Судьба наизнанку-2

Командир стреляющего на поражение артрасчёта не знал такого слова из военного сленга двадцать первого века и третий разрыв справа едва не накрыл подвижную цель. Машину тряхнуло, осколки разбили зеркала и стёкла, грузовик потащило в сторону. 'Пробили колёса' — подумал Андрей, на ощупь включая подкачку. Виляя, всего на шестидесяти километров в час, грузовик успел таки проскочить мимо ползущего ещё метрах в пятидесяти от дороги полуторки и повернуть. Сзади захлопали выстрелы, что-то громко щёлкало по кабине и кунгу, грузовик неимоверно трясло и мотало по всей невеликой ширине грунтовой дороги.

Перед самым асфальтом Андрей остановил машину, открыл дверь и оглянулся назад. Уазика там не было. Загорудько подождал минуть пять, горько сплюнул и погнал машину в сторону видневшихся признаков современной цивилизации. Уже на мосту он снова посмотрел назад. Из-за поворота так никто и не появился. Андрей захлопнул дверцу, положил голову на обхватившие руль ладони. Надо было куда-то ехать и что-то делать. После всех событий последних часов он вдруг понял, что остался совершенно один в этом мире, никому лично не нужный и в принципе не интересный. На службе в перспективе громоздились большие проблемы, родственников, к которым он бы мог обратиться за помощью, в Харьковской области у него не имелось. Кому он здесь нужен, без денег и с висящим на совести трупом?

— Остаётся только один вариант — сказал в пространство Андрей. Всего-то нужно было вспомнить один телефонный номер. Казалось, пять лет назад он постарался его накрепко забыть, а вот смотри-ка, что за фортель выкинула память! Номер и всё, что с ним связанно, всплыли в памяти Загорудько, словно это случилось только вчера. Теперь надо было всего лишь позвонить. Желательно не попадаясь никому на глаза. Лично и тем более — с простреленной и побитой осколками армейской машиной.

Перед Краснокутском Андрей решил сделать небольшой привал. Съехав с асфальта, он напрямик, по краю вспаханного поля, махнул в сторону растущей вдоль речных берегов кленовой рощи. Почти не петляя между редко растущими деревьями, он загнал машину на укрытый склоном от взглядов с дороги некогда заливной лужок, по причине летней жары спокойно выдержавшего наезд многотонного грузовика. Умывшись, а потом, после краткого раздумья искупавшись, он растянулся на ещё прохладной траве, бездумно рассматривая гонку больших и маленьких облаков.

Мысли медленно бродили в пустой голове, постепенно складываясь в возможные пути решения насущных проблем. Одни варианты были всем хороши, но абсолютно исключали возможность хоть какой-либо армейской службы, другие гарантировали лямку и сапоги, но в обмен требовали больших или маленьких страданий. Страдать Андрею совершенно не хотелось. Что-то провернулось в нем за последние три часа, сорвав с катушек казавшиеся некогда незыблемыми устои и представления о лучшей жизни. Сейчас ему уже не казалось абсолютно верным решение, принятое под воздействие казалось бы непреодолимых обстоятельств десять лет назад. Сейчас он почему-то стал воспринимать свою сверхсрочную, а потом контрактную службу, как форму некого бегства от реальности, добровольную схиму, а попросту говоря — тюрьму. Сейчас пришла пора вернуться к активной жизни. Кругом расстилался огромный мир, легко прогибавшийся под напором крепкой, как нержавеющая сталь, воли свободных людей. Не связанных пожизненно особыми обязательствами с породившими их обществом и государством. Таких людей было немного, всегда и везде, но они были, есть и будут. Так почему же он, Андрей Дмитриевич Загорудько, не может войти в этот тесносплочённый правящий круг? Сейчас, когда под напором неведомых сил рухнули казавшиеся абсолютными и неподвластные даже древним богам временные границы? Доказательство невозможного лежит, замотанное в брезент, в простреленном насквозь кунге.

