Если она состоится. Мне стало до ужаса тоскливо, и я запустил телефоном в диван. Люди проспались, сейчас похмелятся и пойдут веселиться на праздничный концерт, а я...Тут бы до завтра дожить.

— Лёшка, оболтус, ты где? — в дверь влезла ехидная морщинистая физиономия, — ага, постель не убрана! Лохматый, как чёрт, майка грязная, на кого ты похож?

— На бомжа, — многозначительно поддакнула Лилька и тут же получила втык.

— А тебя тут на кой держат? Кофе чужой пить? На это ты мастерица, я знаю, — все знают, — ладно, пошли чаи гонять. Не всё же вам пиво с висками хлестать.

— Я не пью, — Лиля многозначительно смотрела на меня.

— Ну, конечно, — Люда весело закудахтала, — хоть мне то не заливай. Ещё помню, как в мою наливку воды добавляли.

Было дело. Эх, вернуться бы в то время!

Мы расселись за круглым столиком и бабушка, похрустывая ореховым печеньем, внимательно изучила наши, предельно жизнерадостные, физиономии. Потом, тяжело вздохнула и сокрушённо покачала головой. Люда совершенно не выглядела на свои семь десятков: каре, крашеных в белый цвет, волос, яркий макияж и джинсовый костюм на худощавой фигуре — мужики, вполовину младше, иногда пытались с ней заигрывать.

— Рассказывайте, — приказала наша гостья, думаете, ваши дурацкие ужимки способны меня обмануть? Да и не стали бы вы звать меня, если бы всё было в полном порядке. Ладно, ладно, — она подняла вверх тонкую лапку, останавливая наши возражения, — последний раз я сидела здесь, когда Алексей выбил дверь Пашке-дурачку.

— Нехрен в лифте руки распускать! — буркнула Лилька и надулась.

— Так я же не возражаю. И долларов участковому отсыпала, не жадничая, потому как полностью согласна. Речь о другом: зовёте меня вы только тогда, когда наступает жопа. Вопрос в её глубине.

— Бездонная, — устало сказал я и попытался пригладить волосы, — как чёрная дыра. Лиль, давай ты, а то я опять всё перепутаю.

— Только по мордасам и умеешь колотить, — девушка сцепила пальцы рук и нервно хрустнула ими, — Люда, давай так, ты выслушаешь всё, а уже потом начнёшь говорить. Ситуация уж больно необычная.

— Настраивает на нужный лад, — покивала бабка, — уже жду чего-то, типа: "И вот, когда мы закапывали пятого..."

— Почти, — буркнул я, — слушай.

Я даже сам поразился, как чётко Лилька смогла пересказать нашу ночную одиссею, заметив даже те вещи, которые прошли мимо моего внимания. Упомянула марку духов, которыми пользовалась Мина и женщины понимающе закивали. Вот же важный факт! Но я заметил одну странность: рассказчица ещё не успела перейти к главной тайне, а слушательница начала стремительно мрачнеть, словно уже знала, к чему всё идёт.

А стоило Лиле помянуть Цепеша, Люда и вовсе поморщилась, как от головной боли. Рассказ тут же остановился, но бабуля махнула рукой: продолжай, мол. В самом конце, там, где присутствовали вампиры, ритуал и предложение, от которого сложно отказаться, наша гостья напоминала грозовую тучу, способную разразиться молниями. Рассказ уже закончился, а бабушка продолжала молчать, прокручивая опустевшую чашку, из-под чая.

— Давно я не слышала про эту дрянь, — тихо сказала она, — очень давно. Я тогда, совсем молодая была, заканчивала четвёртый курс горного. Мы, с отрядом, ездили в Румынию. Кажется, там было интересное месторождение бокситов, но я могу и ошибаться — память уже не та. Где-то рядом, ещё деревушка была, с таким, смешным, названием: Бобряну, Удобряну... Не помню. Я пошла туда за козьим молоком, а пацаны следом увязались, всё спрашивали, кто торгует самогоном.

В общем, увидели мы, как огромный такой, черноволосый мужчина, сидит за рулём Виллиса, джипа американского, а двое здоровяков затаскивают в машину молоденькую девушку. Её, как мы поняли, жених или парень лежал под оградой и не шевелился.

