был, ммм, ошибочным.
— Если хотите, мы могли бы перепрограммировать...
— И вылечить меня? Нет, спасибо. Уверен, что смогу выполнить работу, которую я, мой оригинал, поручил мне. Которая заключается в том, чтобы изучить ситуацию здесь.
И, думая об этом, он попытался дотронуться до панциря спального гроба поближе к руке. В отличие от квазиреальности его контакта с Фламмарион, его пальцы рассыпались на пиксели от острой боли.
Фламмарион нахмурилась. — Зачем вы это сделали? Вы причинили себе ненужный дискомфорт.
— Просто проверяю, что реально, а что нет.
Она обдумала это. Этим простым жестом он хотел подать ей сигнал, что он здесь с серьезной целью, чтобы задать трудные вопросы, и, похоже, это сработало.
В ответ она начала излагать то, что показалось ему заранее отрепетированным официальным отчетом или, во всяком случае, кратким изложением.
— Сначала я привела вас сюда, в "банк спящих", поскольку предполагала, что статус команды из плоти и крови будет для вас приоритетом. Как вы знаете, нас двадцать человек, включая меня, или, скорее, мой шаблон. Проецируемые нами виртуалы офицеров и членов экипажа по замыслу ограничены сорока корабельными днями. В любой момент только несколько человек из экипажа, трое или четверо, достаточно бодры, чтобы проецировать новые виртуалы: замены, синхронизированные, обновленные и мотивированные заменить старые.
— Только трое или четверо за раз?
— Это все, что необходимо. Отдельный член экипажа может создать более одного виртуала, если требуется определенная способность или функция. Или иногда мы вызываем копии из хранилища резервных копий.
— То есть несколько копий отдельных лиц.
— Это не проблема. Мы не используем различные имена, как, очевидно, у вас, но у нас есть системы кодирования другого рода. Что касается самой Фламмарион Грантт, то моя регистрация...
Он поднял руку. — Уверен, что все это очень логично.
— И благодаря тому, что одновременно перемещается всего несколько физических людей, мы можем свести к минимуму инерционные толчки, от которых страдает корабль в целом.
— И именно поэтому вы запретили физические перемещения между кораблями. — Он знал теорию — сам ее разработал, — но все равно практическая реализация была поразительной. — Мы на тысячетонном звездолете, летящем со скоростью, близкой к скорости света. И один человек, совершающий пробежку по периметру жилого купола, действительно может нарушить необходимую вам стабильность?
— Это не просто процессорные комплексы. Мы также являемся инструментальной платформой. Мы ищем мимолетные следы, Джофиэл: темную материю и нейтрино, тонкую инфраструктуру космоса. Представьте себе нейтрино, которое могло бы беспрепятственно пролететь через световой год свинца, будучи возмущенным скоплением темной материи, которая сама взаимодействует с обычной материей только через действие силы тяжести... А мы должны отследить это отклонение.
— Например, мы пытаемся составить карту темной материи. Ее распределение по Галактике: она составляет большую часть объема Галактики по массе, но полностью невидима для человеческого глаза. Тонкий слой темной материи лежит в плоскости самой Галактики, в спиральных рукавах. Это хорошо известно. Но сейчас, за пределами, в гало, мы наблюдаем огромные, переплетенные башни...
— Башни. Какие-то сооружения?
Она улыбнулась ему. — Действительно. Похоже на усики, в некоторых местах спускающиеся в эту лужицу, которую мы называем Галактикой. Темная материя составляет основную часть вещества Вселенной; почему бы ей не содержать структуру? И я знаю, каким будет ваш следующий вопрос.
— Жизнь?..
— Некоторые из нас так думают. Если она существует, то жизнь в темной материи огромна, протекает медленно, и нам трудно ее распознать. Но опять же — почему бы и нет? Почему жизнь должна сохраняться только в этом тонком слое светлой материи, в котором мы обитаем?