— Кстати, о доказательствах и уликах — пробормотал Андрей, вставая. Выдернув из зажимов на обратной стенке кабины большую сапёрную лопату, отправился копать могилу. Никаких угрызений совести он не испытывал. Вся родня Кононенко жила на южной стороне Крымских гор и претензий предъявить ему не могла. Почему-то Андрей был в этом абсолютно уверен.

Лопата без скрипа входила в песчаный суглинок. Загорудько уже углубился на полтора метра, как в очередном лопатном копке чмокнула пропитанная влагой земля. Решив, что хватит, Андрей выбрался из могилы, опёршись на брошенную поперёк раскопок лопату. Отошёл на пару шагов, осмотрел содеянное. Яму он выкопал на середине уклона, ведущего от рощи к реке, почти в самой гуще ивовых зарослей. Можно было рассчитывать на возможно долгую анонимность сего печального места. Удовлетворившись обзором, Андрей отправился за бездыханным телом.

Спустить аккуратно из кузова мёртвого водителя Загорудько не смог. Край брезента выскользнул и Кононенко, нелепо взмахнув руками, скатился на густую траву. Андрей глотнул, подавляя рвотный позыв, спрыгнул следом. Надо было сделать последнее перед упокоением дело.

Загорудько обыскал карманы, стараясь не глядеть в оставшиеся широко открытыми голубые глаза, нашёл и забрал документы на машину, всё остальное оставил погибшему. Подтащив на куске брезента тело к могиле, Андрей постоял минуту над ним, вздохнул. Дрогнувшей рукой закрыл глаза, прошептав 'Покойся с миром'. Затем стащил труп вместе с брезентом в могилу. Ещё раз вздохнув, взял в руки лопату и бездумно закидал непохожий на человека брезентовый свёрток.

Дело было сделано. Ещё раз умывшись и искупавшись, Загорудько забрался в кабину и попытался позвонить по мобильному. Бесполезно, связь так и не появилась.

Внимательно просмотрев дорожный атлас, Андрей нашёл, что искал. Если верить продукции Киевской картографической фабрики, где-то через километр в сторону Краснокутска по трассе должна быть автозаправка, с пририсованным рядом телефонным значком. Взвесив возможные варианты, Загорудько решил добраться до средства связи пешком. Риск оставить машину с военным грузом на час без присмотра был гораздо меньше чем ехать по районной дороге в полвосьмого утра в битой и простреленной машине. Пусть даже километр с небольшим.

Почистив и приведя в должным порядок военную форму, Андрей быстрым шагом отправился в короткое путешествие. Не мудрствую лукаво, он выбрал путь напрямик — сначала вдоль берега, затем по засеянному клевером полю. Выйдя к модерновому творению 'СлавОйла' со стороны топливохранилища, он без удивления констатировал необычный для летнего времени факт. Полное отсутствие машин у подающих живительную влагу колонок.

Бодрым уверенным шагом пройдя к окошечку, Андрей требовательно постучал в бронированный стеклопакет. Выпорхнувшая из скрытых помещений явно крашенная блондинка в годах бросила взгляд на милитаризованную фигуру раннего покупателя и требовательно спросила, предварительно дежурно поздоровавшись

— Канистра у Вас где? На какой колонке? — донеслось из укреплённого напротив Андрея динамика.

— Какая канистра? — удивился прапорщик.

— Восьмидесятого или солярки? — продолжала заправщица, окончательно убедившись в отсутствие какой-либо машины на асфальтированной площадке.

— Нет у меня канистры — догадался о причинах столь напористого пожелания Загорудько — телефонные карточки есть?

Он показал рукой в сторону установленного справа от окошечка таксофона. Позволяющего, если верить рекламным надписям на вандалоустойчивых панелях, звонить куда угодно. Даже пингвинам в Антарктиду.

— Двести гривен — сказала королева заправки и выдвинула лоток.

Отсчитав требуемое, Андрей получил чиповую карту Укртелекома. Набирая номер, он краем глаза заметил уход оператора с рабочего места. Это был неожиданный, но приятный подарок судьбы. Свобода слова предстоящего разговора теперь была не ограничена ничем. Даже праздно слушающей чужую беседу тёткой.