Пацаны решили вмешаться: парни здоровые — пять борцов, почему не помочь? Парочку негодяев скрутили, те и пикнуть не успели! Староста наш заикнулся было о международном скандале, так ему рот заткнули — дескать, не могут комсомольцы в стороне стоять.

А потом, непонятное началось: водитель вышел из джипа и давай наших швырять; рукой хвать за грудки и в сторону. Минуты не прошло — пятеро лежат без сознания. Девчонка, спасённая, плачет, жмётся к мужу и лопочет: "Цепеш, Цепеш..." И главное: точно знаю — все местные дома, но на помощь никто не идёт. Староста, гад, побелел, как полотно и удрал, аж пятки сверкнули. Осталась я одна. А этот подходит ко мне и смотрит прямо в глаза. Я хоть и была настоящей комсомолкой и атеисткой, но мать кой чему всё же научила, пусть и против воли. И вот, смотрю я в его чёрные глаза и понимаю: не человек — это. Не знаю, как, но понимаю. А он засмеялся и говорит на чистом русском: "Ведьма? Хоть и необученная. Не лезь в чужие дела — проживёшь дольше," И всё, больше ничего не помню.

Когда все очухались, смотрим: ни девчонки, ни её парня. И следов никаких не осталось. А местные сказали после, будто надышались мы болотным газом и видели галлюцинации. И не поспоришь. Страна чужая, о помощи никто не просит, пришлось забыть.

А уже дома, мать едва разрыв сердца не получила, когда эту историю услышала. Вампиры то, действительно существуют, просто скрываются очень хорошо. Ведьмы про них знают, но помалкивают — своя рубашка ближе к телу. Кто они, как действуют и почему — не знаю: эти твари хорошо прячут свои секреты. Знаю одно: злые это существа, очень злые и могущественные. То ли превращение делает из них безжалостных хищников, то ли образ жизни, но холодные они все, как лягушки или крокодилы.

Обнадёживает. Выходит, нам предстоит превратится в неких безжалостных убийц, которые, ради удовольствия, способны убить мужа на глазах у жены, да и вообще, кого угодно, не испытывая чувства вины. Правда, есть выбор...

— Ну и как нам поступить? — спросила Лилька, жалобно поглядывая то на Люду, то на меня.

— Посоветовать самым близким людям выбрать смерть, вместо жизни, пусть и такой, — бабушка покачала головой, — нет, не могу, не буду. Соглашайтесь и пусть всё идёт, как идёт. Детки вы хорошие, авось гадость эта на вас не подействует, да и я постараюсь помочь, как могу. Вы только не забывайте, кем были — это главное. И ещё, — она плямкнула губами, — не доверяйте там никому, даже этой вашей бомбе. Помните, несмотря на молодой вид, внутри неё прячется старая пресыщенная стерва, которой плевать на всех.

Бабушка ещё немного посидела с нами, задавая вопросы, которые, лично мне, казались на редкость нелепыми. Например, как выглядели знаки в серьгах вампирши и не хромал ли Жора на левую ногу. Чепуха, короче. Потом бабуля крепко обняла нас, пожелала огромной удачи и отправилась домой, занырнуть в литературу, как она сама сказала. Ну, по крайней мере, информационная поддержка у нас будет.

Лилька начала приводить себя в порядок: мыться, накладывать макияж и сооружать причёску на голове. Угу, на праздник же собираемся.

Я же, побрившись, развалился в кресле и включил Linkin Park. Когда Roads Untraveled проиграли десятый раз, Лилька сказала, будто у меня крыша едет и приказала одеваться — на улице стемнело. Внутри возникло странное дребезжание, будто колокольчик заблудился в желудке и пытался выбраться наружу.

Одевшись, я выглянул наружу: чёртовы автомобильчики, напоминающие в свете фонарей ядовитых жуков, продолжали разглядывать подъезд квадратными глазками фар. Интересно, как соглядатаи отреагируют, когда мы начнём выходить из подъезда? Проследят, куда отправимся или постараются перехватить? Почему-то я склонялся ко второму варианту.