— Однако это еще не все. У нас есть кое-что еще более интересное... хочу сообщить, — сказала она сейчас. — В данном случае с галактической плоскости, лежащей перед нами... Мы придержали это, пока не получим достаточного подтверждения. Прежде чем вы уйдете, я хотела бы дать вам предварительный отчет...
Прежде чем вы уйдете. Джофиэл почувствовал легкое замешательство. Она действительно казалась искренне заинтересованной в этих находках, какими бы они ни были; в конце концов, она была ученым. И все же он чувствовал странное нетерпение по отношению к Фламмарион. Он был Майклом Пулом, или, во всяком случае, его представителем; он был одним из ее старших по званию, авторитетом в миссии, которой она посвятила свою жизнь. Что могло быть для нее важнее, чем его присутствие здесь и сейчас?
Какие у нее были планы?
Он мог себе представить, что посоветовал бы сейчас отец Майкла Гарри, гораздо более проницательный политик, чем когда-либо был Майкл. Пора порыбачить, сынок.
— Итак, — сказал он. — Почему бы тебе не показать мне окрестности?
Натянуто, но с улыбкой, она слегка поклонилась и махнула рукой. — После вас.
При интенсивной разработке до того, как конвой покинул холодную Землю, и шести корабельных лет совершенствования с тех пор, приборы и банки процессоров искусственного интеллекта, содержащиеся в жилом куполе "Гэа", стали чрезвычайно сложными в деталях.
Тем не менее, по мнению Джофиэла, основная планировка была достаточно простой. Сам жилой купол — за исключением границы по периметру, где располагались спальные отсеки, общежития, медицинские отсеки, трапезная и другие помещения для "мокрой команды" — не был разделен перегородками, как в "Коши". Вместо этого во всем полусферическом пространстве доминировала единственная чудовищная технологическая башня: кристаллический полупрозрачный монолит, который доходил почти до крыши купола. Это выглядело скорее геологическим образованием, а не чем-либо созданным человеком. Вглядываясь в эту стопку, Джофиэл заметил движение: искры света, собранные в линии, дуги и другие неправильные созвездия, и полосы мимолетного свечения, появляющиеся и исчезающие. Джофиэл достаточно разбирался в инженерии чувств, чтобы понимать, что все, что он видел, было поверхностным мерцанием, намеком на глубокие процессы обработки и познания. Отголоски мыслей огромного разума — нет, подумал он, сообщества разумов, все искусственные.
Тем временем, как он увидел, пространство вокруг процессорной башни заполняли еще более сложные установки. Коробки и цилиндры, загадочные кристаллические структуры — в одном месте даже что-то вроде паутины, выполненной в темно-фиолетовом цвете. Это были приборы корабля, его глаза, обращенные ко Вселенной, предположил он. Одни были расположены рядом с отверстиями в корпусе; другие, которые, очевидно, не нуждались в прямом наблюдении снаружи, ютились под обшивкой. Нейтрино и гравитационные волны, например, безнаказанно проникали бы сквозь эту структуру, их призрачное прохождение отслеживалось, регистрировалось и анализировалось. Он знал, что, хотя это была самая значительная концентрация таких приборов во флотилии, существовали и другие центры; сопоставление с приборами на "Айленде" и "Коши" дало бы более длинную базовую линию для некоторых измерений.
И он увидел виртуальную команду, обслуживающую эти приборы. Они были одеты во что-то похожее на упрощенную копию черной униформы Фламмарион, выполненную в бледно-сером цвете с серебряными вставками. Они вежливо кивали Джофиэлу, когда он проходил мимо.
Не было видно воплощенных людей — "мокрой команды" на жаргоне. Единственное физически достоверное движение исходило от пары роботов, маленьких устройств на колесиках, которые с безупречной плавностью катились по полу, направляясь к тому или иному заданию.
Фламмарион наблюдала за ним, словно пытаясь предугадать ход его мыслей. — Вы понимаете, почему мы используем здесь виртуальных людей? В отличие от полностью искусственных разумных существ? Уверена, вы знакомы с историей искусственного интеллекта...