После длинных гудков в трубке что-то пискнуло, щёлкнуло, женский голос произнёс.

— Приёмная господина Чернавина, здравствуйте.

— Здравствуйте — в горле неожиданно пересохло, Андрей словно наяву увидел как прекрасна обладательница столь красивого голоса — можно услышать Виктора Ивановича?

— Его сейчас нет на месте. Представьтесь, пожалуйста, я передам ему информацию о вашем звонке.

— Андрей Дмитриевич Загорудько — волнение почти удавилось, уступая место растущему разочарованию — можно просто Заг.

— Как? — в клавиатурном стаккато, слабым фоном сопровождающим слова прапорщика, наступила удивлённая пауза.

— Заг — повторил Андрей — крайняя буква Г.

— Тема разговора? — уточнила секретарша

— Это очень важно — путано стал объяснять Загорудько — я работал с Виктором Ивановичем некоторое время назад. Хорошо работал. Но... Остался один непрояснённый вопрос и только теперь я смогу его решить. Это очень важно!

— Я вас понимаю — ответила девушка. Видимо, такие темы были ей не в новинку — как с вами связаться?

— Я нахожусь на границе Харьковской области, рядом с Краснокутском. Сотовая связь не работает, лучше я вам позвоню.

— Хорошо — секретарской невозмутимости мог позавидовать любой профессиональный психолог — перезвоните через час.

— Спасибо — ответил Андрей, слегка успокоившись. Всё-таки это было лучше, чем ничего.

Теперь надо было что-нибудь где-нибудь перекусить. Осмотрев недра выставленного на улицу холодильника с прозрачной дверцей и выложенного за окном ларёчного ассортимента, Андрей решил ничего серьёзного здесь не покупать. Выбор между колами разных сортов и многокалиберными шоколадными батончиками, не тающими даже под июньским солнцем, Загорудько совершенно не устраивал. Такое добро ему и даром не нужно было. Придётся обойтись бутылкой местной минеральной воды.

— Тук-тук — вслух и костяшкой указательного пальца Андрей позвал заправщицу на рабочее место.

— Минералки дайте — Андрей показал на полутаралитровую бутылку, убранную кока-кольными мерчендайзерами с 'золотых' полок на уровень почти асфальта. Затем отсыпал в лоток нужное количество монеток.

Пересчитав, заправщица нажала невидимую Андрею кнопку, в холодильнике что-то щёлкнуло. Достав мгновенно запотевшую бутылку, Загорудько с наслаждением скрутил пробку и проглотил одним махом миллилитров триста. Слегка солоноватая вода приятно пощипывала горло.

— Что у Вас машин нет? — как можно светски поинтересовался прапорщик в микрофон, вернув пробку на место. Дело было не вечером, но делать в течении часа было совершенно нечего. Идти в ближайшее поселение, блистающие черепичными крышами примерно в полукилометре на северо-восток, Андрею совершенно не хотелось. Надо было придумать себе хоть какое-то развлечение.

— А бес его знает — блондинка в годах оказалась не прочь поболтать — с начала смены, кроме вас ни одного покупателя.

— С восьми, что ли?

— Мы с семи работаем — с корпоративной гордостью объявила заправщица. Судя по прикреплённой к стеклу табличке и бэйджику на светлой блузке, едва прикрывающей пышную грудь, звали работницу нефтесбыта Клавдией Ивановной Сухоруковой. — а что у вас с машиной случилось?

Андрей насторожился.

— Почему вы так решили? — он внимательно посмотрел на её слегка расплывшееся лицо, не без шарма, надо признать, накрашенное.

— Так вы ж пешком пришли, по таксофону звоните — проявила недурственное знание дедуктивного метода Клавдия Ивановна — значит, машина где-то у вас сломалась, техпомощь вызвать хотите.

Андрей принуждённо хохотнул.