Отхлёбывая кофе, я покопался в трек листе и раз пять послушал Radio. Video. Лилька махнула на меня рукой и ушла на кухню. Судя по звукам, там происходило ленивое общение с Валькой — лошадиномордой блондинкой, модельных пропорций. Пусть общаются, даже если в разговоре всплывёт правда, собеседница ни хрена не поймёт — её IQ никогда не вырастал выше пятого размера.

Внезапно ожил, подаренный Лильке, айфон. "Вампир" Кипелова — очень остроумно, ага! Я поднял трубку: Мина. Голос слегка дрожал, словно она недавно куда-то бежала или с кем-то скандалила.

— Добрый вечер, сладкий мой, — интересно, как вампирша сообразила, кто с ней будет общаться? — ну и как обстоит дело с судьбоносным решением? Надеюсь, вы уже определились?

— Мы согласны, — это, как на Крещение — в прорубь, у-ух! — только у нас одна небольшая проблема.

— Вы двое — одна большая проблема, — почти пропела Мина и в её голосе скользнули торжествующие нотки, выкладывай, солнышко.

Я подошёл к окну.

— Нас, кажется, караулят. Два чёрных джипа у подъезда. Целый день стоят. Раньше я их не видел.

— Сделай фотографию и перешли мне, — в мягком голосе прорезался металл, — быстрее. Жора уже выехал, а я не люблю неожиданности.

Когда все необходимые действия оказались проделаны, Мина, некоторое время, не подавала признаков жизни. Потом перезвонила.

— Алексей, слушай внимательно и ничего не перепутай. Будьте полностью собраны и готовы к выходу. Когда Жора позвонит, выходите и спускайтесь на первый этаж. Из подъезда не выходите ни в коем случае, ждите приезда машины. Ну, этой Жориной колымаги. Дальше делайте так, как он скажет. Удачи.

Отлично. Всё просто великолепно! У меня, чёрт возьми, руки дрожат, как с хорошего бодуна. Я отправился к Лильке и ткнув пальцем в айфон, показал жестами: сворачивай свои — "Ага, конечно, ну ты и сама знаешь."

Когда, после бесконечных чмоков и прочих атрибутов девчачьего прощания, на меня вопросительно уставились, я объявил суть переданных инструкций. Странно, но Лилька сейчас выглядела намного спокойнее меня. Может притворялась.

Потушив свет во всей квартире, мы сели у журнального столика, против друг друга. На столе лежал безмолвный айфон, и мы глядели на него, словно два кролика на спящего удава.

— Как это будет? — вдруг спросила Лиля, не поднимая глаз, — больно?

— Дай мне вспомнить, — нервно хмыкнул я, — когда мы последний раз превращались в оборотней, было не так уж плохо. А когда...

— Лёша, — укоризненно пробормотала Лилька и я тут же заткнулся.

Потом протянул руку и накрыл холодную ладошку.

— Не знаю, — мягко сказал я, — но постараюсь быть рядом до самого конца.

Заигравший девайс, вынудил нас подпрыгнуть. Напряжённый голос Жоры просипел с такой натугой, словно его душили: "Выходите" и мы тотчас сорвались с места. Выходя в подъезд, я оглянулся: квартира показалась такой родной, такой уютной. Совсем не хотелось выбираться наружу, где дули ледяные ветра неизвестного.

Опустившись на первый этаж, мы осторожно стали у полуоткрытой двери подъезда, выглядывая наружу. Лилька вцепилась в моё плечо и тихо шептала на ухо, как у неё крутит живот. А мне, всё это время, казалось, будто я ощущаю угрозу, излучаемую двумя тёмными автомобилями.

Мимо проковыляла Рая, одна из местных лавочных сплетниц, мимоходом помянув наркоманов и проституток. Знакомая песня. Тяжёлые шаги жирной обвинительницы ещё шлёпали по ступеням, а к подъезду, взрёвывая, подлетел знакомый Лексус.

Дальше всё произошло почти мгновенно: фары джипов вспыхнули ослепительным светом и тут же послышались глухие металлические щелчки. Хрустнуло и зазвенело. Фары погасли, одна за другой и начали хлопать двери автомобилей. Опять защёлкало и тёмные фигуры, вынырнувшие из салонов, точно кегли, ссыпались на землю. Кто-то завопил дурным голосом, а кто-то и вовсе визжал, подобно резаной свинье.

Я несколько ошалел от таких приколов, а Лилька взвизгнула и спряталась за спину, пытаясь зарыться в мой бушлат. Ни хрена себе проводы!

Дверь Лексуса распахнулась и голос Жоры рявкнул:

— Сюда! Живо!

Лилька заверещала, когда я потащил её из подъезда. Немудрено. Над ухом взвизгнуло и треснула, разлетевшись, плитка, на стене дома. Твою же мать, в нас стреляли!

Тёмный салон гостеприимно принял нас и автомобиль тотчас рванул вперёд, рассекая темноту кинжалами фар.

— Это они от нервов, — пробормотал водитель и небрежно бросил пистолет на сиденье, рядом с водительским, — в смысле — стреляли. Если бы в кого-то из вас попали, Цепеш бы с них живьём шкуру снял. Я уже видел, как такое происходит. Совсем не гламурно.

— А вы в тех людей, по-настоящему, стреляли? — голос Лильки прыгал, словно мяч упавший с третьего этажа.

— Угу, — машина свернула на пригородную трассу и прибавила скорости, — чего за них переживать — расходный материал. Да ещё и глупый, как выяснилось. Казимирович таких уродов пачками нанимает. Вот стоящих работников у него — раз, два и обчёлся, да и те, в основном, из своих.

Меня поразила интонация, когда Жора упомянул расходный материал. Нет, конечно, привыкаешь к хамству шефа, считающего всех нас недалёким стадом, но тут вообще, нечто запредельное — как тараканы, которых можно давить, не вспоминая об этом. И это — даже не вампир, только его помощник. Неужели и я скоро буду так? И Лиля? Трудно поверить, глядя на её бледную физиономию, с выступающими, от волнения, скулами и размазанной тушью.

— Это вы сейчас переживаете, — Жора оглянулся и подмигнул моей соседке, — а потом фишку просечёте и всё будет нормально. Ох, сколько ментов на дороге! Прям рейд какой-то.

— Праздник, — буркнул я, — день города.

— Да? — водитель включил радио, и мы услышали бодрую скороговорку ведущего.

— ...тели шоу Голос и Минута Славы. Но главной интригой праздника станет приглашённая звезда из дальнего зарубежья. Имя гостя скрывается очень тщательно и среди тысяч горожан, собравшихся на театральной площади ходят самые разнообразные слухи. А сейчас переходим...

— Точно! А я ещё думаю, откуда столько ментов и половина улиц, за каким-то хреном, закрыта, — Жора оживился, ёрзая в кресле. — мы как-то совсем прошли мимо темы, а тут ещё и Цепеш...

Похоже, он уже успел забыть о телах, оставленных у нашего дома. А ведь, некоторые наверняка успели умереть. В скольких драках я не участвовал, но никогда не испытывал такого спокойного равнодушия к поверженному противнику. Ярость, ненависть — да, но так...Интересно, а если мы сами — лишь разменная монета в играх бессмертных существ?

На блокпосту здоровяк в куртке охранника осторожно приблизился к машине, демонстрируя шикарный синяк на половину щетинистой физиономии. Когда шлагбаум пополз вверх, Жора ткнул пальцем в сторожа и посмеиваясь, объяснил:

— Вчера с напарником вздумал качать права, когда Цепеш хотел проехать. Дескать, первый раз вижу, и никто не предупреждал. Партнёра сразу в реанимацию отправили, а этому, гляди, повезло.

Совсем другой мир. Здесь человека могут избить, убить и выбросить из памяти, а честно выполняющий обязанности, рискует попасть в больницу и стать предметом для зубоскальств. Я не хотел становиться частью этого мира, но меня настойчиво толкали в спину.

Жора не стал убирать машину, а лишь помог Лильке выбраться наружу и сделал приглашающий жест в сторону дома. Сегодня собачек не было вовсе. Хоть это радовало.

Мы вошли в холл и остановились, ожидая хозяйку. Тишина и тусклый свет.