— Вам бы, Клавдия Ивановна, в армии служить надо. В разведуправлении — польстил он работнице бензоналивного фронта.

— Да что вы говорите! — замахала руками заправщица — я ведь не первый год работаю, не раз подобное видела.

'Это хорошо' — промелькнуло в голове Загорудько — 'надеюсь, меня она не запомнит'

— В девять у нас арендаторы придут — без умолку болтала заправщица — шиномонтажем занимаются и машины по мелочам чинят. Спросите у них, помогут, чем нибудь.

Андрей сделал строгое лицо.

— Нельзя, Клавдия Ивановна. Нельзя.

— Ох, да что же это я говорю! Конечно, у вас, военных всё секретное, да разве я этого не понимаю!

— Ничего, я раньше дозвонюсь — разговор уже утомил прапорщика — посижу тут у вас в тенёчке полчаса, позвоню и пойду обратно.

Не дожидаясь ответных слов, он отошёл за приставленный перпендикулярно стене заправки холодильник, уселся на бетонированный приступок. Поставив бутылку между ногами на пока ещё прохладный асфальт, он прокрутил в голове возможные варианты. Действительно, самое позднее через полчаса надо было звонить и сваливать, пока не появились упомянутые заправщицей арендаторы. Работающие, судя по всему, вон в том пристроенном с торца заправки гараже. Выкрашенном в единый корпоративный цвет и снабжённого рольставными воротами с врезанной в середине дверцей. Лишних свидетелей ещё не хватало! Есть уже одна и та составляет весьма опасное для Загорудько количество. Как бы не пришлось его радикально уменьшить.

Андрей встряхнул головой, поражаясь пришедшей в голову мысли. Никогда ранее, даже в смутные годы предпринимательства он не позволял себе подобного. Почему сейчас он подумал об этом? Он обхватил голову руками и застонал сквозь плотно сжатые зубы. Только сейчас на него обрушилось по полной программе всё напряжение последних часов — поездка по сгинувшему давно лесу, гонка по грунтовым дорогам, заместившим многополосный асфальт, встреча с восставших из мёртвых чекистом, отправленным Загорудько обратно в царство теней и последний, убийственной силы аккорд. Бегство на родину под артиллерийскими обстрелом. Всё виденное ранее только в кино и трёхмерных шуттерах, ему пришлось испытать на себе. Он прошёл этот уровень, пожертвовав частью юнитов и качеством.

— Это не игра, нет! — прошептал он в пространство — они не игрушки — люди! Я должен вернуться, должен!

'Куда?' — возразил некто холодный внутри — 'прямо в лапы чекистам? Помнишь, сколько их там было? Чем они вооружены, не забыл? Никого не спасёшь и себя погубишь, придурок!' Против таких аргументов возразить было нечего. Напряжение плавно спадало, уступая объём пустоте. Когда оно заполнило Андрея от макушки до пяток, он решил вернуться обратно и ехать в ближайшую воинскую часть. Сдать имущество по описи, объяснится, а там будь что будет.

С этим решением он подхватил бутылку, поднялся. Отпил до половины, вытер протёкшую на подбородок воду рукавом униформы. Повернувшись, пошёл в сторону рощи.

Не успел он сделать и пары шагов, как сзади требовательно запиликал телефонный звонок. Заливая укрытое крышей пространство требовательным и настойчивым зовом. Андрей остановился и медленно обернулся. Звонок пиликал не переставая. Сначала шагом, а потом и бегом он рванул к таксофону. Схватил телефонную трубку.

— Здоровенки булы, Заг — не представившись, сказал из электрических недр знакомый мужской голос — Всё топчешь нашу землю, сынок?

— Совсем крутым стал, Резец? — слегка растягивая слова, сказал Андрей — Харьковщину всю по себя подмял?

— Быкуешь, Заг? — в трубке плеснулось и тут же пропало смешанное с удивлением раздражение — давай не темни. Колись, зачем спустя пять годков нарисовался. Мы уж думали — сквозь шорох пробился короткий смешок — что ты уже того, помер!